Утверждение светских начал в изобразительном искусстве Санкт-Петербурга в первой четверти XVIII века

Автор: Пользователь скрыл имя, 21 Сентября 2011 в 13:48, контрольная работа

Краткое описание

Знакомство петербургских с европейским искусством происходило несколькими путями: западные художники приглашались на работу в Россию, европейские произведения искусства покупались за границей, а наиболее способные мастера отправлялись обучаться в заморские страны как пенсионеры, т. е. за государственный кошт. Первые посланцы –художники братья Никитины с М. Захаровым и Ф. Черкасовым – отправились в 1716 г. в Италию, Андрей Матвеев уехал в Голландию.

Оглавление

1. Знакомство петербургских мастеров с европейским 3

изобразительным искусством. Обучение русских художников

за границей. Художники-иностранцы в Петербурге.

2. Иван Никитин и Андрей Матвеев - первые петербургские 7

художники Нового времени.

3. Появление в Санкт-Петербурге портретной миниатюры 15

(Г. Мусикийский, А. Овсов).

4. Петровская гравюра. 18

5. Заключение 22

5. Спискок используемых источников 23

Файлы: 1 файл

ИСТОРИЯ СПБ (Мозжелин).doc

— 128.00 Кб (Скачать)

      Не  все хотел перенять Петр у иностранцев. Любопытно, что в свою первую поездку  за границу он повелел вырезать на печати, которой запечатывал свою корреспонденцию из Голландии, слова: «Аз есмь в чину учимых и учащих мя требую». А в 1717 г., в другое свое путешествие, император пишет в письме: «Хорошо перенимать у французов науки и художества, и я бы хотел это видеть у себя, а в прочем Париж воняет». Главной задачей для него было изучить науки, ремесла, искусства, незнакомые ранее в Древней Руси, а затем воспитать свои собственные кадры в области как науки, так и культуры. С этой целью он и вводит уже упоминаемое пенсионерство, и правы исследователи (П.Н. Петров), считавшие 1716 год – год посылки первых русских художников за границу – началом новой художественной жизни России, связанной с новым, светским искусством.

      Основателем этой новой живописи справедливо  считается Иван Никитич Никитин (середина 80-х годов XVII в.–не ранее 1742). Его биография в высшей степени трагична. Сын московского священника, племянник духовника Петра, он рано сформировался как художник и исполнял портреты царской семьи еще до поездки за  границу (подписной и датированный 1714 годом портрет племянницы Петра Прасковьи Иоанновны, ГРМ; портрет любимой сестры Петра Натальи Алексеевны, 1716, ГТГ).

Иван  Никитин и Андрей Матвеев - первые петербургские  художники Нового времени

      На  рубеже XVII и XVIII века в России закончилось  Средневековье и началось Новое  время. Если в западноевропейских странах этот исторический переход растягивался на целые столетия, то в России он произошел стремительно - в течение жизни одного поколения.

      Русскому  искусству XVIII века всего за несколько  десятилетий суждено было превратится  из религиозного в светское, освоить новые жанры (например, портрет, натюрморт и пейзаж) и открыть совершенно новые для себя темы (в частности, мифологическую и историческую). Поэтому стили в искусстве, которые в Европе последовательно сменяли друг друга на протяжении веков, существовали в России XVIII столетия одновремен-но или же с разрывом в несколько лет.

      Реформы, проведенные Петром I (1689 - 1725гг), затронули  не только политику, экономику, но так  же искусство. Целью молодого царя было поставить русское искусство  в один ряд с европейским, просветить отечественную публику и окружить свой двор архитекторами, скульпторами и живописцами. В то время крупных русских мастеров почти не было. Петр I приглашал иностранных художников в Россию и одновременно посылал самых талантливых молодых людей обучатся " художествам " за границу, в основном в Голландию и Италию. Во второй четверти XVIII века "пет-ровские пенсионеры" (ученики, содержащиеся за счет государственных средств - пенсиона) стали возвращаться в Россию, привозя с собой новый художественный опыт и приобретенное мастерство.

      Особое  место в русской живописи XVIII века занял портрет. Наиболее ранние произведения этого жанра близки к парсуне XVII века. Персонажи торжественны и  статичны. Одним из первых русских  портретистов был Иван Никитич Никитин.

Судьба  Ивана Никитина (около 1680- не ранее 1742), первого русского художника Нового времени, очень знаменательна. В  науке сведения о его жизни  долгое время были крайне запутаны, ибо исследователи соединяли  имя Ивана Никитина, " персонных дел мастера", о котором идет речь, с Иваном Никитиным " с Партикулярной верфи ". Получалось так, что художник одновременно учился в Артиллерной школе и получал заказы на царские портреты, ехал пенсионером в Италию и обитал в тоже время в Петербурге. И только не так давно найденный документ по Петропавловскому собору об
"освидетельствовании"  архитекторами Трезини и Земцовым  и "персонных дел мастером" Иваном Никитиным живописи, испол-ненной  бригадой Андрея Матвеева (в нее  входил и Никитин "с Партикулярной верфи"), позволил окончательно персонифицировать эти две фигуры. Дело усложнялось еще и тем, что Иван Никитин "с Партикулярной верфи" умер в 1729 году, что совпало с прекращением каких-либо сведений об Иване Никитине- портретисте Иван Никитин родился в Москве в семье священника (вероятно, духовника царицы Прасковьи Федоровны, как пишет исследователь его творчества Т. А. Лебедева), его старший брат Иродион был так же придворным священником. Отсюда становится понятным близость мастера ко двору, заказы на портреты членов царской семьи еще до заграничной поездки. В 1716 году Никитин возглавляет группу пенсионеров, отправляемых учится художествам в Италию, Венецию и Флоренцию. О том, что именно он возглавлял группу, свидетельствует назначенное ему жалование - 300 ефимков годовых против 200 - для остальных. Правда, не успели они добраться до Италии, как от кабинетсекретаря А. Макарова последовала корректива: 200 ефимков Ивану Никитину и по 100 - остальным: петровским пенсио-нерам вряд ли было можно "разгуляться" за границей на эти средства. Но вместе с тем, с какой нескрываемой гордостью пишет Петр 19 апреля 1716 года Екатерине из Экостеля в Данциг сразу же, как только Никитин выехал из России и путь его лежал через Берлин, о том, чтобы он писал портрет прусского короля: "… дабы знали, что есть из нашего народу добрые мастеры…". Иван Никитин почти год провел в Венеции, затем учился во Флорентийской Академии, у художника- монументалиста Томмазо Реди. Но не долго. В конце 1719 года Петр отзывает Никитина, возможно, в связи с намечающимся планом основания собственной российской Академии художеств, в котором прочит ему место
профессора. Во всяком случае, уже в январе 1720 года Иван Никитин оказывается в  Петербурге. Известно, что Петр даровал  ему мастерскую "у Синего мосту" на Адмиралтейской стороне и чуть ли не на второй день после возвращения осмотрел то, что привез с собой художник.

Последние пять лет - годы необычайного творческого  взлета живописца. Он не раз писал  императора с натуры до пенсионерской  поездки, в 1715году(?) - на фоне морского сражения (музей Царского Села), как ясно из документов, писал его на острове Котлине, наконец, ему принадлежит известное изображение Петра на смертном одре (1725,). С 1722 года Иван Никитин - придворный художник. Но после смерти императора начинается в высшей степени трагический период его жизни. Как и Таннауэр, Никитин оказывается в "ведении надворного коменданта Петра Мошкова", который 6 декабря 1725 года информировал Кабинет о вынужденном простое в деятельности обоих живописцев. Для заказанных Никитину двух портретов Елизаветы Петровны и одного Анны Петровны нет материалов, а затем в начале 1726 года и дом на Мойке " у Синего  
мосту", дарованный царем, взят под постой. Таннауэр вообще в это время просит об отставке, и в конце 1726 года получает "апшит", но ему хотя бы была выплачена немалая сумма " выходного пособия" (более 1000 рублей), а Никитину Канцелярия от строений объявила, "… чтоб он довольствовался от трудов своего художества, ибо в нем в канцелярии от строений ныне нужды не имметца". 
Как уже отмечалось, в 1728 году Никитин вместе с Трезини и Земцовым " свидетельствует" живопись Петропавловского собора. На этом, по сути, и кончаются наши сведения о его творчестве. Ибо все, что в старой литературе приписывается Никитину, как исполненное им в 1730 годах, ему не принадлежит. Он вообще ничего не мог написать, так как с 1732 года вместе с братьями был арестован за хранение тетради с пасквилем на иерарха церкви Феофана Прокоповича, вицепрезидента Святейшего Синода, и имя его оказалось замешанным в так называемом " деле Родышевского".

Строгость наказания - пребывание в одиночном  заключении в Петропав-ловской крепости с 1732 по 1737год, " битье плетьми" в ноябре 1737 года и затем этап " в железах" на "вечное житье  за караулом" в Тобольск - невольно наводит на мысль об участии художника чуть ли не в государственном заговоре против императрицы Анны Иоанновны. Указ Елизаветы Петровны о помиловании дошел до Сибири не ранее зимы - весны 1742 года, и с этого момента сведения о мастере прекращаются. Сосланный вместе с ним его младший брат Роман Никитин возвращается в Москву летом 1742 года. Можно предположить, что к этому времени старшего брата уже нет в живых. Такова в самых общих чертах судьба первого русского живописца Нового времени. Линию Ивана Никитича продолжает художник, получивший образование в Нидерландах - Андрей Матвеев (1701/1702-1739). Именно он обогатил отечественное искусство достижениями живописной европейской школы. Мы не знаем точной даты его рождения, ибо вычисляем ее только по исповедным книгам, нам неизвестны его родители и поэтому до сих пор неизвестно его отчество. Но достоверно, что его сестра была в штате прислуг Екатерины I, вот почему он был отправлен в 1716 году в обозе царицы " на пятнадцатом году жизни", как сам указывал позже в своей челобитной, в Голландию перед последним знаменитым путешествием царской четы по Европе. В Голландии, в Амстердаме Андрей Матвеев учился у довольно известного художника- портретиста Арнольда Боонена, а с конца 1723 года переехал "в Брабандию", в Антверпенскую Королевскую Академию художеств, еще овеянную славой Рубенса и всей фламандской школы XVII столетия, чтобы постигнуть тайны мастеров, создавших исторические и аллегорические картины. Здесь он остается после смерти Петра до 1727 года, то есть до кончины своей покровительницы Екатерины I. 

 

      Матвеев Андрей Матвеевич (1701-1739). О жизни Андрея Матвеева нам известно немного. В биографии художника правда переплетается с выдумкой, факты с легендами. По одной из них, Петр 1, будучи в Новгороде, во время обедни в соборе заметил рисующего мальчика и, угадав, какие способности скрывает робкий набросок царского портрета, отправил мальчика учиться в Европу, откуда вернулся тот известным живописцем. В каждой легенде есть доля истины. Хотя и не бывал Петр в Новгороде в годы отрочества Матвеева, однако город этот упомянут не случайно. Из старых новгородских земель, возвращенных России в ходе Северной войны, из Кексгольмского уезда, ставшего вотчиной Екатерины, прибыл в Петербург на службу ко двору отец художника, подьячий Матвеев. Дарования Андрея привлекли внимание государыни, решившей отправить его для обучения в Голландию. Так зимой 1717 года шестнадцатилетний Андрей Матвеев оказался в амстердамской мастерской Арнольда Боонена, художника, только что написавшего портреты царской четы и попросившего за обучение царского протеже 100 гульденов в год. Ученик был усердным и прилежным. Нужда, вечный бич российских пенсионеров и в петровские и в последующие времена, не касалась его - стипендия Екатерины поступала регулярно. С такой же регулярностью слал Матвеев отчеты: "Посылается до Вашего царского величества для объявления нечто от учения моего. А именно - портреты Вашего величества, которые я, нижепоименованный раб Ваш, списывал от мастера моего. При сем же портрет господина агента Фанденбурга. Амстердам, октябрь 1720 г.". Это - свидетельство завершения одного из этапов учения: пройдено рисование с оригиналов, штудия натуры, копирование и началась самостоятельная работа. Первый шаг по новому пути - портрет Иоганна Ван дер Вурха, опекавшего русских пенсионеров - живописцев, граверов, столяров, фонтанных и корабельных мастеров. Матвеев покинул Амстердам и переехал в Роттердам, затем Саардам, Гаагу, где некоторое время обучался у Карла Моора, подтверждением чему служит исполненная Матвеевым копия мооровского портрета Петра 1, и, наконец, в Антверпен. Уже на второй год пребывания в атверпенской Академии художеств он отмечен наградой. Успехи художника вполне удовлетворяли его высокую покровительницу, которая произвела Матвеева в свои гофмалеры. На протяжении всего XVIII века из русских художников еще один лишь Иван Никитин носил звание придворного художника. Петровское желание показать, "что естьи из нашево народа добрые мастеры", не разделяли его наследники.

      Благополучная жизнь в Голландии окончилась со смертью императрицы Екатерины. Летом 1727 года все "российской нации ученики" вернулись в Петербург. В России сменилась власть, и некому было продолжить начатые Петром преобразования. За два года, прошедшие со смерти царя, многое пришло в упадок; Екатерина была игрушкой в руках придворных партий, а малолетнему Петру II ревнителям старины легко было внушить ненависть ко всему, связанному с предыдущим правлением.

      Матвеев не готов был к своей полной ненужности. Правда, его радушно  встретил Меншиков, но падение могущественного  ранее временщика наступило уже  через месяц после матвеевского приезда. Все же Меншиков успел дать ему рекомендацию в Канцелярию от строений. Живописец Луи Каравакк, к которому Матвеев был направлен для "освидетельствования", признал, что хотя Матвеев "не худо" справился с картиной на заданную тему, но имеет "большую силу в красках, а не в рисунках", а в целом, не желая соперничества со стороны талантливого и образованного художника, клонил к тому, чтобы Матвеев попал в положение ученика и подмастерья самого Каравакка. Только после дополнительного свидетельства архитекторов Трезини и Земцова, признавших, что Матвеев "и в рисунках гораздо искусен", тот в 1731 году получил звание "живописного мастера".

      Руководство живописной командой Канцелярии от строений, в обязанность которой входило  выполнение разнообразнейших живописных, декоративных и реставрационных работ, было нелегким делом. Матвеев "сочинял инвенции" - выполнял эскизы, образцы, по которым члены команды, живописцы и ученики, писали законченные композиции. Матвеевская команда успешно работала над росписями Летнего дворца и Петропавловского собора, в церкви Симеона и Анны и над украшением Триумфальных ворот, воздвигнутых в 1731 году на Невском проспекте по случаю возвращения императрицы Анны Иоанновны после коронации в Москве.

      Но  жанром, наиболее отвечающим складу дарования и художественному темпераменту Матвеева, оставался портрет. В 1728 году им были написаны портреты четы Голицыных, по силе характеристики и мастерству принадлежащие к ярчайшим достижениям своего времени. Портрет князя Ивана Алексеевича сделан с оглядкой на приемы Карла Моора и по построению несколько напоминает портрет Петра 1, исполненный голландцем. Композиция умело уравновешена; блеск лат, складки мантии, легкость кружев не заслоняют живописной лепки сухого лица с тонкими губами. Художник не польстил и старухе Анастасии Петровне Голицыной, не скрыв глупость и брюзгливость бывшей "шутихи" и статс-дамы Петра, битой батогами по делу царевича Алексея. Годы, ближайшие по возвращении, были временем относительного благополучия, когда положение художника становилось более прочным и поступали заказы на портреты и на росписи, когда складывался дружеский круг, состоящий в основном из художников и архитекторов, учившихся в Европе, - Михаила Земцова, Ивана Никитина, Ивана Коробова, когда Матвеев женился на юной Ирине Антроповой, двоюродной сестре своего ученика Алексея Антропова. Тогда и была создана лучшая, известнейшая и вызывающая множество споров работа художника - "Автопортрет с женой". Это первый автопортрет в русской живописи, свидетельство самосознания и высокой самооценки своей роли художника, творца в стране и среде, где художник практически ничем не отличался от ремесленника. Это первое произведение камерной лирической живописи, говорящее о любви с небывалой пылкостью, трепетностью и целомудренностью. Оно настолько стоит особняком в русской живописи, что невольно появляется желание ввести его в рамки традиционных жанров. В нем усматривали, например, парадный свадебный портрет принцессы Анны Леопольдовны. Однако широкое, слегка скуластое лицо молодого человека на портрете ничем не напоминает узколицого принца Антона-Ульриха Брауншвейгского. А женщина на портрете, хотя и выглядит несколько старше, чем должна была бы быть невеста Матвеева, все же не столь схожа с принцессой, известной нам по портретам И. Вишнякова, да и по неоконченному полотну самого Матвеева. А прежде всего вся открытость чувства, интонация портрета неуместны в официальной работе. К тому же, в таком случае время его написания отодвигается на десятилетие - в 1739 год, когда состоялась свадьба племянницы императрицы Анны Иоанновны, время, для художника отмеченное совсем иным настроением и состоянием духа. Поэтому поверим старой надписи на обороте портрета: "Матвеев Андрей, первый русский живописец и его супруга. Писал сам художник". Для него, "птенца гнезда Петрова", еще не миновала тогда пора надежд и веры в свои силы; для него, ученика голландцев, особую привлекательность имел жанр семейных портретов.

      Со  временем живописная команда Матвеева приобретала все больший авторитет, а его удивительная благожелательность к молодым художникам превращала ее в своеобразную художественную школу. Но жизнь становилась все труднее: строительство в Петербурге сокращалось, редкие заказы на живописные работы вытеснялись мелкими и утомительными реставрациями, писанием декораций и "литорических штук"; все чаще художникам задерживали жалованье. "При неслыханной роскоши двора, - сообщали иностранные послы в своих донесениях, - в казне нет ни гроша, а потому никому ничего не платят". Все тяжелее и невыносимее становилась атмосфера бироновщины - после пыток сослан в Сибирь Иван Никитин, отправлен в подмосковную Татищев, казнен архитектор Еропкин.

      В 1730-е годы Матвеев почти не пишет  портретов. Как и многим другим талантливым  людям, нет ему применения. И нам, вместе с первым биографом Матвеева, Якобом Штелином, остается сожалеть о том, "какие великие мастера погибли в лице этих первых воспитанников Петра Великого".

Появление в Санкт-Петербурге портретной миниатюры

      Одним из некогда популярных видов приложения миниатюры был портрет. Вслед за миниатюрными изображениями на памятных медалях, вошедших в моду в эпоху Итальянского Возрождения, получает развитие искусство миниатюрного портрета на пергаменте, кости, картоне, бумаге, металле, фарфоре. Миниатюры исполняются концом заостренной кисти специальными тонкими приемами живописи с преобладающей техникой пунктира. Эта трудоемкая и кропотливая ювелирная работа требовала безусловного колористического мастерства и владения рисунком. В Англии XVIII в. получает развитие особая техника пуантели (от англ. point точка) — изысканная живопись мелкими точками, развивавшаяся параллельно с техникой пунктира в гравюре на металле. Размер изображений от полутора до двадцати сантиметров. Форма миниатюрных портретов была разнообразной — прямоугольной, восьмиугольной, ромбовидной, но чаще овальной. Применяются эмаль (на Руси это искусство называли финифтью), гуашь, акварель, реже — масляные краски. В России миниатюра как самостоятельный вид искусства появилась на рубеже XVII-XVIII столетий и очень быстро получила распространение. Яркий расцвет ее падает уже на вторую половину XVIII первую треть XIX века. Поначалу она была в основном портретной, и ее возникновение было обусловлено прежде всего изменением всего строя русской жизни и мировоззрения русских людей Петровской эпохи, развитием нового, светского направления в русском искусстве, в частности, портретного жанра. Позднее миниатюры пишутся, как правило, с натуры, становятся непосредственнее, живее передают характерные черты модели. В период екатерининского классицизма, в 1779 г. в Императорской Академии художеств в Петербурге открывается класс миниатюрной живописи, просуществовавший до 1830 года. При дворе императрицы Екатерины Великой миниатюры были в моде. В самом конце XVIII — начале XIX столетия развитие пейзажа, в том числе городского, приводит к появлению в миниатюре маленьких городских или сельских видов. Миниатюристы в большинстве своем копировали живописные оригиналы, но обязательно привносили в них что-то свое, новое. Значительно расширяется и сфера обращения миниатюры. Если дорогостоящая миниатюра на эмали была доступна лишь определенным слоям высшего общества, то есть круг ее заказчиков был весьма ограничен, то более дешевая и быстрая в исполнении миниатюра на кости или бумаге широко бытовала и в среде мелкого дворянства, и особенно в военных кругах. А. С. Пушкин в стихотворении «Мой портрет» (на фр. яз.) пишет: «Вы просите у меня мой портрет, Но написанный с натуры; Мой милый, он быстро будет готов, Хотя и в миниатюре».Слоновая кость, обладающая естественным тоном человеческого тела, — идеальный материал для создания портретных миниатюр. Более пригодны тонкие, прозрачные листики кости от 0,3 до 1 мм. Под обратную сторону таких пластинок довольно часто подкладывали металлическую фольгу, которая усиливала интенсивность и теплоту тонов портрета, особенно нежных в области лица и рук.

Информация о работе Утверждение светских начал в изобразительном искусстве Санкт-Петербурга в первой четверти XVIII века