Культурная антропология Э.Б.Тайлора

      В “Первобытной культуре” Тайлор сожалел, что данные этнографии недостаточны для обращения к статистике. Однако позднее в своей последней значительной работе “О методе исследования развития учреждений” он положил начало еще одному исследовательскому приему в этнографии — использованию количественных, статистических данных для подсчета совпадений в распространении явлений культуры и суждения об их закономерной связи. Это был только первый и не давший признанных результатов подступ к новой методике, но в последние десятилетия, когда количественные приемы стали широко применяться, о нем подчас говорят как о наиболее заметном вкладе Тайлора в разработку методики науки.

4. Значение трудов Тайлора Э.Б. 

      Сделав  больше всех других для создания концепции  и методики эволюционизма в этнографии, Тайлор в “Первобытной культуре” заметно меньше сделал для непосредственного изучения этнографических объектов. Здесь значение его работы ограничилось в основном анализом первобытной мифологии и религии. Однако именно в этой последней области он оставил очень заметный след, создав первую развернутую теорию происхождения и развития религии, теорию, которая надолго утвердилась в науке.

      Тайлор  ввел в этнографию понятие “первобытный анимизм”. Анимизмом (от латинских слов “анима” — душа или “анимус” — дух) он назвал веру в духовные существа, составившую первоначальный “минимум религии”. По его мнению, первобытные люди, задумываясь о таких явлениях, как сновидения или смерть, заключили, что в каждом человеке имеется некая особая субстанция, душа, которая может временно или навсегда покидать свою телесную оболочку. Из представлений о связанной с человеком душе развились представления об отдельно существующих духах, ставших олицетворением природных стихий, растений и животных. Отсюда идет прямая линия к политеистическим представлениям о пантеоне богов, олицетворяющих силы природы, и, наконец, к монотеистической вере в единого бога.

      Свою  анимистическую теорию происхождения религии Тайлор проиллюстрировал впечатляющим сравнительным этнографическим и историческим материалом, призванным показать распространение анимизма на земном шаре и его эволюцию во времени. Он привел также немало фактов, свидетельствующих о связи анимизма с другими религиозными представлениями первобытности — фетишизмом (верой в сверхъестественные свойства некоторых неодушевленных предметов) и тотемизмом (верой в тесную связь людей с их “родственником”, которым может быть какой-нибудь вид животных, растений или даже неодушевленных предметов). Тем самым он правильно указал на то, что различные виды первобытных религиозных представлений не изолированы, а тесно переплетаются между собой. Заслуга анимистической теории состоит в том, что она показала несостоятельность нередких в те времена поисков изначальной веры в единого бога, древнейшего монотеистического пласта религии.

      Особая, очень важная сторона анимистической теории заключается в ее проекции на позднейшие и прежде всего современные  Тайлору развитые религиозные верования и культы. Тайлор не был атеистом. Как сын своего времени, как респектабельный профессор консервативной викторианской Англии, он никогда не выступал прямо против религии, хотя и решительно возражал против перенесения религиозных догм в область науки. Однако собранные им обильные факты и прослеженные на их основе линии преемственной связи христианства с анимистическими верованиями дикарей нанесли и продолжают наносить немалый ущерб христианскому вероучению. В не меньшей степени разоблачают они пережитки, модификации и рецидивы первобытного анимизма в различных неформальных религиозных течениях, нередких во времена Тайлора и пышным цветом расцветших в современном мире в связи с наблюдаемым в нем всплеском иррационализма и мистицизма. Уже упоминавшийся А. Н. Максимов писал в 1920-х годах, что для устранения разного рода предрассудков “Первобытная культура” сделала больше, чем вся специально посвященная этому литература. Заметим кстати, что Тайлор был первым этнографом, привлекшим внимание к практическому значению первобытной истории для понимания всего последующего в жизни человечества. “Изучение истоков и первоначального развития цивилизации заслуживает ревностной работы не только как предмет любопытства, но и как весьма важное практическое руководство для понимания настоящего и заключения о будущем”. С этой совершенно правильной мыслью перекликается известное замечание В. И. Ленина о необходимости смотреть на каждое явление с точки зрения того, как оно возникло, какие этапы прошло и чем стало теперь.

      Все это говорит о непреходящем значении исследования Тайлора о первобытном  анимизме и его исторической эволюции. Другое дело, что сама анимистическая теория, явившись крупным шагом вперед в истории религии и надолго снискав себе многочисленных приверженцев, теперь уже в значительной мере не отвечает современным религиоведческим взглядам. Анимизм, хотя не исключено, что какие-то его зачатки с самого начала переплетались с другими религиозными верованиями, не мог быть первоначальной формой религии, так как представления о душе и духах предполагают известный уровень абстрактного мышления. Такого мышления еще не было не только у древнейших людей (архантропов) и древних людей (палеоантропов), но и у людей современного вида (неоантропов) на начальной стадии их интеллектуального развития. Первоначальный дикарь, как показывают данные этнографии, еще не был “философствующим дикарем”. Значит, анимизму должны были предшествовать какие-то другие формы религиозных верований.

      Уже при жизни Тайлора другой эволюционист-религиовед — Роберт Маретт попытался усовершенствовать его анимистическую теорию. Он выдвинул мысль, что первобытные люди представляли себе сверхъестественное как стихийную безличную силу, воздействующую на их жизнь и при известных обстоятельствах саму подверженную воздействию. Только из этих представлений, которые он назвал аниматизмом, позднее развился анимизм. Но по сути дела, аниматистическая теория Маретта грешит тем же, что и анимистическая теория Тайлора: переоценивает философские наклонности и возможности ранних людей.

      Как свидетельствуют современные данные этнографии, представления наименее развитых племен были предметны и конкретны и в лучшем случае не шли дальше абстракций среднего уровня. Они являлись реальным (полезные знания) или превратным (религиозные верования) отражением жизненной практики первобытных людей. Поэтому в наше время преобладает мнение, что первоначальным пластом религиозных верований скорее всего был тотемизм, в котором люди в единственно возможной для них тогда форме осознавали свою неразрывную, как бы родственную связь с непосредственным природным окружением. 

5. Антропология Тайлора Э.Б. 

      Культурно-историческое развитие у позитивно мыслящего  Тайлора – это постепенное  усложнение жизни и способов деятельности людей. Он признавал как прогресс, так и регресс в жизни общества, как культурный подъем, так и культурную деградацию, которые, по его мнению, не случайны, а всегда чем-то обусловлены и потому закономерны. «Прогресс и деградация, переживание, оживание, видоизменение и пр. представляют собой связующие нити сложной сети цивилизации». При этом для Тайлора такое развитие является в первую очередь прогрессивным: «Несмотря на отдельные факты деградации, основной тенденцией культуры от первобытных до новейших времен оказывается движение ее от дикости к цивилизации». Поэтому еще одно определение культуры или цивилизации звучит у Тайлора так: «общее усовершенствование человеческого рода путем высшей организации отдельного человека и целого общества с целью одновременного содействия развитию нравственности, силы и счастья человека».

      Тайлор  подробно доказывает и демонстрирует свою правоту на множестве конкретных примеров. Так, рассматривая историю каменного века, ученый следит за ходом постепенного развития оружия – «переход от естественного острого камня к грубейшему, искусственно сделанному каменному орудию представляет собой незаметную градацию, а далее от этой грубой ступени можно проследить самостоятельный прогресс в различных направлениях, пока наконец это производство не достигает удивительного художественного совершенства в такие времена, когда металл начинает вытеснять каменные орудия». То же можно сказать и о других орудиях и производствах, последовательные стадии развития которых могут быть прослежены на протяжении всей их истории, от простейшего естественного состояния до вполне развитого искусства. «Добывание огня, кухонное искусство, гончарное дело, ткацкое искусство можно проследить по линиям их постепенного усовершенствования. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение  

      Увидев  свет первым изданием (в двух томах) в 1871 г., “Первобытная культура” в последующие годы была переведена на большинство европейских языков. Ее первое русское издание появилось уже в 1872 г., второе— в 1896—1897 гг. Царская цензура изъяла из книги все то, что выглядело как кощунство по отношению к христианскому вероучению.

      В советское время, в 1939 г., появилось  еще одно русское издание книги  под редакцией, с предисловием и  примечаниями В. К. Никольского. Здесь  под общим названием “Первобытная культура” были объединены две работы Тайлора: его одноименная книга (главы I—IV и XII—XXII в издании 1939 г.) и семь глав из книги “Антропология” (главы V—XI в том же издании). Как было указано в предисловии, редакция опустила некоторую часть устарелых рассуждений и фактических данных и восстановила цензурные купюры. Объединение этих двух работ вместе было, несомненно, вызвано тем, что редакция стремилась показать взгляды Тайлора на происхождение и первоначальное развитие не только мифологии и религии, но и других явлений первобытной культуры. Однако такое объединение двух работ под заглавием только одной из них противоречит элементарным правилам текстологии. К тому же работы эти — разного жанра: “Первобытная культура” — исследование, “Антропология” — популярная сводка, учебник. Из них ценность (особенно религиоведческую) сегодня представляет только первая.

      Как бы то ни было, любое прежнее русское  издание “Первобытной культуры”  сейчас представляет собой библиографическую  редкость. Поэтому и предпринято настоящее издание, в котором восстановлен подлинный текст главной книги Тайлора, сверенный с ее последним прижизненным английским изданием. В книгу не вошли главы “Эмоциональный и подражательный язык” и “Искусство счисления”, представляющие узкоспециальный интерес. 

Список использованной литературы: 
 

1. Васильев  М.И. Введение в культурную антропологию. Учебное пособие. − Великий Новгород: Изд-во НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2002. − 156 с.
2. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 317., т. 39, с. 67. 15
3. Токарев С. А. История зарубежной этнографии. М., 1978;
4. Куббель Л. Е. Становление первобытной истории как науки.— История первобытного общества. Общие вопросы. Проблема антропосоциогенеза. М., 1983;
5. Зельнов И. Эволюционизм. Свод этнографических понятий и терминов.— Этнография и смежные дисциплины. Этнографические субдисциплины. Школы и направления. Методы. М., 1988.
6. Лурье С.В. Историческая этнология: Учебное пособие для вузов. 2-е изд. − М.: Аспект Пресс, 1998. − 448 с.
7. Тайлор Э. Б. Первобытная культура: Пер. с англ. – М.: Изд-во политической литературы, 1989. − 573 с.
8. Tylor E.B. Primitive Culture. Vol  1—2. L., 1871.
9. Tylor E.B. On Method of Investigating the Development of Institution; Applied to Law of Marriage and Descent. – Journal  of Royal Anthropological Institute of Great Britain and Ireland, 1889, vol.18. Русский перевод: Этнографическое обозрение, 1890, №2ю
10. Перший, А. И. Остаточные явления в культуре.— Природа, 1982, № 10; он же. Достоверны ли свидетельства “современных предков”? — Там же, 1984, № 2.