Народная смеховая культура как один из источников формирования творчества Ф. Рабле

Министерство  образования Российской Федерации

Череповецкий  государственный университет 
 

Гуманитарный  институт

Кафедра связей с общественностью 
 
 
 
 

Реферат 

По  зарубежной литературе 

Тема: «Народная  смеховая культура как один из источников  формирования творчества  Ф. Рабле и его книги “Гаргантюа и Пантагрюэль” » 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                             Выполнил: СтаскаChe

                                             Спец. 030602

                                             «Связи с общественностью»

                                             Курс первый, группа 2 СО 11 

                                             Преподаватель: Гаврилова  Н.А. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Череповец, 2005г. СОДЕРЖАНИЕ. 

1. Введение.Стаска
2. Биография Ф.Рабле.
3. Народные корни произведения.
4. Краткое содержание(с комментариями).
5. Слияние гуманизма и  народного смеха.
6. Вывод.Стаска

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    СтаскаIСтаска

    Введение.

    Целью данного реферата является поверхностный  анализ и раскрытие влияния народной смеховой культуры на творчество одного из самых выдающихся гуманистов эпохи Возрождения—Франсуа Рабле. К сожалению, предоставленный объем не позволяет в полной мере осветить данный вопрос, а общие вещи можно изложить в двух словах, поэтому я буду вынужден слегка уклониться от темы.  Тема реферата выбрана неслучайно — книга «Гаргантюа и Пантагрюэль» была одной из первых прочитанных в результате самостоятельного выбора. Несмотря на небольшой возраст она произвела на меня сильное впечатление. Сейчас — в зрелом студенчестве — перечитывая её, я открыл для себя много новых, не замеченных ранее моментов иронии, даже сарказма. Несмотря на отдаленность эпохи написания, разницу социальных и бытовых условий,  книга является шедевром в мировой копилке сатиры. Немалую роль в этом сыграла народность, то есть сильное влияние народной смеховой культуры на произведение Франсуа Рабле. Но  немалую роль сыграла и личность автора, вложившая во внешне смешную, забавную книжонку идеи,  воззрения, ценности гуманизма, придавшая неповторимый шарм, проведший книгу через века.  Давайте узнаем чуть подробней о создателе бессмертной сатиры.

    II

    Биография

    Франсуа Рабле (1494-1553)

    Рабле  давно и по праву  называют самым  величайшим  писателем 

    эпохи Возрождения во Франции. Он был автором одной(!) книги, но эта книга

    стала вершиной гуманистической французской  литературы, мудрой и веселой

    энциклопедией Ренессанса. Родился Рабле в провинции, в г. Шиноне, в семье

    адвоката  и в десятилетнем возрасте был  отдан в монастырь. Однако монастырский

    уклад жизни не удовлетворял будущего писателя, и через двадцать лет он

    уходит  из монастыря, начинает изучать медицину в университете в Монпелье,

    в 1530 г. получает степень бакалавра, а в 1537 г. - доктора. Рабле работал

    и в  больнице, и как домашний врач. Он хорошо знает свою профессию, увлекается

    естественными науками, публикует со своими комментариями  труды античных

    врачей - Гиппократа, Галена. Замысел же романа рождается у Рабле под влиянием

    опубликованной  в 1532 г. так называемой народной книги о великане Гаргантюа.

    Книга так понравилась писателю, что  вначале он пишет как бы ее продолжение

    - историю  сына Гаргантюа, Пантагрюэля.  Однако задачи гуманиста Рабле  отличались

    от  забавных историй народной книги, и  в 1534 г. он издает начало романа

    "Повесть  о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля". В окончательном

    виде  роман состоит из пяти книг. Пятая  вышла уже после смерти автора. Роман

    воспринимается  на первый взгляд как забавная, грубовато-комическая и фантастическая

    хроника о великанах. Однако Рабле недаром призывает своих читателей вдуматься

    в глубинный  смысл книги. На самом деле писатель поднимает здесь очень важные

    проблемы, которые волновали многих гуманистов. Это, во-первых, проблемы

    гуманистической педагогики (история обучения Гаргантюа), проблемы войны

    и мира (история военного конфликта между  государствами Грангузье и Пикрошоля),

    проблема  идеального общества (история Телемского аббатства) и это, во-вторых,

    множество актуальных политических, религиозных, общественных вопросов,

    которые Рабле решает в "карнавальной" (по меткому определению известного

    ученого М. М. Бахтина) стихии романа. Сатирический заряд книги Рабле был

    враждебно встречен церковниками, и каждую из частей романа последовательно

    запрещали. Однако это не помешало роману Рабле не только получить популярность,

    но  стать бессмертным творением.

    III

    Народные  корни

    Пути  Господни неисповедимы, так же и  судьбы книг — великое произведение поначалу было лишь литературным переложением лубочной книжки, основу которой, в  свою очередь, составляла старинная французская  народная сказка о великане Гаргантюа, хорошо известная еще в конце XV столетия. В чем же, спросите Вы, новаторство и гениальность, если это САМЫЙ ТРИВИАЛЬНЫЙ ПЛАГИАТ?  Стаска

    Но  Рабле использовал сюжет французской  сказки, в которой великан Гаргантюа помогает королю Артуру спастись от гогов и магогов, лишь как основу для своего сюжета. Он заимствовал из народной книги имена героев и ряд эпизодов, а так же некоторые приемы, например, гротескный перечень всевозможных предметов или похищение Гаргантюа колоколов собора Парижской богоматери. Однако читателей привлекала не только фольклорная основа романа, а главным образом содержащаяся в нем явная сатира на фантастику и авантюрную героику старых рыцарских романов и глубокое философское содержание. Это изогнутое зеркало, в котором причудливо отобразилось буйное жизнелюбие «старой веселой Франции», пробужденной к новой жизни в эпоху Возрождения. Под маской шуток, анекдотов и острот спрятано особенное идейное содержание. Сам Рабле в предисловии к первой книге  «Гаргантюа и Пантагрюэля» сравнивает свое творение с «…ларцом, на котором сверху нарисованы смешные и забавные фигурки, а внутри хранятся редкие снадобья, приносящие человеку немалую пользу. … Положим даже, вы там найдете вещи довольно забавные, если понимать их буквально, вещи, вполне соответствующие заглавию, и все же не заслушивайтесь вы пенья сирен, а лучше истолкуйте в более высоком смысле все то, что, как вам могло случайно показаться, автор сказал спроста».  Мне кажется, именно эти два фактора: литературная обработка фольклора и глубокий смысл, скрытый за беспечными, забавными словами — именно они делают творение Франсуа Рабле шедевром.  Он был одним из немногих, кто осмелился не просто использовать язык народа в литературе, но ещё и использовать едкость и меткость, сатиру и иронию этой речи  для обличенья современных ему нравов. Стаска 

    «Рабле  собирал мудрость в народной стихии старинных провинциальных наречий, поговорок, пословиц, школьных фарсов, из уст дураков  и шутов. Но, преломляясь через это шутовство, раскрывается во всем своем величии гений века и его пророческая сила. Всюду, где он еще не находит, он предвидит, он обещает, он направляет. В этом лесу сновидений под каждым листком таятся плоды, которые соберет будущее.»

    (Ж. Мишле, французский историк)

    Смотря  на прошедшие века, мы видим, что  лишь те, кто осмелился разорвать  рамки жанра и обычая, совместить несовместимое,  принести в литературу  неукрашенную, правдивую жизнь, кто  смело и умело использовал  язык народа,  лишь они вошли в историю литературы.  Но даже здесь Рабле исключителен!

    Спустя  века не стала привычной( как было со всем и со всеми) особая «нелитературность» Рабле, то есть несоответствие его образов  всем господствовавшим с конца XVI века и до нашего времени канонам и нормам литературности, как бы ни менялось их содержание. Рабле не соответствовал им в несравненно большей степени, чем Шекспир или Сервантес, которые не отвечали лишь сравнительно узким классицистским канонам. Образам Рабле присуща какая-то особая принципиальная и неистребимая «неофициальность»: никакой догматизм, никакая авторитарность, никакая односторонняя серьезность не могут ужиться с раблезианскими образами, враждебными всякой законченности и устойчивости, всякой ограниченной серьезности, всякой готовости и решенности в области мысли и мировоззрения.

    Отсюда  – особое одиночество Рабле в  последующих веках: к нему нельзя подойти ни по одной из тех больших  и проторенных дорог, по которым  шли художественное творчество и  идеологическая мысль буржуазной Европы в течение четырех веков, отделяющих его от нас. И если на протяжении этих веков мы встречаем много восторженных ценителей Рабле, то сколько-нибудь полного и высказанного понимания его мы нигде не находим. Романтики, открывшие Рабле, как они открыли Шекспира и Сервантеса, не сумели его, однако, раскрыть и дальше восторженного изумления не пошли. Очень многих Рабле отталкивал и отталкивает. Огромное же большинство его просто не понимает. В сущности, образы Рабле еще и до сегодняшнего дня во многом остаются загадкой. 

    Разрешить эту загадку можно только путем  глубокого изучения народных источников Рабле. Если Рабле кажется таким  одиноким и ни на кого не похожим  среди представителей «большой литературы»  последних четырех веков истории, то на фоне правильно раскрытого народного творчества, напротив, – скорее эти четыре века литературного развития могут показаться чем-то специфическим и ни на что не похожим, а образы Рабле окажутся у себя дома в тысячелетиях развития народной культуры.

    Рабле – труднейший из всех классиков мировой литературы, так как он требует для своего понимания существенной перестройки всего художественно-идеологического восприятия, требует умения отрешиться от многих глубоко укоренившихся требований литературного вкуса, пересмотра многих понятий, главное же – он требует глубокого проникновения в мало и поверхностно изученные области народного смехового творчества.

    Рабле труден. Но зато его произведение, правильно  раскрытое, проливает обратный свет на тысячелетия развития народной смеховой культуры, величайшим выразителем которой в области литературы он является. Освещающее значение Рабле громадно; его роман должен стать ключом к мало изученным и почти вовсе не понятым грандиозным сокровищницам народного смехового творчества. Но прежде всего необходимо этим ключом овладеть.

    И тут перед нами встает препятствие  —проблема народной смеховой культуры средневековья и Возрождения, несмотря на её актуальность, не является достаточно разработанной, даже несмотря на огромный вклад нашего соотечественника М.М.Бахтина, посвятившего этим вопросам отдельную книгу.  Даже сегодня, спустя три десятка лет после её публикации, она остается почти единственной опорой для исследователей и почитателей творчества Франсуа Рабле, а также для студентов, пишущих рефераты по данной теме.

    Повторюсь, народный смех и его формы –  это наименее изученная область  народного творчества. Узкая концепция  народности и фольклора, слагавшаяся  в эпоху предромантизма и завершенная  в основном Гердером и романтиками, почти вовсе не вмещала в свои рамки специфической народно-площадной культуры и народного смеха во всем богатстве его проявлений. И в последующем развитии фольклористики и литературоведения смеющийся на площади народ так и не стал предметом сколько-нибудь пристального и глубокого культурно-исторического, фольклористского и литературоведческого изучения. В обширной научной литературе, посвященной обряду, мифу, лирическому и эпическому народному творчеству, смеховому моменту уделяется лишь самое скромное место. Но при этом главная беда в том, что специфическая природа народного смеха воспринимается совершенно искаженно, так как к нему прилагают совершенно чуждые ему представления и понятия о смехе, сложившиеся в условиях буржуазной культуры и эстетики нового времени. Поэтому можно без преувеличения сказать, что глубокое своеобразие народной смеховой культуры прошлого до сих пор еще остается вовсе не раскрытым.

    Между тем и объем и значение этой культуры в средние века и в  эпоху Возрождения были огромными. Целый необозримый мир смеховых форм и проявлений противостоял официальной и серьезной (по своему тону) культуре церковного и феодального средневековья. При всем разнообразии этих форм и проявлений – площадные празднества карнавального типа, отдельные смеховые обряды и культы, шуты и дураки, великаны, карлики и уроды, скоморохи разного рода и ранга, огромная и многообразная пародийная литература и многое другое – все они, эти формы, обладают единым стилем и являются частями и частицами единой и целостной народно-смеховой, карнавальной культуры.