Современный танец как средство внешней и внутренней гармонизации личности

Человеческую историю  можно рассматривать не только как  хронологию событий, но и как историю  движения.

У Ван Камп есть 20 страниц  определения танца, каждое из которых  она критикует, указывая, чему оно  не удовлетворяет. Следуя этой традиции, приведу 5 определений импровизации, указывая какой важный аспект каждое из них акцентирует ;)

1.Словарное

Импровизация/Improvisation (от jraT.improvisus непредвиденный, неожиданный, внезапный) - Метод творчества (в  некоторых видах искусства), предполагающий создание произведения в процессе свободного фантазирования, экспромтом. Вимпровизации нет разделения функций сочинителя и исполнителя; они образуют органическое единство и осуществляются одновременно.

Да, и в танце еще  нет разницы между материалом и творцом (каковая есть во всех других видах иск-ва). Здесь важен акцент на "здесь и сейчас", отсутствие пробела между замыслом и воплощением.

2.Американское

импровизация означает выбор среди возможностей, присутствующих в данный момент, в противовес исполнению

определенного материала, выбранного заранее (Синтия Новак).

К вопросу о случае и выборе. Кэннингхэм подчеркивал  объективность случая (например, бросая кости для определения порядка  танцевальных комбинаций), Пэкстон  ищет равновесиемежду выбором и  случаем, опираясь на естественные силы (гравитация, момент движени). Важно, что всегда всегда есть предшествующий материал, словарь движений и возможностями расширения в каждый момент.

3.Российско-процессуальное

Импровизация - умение слышать  свое тело, пространство и партнеров и отвечать на него. Важна активность внимания, отзывчивость тела на сигналы, внешние и внутренние.

4.Европейское-интеллектуальное

Танцевальная импровизация - это форма мышления

Мышление - это то, что  вы делаете, когда не знаете, что  делать, (парафраз Жана Пиаже). Таким образом, импровизация - это то, что вы делаете, когда не знаете, что делать (Все это делает импровизацию эквивалентом мышления, но примененяемым к телу).

Перенос внимания с эмоциональной  составляющей танца на волевую-интеллектуальную, что характерно для современного европейского танца в целом.

5.Мое, как бы психологическое

Поскольку танец потенциально вовлекает всю целостность человека в процесс, то тотальность, честность  и прочая позволяют действительно  быть не только разным, но и любым.

Импровизация развилась за последние двадцать пять лет в мощное явление в танце и театре. Театр Танца в церкви Джадсон и другие группы, чья работа была основана на импровизации, подобные "Second City", "Living Theatre", и "Open Theatre" возродили искусство импровизационного выступления. В истории западноевропейского театра импровизация занимала большое место. Трубадуры Средневековья и комедия делль'арте эпохи Возрождения были важными и общепринятыми видами театрального искусства того времени. Но недавний подъем импровизации, расцветшей в мятежные шестидесятые, не укладывался в нашу театральную традицию. Он разбивал правила профессионального этикета, нарушал традиционные формы и менял роль балетмейстера и драматурга. Артистический и политический status quo был поколеблен. Танец модерн в первой половине двадцатого столетия совершил определенные изменения в традиционном балете. В 1950-х, однако, оказалось, что в нем образовались собственные традиции. В то время Дженни Хантер и Энн Халприн работали с двигательной импровизацией на западном побережье Америки, а на востоке США Мерс Кэннигхэм совместно с Джоном Кэйджем вводили радикальные новшества в хореографию, которые были, в действительности, демократизацией танца. Кэннигхэм отказался от системы "звезд"; все танцоры на сцене были равны. Пространство было децентрализовано, равное значение придавалось всем его областям, зрители сами выбирали, на чем сосредоточиться. Главное отступление от правил хореографии традиционного танца модерн - танцорам была дана возможность выбора, что делать во время выступления. Там, где прежде приоритетное значение имели указания хореографа, теперь можно было удивляться и получать удовольствие от решений, принятых танцорами в данный момент. И танцоры, и аудитория более активно участвовали в выступлении[14, С.216.].

В начале шестидесятых композитор Роберт Данн провел курсы по композиции танца в студии Кэннигхэма. Он изучал музыкальную композицию с Джоном Кэйджем и использовал недирективный  подход Кэйджа для обучения. Данн просил, чтобы студенты обсуждали не качество работы, а только структуру, формы, метод и материал, который при этом использовались. Легко можно представить, что появлялись качественно новые работы. Преобладал энергетический, антитрадиционный дух исследования. Возникало огромное число вопросов: идея фразирования, хореографические кульминационные моменты, техническое мастерство, логическая или драматическая непрерывность, разделение между исполнителями и аудиторией, и театральная трансформация. В июле 1962 г. студия представила выступление в мемориальной церкви Джадсон на площади Вашингтон в Нью-Йорке. Это было историческое начало новой эры в танце, эпохи нетрадиционных методов хореографии и использования импровизации, как в репетиционном процессе, так и в

Несколько танцоров театра Джадсон, которые стали авангардом танца постмодерн, продолжили работать с Ивонной Рэйнер в ее "Непрерывно меняющемся проекте". В 1970 г. Рэйнер решила сложить с себя обязанности руководителя театра. Она убеждала группу работать, импровизируя без лидера. Это продвинуло демократизацию танца еще на шаг дальше, удаляя балетмейстера. После этого образовался "Grand Union". С 1970 по 1976 гг. эта группа, в которую входили Транша Браун, Барбара Диллей, Дуглас Дран, Дэвид Гордон, Нэнси Льюис и Стив Пэкстон, показывала то, что Салли Бэйнс назвала экстраординарной и интересной комбинацией "танца, театра и сценического искусства, в продолжающемся исследовании природы танца и перфоманса". "Grand Union" был ареной, на который эти танцоры открывали и разрабатывали свои собственные методы и стили.

Последующие хореографические работы различных членов "Grand Union" несут отпечаток их предшествующего  опыта в импровизации. Они высоко индивидуальны и часто показывают сам процесс создания танцев. Транша Браун ввела экспромтные разговорные инструкции, которые структурировали части перфоманса; Дуглас Данн добился участия аудитории, и физического и вербального; Дэвид Гордон мистифицировал зрителей, запутывая их - что спонтанно, а что предусмотрено постановкой; Стив Пэкстон стал одним из создателей "контактной импровизации". Также этим изменениям было свойственно признание особой силы и уникальности живого представления. Во всей этой работе процесс является более интересным, чем конечный результат. В отличие от произведений искусства, которые могут покупаться и продаваться, ил*дот выступлений, "зафиксированных" на телевидении и в кино, живой перфоманс - это явление момента: преходящее и эфемерное. Не остается ничего конкретного, когда перфоманс заканчивается, особенно в танце и несценарных театральных выступлениях. Люди, создающие новое в импровизационном танце и театре, оценили эту непосредственность.

В течение "периода  Театра Джадсон" мир театра также  подвергся революции. Как и в  танце, имелась сильная реакция  против традиционных установок и стремление изменить театр. Это выражалось в отказе от линейных форм повествования и письменного сценария. Эта реакция также утверждала новое взаимодействие между участниками и аудиторией. В Нью-Йорке в конце пятидесятых и начале шестидесятых годов, а после и в Европе Living Theatre Джулии Бек и Джудит Малины поддерживал импровизационный процесс театрального творчества и взаимодействия с аудиторией. Под влиянием Антонена Арто и Джона Кэйджа в 1960 г. Living Theatre показал "Замужнюю Девицу" Джексона МакЛау. Текст был создан посредством случайности; в каждом перфомансе неопределенные элементы образовывали непредсказуемые сочетания. Через их взаимодействие со зрителями, использование реального времени, и вовлечение в проблемы непосредственной, общей важности, Living Theatre уходил от иллюзорных действий на сцене к театру как способу побуждать к действиям в реальной жизни.

На первый взгляд, импровизация означает спонтанность творческого  выражения и для большинства  людей именно в этом состоит ее ценность. Поэтому возникает вопрос - можно ли научиться импровизировать и что это может дать?

На самом деле, большинство  техник обучения импровизации (а в  программах обучения современных танцоров есть такая дисциплина) построены  на увеличении чувствительности к сигналам идущим_из.тела - его ощущений, его памяти, его тонкой малоосознаваемой жизни; на способности мгновенно реагировать на импульсы идущие из тела и сигналы из окружающего пространства и, реагируя, превращать их в историю, не всегда ясную и простую, но обладающую смыслом и своего рода красотой.

Правда, мне давно уже  хотелось развенчать один из мифов, относящихся  к импровизации - миф об абсолютной спонтанности. Полная спонтанность также  невозможна, как и вечный двигатель: мы в любом случае обусловлены  нашим прошлым опытом, мышечными зажимами и культурными табу. Возможно лишь ощущение полной спонтанности - экстатическое состояние свободы, которое достаточно редко подтверждается внешним наблюдением. Что с этим делать?

Мы не можем уйти от этой обусловленности, но нам доступно осознание этой обусловленности. Тогда появляется расстояние между мной и тем, что меня обуславливает, появляется возможность выбора, игры с этой обусловленностью. В этот момент и начинается настоящая спонтанность - при возможности открыто наблюдать за собой, при готовности к неожиданностям (не всегда приятным).

Поэтому для меня импровизация - это осознанная спонтанность.

Возвращаясь к терапевтическому и трансформационному контексту, можно  отметить, что внутри него существует своего рода дихотомия, противоречие: осознанность/спонтанность. Эти качества и навыки обслуживаются разными школами и традициями. Спонтанность в большей степени связана с экстатическими практиками (шаманскими, раджнишевскими, суфийскими), а осознанность - с практиками внимательности и самонаблюдения (в первую очередь, буддистская традиция). Спонтанность определяется доверием - себе, своим чувствам, своим реакциям, а осознанность - рефлексией, беспристрастностью, равностным отношением, полнотой восприятия и отсутствием "фильтров восприятия". Использование техник импровизации позволяет соединять эти зачастую противоположные состояния и навыки, обретать большую целостность и полноту мироощущения и самовыражения[11, С.129].

2. Роль танца в гармонизации личности человека

Через эмоциональную сферу мы воспринимаем окружающий мир, а следовательно, от ее здоровья зависит не только наше мировоззрение, но даже здоровье физического тела и эфирного.

Проявления человека в танце, его манера исполнения, яркость, передача музыки, образа, эмоциональная окраска во многом зависят от состояния чувственной сферы и осознания человеком последней. Стиль танцовщицы может зависеть от темперамента человека. Меланхолик наверняка будет выразителен в медленных движениях и танцах, холерики предадут все буйство своей натуры в быстрых, зажигательных связках и комбинациях. [11, С.146.]

По манере исполнения, по внешнему виду танцора, по его глазам, по телу, рукам и т.д. можно судить о состоянии, в котором находится  человек, можно судить, насколько  танцор погружен в сам процесс танца.

Чем больше человек осознает себя в жизни, тем проще ему  быть осознанным в процессе танца, легче  понять, что творит его тело, что  выражает, что пытается сказать и  передать. Естественно, настоящий профессиональный танцор прежде всего несет задуманный образ, пытается донести всю его гамму, красоту и эмоциональное переживание.

Танец может выступать  средством достижения гармонии в  семье. Ко всему прочему, предложение  потанцевать не так настораживает, как, скажем предложение пойти к  психотерапевту. Вот несколько несомненных достоинств танца: танец - это общение, он может выполнять как диагностическую, так и терапевтическую функцию; в танце происходит отражение и переобучение.

В семейных взаимоотношениях посредством танца человек может  проследить и отрегулировать цикл развития семьи, распределение власти, супружеское общение, установки на брак, и т.д. В танце многие процессы выполняются парами. Но в этом, опять же, очень разные уровни взаимодействий - и не обязательно мужчины и женщины... Например, отец и ребенок, мать и дочь... Все эти отношения можно проигрывать, использовать и выражать в движении.

Танец - это совершенная  форма игры. Очень многие сценарии отношений можно оптимизировать. В танце очень легко менять роли. Только что ты вел - и вот  уже ведет твой партнер!

Только что было напряжение, конфликт - и вот уже все меняется! Восприятие отношений, которые есть в жизни семьи - не только восприятие, но и развитие... Умом мы понимаем, что  любые отношения изменяются, живут  во времени, в жизни же очень часто отношения фиксируются.

Танец - своеобразное напоминание  и уму, и телу, что отношения  постоянно нужно развивать.

Заключение

Мир танца диктует  свои законы отображения действительности, основанные не на буквальном соответствии жизненного и художественного материала, а на степени верности метафорическому, поэтическому отражению жизни.

Танец, в силу своих  изобразительно-выразительных возможностей более, чем другой вид искусства, чужд натуралистической подробности, житейской повседневности, обыденной  достоверности. Язык танца - это прежде всего язык человеческих чувств и если слово что-то обозначает то танцевальное движение выражает, и выражает только тогда, когда находясь в сплаве с другими движениями, служит выявлению всей образной структуры произведения.

В настоящее время  перед отечественной психологией  и психопрактикой встает задача поиска новых эффективных, наиболее адекватных природе человека диагностических  и психокоррекционных методов.

Таким методом является танец. На сегодняшний день традиционным является использование танца как средства выражения эмоций, снятия психологического напряжения, улучшения эмоционального состояния, стимулирования творческой активности и т. д.

Использование танца  как средства диагностики и коррекции  отношений в группе еще требует своего обоснования.

На настоящий момент существует весьма противоречивое представление  о танце. Почти все исследователи  сходятся в том, что танец -это  ритмическое движение.

Ритму приписываются  различные функции, вплоть до магических и космологических. Но дальше рассуждения ученых идут по различным направлениям. Так, одни полагают, что «происхождение танца, по-видимому, чисто сексуального характера», трактуя танец, как моторно-ритмическое выражение сексуальной энергии, как высвобождение эротизма.

Примыкают к этим взглядам и представления о генетической связи танцев людей и танцев животных. Но, как показывает Круткин В. Л., «движения человеческого тела сразу складываются как человеческие, мы нигде не найдем перестроение животных движений в человеческие».