Журналисты и война

 Положение  изменилось вскоре после прихода  к власти большевиков, которые  уже летом 1918 года поставили  цензуру, в том числе и военную,  под строгий контроль ВЧК и  запретили публиковать сведения  о действительном ходе операций до их окончания, данные об антибольшевистских восстаниях до их подавления, а также сведения о приходе и отходе судов из портов Советской России. Разумеется, об иностранных корреспондентах на театре военных действий не могло быть и речи, а советских не пускали дальше штабов дивизий.

 Похожая ситуация  складывалась и в годы Великой  Отечественной войны. Конечно,  на поля сражений допускали  наших и даже отдельных иностранных  корреспондентов, однако их репортажи  часто были далеки от реальности. Однако некоторые журналисты благодаря хорошим отношениям с военными добивались почти невероятного: Константин Симонов, например, отправлялся в тыл противника с разведывательной группой в Заполярье, а до этого ходил на боевое задание в составе экипажа подводной лодки Черноморского флота. В годы войны погибли военные корреспонденты Аркадий Гайдар, Евгений Петров, Павел Трошкин.

 Когда советские  войска вошли в Афганистан, о  продолжении традиций военной  журналистики не могло быть  и речи. В первые годы войны  цензура (впрочем, не только военная) не позволяла публиковать сведения даже о минимальных потерях наших войск, очень редкими были и сообщения о тяжелых боях.

 В целом,  в советское и в дореволюционное  время, особенностью отечественной  военной журналистики являлся тот факт, что освещением событий войны с непосредственным пребыванием на местах событий занимались, как правило, собственно военные журналисты, находящиеся на действительной военной службе. Массовое участие гражданских журналистов, представляющих огромное разнообразие СМИ, в освещении событий военных конфликтов является на постсоветском пространстве уже чертою последнего десятилетия.

 С 90-х годов  ХХ века в России появляются  локальные военные конфликты  и печальный список журналистов,  погибших при исполнении служебных обязанностей.

 В 1991 году  двое журналистов были убиты  в Латвии и трое погибли  в Азербайджане (Карабахский конфликт). Журналистский мартиролог 1992 года: Таджикистан – 22 погибших, Грузия  – 3, Азербайджан – 2, Россия  – 1. В 1993 году в Таджикистане были убиты 17 журналистов, в Грузии – 15. В России убиты 10, на Украине – 3, в Казахстане – 2. По одному журналисту убиты в Литве и Туркменистане. В 1994 году в России были убиты 10 (из них 4 – в Чечне), в Таджикистане – 6, в Белоруссии и Грузии – по двое, в Армении – 1. В 1995 году, с началом первой чеченской кампании, Россия становится во главе мартиролога. В первые месяцы войны убито 14 журналистов.

 В 1996 году  в Чечне были убиты 19 человек.  В последующие годы в списке  стран СНГ, где убивали журналистов – Россия, Армения, Таджикистан, Узбекистан, Украина, Казахстан.

 По данным  российских правозащитных организаций,  в 2000 году при выполнении или  в связи с выполнением профессиональных  обязанностей на территории стран  СНГ погиб 31 журналист, в том числе на территории России – 20, Таджикистана – 3, Украины – 6, Грузии – 1, Казахстана – 1. Уже в первые месяцы 2001 года в России были убиты трое журналистов. Считаются пропавшими без вести 17 журналистов. За первый год первой чеченской войны на территории республики было ранено 30 журналистов, избиты 23, военнослужащие федеральных войск задержали 146 журналистов и намеренно обстреляли 100, подверглись угрозам 27, видео- и фотооборудование, аудиокассеты и диктофоны изымались 60 раз. В 1995 году в Чечне погибло 14 журналистов. В ходе гражданской войны и последующего процесса национального примирения в Таджикистане погибли 76 журналистов.  
 

 Глава 2. Особенности  сбора и подготовки информационно-аналитических  материалов в зоне военных  действий. 

 За время  недавних войн журналисты выработали своеобразный свод правил поведения, помогающих представителям прессы успешно выполнять свои задачи. В них входят правила поведения непосредственно на месте военного конфликта, «рекогносцировка на местности», и правила формирования репортажа с места военного действия.

 К примеру,  тем, кто впервые решил выехать  на столь серьезное мероприятие,  рекомендуется прежде всего мысленно  разбить предпринимаемую акцию  на несколько промежуточных этапов: определить для себя способ  проникновения на территорию, которая, как правило, очень серьезно заблокирована оцеплением, заранее сформулировать непоколебимые поводы для присутствия и нахождения на территории, где проводится антитеррористическая операция. Цели и задачи по своему масштабу должны превосходить аргументы для выдворения за пределы интересующей журналиста территории. Аргументы должны позволить выполнить редакционное задание таким образом, чтобы начальники, с которыми доведется столкнуться, помогли попасть в нужный район, встретиться с интересующими людьми.

 Все интервью  с военным персоналом должны  записываться на магнитофонную  пленку. Интервью с пилотами и  экипажами самолетов могут проводиться  только по окончании полетов.  Временные ограничения для прессы, включая запрещение съемок и репортажей, могут устанавливаться из соображений безопасности. Ограничения будут отменяться сразу после решения проблемы безопасности.

 Необходимо  знать, что существует информация, разрешенная, для публикации и  не разрешенная. Разрешенная –  это информация об объектах, которые подверглись бомбардировкам, общее описание наземных баз и т.д. Информация, не подлежащая публикации - особая информация о количестве развернутых судов, наименования и места расположения особых формирований, информация о наступательных операциях, информация об операциях, которые были отменены или отсрочены.

 Представители  московского Центра экстремальной  журналистики считают, что надо  начинать поездку с личной  психологической подготовки. Нужно  готовить себя к тому, что можно  оказаться в самых невероятных условиях, и необходимо заранее думать – как из таких условий выйти сегодня, как выйти завтра, как послезавтра. Следующее в психологической подготовке, что нужно отметить уже на месте, – это большое внимание ко всем деталям и обстановке. Журналист должен совершенно четко себе представлять, где он живет, где находится, где ездит, какие маршруты использует, каким транспортом пользуется, с кем из местных людей общается. Человек, впервые попадающий в сложную, критическую для него ситуацию, становится как бы слепым и глухим: он ничего не видит, ничего не замечает, купается в этой обстановке не по своей воле, а плывет туда, куда его несет течение. Поэтому в первые пять дней журналист, впервые попавший в подобную обстановку, будет слепым и глухим. Потом, через недельку, он обвыкнет, начнет адекватно воспринимать ситуацию, в которой оказался, и начнет работать.

 Журналисту, попавшему в «горячую точку», необходимо ответить на каждый  из этих вопросов: знаете ли  вы, что такое информационный  вакуум вокруг себя и как его создать? Знаете ли, как осмотреть свою автомашину тогда, когда вы в нее садитесь в "горячей точке"? Знаете ли вы, каковы признаки посылки бомбы–письма, бандероли–бомбы? Знаете ли вы группу и резус–фактор своей крови и крови своих родных и близких? Знаете ли вы то ближайшее место, где вам могут оказать помощь – как правовую, так и медицинскую. Знаете ли вы признаки готовящегося против вас террористического акта? Знаете ли вы, что такое словесный портрет, и умеете ли им пользоваться? Знаете ли вы, что делать, если вас предупреждают телефонным звонком о том, что у вас в офисе заложена бомба? Знаете ли вы, как вести себя, когда вас похищают? Знаете ли вы, как себя вести в плену? Знаете ли, как выбирать маршрут передвижения на машине? Умеете ли выявлять за собой наружное наблюдение? Знаете ли вы, что такое легендирование, как оно работает в условиях кризисных ситуаций? Умеете ли организовывать конспиративные встречи со своими контактами, от которых получаете информацию?

 Как видим,  правила, регулирующие поведение на территории военного конфликта, для журналиста соблюдать жизненно необходимо. Но помимо умения сохранить себе жизнь корреспондент должен наладить отношения с непосредственными участниками военных действий – с военными. 

2.1. Отношения между журналистами и военными. 

 События последних  лет убедительно свидетельствуют  о том, что характер отношений  между средствами массовой информации и военными ведомствами в различных странах примерно одинаков. Особенно, когда идет речь о боевых действиях.

 В США проблема  этих взаимоотношений впервые  обозначилась во время вьетнамской  войны. По убеждению журналистов,  военные во Вьетнаме специально ограничивали их доступ к информации с целью ослабить влияние на формирование общественного мнения, исключить возможные несовпадения между оценками прессы и официальными сводками из районов боевых действий. В свою очередь, военные считали, что средства массовой информации привнесли в каждый американский дом ужасные картины крови и страданий, чем способствовали росту пацифистских настроений и в конечном итоге к поражению в войне. Аналогичная картина наблюдалась во время интервенции в Гренаде. Там журналисты не были даже допущены в район боевых действий. Но именно после Гренады было принято решение создавать в подобных случаях специальные информационные бригады, получающие централизованно всю информацию, которой сочтет нужным поделиться с ними военное командование.

 Такой подход  был реализован во время вторжения  в Панаму в декабре 1989 года. Опыт получился неудачным. Сказалось  непродуманное планирование, слабое  техническое и транспортное обеспечение,  невысокая мобильность информационных  бригад.

 В ходе подготовки и ведения боевых действий в Персидском заливе американцам пришлось снова решать эти проблемы. Сразу отметим, что формирование многонациональных сил для вторжения в Ирак уже сопровождалось широкой пропагандистской кампанией. Всячески восхвалялась американская военная техника и выучка солдат экспедиционного корпуса. Рисовались возможные жуткие для Ирака последствия войны, раздавались прямые угрозы в адрес Саддама Хусейна, сопровождавшиеся публичными рассуждениями о его наказании.

 В ходе  подготовки непосредственно к боевым действиям союзное командование широко использовало дезинформацию. Через средства массовой информации распространялись ложные сведения о перемещениях войск, о якобы больших трудностях в создании группировки на заморском ТВД, о необходимости продления срока подготовки к началу боевых операций. Кульминационным стало заявление о неготовности многонациональных сил к проведению операции, сделанное министром обороны США за несколько дней до начала войны.

 Жесткая цензура  была наложена на всю информацию, исходящую из районов расположения войск. Для общения с журналистами назначались только специально проинструктированные военнослужащие. В расположения войск допускались исключительно доверенные лица, давшие подписку о неразглашении. За обход цензуры полагался крупный денежный штраф или тюремное заключение.

 На этапе  развертывания группировки многонациональных  сил для представителей СМИ  были организованы ежедневные  пресс-конференции на военной  базе Дахран в Саудовской Аравии  на значительном удалении от района боевых действий.

 Централизованная  информация дополнялась также  ежедневными брифингами, проводившимися  в Пентагоне. С начала наземной  операции эти брифинги были  отменены вплоть до особого  распоряжения министра обороны. 

 Конечно,  военное командование действовало с оглядкой на закон "О свободе печати", принятый в США. Однако препятствия журналистам чинились постоянно. Так, бригаде аккредитованных журналистов предоставлялись в основном только телевизионные каналы. Пользование проводной и радиосвязью было ограничено. Бдительность цензоров доходила до того, что журналистам в репортажах предлагалось заменять даже отдельные фразы. Например: "отчаянные летчики" на "великолепные летчики", "истребители-бомбардировщики" на "истребители" и так далее.

 Некоторые  репортажи из-за задержек, связанных  с цензурой и предоставлением,  и непредоставлением каналов  связи, опаздывали настолько,  что теряли всякий смысл. Наблюдались  случаи, когда офицеры, приставленные  к журналистам, в ответ на  постановку последними неудобных вопросов, обвиняли их в антивоенных настроениях, не допускали на пресс-конференции, препятствовали выезду в войска. Проявляя рвение, некоторые американские журналисты тайком проникали в боевые порядки войск, что не всегда заканчивалось для них благополучно. Так, корреспондент компании "Си-Би-Эс" Боб Симанс был схвачен иракцами, избит, допрошен и помещен в тюрьму. Для его освобождения потребовалось вмешательство американского командования.

 Кстати, при  обнаружении военной полицией  таких "папарацци" они задерживались и подвергались аресту. Неоднократно военные физически противодействовали нежелательным съемкам и отказывались давать интервью.

 В целом  военная цензура в зоне конфликта  руководствовалась только государственными  интересами стран коалиции. Любая информация в США, например, получала разрешение на выход в свет только тогда, когда на вопрос: нужна ли она народу Америки, мог быть дан однозначно положительный ответ.