Развитие науки и культуры

Развитие науки и культуры в СССР в 50-х —60-х и 70-х—80 гг.

Духовная атмосфера второй половины 50-х — первой половины 60-х  гг. — атмосфера «оттепели». Явление  «оттепели» многогранно: это и надежды  на обновление социализма, порожденные XX съездом КПСС, и стремление к  творческой свободе, и жажда понять страну, в которой живешь, и романтическое  увлечение ленинизмом, освобожденным  от сталинских искажений, и попытки  выйти за пределы привычного круга  идей и стереотипов, и вера в то, что можно и нужно думать, жить, писать, творить честно, не дожидаясь  указаний, не боясь окриков, не оглядываясь  на авторитеты.

Совершенно очевидно, что  эти настроения и ожидания вызывали у власти тревогу. Она не хотела и  не могла отказаться от руководства  культурой, искусством и наукой, продолжала жить представлениями о необходимости  управлять культурным процессом. В  конце концов со времени принятия знаменитых постановлений по вопросам литературы, музыки, науки прошло меньше десяти лет. В годы «оттепели» к читателям  вернулись запрещенные в прежние  годы С. А. Есенин, А. А. Ахматова, М. И. Цветаева, И. Э. Бабель, Б. А. Пильняк, М. М. Зощенко, стало возможным изучать творчество В. Э. Мейерхольда и А. Я. Таирова, слушать не звучавшие ранее произведения Д. Д. Шостаковича, С. С. Прокофьева, А. И. Хачатуряна и др. Были опубликованы «Русский лес» Л. М. Леонова, «Не хлебом единым» В. В. Дудинцева, «Искатели» Д. А. Гранина, «Братья и сестры»  Ф. А. Абрамова, «Теркин на том свете» А. Т. Твардовского, «Один день Ивана  Денисовича» А. И. Солженицына. Значительным явлением литературной и политической жизни стал журнал «Новый мир», возглавляемый  Твардовским. В Москве открылся театр  «Современник», постановки которого («Вечно живые», «Голый король» и др.) вызывали восторг и споры публики. Кинофильм  М. К. Калатозова «Летят журавли» был триумфально показан на Каннском фестивале. А еще были вечера поэзии в Политехническом музее, собиравшие сотни почитателей молодых Е. А. Евтушенко, А. А. Вознесенского, Р. И. Рождественского, песни Б. Ш. Окуджавы и В. С. Высоцкого.

Творческая свобода между  тем имела определенные границы. В 1957, 1962 и 1963 гг. на ставших знаменитыми  встречах с интеллигенцией

Н. С. Хрущев весьма недвусмысленно и даже грубо напомнил писателям, поэтам, художникам об их месте в  обществе: «Центральный комитет партии будет добиваться от всех... неуклонного  проведения партийной линии». Цензура  запрещала публикацию романов «Котлован» и «Чевенгур» А. П. Платонова, «Мастер  и Маргарита» М. А. Булгакова, «Жизнь и судьба» В. С. Гроссмана и  др. Апогеем «антиоттепели» стали  гонения на Б. Л. Пастернака за опубликованный на Западе роман «Доктор Живаго», удостоенный Нобелевской премии в области литературы; скандальный  разнос, устроенный Хрущевым художникам-абстракционистам на выставке в Манеже.

С середины 60-х гг. идеологическое давление на культуру усилилось. Власть поддерживала официозные, идейно выдержанные, но весьма несовершенные в художественном отношении произведения. Преследования  тех, кто в своем творчестве нарушал  установленные рамки, приобрели  весьма жесткие формы. В середине 60-х гг. был устроен судебный процесс  над 

А. Синявским и Ю. Даниэлем, к высылке за «тунеядство» приговорили  поэта И. А. Бродского, в будущем  лауреата Нобелевской премии. В 70-х  гг. страну покинули А. И. Солженицын, В. П. Некрасов, В. Н. Войнович, А. А. Тарковский, М. Л. Ростропо-вич и др.

К счастью, творческая жизнь  продолжалась. Писатели В. П. Астафьев («Последний поклон», «Пастух и пастушка»), Ю. В. Трифонов («Другая жизнь», «Дом на набережной», «Старик»), В. Г. Распутин («Живи и помни», «Прощание с  Матёрой»), Ф. А. Абрамов (тетралогия о  Пряслиных), В. М. Шукшин («Я пришел дать вам волю»), В. В. Быков («Обелиск», «Сотни- ков»), театральные режиссеры Г. А. Товстоногов, О. Н. Ефремов, А. В. Эфрос, Ю. П. Любимов, А. А. Гончаров, кинорежиссеры С. Ф. Бондарчук, Л. И. Гайдай, С. И. Ростоцкий, Э. А. Рязанов, Л. А. Кулиджанов создавали произведения высочайшего художественного и нравственного уровня.

 Культурный процесс  развивался, преодолевая сопротивление  системы. Знамением времени было возникновение целого сектора нонконформистской, отрицающей официальные догмы культуры, появление так называемого «самиздата», практика публикации запрещенных произведений за рубежом. Столь же противоречивым было развитие науки. К середине 50-х гг. руководство страны осознало, что в условиях начавшейся научно-технической революции поддержка науки становится условием сохранения за СССР статуса великой державы. К середине 60-х гг. расходы на науку выросли в 4 раза, более чем в два раза увеличилось количество научных работников. Эта тенденция сохранилась в последующие годы: с 1960 по 1980 г. расходы государства на науку выросли в общей сложности в 6 раз. Серьезно улучшилось материальное положение ученых. Были созданы новые научные центры в Новосибирске, Свердловске, Уфе, Иркутске, Владивостоке, Красноярске и др. В 1957 г. был запущен первый в мире синхрофазотрон, спущен на воду первый атомный ледокол, осуществлен первый старт искусственного спутника Земли. В 1961 г. советский космонавт Юрий Гагарин совершил первый в мире пилотируемый полет в космос.

Получили признание исследования в области физики высоких и  сверхвысоких энергий (Б. М. Понтекорво), химии цепных реакций (Н. Н. Семенов, Нобелевская премия), теории сверхтекучести (Л. Д. Ландау, Нобелевская премия), исследований молекулярных квантовых гейераторов (Н. Г. Басов, Нобелевская премия), космонавтики (С. П. Королев, В. Н. Челомей). Этот список можно продолжить.

По ряду направлений советская  наука занимала ведущие позиции, обгоняя соответствующие научные  школы на Западе. К сожалению, нарастали  и негативные тенденции. Прикладные исследования существенно отставали  от фундаментальных. По некоторым ключевым направлениям (вычислительная техника и информатика, с конца 60-х гг. — освоение космоса, самолетостроение, генетика и микробиология, ядерные исследования и др.) отставание нашей науки было значительным.

Что касается общественных наук, то после некоторого оживления, связанного с «оттепелью», их развитие вновь затормозилось. Идеологический диктат был в этой сфере особенно ощутим. Боязнь оказаться под подозрением  в инакомыслии (диссидентстве) сковывала  творческий поиск многих ученых-гуманитариев.

70—80-е годы характеризуются  углублением в проблемы философии  культуры, большей самостоятельностью  исследователей, разнообразием подходов  к проблемам культуры — подходов, которые еще в 60-е годы выглядели  «еретическими» (системно-структурный,  антропологический, аксиологический,  семиотический, герменевтический  и т. д.); отказом от представлений  о «национальной по форме и  социалистической по содержанию  культуре» и от абсолютизации  классового подхода к культуре; прекращением огульной критики  как самой буржуазной культуры, так и западных концепций философии  культуры и т. п. Правда, еще  в 1989 г. статья Н. В. Мотрошиловой  «Культура» в «Философском энциклопедическом  словаре» оставалась своего рода  компромиссом — в ней подчеркнуты  новые тенденции в понимании  культуры и явно заметны «следы  прошлого», в частности в отношении  к немарксистским концепциям  философии культуры.

Однако в это же время  Н. В. Мотрошилова в статье «Новая волна интереса к философской  аргументации» говорила о необходимости  включения исследований отечественных  мыслителей в контекст современной  мировой философии культуры. Н. В. Мотрошилова считает позитивной «саму попытку (для философии  в целом, конечно, не новую) наметить и подвергнуть исследованию широкое, целостное поле философии культуры», которое стремится увязывать  «ценностно-аксиологические и бытийственные (онтологические) аспекты человеческой социально-исторической деятельности». Опираясь на доклады и выступления  на XVII Всемирном философском конгрессе, Н. В. Мотрошилова предлагает «более конкретную расшифровку того, как мыслятся проблематика и методы такой современной философии культуры», ибо, «несмотря на существование ряда интересных и плодотворных подходов, нельзя сказать, что такая целостная современная концепция культуры создана на Западе или уже сформирована марксистскими авторами». Н. В. Мотрошилова показала позитивное содержание взглядов Э. Левина, К. де Бир и других участников Всемирного философского конгресса в Монреале и заключила, что плодотворна «постановка вопроса о возможности и необходимости анализа внутренних структур культуры с точки зрения их взаимодействия, их диалога, а точнее, их „полифонического" цивилизованного взаимопонимания и взаимообогащения».