Борис Пастернак

 

 

 Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному  косяку,

Я ловлю в далеком  отголоске,

Что случится на моем  веку.

  

На меня наставлен сумрак  ночи

Тысячью биноклей на  оси.

Если только можно Авва  Отче,

Чашу эту мимо пронеси…

 

 

 

                                                                    

 

     Роман о Юрии  Живаго и стихи, написанные от  его имени, стали выражением радости, преодолевающей страх смерти. «По  наполнению, по ясности, по поглощенности  любимой работой жизнь последних  лет почти сплошной праздник  души для меня. Я более чем  доволен ею, я ею счастлив, и  роман есть выход и выраженье  этого счастья». Работа над романом, которую Пастернак рассчитывал  закончить в два- три года, разрослась  и заняла целое десятилетие. Последние  поправки в текст романа  были  внесены зимой 1955года, и в начале 1956 он был отдан в журнал  «Новый мир». Однако редактор  «Нового мира» К. М. Симонов отказался  печатать роман, и его издание  на родине было запрещено более  чем на 30 лет.  

    С 1946 года Пастернак семь  раз выдвигался на Нобелевскую  премию по литературе. В1958 году  она была присуждена ему «за  выдающиеся достижения в современной  лирической поэзии продолжение  благородных традиций великой  русской прозы».

         Прошло  сорок лет двусмысленного замалчивания  романа «Доктор Живаго», желания  свести весь великий объем  его творчества к переводческой  деятельности. Издан наконец «Доктор  Живаго», печатаются массовыми тиражами, о которых автор не мог и  мечтать, его стихи и проза. Его  читают, о нем много говорят  и пишут. Все это заставляет  с горькой радостью вспомнить  слова, сказанные Пастернаком за  два года до смерти: «Вероятнее  всего, через много лет после  того, как я умру, выяснится, какими  широкими, широчайшими основаниями  направлялась моя деятельность  последних лет, чем она дышала  и питалась, чему служила».

 

Преображенней из его  красильни

Выходят жизнь, действительность  и быль.

 

Воспоминание о полувеке

Пронесшейся грозой уходит  вспять.

Столетье вышло из его  опеки.

Пора дорогу будущему  дать.

 

Не потрясенья и перевороты

Для новой жизни очищают путь,

А откровенья, бури и  щедроты

Души воспламененной чьей- нибудь

 

 

                                                         

 

 

Пронесшейся грозою полон  воздух.

Все ожило, все дышит, как  в раю.

Всем роспуском кистей  лиловогроздных

Сирень вбирает свежести  струю.

  

Все живо переменою  погоды.

Дождь заливает кровель  желоба,

Но все светлее неба  переходы

И высь за черной  тучей голуба.

  

Рука художника еще  всесильней

Со всех вещей смывает грязь и пыль.

 

                                             

                                                 

 

                                                                                                                                                                                  

 

        Радость победы  в войне возрождала надежды  на долгожданное обновление общества. Радостные предвестия свободы  оказались ложными. Но в их  свете Пастернак начал писать  роман «Доктор Живаго Идеологический  погром, начавшийся с августа 1946 года ждановским , сопровождался  волнами новых репрессий. ,Пастернак  жил в сознании, что его с  минуты на минуту могут арестовать. «Разумеется, я всегда ко всему  готов. Почему со всеми могло  быть, а со мной постановлением  не будет», - повторял он в те  годы.

 

 

 Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному  косяку,

Я ловлю в далеком  отголоске,

Что случится на моем  веку.

  

На меня наставлен сумрак  ночи

Тысячью биноклей на  оси.

Если только можно Авва  Отче,

Чашу эту мимо пронеси…

 

 

 

                                                                    

 

     Роман о Юрии  Живаго и стихи, написанные от  его имени, стали выражением радости, преодолевающей страх смерти. «По  наполнению, по ясности, по поглощенности  любимой работой жизнь последних  лет почти сплошной праздник  души для меня. Я более чем  доволен ею, я ею счастлив, и  роман есть выход и выраженье  этого счастья». Работа над романом, которую Пастернак рассчитывал  закончить в два- три года, разрослась  и заняла целое десятилетие. Последние  поправки в текст романа  были  внесены зимой 1955года, и в начале 1956 он был отдан в журнал  «Новый мир». Однако редактор  «Нового мира» К. М. Симонов отказался  печатать роман, и его издание  на родине было запрещено более  чем на 30 лет.  

    С 1946 года Пастернак семь  раз выдвигался на Нобелевскую  премию по литературе. В1958 году  она была присуждена ему «за  выдающиеся достижения в современной  лирической поэзии продолжение  благородных традиций великой  русской прозы».

         Прошло  сорок лет двусмысленного замалчивания  романа «Доктор Живаго», желания  свести весь великий объем  его творчества к переводческой  деятельности. Издан наконец «Доктор  Живаго», печатаются массовыми тиражами, о которых автор не мог и  мечтать, его стихи и проза. Его  читают, о нем много говорят  и пишут. Все это заставляет  с горькой радостью вспомнить  слова, сказанные Пастернаком за  два года до смерти: «Вероятнее  всего, через много лет после  того, как я умру, выяснится, какими  широкими, широчайшими основаниями  направлялась моя деятельность  последних лет, чем она дышала  и питалась, чему служила».

 

Преображенней из его  красильни

Выходят жизнь, действительность  и быль.

 

Воспоминание о полувеке

Пронесшейся грозой уходит  вспять.

Столетье вышло из его  опеки.

Пора дорогу будущему  дать.

 

Не потрясенья и перевороты

Для новой жизни очищают путь,

А откровенья, бури и  щедроты

Души воспламененной чьей- нибудь

 

 

                                                         

 

 

Пронесшейся грозою полон  воздух.

Все ожило, все дышит, как  в раю.

Всем роспуском кистей  лиловогроздных

Сирень вбирает свежести  струю.

  

Все живо переменою  погоды.

Дождь заливает кровель  желоба,

Но все светлее неба  переходы

И высь за черной  тучей голуба.

  

Рука художника еще  всесильней

Со всех вещей смывает грязь и пыль.

 

                                             

                                                 

 

Радость победы в войне возрождала  надежды на долгожданное обновление  общества. Радостные предвестия  свободы оказались ложными. Но  в их свете Пастернак начал  писать роман «Доктор Живаго». Идеологический погром, начавшийся  с августа 1946 года, сопровождался  репрессиями. Пастернак жил в  сознании, что его с минуты  на минуту могут арестовать. «Разумеется, я всегда ко всему готов. Почему  со всеми могло быть, а со  мной не будет», - повторял он  в те годы.

 

 

 Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному  косяку,

Я ловлю в далеком  отголоске,

Что случится на моем  веку.

  

На меня наставлен сумрак  ночи

Тысячью биноклей на  оси.

Если только можно, Авва  Отче,

Чашу эту мимо пронеси…

 

 

 

                                                                    

 

 

 

 

«По наполнению, по ясности, по  поглощенности любимой работой  жизнь последних лет почти  сплошной праздник души для  меня. Я более чем доволен ею, я ею счастлив, и роман есть  выход и выраженье этого счастья». Работа над романом, которую Пастернак  рассчитывал закончить в два-три  года, разрослась и заняла целое  десятилетие. Последние поправки  в текст романа  были внесены  зимой 1955года, и в начале 1956 он  был отдан в журнал «Новый  мир». Однако редактор «Нового  мира» К. М. Симонов отказался  печатать роман, и его издание  на родине было запрещено более  чем на 30 лет. 

 

 

 

 

  Прошло сорок лет двусмысленного замалчивания романа «Доктор Живаго», желания свести весь великий объем его творчества к переводческой деятельности. Издан наконец «Доктор Живаго», печатаются массовыми тиражами, о которых автор не мог и мечтать, его стихи и проза. Его читают, о нем много говорят и пишут. Все это заставляет с горькой радостью вспомнить слова, сказанные Пастернаком за два года до смерти: «Вероятнее всего, через много лет после того, как я умру, выяснится, какими широкими, широчайшими основаниями направлялась моя деятельность последних лет, чем она дышала и питалась, чему служила».

 

 

 

 

                                                         

 

Пронесшейся грозою полон воздух.

Все ожило, все дышит, как в раю.

Всем роспуском кистей лиловогроздных

Сирень вбирает свежести струю.

  

Все живо переменою погоды.

Дождь заливает кровель желоба,

Но все светлее неба переходы

И высь за черной тучей голуба.

  

 

                                             

 

 

 

 

Воспоминание о полувеке

Пронесшейся грозой уходит вспять.

Столетье вышло из его опеки.

Пора дорогу будущему дать.

 

Не потрясенья и перевороты

Для новой жизни очищают путь,

А откровенья, бури и щедроты

Души воспламененной чьей- нибудь.

 

 

Рука художника еще всесильней

Со всех вещей смывает грязь и пыль. Преображенней из его красильни

Выходят жизнь, действительность и быль.

 

 

 

 

 

 

С 1946 года Пастернак семь  раз выдвигался на Нобелевскую  премию по литературе. В 1958 году  она была присуждена ему «за  выдающиеся достижения в современной  лирической поэзии и продолжение  благородных традиций великой  русской прозы».

 

 

 

 

Борис Пастернак умер 30 мая 1960 года от                            рака лёгких.

 

 

Он награждён каким-то вечным 

                 детством,

Той щедростью и зоркостью 

светил,

И вся земля была его наследством,

И он её со всеми разделил.

 

Анна Ахматова.