Античная культура. Древняя Греция

Содержание

 

Введение ………………………………………………………………………..3

1. Этапы становления и основные черты древнегреческой культуры (космоцентризм, полисное устройство, телесность мировидения и художественная культура)………………………………………………………..4
2. Мифология Древней Греции. «Илиада» и «Одиссея» Гомера: историчность и художественный вымысел. ……………………………………6
3. Система образования и воспитания в Древней Греции………………….8
4. Греческий театр…………………………………………………………...13
5. Значение древнегреческой культуры для современной западной цивилизации…………………………………………...…………………………15

Заключение ……………………………………………………………………17

Список литературы……………………………………………………………18

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение.

 

Корни европейской культуры находятся в Греции. Творческие достижения и открытия греков наложили свой отпечаток  на все направления и формы европейской культуры — от спорта до философии. Прошло уже 2 тысячи лет, а влияние греческой культуры по-прежнему сильно.

Как появились греки  на юге Балкан? Точно это неизвестно, но с большой долей вероятности  мы можем предположить, что их племена пришли туда с северных равнин. Государственная организация греков существенно отличалась от общинного строя народов северной и равнинной Европы, равно как и от примитивного устройства азиатских племен. Пришедшие на юг Балкан северяне сохранили свои этнические племенные различия, закрепившиеся в языке по названиям местностей: образовались народности македонян, фессалийцев, спартанцев, афинян и др. Все они, однако, составляли единый греческий народ и говорили на общем для них древнегреческом языке.

Во всех сферах жизнедеятельности  греческий народ проявил свой творческий гений. Древние греки  были глубокими мыслителями и  великолепными спортсменами, отличными  кулачными бойцами и воинами.

Их лозунг «Никаких излишеств!», начертанный на фронтоне храма Аполлона в Дельфах, не означал призыва к посредственности. Напротив, a urea mediocrities (т. е. золотая середина), прославленная много позже в римские времена в лирике и философии Горация, противоречила их беспокойному творческому духу, который, однако, не нарушал равновесия и гармонии. Эти черты творческого духа эллинов наложили отпечаток на все — архитектуру, живопись и литературу, философию и эстетику, этику и мифологию. Венера Милосская навечно останется воплощением идеальной женской красоты.

В греческой культуре на первый план выходит личность. Лишь греки осмыслили эту категорию и тем самым поставили перед человечеством целый ряд важнейших проблем: личность и общество, добро и зло, любовь и ненависть, великодушие и месть, радость земного бытия и мрак царства теней, человек как равный среди богов.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Этапы становления и основные черты древнегреческой культуры (космоцентризм, полисное устройство, телесность мировидения и художественная культура).

 

"И религии, и  философии до сих пор старались  говорить о том, каким образом и откуда возник человек, вместо того, чтобы определить, что он есть", — писал М.Шелер. Этот вывод кажется парадоксальным: ведь вопросу о том, что же такое человек,  много тысячелетий. Тем не менее, сам факт сосуществования самых разнообразных концепций человека, количество которых неуклонно возрастает по мере продвижения человечества по его историческому пути, говорит о том, что каждая из них охватывает не более, чем какую-то одну сторону многоаспектного феномена "человеческого".

Анализируя основные культурно-философские концепции и историко-культурные модели человека, важно иметь в виду, что их хронологичность весьма условна, а бесспорность — сомнительна. Ведь "образы человека" своеобразно преломляются в каждой культуре. Нет культуры, в которой на конкретном историческом отрезке не главенствовало бы определенное представление о человеке — о том, что он есть; о том, почему он таков, каков есть; о том, каким ему должно быть. И "образы человека" разных культур и разных эпох различны настолько, что часто отрицают друг друга. Вторая же причина — в том, что ни одна из этих моделей не исчерпала себя вполне: изменяясь, модифицируясь, они продолжают жить. Более того, они часто сосуществуют друг с другом: так, в античности сосуществовали космоцентрический и логоцентрический взгляды на человека, в эпоху Возрождения — антропоцентрический и теоцентрический и др. В этой книге мы будем исходить из того, что все эти концепции в определенной мере являются истинными, все содержат некоторые заблуждения и должны рассматриваться целостно — на грани их взаимодополнения. К сожалению, по причинам ограниченного объема пособия мы не можем остановиться на всех значимых для нас концепциях человека и затронем лишь те, которые создают сквозной путь к пониманию феномена личности как культурного существа.

Проблема человека возникла гораздо позже него самого. Первой исторической парадигмой его понимания  является космоцентрическая. Она связана  с ощущением слитности человека и Вселенной и отображена в  мифологической картине мира. В древних культурах и в античную эпоху человек воспринимал себя частью существующего миропорядка (Космоса). Так, наример, арабы считали, что существует связь между Луной, серебром и человеческим мозгом. В этом смысле принципиальным разграничением было разделение мира на космос и Хаос. Борьба с Хаосом и установление Космоса являлись главными целями "мифологического человека". Мир Космоса воспринимался как целостность, в которой всем и всему отведено строго сообразное место, изменить которое без непредсказуемых и зловещих последствий не представлялось возможным. Именно страх нарушения мировой гармонии лежит в основании даоского принципа недеяния ("у-вэй").

Это была, по М.Буберу, "эпоха  обустроенности", когда человек  чувствовал себя в мире как в доме. Плата за эту обустроенность — невыделенность личности из мира и из социума: человек чувствовал себя частью природы, вещью наряду с другими вещами, обладателем пусть и не самой почетной, но собственной ниши.

Правомерность этого  вполне комфортного внерефлективного самоощущения человека  подвергается сомнению уже в сер. 5 в. до н.э. благодаря Сократу. Единственный универсум для него — универсум конкретного "Я" в его жизненной ситуации. Ибо лишь от осознания "Я" можно идти к пониманию человека в целом. "Смешно, по-моему, будет, если я, не зная самого себя, примусь исследовать нечто мне чуждое", — утверждал Сократ [145, с.176]. Именно он впервые заговорит не о началах мироздания, а о жизни человека "здесь и сейчас" — о его доблести и добродетели,  о мудрости и страдании, о благе и истине. Человек для Сократа — в первую очередь, его мышление. Вернее, так: мышление о своем  мышлении, т.е. рефлексия.

В этом смысле Сократ дал  нам гораздо больше, чем Протагор, объявивший человека мерой всех вещей. Эта констатация его привелигированного положения по сравнению с другими живыми существами не отвечает на главный вопрос: "Как должен жить человек?" А Сократа интересовало именно это.

Формой его учения был  диалог. М.Бахтин отмечал, что  в "сократическом диалоге" Сократ предстает в сочетании двух ликов — народной маски дурака и мудреца высшей пробы, в амбивалентном образе "мудрого незнания". Наивный, казалось бы, вопрос Сократа влек за собой логически верный ответ ученика, вполне соответствующий идеям полиса. А затем Сократ задавал следующий вопрос, опровергающий "здравый" ответ. Тем самым философ давал понять, что пред вопросом о бытии человека всеобщая логика бессильна. Проблема человека решается только как "проблема себя" и потому всякий раз нуждается в собственном усилии, в сосредоточении на самостоятельном решении конкретной ситуации. Возможно именно потому, всю жизнь философствуя о человеке, Сократ не только не дает ответа на то, что такое — человек, но и как будто годится тем, что философствовал понапрасну! "Из вас, люди, — говорит он,  — всего мудрее тот, кто подобно Сократу знает, что ничего поистине не стоит его мудрость". Для Сократа  мудрость заключается в том, чтобы в каждый миг подходить к ситуации, как впервые, постоянно наблюдать и решать себя и обстоятельства, неустанно искать основания для достойного поведения. Истина — не то, что в готовом виде дается человеку богами или социумом. Истина — это то, к чему каждый человек приходит в попытках познать самого себя. Но это познание возможно осуществить лишь в диалоге с Другим. Понимание себя одновременно есть понимание Другого.

Гибель Сократа не случайна. Обезличенное общественное мнение греческого полиса не могло  примириться с мыслью о праве  человеческого мышления на поиск  индивидуальной истины. Но обе идеи Сократа —  что человек есть постоянное усилие мысли с целью поиска истины,  и что человек существует лишь в диалоге — находили и продолжают находить послдователей. Так, его ученик Платон писал в "Государстве", что нельзя внести истину в душу человека, как нельзя заставить видеть слепого [80, с.449]. Наиболее симптоматично здесь слово "душа".

Душа, по Платону, есть нетленная  сердцевина человека, лучшее в нем: потому именно на нее возложена задача руководить жизнью тела подобно лошадиной  упряжке, определяющей путь колесницы. Потому упряжка — впереди колесницы, потому душа — впереди тела. Божественная природа души позволяет человеку найти внутри себя те духовные первоначала, на которых должны основываться мысль и действие — эйдосы (идеи). Эйдосы — это образы божественной действительности, откладывающие незримый, сверхчувственный смысл на все явления мира. Так, существует идея Блага, и именно ее воспроизводит человек в добрых поступках. Существует идея Красоты, и именно она просвечивает в том прекрасном, что есть в реальном мире. Для того, чтобы "ухватить" эту суть в обыденном явлении существует особое сознание  — трансцендентальное. Это сознание "есть условие понимания мира, когда человек способен увидеть его без ограничений, накладываемых на видение мира частным характером человеческого устройства". Ведь мы видим мир исключительно сквозь призму наших эмоций и домыслов. И  потому его суть погребена под грудой "пестрых тряпок" — наших восприятий, желаний, впечатлений. и т.д.

 

2. Мифология Древней Греции. «Илиада» и «Одиссея» Гомера: историчность и художественный вымысел.

 

Никого никогда не  смущало  курьезное  представление  Гомера  о  битве колесниц: чего только не придумывали,  чтобы  получше  объяснить  странности всем хорошо известной битвы колесничих у  Гомера.

 Реальная тактика боя – массированный натиск коллесниц микенской эпохи, о которой Гомер знает из эпической традиции, или сражение в сомкнутом пешем строю, характерное для времени Гомера, -  находит отражение в «Илиаде»  в основном в рассказах и соверах Нестора («Илиада», IV, 303 – 309).

 В течение IX –  VIII  вв.  до  н.  э.  На  смену   колесницам  приходят всадники. Боевая  колесница, как род оружия уже  сыграла  свою  роль,  подобно  рыцарям  превратившимся  в   средние  века  в  особое   сословие:   обладание колесницей стало  признаком  особой  принадлежности,  когда  в  Новое  время появились автомобили, легкая двуколка также  долгое  время  считалась  более изысканным видом экипажа.

В IX в. до н. э. Битвы колесниц не проходили даже на ровной местности, хотя во II тысячелетии до н. э. Судя по египетским  изображениям,  они  были обычным явлением. Урартский царь Сардур после поражения в 753 году до н.э. бежал с поля боя верхом, бросив свою колесницу наряду с  другими  предметами роскоши.  В  известной  мере  символично,  что  он  бросил  экипаж,  ставший бесполезным в военном отношении.

Сравнивая гомеровские  описания вооружения с изображениями  воинов  того времени на вазах, мы видим, что уже в гомеровское время  были  известны  все атрибуты вооружения, существовавшие в  Греции.  То  же  можно  сказать  и  о материалах, из которых изготовлялось вооружение, и о способе  их  обработке. Известные малоазиатским грекам металлы  –  золото,  серебро,  железо,  медь, олово и  свинец,  хотя  и  добывались  в  Европейской  Греции,  но  в очень небольшом количестве. Того немногого, что доставляли  лауритские  серебряные рудники в Аттике, медные на острове Эббея, железные  и  свинцовые  в  других местах, было недостаточно,  и  греки  были  вынуждены  за  всем  недостающим обращаться к малоазиатским колониям.

Поэмы Гомера представляют многочисленные доказательства  того,  что  малоазиатским грекам были в совершенстве известны  все  способы  обработки  металлов.  Они умели   их   плавить,   паять,   клепать,   полировать,   умели   составлять металлические сплавы – электрон (из золота и серебра)  и,  вероятно,  бронзу (хотя прямых указаний у Гомера на это нет).

Все нужные для работ по  металлу  приспособления  и  инструменты  были доведены у них до совершенства: кузницы  были  снабжены  хорошо  устроенными плавильными печами, мехами, наковальнями, клещами и так далее.

В  отделке  вооружения  Европейские   Греки   много   заимствовали   у малоазиатов; со временем изделия постепенно становились не  только  красивее и изящнее, но и удобнее. Гомеровские доспехи были тяжелыми, неуклюжими и по стилю отличались от позднейших, дошедших до нас в изображениях и обломках.

Уже в середине II тысячелетия до н. э. основное преимущество  в  битве колесницам придавала  скорость.  Вес  колесницам  не  должен  был  превышать нескольких фунтов. Старались избегать металлических  частей,  выбирая  самые легкие породы дерева. Вес возничего, воина и их  доспехов  также  стремились по возможности уменьшить. По бокам тростникового  кузова  колесницы  торчали тростниковые колчаны; в углу укреплялись одно или два коротких копья.  Сзади было отверстие для входа, закрывавшееся щитком с шипами.

 Вскоре отказались  от  панциря   и  поножей  для  возничего  –  хотя  и полезных, но сильно отяжелевших колесницу. Другого оружия,  кроме лука и дротиков, не было. Все это  убеждает  нас  в  том,  что  Гомер  имел  весьма смутное представление о битве колесниц.  У  него  тяжело  вооруженные  воины отправляются на поле боя на колесницах, соскакивают  с  них  и  сражаются  с пешими. Это еще  можно  было  допустить,  если  бы  речь  шла  об  отдельных военачальниках.