Культура как знаковая система

    Можно сказать, что культура – совокупность текстов, но с точки зрения  исследователя  точнее говорить о культуре как  о механизме, создающем тексты, а о текстах как о реализации культуры. Одни культуры представляют себя как совокупность текстов, другие моделируют себя как систему правил, определяющих создание текстов, и эта самооценка является существенной типологической характеристикой культуры.

    Характерно, что культуре преимущественно ориентирующейся  на выражение, свойственно представление  о себе как  о совокупности текстов, тогда как культурам, ориентированным  на содержание свойственно преставление о себе как о системе правил. Книга и учебник – соответствующие типам культур идеалы.

    Примечательно, что некоторые элементы культуры могут выступать и как текст  и как правила. Например, табу логично  рассматривать как элементы текста, отражающего нравственный опыт коллектива, но с другой стороны они могут рассматриваться  как совокупность магических правил, навязывающих определённое поведение.

    Ярким примером культуры, ориентирующейся  на содержание, будет европейский  классицизм. В живописи теоретические  модели мыслились как вечные и  предшествующие творчеству. В искусстве текстами – значимой реальностью – признавались лишь «правильные» тексты, т.е. соответствующие правилам. Ещё одна особенность этого типа культуры заключается в том, что создатель правил занимает в иерархии значительно более высокое место, чем создатель текстов. Критик в системе классицизма занимает более высокое положение, чем писатель.

    Противоположный пример – культура европейского реализма 19 века. Художественные тексты того времени  непосредственно выполняли общественные функции, не требуя обязательного перевода на метаязык теории. Теоретик строил свои построения, следуя за искусством.

          Хотя в обоих  случаях наличие правил является безусловным минимальным условием, создания культуры, степень введённости  их в её самооценку будет различной. Это можно сопоставить с обучением языку как системе грамматических правил или же набору употреблений.

          Культура может  противопоставляться как культуре, так и антикультуре. Если в условиях культуры, преимущественно ориентирующейся  на содержание и представляющей себя как систему правил, основной оппозицией является «упорядоченное-неупорядочное»( в частных случаях «космос-хаос», «эктропия-энтропия», «культура-природа») , то в системе культуры, ориентирующейся на выражение и мыслящей себя как совокупность нормированных тестов основной оппозицией будет  «правильное-неправилиное». В этом случае культуре противопоставляется система с отрицательным знаком. Когда мир предстаёт как текст, принципиальную важность получает вопрос, как называется то или иное явление – неправильное называние может отождествиться с иным содержанием. Иначе говоря, антикультура строится в этом случае изоморфно культуре, но по её подобию: она также мыслится как знаковая система, имеющая собственное выражение (где связи не нарушены, но заменены на противоположные)».

    Культура, преимущественно направленная на содержание, основной оппозицией которой является «упорядоченное» и «неупорядоченное»  всегда мыслит себя как начало активное, которое должно распространяться, а некультуру рассматривает как потенциальную сферу своего распространения. Напротив, у культуры, преимущественно направленной на выражение, может вообще не быть стремления к экспансии. Может оказаться более характерным стремление культуры ограничиться в своих пределах, замкнуться в себе. Некультура воспринимается здесь как культура с противоположным знаком и таким образом по своему существу не может восприниматься как область потенциального распространения.

    Можно сказать, что если в условиях культуры одного типа распространение знания происходит путём его экспансии в область незнания, то в условиях культуры противоположного типа распространение знания возможно лишь как победа над ложью. Естественно, что понятие науки в современном смысле этого слова связывается именно с культурой первого типа. В условиях культуры второго типа наука не противопоставляет себя столь отчётливо искусству, религии и т. п. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

4. Основные принципы взаимосвязи культуры и семиотики 

    Ниже  приведены основные фундаментальные  утверждения, доказывающие знаковый характер культуры.

    - Культура есть текст (при рассмотрении  культуры со знаковой точки  зрения часто эти два понятия  отождествляются).

    - Язык культуры представляет собой  совокупность всех знаковых способов вербальной и невербальной коммуникации, которые объективируют культуру этноса, выявляют ее этническую специфику и отражают ее взаимодействия с культурами других этносов. Язык культуры есть не только структура, но и содержание, исторически возникающее, развивающееся, обогащающееся и меняющееся.

    - Развитие знаковых систем осуществляется  путем увеличения числа разных  систем, вычленившихся из некоей  гипотетической единой системы.  К плану выражения этой системы  относятся естественный язык, материальные средства коммуникации, к плану содержания - религия и мифология. Таким образом, оказывается возможным проведение параллелей между данными разных культур.

    - Реалии новой духовной культуры  не сметают и не изменяют  реалий старой, а проникают в нее, уживаются с ней.

    - Все элементы текста взаимосвязаны,  поэтому текст представляет собой  структуру. Связь между элементами  текста может носить трансуровневый  характер и проявлять себя  в виде повторяющихся единиц  разных уровней (мотивов).

    - В тексте нет ничего случайного. Самые свободные ассоциации являются самыми надежными. За каждым поверхностным и единичным проявлением текста лежат глубинные и универсальные проявления, носящие мифологический характер.

    - Знак (архетип) является одним  из элементов текста (мифа). Сам же миф - коллективное бессознательное, понимаемое как ряд психических структур, предшествующих таковым индивидуальной психики. Об архетипе или знаке нельзя сказать, что он забыт, так как он не основан на индивидуальных переживаниях. Архетип не принадлежит ничьему мышлению, он безличен и участвует не в исторической жизни индивидуума, а во времени видов - и даже самой органической жизни.

    - Значение каждого элемента текста  определяется контекстом его  употребления. Текст не описывает  мир, а вступает в сложные взаимоотношения с миром. То, что не существует в одном тексте, может существовать в других текстах.

    - Текст представляется не как  застывшая сущность, но как диалог  между автором, читателем (адресатом)  и исследователем.

    - Для реконструкции явлений духовной культуры является принципиально важной их параллельная семантическая интерпретация, т.е. формальная реконструкция прямо зависит от выяснения глубинной мифологической семантики, стоящей за этими фактами культуры.

    Между этими различными концепциями помимо общности взгляда на мир как на семиотическое образование, то есть на то, что в принципе может быть прочитано и расшифровано, существуют тонкие генетико-типологические связи. Таким образом, культурный текст выступает как системное единство, проявляющее себя посредством повторяющихся мотивов, выявляемых при помощи метода свободных ассоциаций, обнаруживающих скрытые глубинные мифологические значения, определяемые контекстом, с которым текст вступает в сложные взаимоотношения, носящие характер межмировых отношений между языком текста и языком реальности, строящихся как диалог текста с читателем и исследователем. Конкретное приложение семиотической (как и любой другой) методики во многом зависит от позиции исследователя, от характера и особенностей того фактического материала, которым он оперирует. Многие ученые считают, что изучение полисемантичности знаков культуры должно производиться комплексно - как в синхроническом, так и в диахроническом отношениях.

5. Культура – механизм для обработки и сообщения информации 

       Культура, в семиотических терминах, есть механизм для обработки и сообщения информации. Культура как память коллектива ставит вопрос о системе семиотических правил, по которым жизненный опыт человечества претворяется в культуру. Необходимы правила перевода непосредственного опыта в текст. Для того чтобы тот или иной исторический факт стал фактом культуры, его следует осознать и отождествить с определённым элементом в языке запоминающего устройства. Далее он должен быть оценен в отношении ко всем иерархическим связям этого языка. Это означает, что он будет записан т. е. станет элементом текста памяти, элементом культуры. Таким образом, внесение факта в коллективную память обнаруживает все признаки перевода с одного языка на другой, в данном случае - на "язык культуры.

    В отличие от естественного языка, в котором единственно возможный  код пони¬мается всеми членами  лингвистического сообщества одинаково, коды вторичных моделирующих систем различны, понимание их и возможность  пользоваться ими зависят от того, в какой мере ин¬дивид освоил их в ходе своего развития и образования (если это вообще ему удалось). Шум (как одна из многих возможных помех лингвистическому, психологическому или социальному фактору) может блокировать канал коммуникации или создать ему помехи. Столь универсальным является факт несовершенной коммуникации, что он может рассматриваться как часть самой сущности культуры. Весь культурный обмен включает в себя акт перевода: адресат всегда интерпретирует посланное сообщение сквозь призму лишь частично разделяемого с ним кода (или кодов). Факт частичной коммуникации или даже некоммуникации в лоне культуры стимулирует образование растущего числа новых кодов, призванных компенсировать неадекватность существующих. Этот фактор «размножения» кодов — толчок к динамизму культуры.

          Специфическим вопросом культуры  как механизма по организации  хранению информации в сознании  коллектива является долгосрочность. Вопрос этот имеет два аспекта⁶:

    1. Долгосрочность текстов коллективной  памяти.

    2. Долгосрочность кода коллективной  памяти. 

    Долгосрочность  текстов создает внутри культуры иерархию, которая обычно отождествляется с иерархией ценностей. Наиболее ценными могут считаться предельно долговечные тексты, хотя  известны и такие культурные аномалии, в которых мгновенность – высшая ценность.

    Долгосрочность  кода зависит от константности его  основных структурных моментов и  от внутреннего динамизма – способности  изменятся, сохраняя память о предшествующих состояниях.

    Рассматривая  культуру как долгосрочную память коллектива мы можем выделить три типа её заполнения.

    1. Количественное увеличение объёма памяти. Заполнение различных ячеек различными текстами.

    2. Перераспределение в структуре ячеек памяти.

    3. Предание забвению некоторых текстов. Культура постоянно исключает из себя определённые тексты. История уничтожения текстов, очищения от них резервов памяти идёт параллельно с созданием новых текстов. Культура по своей сущности направлена против забывания. Она побеждает его превращая забывание в один из механизмов памяти.

    Существуют  определённые ограничения в объёме коллективной памяти, обусловливающие  вытеснение одних текстов другими. Но в некоторых случаях не существование одних текстов является непременным условием для существования других в силу их семантической несовместимости.

    Несмотря  на видимое сходство, между забыванием как элементом памяти и средством  её разрушения – глубокая разница. В последнем случае происходит распад культуры как единой коллективной личности, обладающей непрерывностью самосознания и накопления опыта.

6. Динамизм культуры 

        Человеческая культура представляет собой динамическую систему. Динамизм семиотических компонентов культуры связан  с динамизмом социальной жизни человеческого общества. Для человека изменчивость - нормальное условие существования, но именно культура отличает человеческое общество от нечеловеческого, поэтому динамизм не внешнее для культуры свойство, а присущее её внутренней структуре. Другое дело, что процесс этот может не осознаваться как непрерывный и разные его этапы могут восприниматься как разные культуры, противопоставленные друг другу.

    Стимулом  динамизма является потребность  в новизне, «системной перемене». В  чём корень этой потребности? В настоящее  время наиболее вероятный ответ  на этот вопрос представляется в следующем виде: в определённый момент, именно в тот, с которого мы можем говорить о культуре, человечество связало своё существование с наличием постоянно развивающейся  ненаследственной памятью – оно сделалось получателем информации (в доисторический этап оно было лишь носителем информации, постоянной и генетической)⁷. А это, в свою очередь, потребовало постоянной актуализации кодирующей системы, которая всё время должна присутствовать в сознании и адресата, и адресанта, что обусловило возникновение такого механизма, который обладал бы функцией сохранения единства памяти, оставаясь при этом самим собой – с одной стороны, а с другой, постоянно обновлялся бы, и этим повышал уровень впитывания информации. Потребность самообновления для того, чтобы, оставаясь собой, становиться другим, составляет один из основных рабочих механизмов культуры.