Скинхеды и футбольные фанаты: специфика развития личности

Конкурировали за футбольных фанатов и брэнды: такие марки, как Slazenger, Ralph Lauren, Burberry, Stone Island, Burton и другие стали их неотъемлемыми атрибутами. Некоторые компании даже пытались выпускать специальную хулиганскую одежду (марки Pitbull, Hooligan, Category C)! СМИ преимущественно представляют только одну сторону проблемы футбольного насилия — вину фанатов, избегая при этом темы полицейской жестокости. Как утверждает английский писатель, известный специалист в этой сфере и признанный авторитет по борьбе с футбольным насилием Дуги Бримсон, большинство ультрас считают самой грозной и опасной группой, с которой они могут столкнуться, людей в униформе, прекрасно вооруженных для любой драки. Вообще-то, борьба полицейских с хулиганами — один из способов продемонстрировать обществу, насколько жестоко может вести себя власть по отношению к антисоциальным слоям. Это еще раз доказывает, что насилие — чрезвычайно ценный товар, которым можно торговать и из которого можно извлечь пользу.

Один из фанатов говорит, что он по выходным бьет морды, потому что не хочет, как другие, признавать этот кошмар, выдаваемый за общественную норму. То есть мотивация в том, чтобы отвергнуть нынешнюю социально-идеологическую ситуацию, определяющую главный принцип капитализма — или ты уходишь, или тебе конец. Капитализм — это перманентная борьба за успех, борьба без конца, и драки футбольных хулс — это наглядное ее представление, демонстрация во всей ее радикальности. Насилие хулиганов — это реакция на психосоциальную разобщенность, давление повседневной конкуренции на жизнь, наполненное изнурительной работой на автопилоте и пустой потребительской культурой. Вспомним известные слова Маргарет Тэтчер об исчезновении классовой системы: «Сегодня больше нет классового общества. Теперь есть только индивиды и их семьи». Поэтому неудивительно, что возможность заявить о своей принадлежности предоставил футбол, вместо классов появились мобы — организованные фанатские объединения, а самоидентификация происходит посредством хулиганизма, — ведь стремление хоть к какой-то солидарности все равно остается.

Насилие хулиганов является защитным рефлексом, скрывающим неспособность настоящего вмешательства в социальную ткань. Его интенсивность — это симптоматическая реакция на неосознанное понимание утраченной революционной возможности и вместе с тем доказательство от противного существования освободительных возможностей. Фактически футбольные хулиганы позволяют, чтобы им указывали, кого они должны ненавидеть, направляли их гнев и агрессию. Избегая проблематизации этих вещей, они калечат друг друга ради спорта, фундаментом которого является все то же разжигание конкуренции, бессмысленное расходование ресурсов и энергии. Футбольное насилие как отвлекающий суррогат игнорирует свои же основные проблемы, а глубинные причины продолжают бурлить.

Фанатское движение в России стало культурной инсценировкой. Возникшая на Западе субкультура была скопирована, подведена под российскую действительность и перенесена на российскую почву, где она, впрочем, с успехом приживается. Но состав участников оказался принципиально другим, чем на Западе. Фан-движения на Западе объединяют болельщиков, средний возраст которых около 26–40 лет, люди уже твердо стоят на ногах в этой жизни. Средний возраст российских фанатов – 15–25 лет. Правда, почти все лидеры намного старше по возрасту (начинали в 70–80-х гг.).

Фанатская субкультура принципиально оппозиционна по отношению к общей культуре общества, так как нацелена на создание собственного стиля жизни, но не конфликтна. Редкие конфликты (столкновение фанатов с милицией) если и возникают, то, как правило, не по инициативе футбольных фанатов. Хотя околофутбольное безумие охватило уже большинство крупных городов России, центром остается Москва. С точки зрения социологов, привыкших объяснять антиобщественное поведение низким уровнем жизни и отсутствием образования, складывается абсурдная ситуация: молодежь лютует в самом экономически благополучном и культурно развитом регионе страны.

Удивляет и состав участников бесчинств: как правило, это студенты престижных вузов, дети из благополучных и обеспеченных семей. Следование «хулиганской моде» в стиле одежды требует немалых финансовых средств, а посещение, как домашних, так и выездных матчей команд – большого количества свободного времени, которое есть только у студентов.

Ответ на вопрос, что же движет хулиганами, прост. Когда молодежь не знает, куда направить энергию, она направляет ее на разрушение. Наша страна не знала такого явления, как бессмысленный молодежный бунт, только потому, что весь ХХ век направляла новые поколения то на великую войну, то на великую стройку. Сейчас выросло поколение, не охваченное заботой государства.

Существует несколько критериев отнесения болельщика к числу фанатов. Это активное посещение домашних матчей команды, ежегодное совершение нескольких выездов в другие города, знание и принятие субкультуры футбольных фанатов, участие в околофутбольных событиях.

Каждое фан-движение состоит из определенного числа сформировавшихся групп. Фан-группа обычно состоит из 20–30 человек, объединенных по принципу территориальной близости. Для того чтобы попасть в фан-группу, необходимо получить рекомендацию от одного или двух (в разных группировках по-разному) членов группировки или фанатов, пользующихся авторитетом в фан-движении, но не являющихся членами данной группировки. Потом тебя и других новичков просматривают в «деле», а после этого могут взять в состав банды. Подавляющее большинство групп имеет так называемый «устав», в котором определены обязанности члена Фан-группы, при несоблюдении которых он из этой группы исключается. Впрочем, пока эти требования не слишком жесткие, и даже если фанат нарушает эти правила, но находится в хороших отношениях с остальными членами этой Фан-группы, то санкции по отношению к нему вряд ли будут применены.

Обычно уставом предписывается то, какое количество выездов в другие города должен совершить фанат, принадлежащий данной группировке. Иногда выезды подразделяются на «ближние» и «дальние», в таких случаях предписывается минимально обязательное количество «дальних» выездов. Как правило, за каждым фанатом в группировке закрепляется своя социальная роль так, чтобы осуществлялись все необходимые для существования и развития группировки функции: организаторская, информационная, управление финансами группировки и т.д. Периодически устраиваются собрания членов группировки для обсуждения каких-либо актуальных вопросов, стоящих перед данной группой или всем Фан-движением.

Если попытаться оценить численность общероссийского фан-движения, то она составляет примерно 45–50 тыс. человек. По конкретным командам это распределено так: «Спартак» (Москва) – около 15 тыс., «ЦСКА» (Москва) – около 10 тыс., «Динамо» (Москва), «Зенит» (Санкт-Петербург) – 6–8 тыс., «Торпедо», «Локомотив» (Москва) – 2–3 тыс. Фан-движение этих команд ежегодно будет увеличиваться на несколько сотен человек, так как большинство людей, которые покупают фанатскую атрибутику, рано или поздно станут футбольными фанатами. У фан-движения появляются определенные финансовые ресурсы, так как многие фан-движения находят поддержку у руководства клубов, а также формируется система членских взносов в рамках фан-групп.

Коллективные действия футбольных фанатов – это ключевой компонент всей фанатской субкультуры. Действия обычно состоят из определенного набора движений, осуществляемого под ритм, который задается фанатскими песнями или так называемыми «кричалками». Их главное отличие друг от друга – длительность. Песня состоит из нескольких куплетов, положенных на мотив какой-нибудь известной песни. В репертуаре фан-групп, как правило, всего 4–5 настоящих песен. А «кричалка» – это просто один (реже 2–3) рифмованный куплет. Их можно разделить на хвалебные (в адрес своей команды, какому-либо ее игроку в отдельности или тренеру) и ругательные (в адрес судьи, команды-противника и т.д.).

Интересно, что обычно фанатские войны возникают в трех случаях.

Во-первых, между фанатами команд, расположенных в одном городе. Например, известны напряженные отношения между фанатами миланских «Интера» и «Милана», римских «Ромы» и «Лацио», мадридских «Реала» и «Атлетико», московских «Спартака» и «ЦСКА» и т.д. Этот факт легко объяснить борьбой за различные ресурсы и тем, что фанаты этих команд слишком часто сталкиваются между собой. Когда команды базируются в разных городах, их фанаты сталкиваются всего 2–3 раза в год, а если в одном – то каждый день.

Во-вторых, между традиционными городами-соперниками. Почти в каждой стране существуют города или регионы, отношения которых либо исторически сложны, либо эти города являются конкурентами в какой-либо области общественных отношений. Из наиболее известных примеров можно привести отношения Мадрида и Барселоны или Мадрида и Бильбао (неофициальная столица басков). В России это, разумеется, Москва и Петербург.

В-третьих, когда отношения футбольных команд принимают принципиальный характер. Случается, например, что одни и те же команды часто встречаются между собой в различных турнирах, и если их встречи проходят в напряженной борьбе, то это может способствовать ухудшению отношений между фанатами.

Фан-движение представляет собой значимое социальное явление, с которым вынуждены считаться и которое может оказать значительное влияние на социальную жизнь общества. Фанаты уже оказывают определенное влияние, например, на политические выборы. Многие политики сейчас обращают внимание на футбольных фанатов, включают в свои политические программы специфические лозунги. Можно вспомнить хотя бы пламенную речь Жириновского перед фанатами на церемонии чествования московского «Спартака».

Многие фанаты поддерживают националистические идеи. Несмотря на близость к скинхедам, однозначно причислять фанатов к крайне правым нельзя – они руководствуются не политическими убеждениями, а поиском острых ощущений.

1.3.   Сходства и различия субкультур.

Иной раз, встречаясь с молодежным насилием, работники правоохранительных органов заявляют, что речь идет не о скинхедах, а о «футбольных фанатах». Например, именно последним приписал акцию в Царицыно начальник ГУВД Москвы, генерал В. Пронин, и они действительно встречались среди погромщиков. Как установили журналисты, один из упоминавшихся выше бритоголовых, называющий себя «скинхедом» и создавший свою банду из десяти человек, числился в детской комнате милиции «футбольным фанатом». Ведь, иной раз в случае задержания скинхеды предпочитают объявлять себя «футбольными фанатами». Это не случайно, ибо страсть скинхедов к посещению футбольных матчей и их участие в погромных действиях совместно с футбольными фанатами хорошо известны. Столь же хорошо известно, что скинхеды иной раз легко переходят в состав футбольных фанатов, а те в свою очередь пополняют ряды скинхедов.

Сегодня ситуация такова, что между группами агрессивных футбольных фанатов и скинхедами, действительно, нет резкой границы. Если в Европе еще в 1980-х гг. некоторые футбольные матчи заканчивались кровавыми стычками между болельщиками, то в Россию эта мода пришла десять лет спустя. При этом, по свидетельству журналистов, многим российским футбольным фанатам свойственна этнорасовая ненависть. Сегодня даже в ГУВД признают, что политизированные футбольные фанаты являются едва ли не самыми опасными группировками среди молодых радикалов. Именно их было много среди тех, кто устроили беспорядки на Манежной площади и в Охотном ряду в июне 2002 г. Они разделяют лозунг «Белой силы» и иной раз объединяются со скинхедами для нападений не только на рэпперов, но и на «инородцев»: кавказцев, выходцев из Средней Азии, китайцев и вьетнамцев. Впрочем, у футбольных фанатов встречается и пренебрежительное отношение к скинхедам, которых они «настоящими бойцами» не считают. Центрами концентрации футбольных фанатов и их наиболее агрессивных группировок являются Москва и Петербург, причем некоторые из них поддерживают тесные контакты с ЛДПР, другие – с «Идущими вместе». В Петербурге излюбленными объектами их нападений служат места продажи шаурмы и рестораны Макдональдс. В свою очередь скинхеды также не обходят своим вниманием футбольные матчи, но, по словам одного из них, не для того, «чтобы матчи смотреть – а чтобы “после игры махаться”. В основном с кавказцами». То же самое наблюдается и в г. Орле, где скины фактически неотличимы от футбольных фанатов.

Если милиция имеет дело с ограблением иностранца, то для нее версия о расовой ненависти как мотиве преступления автоматически исключается. Между тем, это далеко не очевидно. По словам Беликова, скинхеды нередко объясняют такие действия сбором средств «на нужды белого народа» и в виде «налога за право пребывать на русской земле».

Еще недавно Пронин заявлял, что, раз у скинхедов нет никакой формальной организации, то и нет надобности их признавать. Он предпочитал видеть в них «шпану подмосковную и нашу московскую, которая выбирает цветнокожих и пытается с ними расправиться». Для него эта «шпана» не шла ни в какое сравнение с «леворадикальными экстремистами», с которыми он и был намерен прежде всего бороться. Любопытно, что еще в апреле 2002 г. на координационном совещании работников правоохранительных органов Москвы и Московской области было решено, что бороться надо прежде всего с экстремизмом, а экстремистов следует искать не среди скинхедов, а в мусульманских организациях. Такую позицию разделяют в Ростовской области и в Краснодарском крае. Как сокрушались журналисты, в начале 2000-х гг. милиция смотрела на «забавы» скинхедов сквозь пальцы, не считая их достойными своего внимания. Сегодня это с сожалением признают и некоторые работники правоохранительных органов.

Например, когда в 2000 г. африканские активисты принесли в петербургскую городское управление внутренних дел фотографии с зафиксированными на них расистскими надписями, там им заявили, что «в России нет расизма» и отказались с ними разговаривать. Именно в этом контексте деятельность скинхедов объявлялась «хулиганством», а не «расизмом», что, разумеется, помогало им избежать сурового наказания («хулиганство» проходит по статье 213 УК, а «возбуждение межнациональной розни» - по ст. 282). Любопытно, что в ноябре 2005 г., т. е. уже после бесчинств скинхедов на ряде московских рынков, с этим солидаризировался и депутат Госдумы от ЛДПР А. Митрофанов, объявивший Москву едва ли не самым безопасным городом мира и призвавший не придавать чрезмерного значения уличному «хулиганству». Аналогичным образом, журналист А. Невзоров доказывал, что «расизм вообще не свойственен Питеру», и настаивал, что речь должна идти о «бытовухе».

Характерно, что во второй половине 1990-х и в начале 2000-х гг. милиция старалась не замечать деятельности скинхедов, и лишь нападение Токмакова на чернокожего охранника американского посольства, сделавшего этот инцидент предметом международного внимания, заставило правоохранительные органы и суд принять решительные меры. В противном случае скинхед снова мог отделаться лишь порицанием за «хулиганство» и был бы отпущен на свободу, как это неоднократно случалось ранее. Например, когда в Москве год спустя скинхеды забили до смерти афганца, уголовное дело даже не было возбуждено. Характерно, что накануне этот афганец, несмотря на наличие у него всех необходимых документов, пробыл некоторое время под арестом в московском отделении милиции, очевидно, за «неславянский тип лица».