Теория пассионарности Гумилёва и её психологические интерпретации

     В целом же из теории “пассионарности” можно сделать прежний вывод: толпо - «элитарная” социальная организация общества не позволяет человечеству подняться из животного состояния. Природа сбрасывает “этнос” в фауну, после того как он порождает очередную тупиковую культуру толпо-”элитарной” организации общества. Будет ли завершающая фаза этногенеза названа катастрофой культуры, или гомеостазом, в котором идет вырождение и смерть от голода по причине лени, — суть от этого не меняется: человечность надежно закрыта от толпо - «элитаризма” и лежащего в его основе скотства.

 

Критика пассионарной теории этногенеза

     Льва Гумилева иногда называют среди предшественников фолк-хистори (обобщённое название совокупности претендующих на научность, но не являющихся научными литературно-публицистических трудов и идейно-теоретических концепций на исторические темы, созданных, в основном, непрофессионалами).

Коллеги-историки жёстко критикуют пассионарную теорию этногенеза и сделанные на её основе частные  выводы за слабую обоснованность  и политизированность.

Например, Виктор Шнирельман, доктор исторических наук, главный  научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, и Сергей Панарин, завотделом стран СНГ Института востоковедения РАН, главный редактор журнала «Вестник Евразии», указывают, что Гумилёв, сам оставаясь в рамках исторической науки, тем не менее «...подготовил почву для бурного произрастания разнообразных творцов псевдоисторического бреда... с необходимой аудиторией потребителей их продукции. Без него ни первые не были бы столь самоуверенны, ни вторые столь многочисленны. Ибо Л. Гумилев своим авторитетом как бы санкционировал произвольное обращение с историей».

Л.С. Клейн считает, что  «предложенные Л.Н. Гумилевым обобщения  — рубежи периодов (фаз), их длительность, цифры — всё это построено на песке. Потому что, какой смысл говорить о начале существования этноса или его конце, о его преобразованиях, если неправильно, неубедительно указаны его определяющие признаки, если нет критериев диагностики — один и тот же это этнос или уже новый?»

Яков Лурье указывает  на такие слабые моменты в теории пассионарности. По Гумилеву, «продолжительность жизни этноса, как правило, одинакова  и составляет от момента толчка до полного разрушения около 1500 лет», а «до превращения этноса в реликт около 1200 лет». Однако Гумилев фактами это не подкрепляет, а лишь ссылается на «наблюдения этнологов», не называя их. Лурье упоминает схожие даты у К. Леонтьева («самый долгий срок государственной жизни народов» составляет 1200 лет) и О. Шпенглера (время существования «цивилизации» равно приблизительно 1500 лет) и резонно добавляет, что «никто из них не был этнологом и не относил этот срок существования к ‘этносу’».

А.Л. Янов утверждает, что  отсутствие объективного критерия новизны  этноса не только делает гипотезу Гумилева несовместимой с требованиями естествознания, но и вообще выводит её за пределы науки, превращая в легкую добычу «патриотического» волюнтаризма (направление в философии, признающее волю первоосновой всего сущего).

Янов указывает, что  Гумилев так изображает процесс рождения нового этноса: сначала возникают «пассионарии», люди, способные жертвовать собой во имя возрождения и величия своего этноса, провозвестники будущего. Затем некий «страстный гений» сплачивает вокруг себя опять же «страстных, энергичных, неукротимых людей» и ведет их к победе. Возникает спор, разногласие, новое борется с «обывательским эгоизмом» старого этноса. Но, в конце концов «пассионарность» так широко распространяется посредством «мутаций», что старый этнос сдается на милость победителя. Из его обломков возникает новый.

По словам Янова, это  всего лишь универсальный набор  признаков любого крупного политического  изменения, одинаково применимый ко всем революциям и реформациям в мире, например к Великой Французской революции. Вольтера и Дидро можно назвать «пассионариями», сказать, что у них возникло разногласие со старым феодальным этносом, что «наряду с процессами распада появилось новое поколение — героическое, жертвенное, патриотическое, что эта пассионарность так широко распространилась по Европе, что старому этносу пришлось сдаться на милость победителя (Наполеона)».

Янов указывает, что  Гумилев подчеркивает приоритет  нации (этноса) над личностью: «Этнос как система неизмеримо грандиознее  человека», является противником культурных контактов между этносами, а свобода для Гумилева тождественна анархии: «Этнос может… при столкновении с иным этносом образовать химеру и тем самым вступить в ‘полосу свободы’ {при которой} возникает поведенческий синдром, сопровождаемый потребностью уничтожать природу и культуру…».

Янов считает, что Гумилеву не чужды антисемитские взгляды, поскольку о евреях Гумилёв говорит  следующее: «Проникая в чуждую им этническую среду, {они} начинают ее деформировать. Не имея возможности вести полноценную жизнь в непривычном для них ландшафте, пришельцы начинают относиться к нему потребительски. Проще говоря — жить за его счет. Устанавливая свою систему взаимоотношений, они принудительно навязывают ее аборигенам и практически превращают их в угнетаемое большинство». Он также утверждает, что «учение Гумилева может стать идеальным фундаментом российской ‘коричневой’ идеологии».

 

 

Заключение

После смерти Л.Н. Гумилева полемика вокруг теории пассионарности в основном прекратилась. Само понятие «пассионарность» вошло в широкий лексикон.

Л.Н. Гумилев сам был  пассионарием. Главным условием в  его жизни было чередование периодов острого бытового дискомфорта с  периодами интеллектуального торжества. Он побывал в разных тяжелых ситуациях: на фронте, в концлагере. Но именно там он дал волю своей мысли.

Гумилев проник в тайну  этногенеза и одним рывком вернул российскую историческую науку на передний край мировой естественнонаучной мысли. Всю жизнь он считал себя удачливым человеком, а страдания, по его мнению, входят в профессию любого исследователя. В мае 1993 года Льва Николаевича не стало. На его похоронах кто-то вспомнил эпитафию Эйнштейну: «Он вновь скрылся во Вселенной, как будто вернулся в родной дом». Так и Гумилев: завершив восьмидесятилетнюю экспедицию на Землю, он исчез, оставив памятники своей бесстрашной мысли.

Однако идея, будто  этносы подобны живым организмам, осталась за пределами, как науки, так и массового сознания. Труды Л.Н. Гумилева продолжают переиздаваться крупными тиражами, но их рассматривают скорее как своеобразную научную публицистику, чем научные труды в собственном смысле слова.

Таким образом, можно  сказать, что пассионарная теория преподнесена в доступном (научно-популярном) изложении, доходчива и интересна.

Но знать и понимать ее должен каждый уважающий себя человек, чтоб не остаться невеждой.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы

 

1.  А.Г. Каримуллин «Лев Николаевич Гумилев. Библиографический указатель», Казань, 1990 год.

2.  Д. Дэвид, Дж. Джерри «Большой толковый социологический словарь», 2001 год.

3.  Л.Н. Гумилёв «Этногенез и биосфера Земли», СПб.: Кристалл, 2001 год.

4.  Л.Н. Гумилев «История - наука естественная, или визит к профессору Гумилеву», журнал Сельская молодежь, № 2, 1988 год.

5.  О. Шпенглер «Закат Европы». М.,1923 год.

6.  Я. Лурье «Древняя Русь в сочинениях Льва Гумилева», журнал «Звезда», №10, 1994 год.

7.  А.Л. Янов «Учение Льва Гумилёва», журнал «Свободная мысль», 1992 год.

8.  Л.Н. Гумилев «Этнос и категория времени», «Доклады Географического общества СССР», выпуск 5, 1970 год.

9.  Л.Н. Гумилев «Внутренняя закономерность этногенеза (Ландшафт и этнос: XIV)», «Вестник ЛГУ», № 6, выпуск 1, 1973 год.

10.  Л.Н. Гумилев «Этносфера: История людей и история природы», М.,1993 год.

11. Вернадский Г. В.  Русская история. Учебник. М.: Аграф, 1997.

12. Островский В. П., Уткин А. И. История России. ХХ век. 11 кл.: Учебник для общеобразовательных  учебных заведений. М.: Дрофа, 1996.

13. О теории пассионарности  Гумилева // Республика. - №1. декабрь  2002.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Мое мнение относительно теории Л.Н. Гумилева

Теория пассионарности Л.Гумилева, хотя иногда отражает обычное и давно известное свойство любых цивилизаций (зарождение, расцвет и упадок), всё же во многом не объясняет детали этого процесса, а иногда просто подгоняет факты под себя. И дело вовсе не в том, что невозможно измерить "пассионарность". 

Действительно - пассионарность количественно  измерить нельзя (или очень трудно). Но, разве Вы не замечали этого качества в реальности? Способности некоторых людей совершать поступки, не направленные на удовлетворение элементарных биологических потребностей, и при этом не продиктованные какой-либо формой принуждения?

Но ведь "воля к власти", которая  была движущим мотивом большинства  пассионарных личностей, основавших или активизировавших государственные образования, имеет основание в биологических инстинктах. Социальная иерархия и связанная с ней борьба за статус (т.е. фактически, за власть) и другие проявления доминантности характерны практически для любых стадных (стайных) млекопитающих и даже птиц (обезьяны, волки, куры - самые очевидные примеры). Так что, борьба за место в иерархии - это тоже биологический инстинкт (как питание и размножение). Даже любознательность ученых имеет, по-видимому, корни в биологическом ориентировочном инстинкте (павловский рефлекс, к примеру). К тому же, Гумилев видел основную причину пассионарного толчка в появлении новых мутаций (это слово он часто употреблял), вызванных солнечной и/или иной космической активностью. Мутации, естественно, происходят на биологическом уровне. Хотя для этого вывода Гумилева нет фактических оснований, это составная часть его концепции. Стало быть, "заводная пружина" пассионарности находится на биологическом уровне.