Становление и развитие антинорманизма. Опровержение тезисов норманистов

По своей форме вече было непосредственным участием народа в управлении государством, а не через представителей. Участвовать на вече имел право каждый свободный взрослый и материально независимый горожанин. Но это право никогда ни к чему не обязывало. «Людин» мог пойти на вече, а мог и не пойти, мог там стоять и молчать, мог и говорить, отстаивать полюбившееся ему мнение. Созывались веча, смотря по надобности: в одну неделю могло быть несколько вечевых собраний, а иной раз и в целый год не созывалось ни одного. Созывать вече имел право каждый «людин», но, конечно, пользоваться этим правом по капризу было опасно: можно было дорого поплатиться, и небольшие группы людей рисковали созванивать вече только тогда, когда были уверены, что вопрос, подлежащий вечевому обсуждению, важный вопрос, всем близок и всех интересует.

Во всех городах были постоянные места для вечевых собраний, но вече могло собираться и на других местах, если это почему-либо было удобнее. Особого порядка совещаний на вече не было. Как только соберется народ и наполнит площадь, так и начиналось обсуждение дела; из всего «многолюдства» выделялись наиболее решительные, смелые и лучше понимавшие дело, они-то и вели весь разговор.

При обсуждении дел никакого подсчета голосов не велось, и требовалось всегда или единогласное решение, или такое большинство, которое было бы ясно видно и без всякого подсчета голосов. Решение веча, таким образом, действительно, исходило от всего города.6

Основой экономической деятельности всех княжеств было сельское хозяйство, рыболовство, охота, пчеловодство и ремесло. Продукты этих видов экономической деятельности сосредотачивались в центральных городских центрах всех русских земель, поступая туда в ходе товарного обмена с более мелкими поселениями, а также в виде дани. Далее эти продукты шли на экспорт. Постепенно все крупные города вовлекались в подобную торговлю, хотя ведущие позиции принадлежали попеременно то Киеву, то Новгороду, за которыми шли в разное время Галич и Смоленск. В целом различия уровней социально-экономического развития нивелировались. К середине двенадцатого века все земли Древней Руси имели не только сходную структуру экономики, но и примерно одинаковый уровень развития социально-экономической сферы.7

Традиционно считается, что Россия на протяжении всей своей истории развивалась как централизованное единодержавное государство. Однако это не совсем так. Централизованное государство, основанное на единодержавной монархической власти, начало складываться лишь в период борьбы за независимость от Золотой Орды. Таким образом, идея централизованного унитарного государства получает на Руси распространение никак не ранее тринадцатого века, а воплощается еще позднее. Пример тому – восхваление деяний Андрея Боголюбского по установлению единовластия летописцами Московского царства четырнадцатого – шестнадцатого веков и отчуждение, нерасположение к ним со стороны современников. О том же свидетельствует убийство этого князя ближайшими боярами, ограбление его резиденции, убийства его посадников и тиунов, в которых участвовали бояре, дворяне и народ.

В основе же древнерусской государственности изначально лежали своего рода федеративные начала. Это не означает, что русские отринули эти «прогрессивные» начала по неразумности. Каждая эпоха имеет свои исторические реалии, которые обусловливают различные пути и подходы к государственному развитию. Московская Русь рождалась под чужеземным игом. На протяжении всей своей истории ей приходилось отражать непрерывный натиск монгольских орд с востока и юга, противостоять сильной Османской империи, бороться с польско-литовскими и шведскими интервенциями и сдерживать немецкий «drang nah Osten». При этом русские уже давно представляли собой единый народ, и сознание этого единства крепло день ото дня. В таких условиях авторитарный царский режим унитарной Московской Руси был залогом не только собственно ее выживания, но и победоносных войн, способствовавших становлению Великой России из относительно небольшой, изолированной от центров, цивилизации территории, вынужденной платить дань великому хану Золотой Орды. Во многом по иному складывалась история Руси Киевской…

Геополитические факторы, разделявшие славянские племена, были существенным препятствием к объединению. Древняя Русь была слишком велика и редко населена, а пути сообщения – достаточно трудны для передвижения, что, естественно, затрудняло быстрое формировании единого государства. Начало русской государственности развивалось двумя противоположными путями: с одной стороны, шли непрерывные попытки объединения всех русских земель в единую державу, а с другой – образование в ней ряда самобытных, политически самостоятельных обществ, не теряющих при этом связи друг с другом и единства, выражаемого их совокупностью.

В девятом веке пришельцы с севера, кто бы они ни были, растворились в массе полян и уже «Русь-поляне» начали объединение племен вокруг Киева. Это объединение происходило неодинаково. Север был достаточно удален от Киева, и первые Рюриковичи должны были считаться с интересами населения и родоплеменной аристократии. Поэтому Полоцк, Смоленск, Ростов и особенно Новгород в силу исторических и географических причин имели особый политический статус. В этих землях обычай избирать князей в добровольном порядке существовал достаточно давно.8

Иным было положение на юге. Там происходило покорение соседних с полянами племен, и о добровольности говорить не приходилось. Если на северные племена налагали минимальную, порой символическую дань и старались заинтересовать совместными военными походами и военной помощью против их врагов, то близлежащие к Киеву племена «примучивали» к дани и брали ее сколько хотели. Так, князь Олег «поча воевати древлян и примучив» стал с них «дань имать». Ни о какой добровольности присоединения земель древлян к Киевской Руси говорить не приходится. Пример тому – смерть князя Игоря Рюриковича. Северяне были разделены с Киевом Днепром и находились на границе с Хазарским каганатом. Олег «идее на северы и победи северы», но «возложи на них дань легкую», сообразуясь с геополитической обстановкой.

Таким образом, русь-поляне взимали дань в пользу Киева, и киевские князья предводительствовали в совместных военных походах. Во внутренней жизни племен ничего не менялось, и власть Киева они воспринимали примерно так же, как власть хазар, только менее (или более) обременительную. Однако походы Олега и особенно Святослава показали славянам, что есть народы совершенно от них отличные и которые являлись врагами им всем. Постепенно на этом фоне складывалось и крепло представление о соседних славянах как о братьях. После реформ Ольги были упорядочены размеры и механизм сбора дани, которая из разряда поборов с побежденных перешла в категорию внутренних налогов. С принятием христианства начинает формироваться духовное единство народа, его национальное самосознание. Когда все земли получили князя из одного рода и престали платить дань Киеву, кончилось представление о внешнем иге. Это и было, по сути, начало государственного единства.

 Таким образом, Древнерусское государство возникло как результат разрастания противоречий внутри славянского общества, не могущих быть разрешиться изнутри самого этого общества и вынужденного поэтому, в целях самосохранения, прибегнуть к помощи внешней силы, с которой оно, к тому же, имело совместные интересы.9

Каким же было это государство с точки зрения формы территориального устройства? Государство первых Рюриковичей трудно назвать единым. Скорее это своего рода Киевская метрополия, окруженная целым рядом «колоний» и «доминионов». Причем близлежащие земли были скорее колониями, а отдаленные – доминионами. Русская земля этого периода включала лишь Киев и близлежащие территории, населенные полянами. Впервые термин «Русская земля» встречается в договоре Игоря с Византией. В дальнейшем вся южная Русь входила в понятие Русской земли. Позже сюда же стали относить и Западную Русь, а затем и северо-восток. Период относительного государственного единства юго-западной Руси наступил при Владимире Святом. Политическое, экономическое и духовное единство Киевской Руси окончательно оформилось к концу правления Ярослава Мудрого. Именно с этих пор начинается история развития единого русского государства.

Раздел 2. Возникновение норманской теории. Основные доводы представителей норманской исторической

                        школы

Нет в истории России вопроса, который не вызвал бы столь продолжительные, ожесточенные и с участием сотен ученых споры, чем вопрос, «откуда есть пошла земля русская», кто такой Рюрик и его «варяги», отождествляемые русскими летописями с «Русью».10

Прежде, чем перейти к основной части данного раздела, а именно, к рассмотрению доводов представителей норманской школы, рассмотрим для сравнения кратко другие теории происхождения государства.

В отечественной науке государства и права традиционно принято выделять среди немарксистских теологическую, патриархальную, договорную, 
ирригационную теории, а также теорию насилия. Как относится к такому 
многообразию взглядов? Можно сказать, что эти теории охватывают лишь  
те или иные стороны такого сложного феномена как происхождение 
государства, хотя и преувеличивают, универсализируют эти стороны. Важно 
в общей характеристике этих теорий, часть из которых зародилась в  
глубокой древности или в средние века, наряду с критическим отношением, 
выделять и то позитивное, что они содержат.11

Теологическая теория настаивает на божественном происхождении 
государства, государственной власти, утверждает и защищает тезис «вся 
власть от бога». Несмотря на свое религиозное содержание и эта теория, 
возникшая еще в древности (Иудея), отражала определенные реальности, а  
именно теократические формы первичных государств (власть жрецов, 
роль храма, разделение власти между религиозными и административными 
центрами). Следует также учитывать при оценке этой теории, что 
освещение власти божественным, а это имело место во многих первичных 
городах-государствах придавало власти и авторитет, и безусловную 
обязательность. Не случайно, что эта теория была весьма распространена в 
средние века. В XVI-XVIII веках теологическую теорию использовали для 
обоснования неограниченной власти монарха. А сторонники королевского 
абсолютизма во Франции, например, Жозеф де Местр, рьяно ее отстаивали в 
начале XIX века. Получила она своеобразное развитие и в трудах 
некоторых современных теологов, которые признавая рубежное значение 
«неолитической революции», утверждали, что переход к производящей 
экономике, начавшейся 10-12 тыс. лет назад, имел божественное начало. 
При этом теологи отмечают, что, по их мнению, точных естественных причин этого качественного перелома в истории человечества, наука до сих пор не установила, а вот религиозное обоснование содержится еще в Библии.  
Разумеется, теологическая теория исходит из религиозных воззрений, не 
является научной, но отражает отдельные реальные процессы, действительно 
имевшие место в процессах становления государства (теократические 
государства).

Патриархальная теория рассматривает возникновение государства 
непосредственно из разросшейся семьи, а власть монарха конструирует из 
власти отца над членами его семьи. Так же как и теологическая 
теория, патриархальная была направлена на обоснование неограниченной 
власти царя, монарха, но истоки этой власти видела уже не столько в ее 
божественном происхождении, сколько в тех формах семьи, где существовала неограниченная власть главы семьи, патриарха. Зародилась эта теория в 
Греции, обоснование получила первоначально в трудах Аристотеля, но свое 
развитие нашла в XVII веке в сочинении англичанина Фильмера «Патриарх».

Договорная теория получила весьма значительное распространение в 
XVII-XVIII вв. как идеология «третьего сословия». В Голландии в XVII в. 
сторонниками этой теории были Гуго Гроций и Спиноза, в Англии Локк и  
Гоббс, во Франции в XVIII веке Руссо. В России представителем 
договорной теории был революционный демократ А.Н.Радищев (1749 – 1802), который утверждал, что государственная власть принадлежит народу, 
передана им монарху, и должна находиться под контролем народа. Люди 
же, входя в государство, лишь ограничивают, а вовсе не теряют свою 
естественную свободу. Отсюда он и выводил право народа на восстание и 
революционное Ниспровержение монарха, если тот допускает злоупотребление властью и произвол.

В договорной теории государство возникает как продукт сознательного 
творчества, как результат особого договора, в который вступают люди, 
находившиеся до этого в «естественном», первобытном состоянии.

Теория насилия в основу происхождения государства кладет акт насилия, как правило, завоевание одного народа другим. Для закрепления власти 
победителя над завоеванным народом, для насилия над ним и создается 
государство.

Ирригационная теория связана с именем немецкого ученого К.Виттфогеля. В его работе «Восточный Деспотизм» возникновение государства, их первые деспотические формы связываются с необходимостью строительства гигантских ирригационных сооружений в восточных аграрных областях. Эта необходимость приводит к образованию «менеджериально бюрократического класса», порабощающего общество. К.Виттфогель деспотизм называет «гидравлической» или «агроменеджериальной» цивилизацией.12

Еще профессор Санкт-Петербургской Академии наук немец Т.З. Байер, не знавший русского языка, а тем более древнерусского, в 1735г. в трактате на латинском языке высказал мнение, что древнерусское государство из летописей – «варяги» - это название скандинавов, давших государственность Руси. В поисках соответствующего термина в древнесеверных языках, Байер нашел, однако, лишь единственно приближенно напоминающее «варяг» слово «вэрингьяр». Лингвисты до сих пор затрудняются хотя бы искусственно смоделировать именительный падеж единственного числа от этого термина. Больше того, «вэрингьяр» упоминается в древнесеверных источниках для обозначения «наемных телохранителей византийских императоров», как правило, называвших себя «русами» по происхождению, а не «норманнами» или «свеями», то есть прямо никак не свидетельствовали о своей причастности к Скандинавии.

Тем не менее, именно Байер заложил основу так называемой норманской теории происхождения государственности на Руси. И в восемнадцатом веке, и в последующие два с половиной столетия гипотеза Байера нашла поддержку эрудитов как из числа германоязычных ученых (Г.Ф Миллер, А.Л. Шлецер, И.Э. Тунман, Х.Ф. Хольманн, К.Х. Рафн, А.А. Куник, В. Томсен, Ф.А. Браун, Т.Я. Арне, Р. Экблом, М.Р. Фасмер, А. Стендер-Петерсен) в России и за рубежом, так и среди русскоязычных (Н.М. Карамзин, В.О. Ключевский, М.Н. Погодин, А.Л. Погодин, А.А. Шахматов, В.А. Брим, А.А. Васильев, Н.Г. Беляев, В.А. Мошин, В. Кипарский). А патриотический запал М.В. Ломоносова, С.П. Крашенинникова и др., как и нестандартные по форме сочинения Ю. Венелина, дали повод норманистам обвинять этих и последующих антинорманистов в том, что их сочинения – всего лишь плод патриотических настроений или хуже того – фантазия дилетантов.