Автор: Пользователь скрыл имя, 13 Декабря 2011 в 17:52, реферат
История восприятия гофмановского наследия на родине писателя и 8а рубежом - особая. В ней ярко отразились перемены в общественном сознании каждого исторического этапа. Отношение разных поколений исследователей к сатирической и - шире - комической направленности творчества Гофмана органично входит в целый комплекс проблем, связанный с развитием мировой эстетической мысли
Введение................................................................................................................с3
1 Глава 1. Биография и особенности творчества Гофмана……........................с4
2 Анализ Новеллы «Кавалер Глюк»…………………………………………..с27
2. 1Тематика
2.2 Проблематика
2.3 1 Идея
3.Анализ новеллы «Дон Жуан» ………………………………………………с29
3. 1Тематика
3.2 Проблематика
3.3 1 Идея
4Заключение.................................................................
Произведения
| Вступив в
литературу в ту пору, когда иенскими и
гейдельбергскими романтиками уже были
сформулированы и развиты основные принципы
немецкого романтизма, Гофман был художником-романтиком.
Характер конфликтов, лежащий в основе
его произведений, их проблематика и система
образов, само художественное видение
мира остаются у него в рамках романтизма.
Так же как и у иенцев, в основе большинства
произведений Гофмана находится конфликт
художника с обществом. Изначальная романтическая
антитеза художника и общества - в основе
мироощущения писателя. Вслед за иенцами
высшим воплощением человеческого «Я»
Гофман считает творческую личность.-
художника, «энтузиаста», по его терминологии,
которому доступен мир искусства, мир
сказочной фантастики, те единственные
сферы, где он может полностью реализовать
себя и найти прибежище от реальной филистерской
повседневности. Но и воплощение и разрешение романтического конфликта у Гофмана иные, нежели у ранних романтиков. Через отрицание действительности, через конфликт художника с ней иенцы поднимались к высшей ступени своего мироощущения - эстетическому монизму, когда весь мир становился для них сферой поэтической утопии, сказки, сферой гармонии, в которой художник постигает себя и Вселенную. Романтический герой Гофмана живет в реальном мире (начиная с кавалера Глюка и кончая Крейслером). При всех своих попытках вырваться за его пределы в мир искусства, в фантастическое сказочное царство Джиннистан, он остается в окружении реальной конкретно-исторической действительности. Ни сказка, ни искусство не могут привнести ему гармонию в этот реальный мир, который в конечном итоге их себе подчиняет. Отсюда постоянное трагическое противоречие между героем и его идеалами, с одной стороны, и действительностью - с другой. Отсюда дуализм, от которого страдают гофмановские герои, двоемирие в его произведениях, неразрешимость конфликта между героем и внешним миром в большинстве из них, характерная двуплановость творческой манеры писателя. В русле этой основной тенденции раскрывается другая и более существенная функция его иронии. Если у иенцев ирония как выражение универсального отношения к миру становилась одновременно и выражением скептицизма и отказа от разрешения противоречий действительности, то Гофман насыщает иронию трагическим звучанием, у него она заключает в себе сочетание трагического и комического. Основной носитель иронического отношения к жизни у Гофмана - Крейслер, «хронический дуализм» которого трагичен в отличие от комичного «хронического дуализма» Джильо Фава. Сатирическое начало иронии Гофмана в этой функции имеет конкретный социальный адрес, значительное общественное содержание, а потому эта функция романтической иронии позволяет ему, писателю-романтику, отразить и некоторые типичные явления действительности («Золотой горшок», «Крошка Цахес», «Житейские воззрения Кота Мурра» - произведения, наиболее характерно отражающие эту функцию иронии Гофмана). Творческая индивидуальность Гофмана во многих характерных чертах определяется уже в первой его книге «Фантазии в манере Калло», в которую вошли произведения, написанные с 1808 по 1814 г. Новелла «Кавалер Глюк» (1808), первое из опубликованных произведений Гофмана, намечает и наиболее существенные аспекты его мировосприятия и творческой манеры. Новелла развивает одну из основных, если не главную идею творчества писателя - неразрешимость конфликта между художником и обществом. Эта идея раскрывается посредством того художественного приема, который станет доминирующим во всем последующем творчестве писателя - двуплановости повествования. Подзаголовок новеллы «Воспоминание 1809 года» имеет в этой связи совершенно четкое назначение. Он напоминает читателю, что образ знаменитого композитора Глюка, главного и, в сущности, единственного героя повествования, фантастичен, нереален, ибо Глюк умер задолго до обозначенной в подзаголовке даты, в 1787 г. И вместе с тем этот странный и загадочный старик помещен в обстановку реального Берлина, в описании которого можно уловить конкретно-исторические приметы континентальной блокады: споры обывателей о войне, морковный кофе, дымящийся на столиках кафе. Все люди делятся для Гофмана на две группы: на художников в самом широком смысле, людей, поэтически одаренных, и людей, абсолютно лишенных поэтического восприятия мира. «Я как высший судья,- говорит alter ego автора Крейслер,- поделил весь род человеческий на две неравные части: одна состоит только из хороших людей, но плохих или вовсе немузыкантов, другая же - из истинных музыкантов». Наихудших представителей категории «немузыкантов» Гофман видит в филистерах. Как художник-романтик, Гофман считает музыку высшим, самым романтическим видом искусства, «так как она имеет своим предметом только бесконечное; таинственным, выражаемым в звуках праязыком природы, наполняющим душу человека бесконечным томлением; только благодаря ей... постигает человек песнь песней деревьев, цветов, животных, камней и вод». Поэтому и основным своим положительным героем Гофман делает музыканта Крейслера . Высшее воплощение искусства в музыке Гофман видит прежде всего потому, что музыка может быть менее всего связана с жизнью, с реальной действительностью. Как истый романтик, подвергая ревизии эстетику Просвещения, он отказывается от одного из основных ее положений - о гражданском, общественном назначении искусства: «...искусство позволяет человеку почувствовать свое высшее назначение и из пошлой суеты повседневной жизни ведет его в храм Изиды, где природа говорит с ним возвышенными, никогда не слыханными, но тем не менее понятными звуками». Для Гофмана несомненно превосходство мира поэтического над миром реальной повседневности. И он воспевает этот мир сказочной мечты, отдавая ему предпочтение перед миром реальным,прозаическим. Но Гофман не был бы художником со столь противоречивым и во многом трагическим мироощущением, если бы такого рода сказочная новелла определяла генеральное направление его творчества, а не демонстрировала лишь одну из его сторон. В основе же своей художественное мироощущение писателя отнюдь не провозглашает полной победы поэтического мира над действительным. Лишь безумцы, как Серапион, или филистеры верят в существование только одного из этих миров. Такой принцип двоемирия отражен в целом ряде произведений Гофмана, пожалуй, наиболее ярких в своем художественном качестве и наиболее полно воплотивших противоречия его мировоззрения. Такова прежде всего сказочная новелла «Золотой горшок» (1814), название которой сопровождается красноречивым подзаголовком «Сказка из новых времен». Смысл этого подзаголовка заключается в том, что действующие лица этой сказки - современники Гофмана, а действие происходит в реальном Дрездене начала XIX в. Так переосмысляется Гофманом иенская традиция жанра сказки - в ее идейно-художественную структуру писатель включает план реальной повседневности. Герой новеллы студент Ансельм - чудаковатый неудачник, наделенный «наивной поэтической душой», и это делает доступным для него мир сказочного и чудесного. Столкнувшись с ним, Ансельм начинает вести двойственное существование, попадая из своего прозаического бытия в царство сказки, соседствующее с обычной реальной жизнью. В соответствии с этим новелла и композиционно построена на переплетении и взаимопроникновении сказочно-фантастического плана с реальным. Романтическая сказочная фантастика в своей тонкой поэтичности и изяществе находит здесь в Гофмане одного из лучших своих выразителей. В то же время в новелле отчетливо обрисован реальный план. Не без основания некоторые исследователи Гофмана полагали, что по этой новелле можно успешно реконструировать топографию улиц Дрездена начала прошлого века. Немалую роль в характеристике персонажей играет реалистическая деталь. Широко и ярко развернутый сказочный план со многими причудливыми эпизодами, так неожиданно и, казалось бы, беспорядочно вторгающийся в рассказ о реальной повседневности, подчинен четкой, логической идейно-художественной структуре новеллы в отличие от намеренной фрагментарности и непоследовательности в повествовательной манере большинства ранних романтиков. Двуплановость творческого метода Гофмана, двоемирие в его мироощущении сказались в противопоставлении мира реального и фантастического и в соответствующем делении персонажей на две группы. Конректор Паульман, его дочь Вероника, регистратор Геербранд - прозаически мыслящие дрезденские обыватели, которых как раз и можно отнести, по собственной терминологии автора, к хорошим людям, лишенным всякого поэтического чутья. Им противопоставлен архивариус Линдхорст с дочерью Серпентиной, пришедший в этот филистерский мир из фантастической сказки, и милый чудак Ансельм, поэтической душе которого открылся сказочный мир архивариуса. В счастливой концовке новеллы, завершающейся двумя свадьбами, получает полное истолкование ее идейный замысел. Надворным советником становится регистратор Геербранд, которому Вероника без колебания отдает свою руку, отрешившись от увлечения Ансельмом. Осуществляется ее мечта - «она живет в прекрасном доме на Новом рынке», у нее «шляпка новейшего фасона, новая турецкая шаль», и, завтракая в элегантном неглиже у окна, она отдает распоряжения прислуге. Ансельм женится на Серпентине и, став поэтом, поселяется с ней в сказочной Атлантиде. При этом он получает в приданое «хорошенькое поместье» и золотой горшок, который он видел в доме архивариуса. Золотой горшок - эта своеобразная ироническая трансформация «голубого цветка» Новалиса - сохраняет исходную функцию этого романтического символа. Вряд ли можно считать, что завершение сюжетной линии Ансельм - Серпентина является параллелью филистерскому идеалу, воплощенному в союзе Вероники и Геербранда, а золотой горшок - символом мещанского счастья. Ведь Ансельм не отказывается от своей поэтической мечты, он лишь находит ее осуществление. Философская идея новеллы о воплощении, царства поэтической фантастики в мире искусства, в мире поэзии утверждается в последнем абзаце новеллы. Ее автор, страдающий от мысли, что ему приходится покидать сказочную Атлантиду и возвращаться в жалкое убожество своей мансарды, слышит ободряющие слова Линдхорста: «Разве сами вы не были только что в Атлантиде и разве не владеете вы там по крайней мере порядочной мызой как поэтической собственностью вашего ума? Да разве и блаженство Ансельма есть не что иное, как жизнь в поэзии, которой священная гармония всего сущего открывается как глубочайшая из тайн природы!» Сборник рассказов «Серапионовы братья», четыре тома которых появились в печати в 1819-1821 г., содержит неравноценные по своему художественному уровню произведения. Есть здесь рассказы чисто развлекательные, фабульные («Синьор Формика), «Взаимозависимость событий», «Видения», «Дож и догаресса» и др.), банально-назидательные («Счастье игрока»). Но все же ценность этого сборника определяется такими рассказами, как «Королевская невеста», «Щелкунчик», «Артусова зала», «Фалунские рудники», «Мадемуазель де Скюдери», свидетельствовавшими о поступательном развитии таланта писателя и заключавшими в себе при высоком совершенстве художественной формы значительные философские идеи. Именем пустынника Серапиона, католического святого, называет себя небольшой кружок собеседников, периодически устраивающих литературные вечера, где они читают друг другу свои рассказы, из которых и составлен сборник. Разделяя субъективные позиции в вопросе о соотношении художника и действительности, Гофман, однако, устами одного из членов Серапионова братства объявляет неправомерным абсолютное отрицание реальности, утверждая, что наше земное бытие определяется как внутренним, так и внешним миром. Отнюдь не отвергая необходимости обращения художника к увиденному им самим в реальной действительности, автор решительно настаивает на том, чтобы вымышленный мир изображался настолько четко и ясно, как если бы он предстал перед взором художника в качестве мира реального. Этот принцип правдоподобия воображаемого и фантастического последовательно реализуется Гофманом в тех рассказах сборника, сюжеты которых почерпнуты автором не из собственных наблюдений, а из произведений живописи. «Серапионов принцип» толкуется и в том смысле, что художник должен отгородиться от общественной жизни современности и служить только искусству. Последнее же, в свою очередь, являет собой мир самодовлеющий, возвышающийся над жизнью, стоящий в стороне от политической борьбы. При несомненной плодотворности этого эстетического тезиса для многих произведений [74] Гофмана нельзя не подчеркнуть, что само его творчество в определенных сильных своих сторонах далеко не всегда соответствовало полностью этим эстетическим принципам, о чем свидетельствует целый ряд его произведений последних лет жизни, в частности сказка «Крошка Цахес по прозванию Циннобер» (1819), отмеченная вниманием К. Маркса. К концу 10-х годов в творчестве писателя наметились новые существенные тенденции, выразившиеся в усилении общественной сатиры в его произведениях, обращении к явлениям современной общественно-политической жизни («Крошка Цахес». «Житейские воззрения Кота Мурра»), от которых он продолжает принципиально отгораживаться в своих эстетических декларациях, как мы видели на примере «Серапионовых братьев». Одновременно можно констатировать и более определенные выходы писателя в своем творческом методе к реализму («Мастер Мартин-бочар и его подмастерья», 1817; «Мастер Иоганн Вахт», 1822; «Угловое окно», 1822). Вместе с тем вряд ли правильно было бы ставить вопрос о новом периоде в творчестве Гофмана, ибо одновременно с общественно-сатирическими произведениями в соответствии со своими прежними эстетическими позициями он пишет целый ряд новелл и сказок, далеких от общественных тенденций («Принцесса Брамбилла», 1821; «Маркиза де Ла Пивардиер», 1822; «Ошибки», 1822). Если говорить о творческом методе писателя, следует отметить, что, несмотря на значительное тяготение в отмеченных выше произведениях к реалистической манере, Гофман и в последние годы своего творчества продолжает творить в характерно романтическом плане («Крошка Цахес», «Принцесса Брамбилла», «Королевская невеста» из Серапионова цикла; явно преобладает романтический план и в романе о Коте Мурре). В. Г. Белинский высоко ценил сатирический талант Гофмана, отмечая, что он умел «изображать действительность во всей ее истинности и казнить ядовитым сарказмом филистерство... своих соотечественников». Эти наблюдения замечательного русского критика в полной мере могут быть отнесены к сказочной новелле «Крошка Цахес». В новой сказке полностью сохраняется двоемирие Гофмана в восприятии действительности, что опять нашло отражение в двуплановости композиции новеллы, в характерах персонажей и в их расстановке. Многие основные действующие лица новеллы-сказки «Крошка Цахес» имеют своих литературных прототипов в новелле «Золотой горшок»: студент Балтазар - Ансельма, Проспер Альпанус - Линдхорста, Кандида - Веронику. Двуплановость новеллы раскрывается в противопоставлении мира поэтической мечты, сказочной страны Джиннистан, миру реальной повседневности, тому княжеству князя Барсануфа, в котором происходит действие новеллы. Двойственное существование ведут здесь некоторые персонажи и вещи, поскольку они совмещают свое сказочное волшебное бытие с существованием в реальном мире. Фея Розабельверде, она же канонисса приюта для благородных девиц Розеншен, покровительствует маленькому отвратительному Цахесу, наградив его тремя волшебными золотыми волосками. В таком же двойственном качестве, как и фея Розабельверде, она же канонисса Розеншен, выступает и добрый волшебник Альпанус, окружающий себя различными сказочными чудесами, которые хорошо видит поэт и мечтатель студент Балтазар. В своей обыденной ипостаси, только и доступной для филистеров и трезвомыслящих рационалистов, Альпанус всего лишь доктор, склонный, правда, к весьма затейливым причудам. Художественные планы сопоставляемых новелл совместимы, если не полностью, то очень близко. В идейном же звучании при всей своей схожести новеллы довольно различны. Если в сказке «Золотой горшок», высмеивающей мироощущение мещанства, сатира имеет нравственно-этический характер, то в «Крошке Цахесе» она становится более острой и получает социальное звучание. Не случайно Белинский отмечал, что эта новелла запрещена царской цензурой по той причине, что в ней «много насмешек над звездами и чиновниками». Положительная программа Гофмана совсем иная, традиционная для него - торжество поэтического мира Балтазара и Проспера Альпануса не только над злом в лице Цахеса, но и вообще над миром обыденным, прозаическим. Как и сказка «Золотой горшок», «Крошка Цахес» завершается счастливым финалом - сочетанием любящей пары, Балтазара и Кандиды. Но теперь этот сюжетный финал и воплощение в нем положительной программы Гофмана отражают углубление противоречий писателя, его возрастающую убежденность в иллюзорности того эстетического идеала, который он противопоставляет действительности. В этой связи усиливается и углубляется в новелле и ироническая интонация. Большое социальное обобщение в образе Цахеса, ничтожного временщика, правящего всей страной, ядовитая непочтительная издевка над коронованными и высокопоставленными особами, «насмешки над звездами и чинами», над ограниченностью немецкого филистера складываются в этой фантастической сказке в яркую сатирическую картину явлений общественно-политического уклада современной Гофману Германии.
Если новелла «Крошка Цахес»
уже отмечена явным смещением
акцентов с мира Дуализм
мировоззрения Гофмана остается
и даже углубляется в романе. Но выражается
он не через противопоставление мира сказочного
и мира действительного, а через раскрытие
реальных конфликтов последнего, через
генеральную тему творчества писателя
- конфликт художника с действительностью.
Мир волшебной фантастики совершенно
исчезает со страниц романа, за исключением
некоторых второстепенных деталей, связанных
с образом мейстера Абрагама, и все внимание
автора сосредоточивается на мире реальном,
на конфликтах, происходящих в современной
ему Германии, причем их художественное
осмысление освобождается от сказочно-фантастической
оболочки. Это не значит, однако, что Гофман
становится реалистом, стоящим на позиции
детерминированности характеров и развития
сюжета. Принцип романтической условности,
привнесенности конфликта извне по-прежнему
определяет эти основные компоненты. К
тому же он усиливается и рядом других
деталей: это и история мейстера Абрагама
и «невидимой девушки» Кьяры с налетом
романтической таинственности, и линия
принца Гектора - монаха Киприяна - Анджелы
- аббата Хризостома с необычайными приключениями,
зловещими убийствами, роковыми узнаваниями,
как бы перемещенная сюда из романа «Эликсир
дьявола». Мурр
- это как бы квинтэссенция филистерства.
Он мнит себя выдающейся личностью, ученым,
поэтом, философом, а потому летопись своей
жизни он ведет «в назидание подающей
надежды кошачьей молодежи». Но в действительности
Мурр являет собой образец того «гармонического
пошляка» , который был так ненавистен
романтикам. Князь
Ириней в своем духовном убожестве
не является для Гофмана исключительным
представителем; своего класса. Весь
княжеский дом, начиная с сиятельного
папаши Иринея,- люди скудоумные, ущербные.
И что особенно важно в глазах Гофмана,
высокопоставленное дворянство в неменьшей
степени, чем просвещенные филистеры из
бюргерского сословия, безнадежно далеко
от искусства: «Вполне может статься, что
любовь великих мира сего к искусствам
и наукам есть лишь неотъемлемая часть
придворной жизни. Положение обязывает
иметь картины и слушать музыку». |
Идейно-художественное своеобразие новелл
Анализ новеллы «Кавалер Глюк»
1.1 Идея: Идея этой новеллы в том, что внешность порой бывает обманчивой, и странный незнакомец говоривший, что он имеет лишь начальное музыкальное образование, и пытался писать музыку, но все неудачно, который недовольно критикует все постановки и звучания, на самом деле Глюк, который всего-то расстроен тем, что его детище не столь совершенно как он его задумывал, и что многие своим непрофессионализмом делают его еще более ничтожным.
2.0 Тематика
2.1 Тема знакомства: Главный герой, сидя в кафе и слушая, по его мнению, безобразную музыку местного оркестра, знакомится с загадочным человеком. Тот соглашается выпить с ним, предварительно узнав, не берлинец ли он и не сочиняет ли музыку. Главный герой отрицательно отвечает на первый вопрос, на второй же замечает, что имеет поверхностное музыкальное образование и сам писал когда-то, но считает все свои попытки неудачными. Новый знакомый, очень интересен и столь же неуловим, он встречается везде, где звучит музыка Глюка, он странен что предает ему еще больше таинственности и притягательности.
2.2 Тема музыки: Таинственный незнакомец недоволен исполнением музыки, он насвистывает увертюры столь легко и новаторски, что просто непостижимо обычному слуху. Он открывает главному герою таинство сочинения шедевров. «Разве можно даже перечислить те пути, какими приходишь к сочинению музыки? Это широкая проезжая дорога, и все, кому не лень, суетятся на ней и торжествующе вопят: „Мы посвященные!“ […] в царство грёз проникают через врата из слоновой кости; мало кому дано узреть эти врата, еще меньше — вступить в них! […] Странные видения мелькают здесь и там […], трудно вырваться из этого царства […] путь преграждают чудовища […]. Но лишь немногие, пробудясь от своей грёзы, поднимаются вверх и, пройдя сквозь царство грёз, достигают истины. Это и есть вершина…».
2.3 Тема Разоблачения: Незнакомец в очередную встречу приводит героя в свой дом и там в полумраке исполняет ему «Армиду», но так великолепно и с невообразимыми изменениями и новшествами, что герой только задается вопросом Кто же он такой? И тогда незнакомец является к нему в парадных одеяниях и представляется. «Знакомый покидает его на добрые четверть часа. Главный герой уже перестает надеяться на его возвращение и ощупью начинает пробираться к выходу, как вдруг дверь распахивается и загадочный знакомый появляется в парадном расшитом кафтане, богатом камзоле и при шпаге, ласково берет героя за руку и торжественно произносит: Я — кавалер Глюк!»
3.0 Проблематика:
3.1 Проблема неудовлетворенности : Незнакомец разочарован исполнением произведений Глюка, т.е его самого, он недоволен тем, что эти произведения не совершенный и страдает от того что их недоработать. «блуждать здесь в пустоте»; главный герой удивлен, что в Берлине, полном талантов, с публикой, приветствующей эти таланты, его знакомый композитор одинок. Ответ знакомого таков: «Ну их (художников, композиторов)! Они только и знают, что крохоборствуют. Вдаются в излишние тонкости, все переворачивают вверх дном, лишь бы откопать хоть одну жалкую мыслишку. За болтовней об искусстве, о любви к искусству и еще невесть о чем не успевают добраться до самого искусства, а если невзначай разрешатся двумя-тремя мыслями, то от из стряпни повеет леденящим холодом, показывающим, сколь далеки они от солнца…»
3.2 Проблема любопытства: Герою было очень любопытно почему его знакомый так убежден что произведения недостойны и некому не нужный, он убеждал его в обратном, так же его терзал интерес кто же он такой. Главный герой утверждает, что к творениям Глюка в Берлине относятся с должным почтением. Знакомый утверждает обратное: однажды ему захотелось послушать постановку «Ифигении в Тавриде»; он пришел в театр и услышал увертюру из «Ифигении в Авлиде». Он подумал, что сегодня ставят другую «Ифигению». К его изумлению, далее следовала «Ифигения в Тавриде»! «Между тем сочинения эти разделяет целых двадцать лет. Весь эффект, вся строго продуманная экспозиция трагедии окончательно пропадают».
Анализ новеллы Дон Жуан
1.0 Идея :Идея новеллы в том, что человеческая жизнь –театр, герой слушая оперу Дон Жуан восхищался героями и осознавал, что вся жизнь как на сцене, люди переживают все те же проблемы и лишения, проходят те же испытания любовью и ненавистью, гневом и страхом. «Мне было душно, я задыхался взаперти, в тесной комнате! Около полуночи мне почудился твой голос, друг Теодор! Ты явственно произнес мое имя, и что-то зашелестело за потайной дверью. Почему бы мне не посетить еще раз место моего удивительного приключения? Может статься, я увижу тебя и ее, ту, коей полно все мое существо!»
2.0 Тематика:
2.1 Тема красоты: герой ослеплен мощью и красотой Дона Жуана, он невообразимо красив, мужественен, воплощение мужчины. И все герои оперы приводят героя в состояние восторга, колорит образов создает ауру полета и глаз не отвести. «Дон Жуан и Лепорелло, речитативом беседуя между собой, выходят на авансцену. Дон Жуан откидывает плащ и предстает во всем блеске затканного серебром наряда из красного бархата с разрезами. Великолепная, исполненная мощи фигура, мужественная красота черт: благородный нос, пронзительный взгляд, нежно очерченные губы; странная игра надбровных мускулов на какой-то миг придает лицу мефистофельское выражение и, хотя не вредит красоте, все же возбуждает безотчетную дрожь. Так и кажется, будто он владеет магическими чарами гремучей змеи; так и кажется, что женщины, на которых он бросил взгляд, навсегда обречены ему и, покорствуя недоброй силе, стремятся навстречу собственной погибели.»
2.2 Тема внутренней борьбы:
Дон Жуан полон противоречий, и зритель
переживает их вместе с ним, с одной стороны
Дон Жуан дерзкий искуситель с другой
человек потерявший покой. «В
мучительных, душераздирающих
звуках этого речитатива
и дуэта чувствуется
нечто большее, нежели
отчаяние перед лицом
нечестивейшего злодейства.
Одно преступное деяние
Дон Жуана, ему только
грозившее гибелью,
отцу же стоившее жизни,
не могло исторгнуть
такие звуки из стесненной
груди, - нет, они порождены
пагубной, убийственной
внутренней борьбой.»
2.3 Тема очарования: Герой сидя в ложе наслаждался оперой и образом Анны в первом акте, как вдруг почувствовал чье-то присутствие, был расстроен что нарушили его одиночество, но обернувшись он увидел ту самую Анну, как он был удивлен и очарован ее красотой, ее статность. «Несколько раз я как будто ощущал позади легкое теплое дыхание и улавливал шелест шелкового платья, что говорило о присутствии в ложе женщины. Но я не обращал на это внимания, всецело погрузившись в мир поэзии, который открывала мне опера. Когда же занавес упал, я оглянулся на свою соседку. Нет, словами не выразить моего изумления. Донна Анна в том самом костюме, в каком я только что видел ее на подмостках, стояла за мной, устремив на меня свой проникновенный взор. Онемев, смотрел я на нее; на ее губах (так мне померещилось) мелькнула чуть заметная насмешливая улыбка, в которой я увидел отражение своей собственной нелепой фигуры. Я понимал, что мне необходимо заговорить с ней, но язык не слушался меня, парализованный изумлением или, вернее, испугом. Наконец-то, наконец у меня почти непроизвольно вырвался вопрос»
2.4
Тема ожидания
и томления: Герой в своей комнате
ждет появление Анны зная что это невозможно,
но он тщетно надеется на чуду. «А
вдруг сейчас взовьется?
Вдруг, испугавшись
мерзких образин, выбежит
донна Анна? "Донна
Анна", - невольно
позвал я; мой зов потерялся
в пустом зале, зато
пробудились души инструментов,
над оркестром задрожал
странный звук, словно
прошелестело милое
сердцу имя! Я был не
в силах подавить затаенный
ужас, который блаженным
трепетом пронизал мои
нервы.»
3.0Проблематика:
3.1 Проблема рока: Дон Жуан обречен быть мстителем на земле, покуда не сойдет он в Орк и не освободиться
«Пока Эльвира напоминала вероломному о его клятвах, в окне уже полыхали частые молнии и слышались глухие раскаты надвигающейся бури. Но вот - грозный стук. Эльвира и девицы убегают; и под зловещие аккорды подземного царства духов появляется грозный мраморный гигант, перед которым Дон Жуан представляется пигмеем. Пол дрожит под громоподобной поступью великана. Сквозь бурю и гром, сквозь вой демонов Дон Жуан выкрикивает свое страшное "No!" - пробил роковой час. Статуя исчезает; комнату заволокло густым дымом; в нем возникают страшные образины. Среди демонов виден Дон Жуан, извивающийся в адских муках. Взрыв - будто куда-то ударили тысячи молний. Дон Жуан и демоны исчезли, испарились вмиг. Лепорелло лежит без чувств в углу комнаты. Как освежающе действует появление прочих действующих лиц, которые тщетно ищут Дон Жуана, вмешательством подземных сил избавленного от земного мщения! Только сейчас словно вырываешься из заколдованного круга адских сил. Тема возмездия
Информация о работе Эрнст Теодор Амадей Гофман «Идейно –художественное своеобразие новелл»