Полоцкое княжество

Введение.

Полоцкая земля одно из интереснейших раннефеодальных  княжеств древней Руси. Она первая выделилась из состава Киевской Руси, в ней, следовательно, впервые проявились те центробежные силы, которые через несколько десятилетий повсеместно ознаменовали новую эру в истории Руси эпоху феодальной раздробленности.

Термин «Полоцкая земля» принадлежит летописи, где встречается  впервые под 1128 г. «Земля» в понимании  летописца совокупность уделов, экономически, политически и культурно связанных  с Полоцком и административно  ему подчиненных.

Крайне благоприятным  обстоятельством для Полоцкой земли  была близость верхнего Днепра (у Орши) и среднего течения Западной Двины (у Бешенковичей), что обеспечивало удобный транзит товаров, движущихся с Черного моря в Балтийское, и способствовало торговле внутри страны. Помимо многочисленных рек эта страна изобиловала озерами, происхождение которых связывается с вюрмским оледенением. Обилие в них рыбы было также заманчиво для новых поселенцев. Болот в Северной Белоруссии, по сравнению с южной, немного; большая часть их тянется вдоль верхнего течения Березины.

Находимые в них болотные руды наряду с озерными играли, несомненно, крупную роль в жизни населения, производившего из них железо сыродутным способом.

Отсутствие письменных источников и недостаточное количество археологических  данных не позволяют, к сожалению, должным  образом осветить глубинный процесс  зарождения феодальных отношений в  Полоцкой земле, и о нем часто  можно только догадываться лишь по имеющимся крайне отрывочным данным.

Так, исчезновение в IX в. коллективных усыпальниц длинных курганов и замена их круглыми насыпями меньших размеров с одиночными, реже парными захоронениями  свидетельствуют, по-видимому, об ослаблении родовых связей и о господстве семьи патриархального типа, а  наличие в пределах одной курганной  группы богатых и бедных инвентарем погребений указывает, вероятно, на имущественное  неравенство. Погребальный обряд является самым консервативным, и явления, которые он отражает, часто относятся  к гораздо более ранним временам. Однако это не всегда так. Переход  к парной семье патриархального  типа начал совершаться у кривичей, несомненно, раньше возникновения длинных  курганов, имущественное же неравенство, которое прослеживается только в круглых курганах с трупоположением, отражает, конечно, «сегодняшний» день, т. е. относится к Х—XI вв.

Полоцкое княжество и  его государственно-политический строй.

Появление богатых и бедных патриархальных семей привело постепенно к образованию племенной знати, которая, пользуясь трудом зависимых от нее бедных членов общины, все более налагала свою тяжелую руку на общинную собственность, начиная захватывать власть в племенных центрах и во всем племени. Так появились племенные князья, которые стали отстраивать укрепленные стенами большие участки-«дворы», где они, поставившие себя над племенем, могли быть вне опасности. Племенная знать полочан отстроила на правом берегу Полоты недалеко от ее устья крепость-«город» Полоцк. Сюда теперь собиралась дань со всей Полоцко-Ушачской группы поселений, которая, став собственностью полоцкого князя, отныне именовалась его «волостью» (от глагола «володеть» владеть). Власть князя ежегодно распространялась на все новые соседние территории путем наложения дани.

Процесс формирования государственного образования феодального типа – Полоцкой земли начался, естественно, с оформления территории княжества в целом

С возвышением Полоцка  и с появлением местного феодального  класса, в интересах которого было создать аппарат принуждения, распространяя  его действие на значительное территориальное  объединение, дань, поставляемая в Полоцк, начала разрастаться все более; IX и X века были «поглощены» формированием и утверждением власти в Полоцке, а также и «данническим освоением» населения внутри страны складывающимся феодальным классом.

Центробежное распространение  дани из этого города привело в конце концов в соприкосновение ее с данью, распространяемой из соседних равновеликих центров Пскова, Новгорода, Смоленска и Турова. После неизбежных столкновений в конечном итоге были проведены границы между княжествами, хорошо прослеживаемые как по наличию возле них ненаселенных, «ничьих» зон, так и по топонимам «межа» (пограничное поселение), «межник» (пограничный знак).

Как писал А. Н. Насонов, южная  граница Полоцкой земли сложилась  довольно рано, на рубеже Х-XI вв. или в самом начале XI в. Она представляла, очевидно, незаселенную зону лесов верхнего Немана, его притока Лощи, истоков Случи и выходила к верховьям Птичи. Южнее располагалось скопление слуцких поселений Турово-Пинской земли. Полоцкая дань пришла в соприкосновение с чернигово-смоленской (Смоленск принадлежал тогда Черниговской земле), по мысли А. Н. Насонова, в первой половине XI в.

Стремясь получить в лице сильного полоцкого князя союзника, Ярослав Мудрый был вынужден уступить Полоцку ключевые позиции на волоках  у р. Усвята и в устье р. Витьбы (Витебск). Граница земли возникла здесь в безлюдной зоне лесов к востоку от р. Лучёсы.

Увеличение полоцкой территории на севере сопровождалось борьбой Всеслава Полоцкого с Новгородом и прекратилось только во второй половине XI в. Судя по топонимам «межа», «межник», Псковскую и Новгородскую земли здесь отделяли от Полоцкой также обширные зоны почти незаселенных лесов. Западные границы Полоцкой земли нам недостаточно ясны. Они могут быть намечены только по топонимам «межа», которые находятся там, где располагаются (на островах озер Мядель, Дрисвяты и на перешейке Дривято и Новято) полоцкие раннесредневековые пункты Мядель, Дрисвяты и Браслав (Брячиславль). Это и были пограничные укрепления Полоцкой земли на границе с соседней воинственной Литвой, платившей дань в Полоцк.

Социально-политическая организация  Полоцка имела много общих  черт с Киевом и Новгородом. Полоцк был главным («старшим») городом своей волости.

В Х-XII вв. названием Полоцк часто заменяли слова «земля», «волость».

Главный город не мыслился без «области», «волости», т. е. без  пригородов и сел. Лаконичная запись в Лаврентьевской летописи характеризует  взаимоотношения между стольными  и младшими городами: «Новгородци бо изначала и смолняне и кыяне и полочане и вся власти яко на дому (думу) на веча сходятся, на что же стареищии сдумають, на том же пригороди стануть».

Речь идет о сходстве вечевого устройства в Новгороде, Киеве, Смоленске, Полоцке и отмечается, что пригород подчинялся решениям старшего города, но обладал некоторой самостоятельностью в исполнении этих решений.

Согласно письменным источникам, пригород это младший подчиненный  город, принадлежащий к области  старшего города. Нет данных считать, что пригороды, построенные в XI-XII вв., были частновладельческими городами князей. Младшие города зависели от старших городов как средоточия всей земли. С развитием феодализма взаимоотношения старших городов и пригородов изменялись и усложнялись. Между стольными городами и пригородами происходили конфликты. В XII в. князья были в городах Минске, Заславле, Логойске, Витебске и других, которые имели свои волости. Эти пригороды стали центрами удельных княжеств, их зависимость от Полоцка была номинальной.

Одновременно с общим  формированием полоцкой территории шел процесс все большего закабаления  свободных общинников внутри страны. В племенных центрах, существовавших ранее, и в центрах, отстроенных  вновь, расселялась, по-видимому, княжеская  администрация, ведавшая сбором дани с  окрестных селений в пользу полоцкого  князя и сконцентрировавшаяся затем  в крупных центрах обложения (таких, как Полоцк, Витебск, Друцк, Минск). Округа, с которой собиралась дань в свой центр, стала называться его волостью. С ростом семьи полоцкого князя волости стали передаваться членам его семьи и стали княжескими наследственными уделами, что было, по-видимому, закреплено после смерти Всеслава Полоцкого в 1101 г.

Источники сообщают нам следующие  имена сыновей Всеслава Полоцкого: Давыд (упомянут в статьях 1103, 1104, 1128 гг. — в последний раз как полоцкий князь); полоцкий князь Рогволод (1128 г.); Борис (1102 г. — сведения по летописным источникам В. Н. Татищева, 1128 г. — упомянут как полоцкий князь); Глеб (статьи 1104, 1108, 1116, 1117, 1119. гг. — везде упомянут как минский князь); Роман (умер в 1116 г.) . Известны имена еще двух полоцких князей, сыновей Всеслава Святослава и Ростислава. Старшими сыновьями прославленного князя были, по-видимому, Давыд, Борис и Глеб: именно их помянул в Иерусалиме Даниил Мних. Полоцкого князя Давыда полочане свергли в 1128 г. и посадили на его место Рогволода, однако в 1128 г. сообщается о смерти не Рогволода, а Бориса. Остается предположить, что Рогволод имел крестное имя Борис. Это же подтверждает поздняя Густынская летопись, которая по неизвестным нам источникам прямо указывает: «Рогволод или Борис»; Борис был, очевидно, вторым сыном Всеслава, третьим был Глеб.

Какие же уделы получили сыновья  Всеслава после смерти отца? Из летописи мы знаем, что Минским уделом безраздельно владел Глеб Всеславич.

Мы установили, что Полоцкий, главнейший, удел получил старший  сын Всеслава Давыд. Фамильный удел Рогволода-Бориса определяется по княжению его сына и внука: под 1159 г. летопись сообщает, что его сын Рогволод Борисович бежал из заточения в Минске и направился в Друцк, где его приняли как своего князя. Сюда же он бежал в 1161 г., бросив полоцкое княжение, после битвы под Городцом («а Полоцку не смети ити, зане же множество погибе полотчан». Здесь в 1171 г. он же заказал знаменитую надпись на огромном камне, древнем дольмене (так называемый Рогволодов камень). В Друцке княжил и его сын Глеб Рогволодич (1180 г.). Таким образом, по княжению сына и внука мы определяем, что Борис-Рогволод уже владел Друцком, получив этот удел, по-видимому, по смерти отца (1101 г.).

Перейдем к младшим  сыновьям Всеслава Полоцкого, в отношении  владений которых в науке также  нет ясности. Под 1116 г. Повесть временных  лет сообщает о смерти Романа Всеславича, его вдова упоминается в житии Евфросинии Полоцкой. Под 1130 г. летописец сообщает о кривичских князьях Давыде, Ростиславе, Святославе и двух Рогволодичах (именно в этом порядке), которых киевский Мстислав «поточи Царюгороду за неслушанье их». В другом месте той же летописи узнаем, что сосланы они были с женами и детьми, а Лаврентьевская летопись уточняет имена Рогволодичей Василий и Иван.

Итак, помимо трех старших  сыновей у Всеслава было еще три  младших сына - Роман, Ростислав и Святослав. Взаимное старшинство их неизвестно; можно полагать, что они владели тремя оставшимися уделами-волостями Витебским, Лукомльским и, вероятно, Изяславльским. Для определения владений Романа данных нет: он умер слишком рано. Мало данных и для утверждения о владениях Ростислава-Георгия. Польский историк Т. Василевский отождествляет брата Евфросиньи Полоцкой Вячеслава с кокнесским князем Вячко, что позволило ему утверждать, что Ростислав Всеславич и его дочь Евфросинья Полоцкая были владельцами якобы Кокнессе. Однако это невероятно. Т. Василевский забывает, что Евфросинья, судя по ее житию, постриглась в монахини еще при жизни Бориса Всеславича Полоцкого (умер в 1128 г.), родилась, следовательно, около 1120 г., в конце жизни удалилась со своим братом Вячеславом в Византию, где и умерла в 1173 г. Вячко же действовал в начале XIII в. и был убит немцами при осаде Юрьева в 1224 г. Он не мог быть братом полоцкой просветительницы, так как принадлежал к другому поколению полоцких князей.

В начале XII в. Витебск и  его удел-волость находились во владении, по- видимому, одного из сыновей Всеслава Полоцкого Романа, Святослава или Ростислава. После высылки князей в Византию (1130 г.) в Полоцкой земле оставалось, по-видимому, несколько второстепенных князей, среди которых история оставила нам имя одного—Василька Святославича, возведенного в 1132 г. по воле полочан на полоцкий стол. Был ли он до этого владельцем Витебского удела (и наследовал в этом случае его после ссылки отца), мы не знаем. Скорее нет. По городам изгнанных были посажены ставленники Мстислава Владимировича—«мужи свои». Витебский удел, всего вероятнее, стал вотчиной-уделом Смоленска, почему мы и видим там в 1165 и 1167 гг., как мы говорили, сына. смоленского князя. Сорокадвухлетний срок отпадения Витебска слишком большое время, чтобы безоговорочно считать поставление Васильковичей туда их законным возвращением в отчину деда Святослава. За это время традиция, несомненно, могла быть и нарушена.

Период правления Василька Святославича в Полоцкой земле мало освещен источниками. Начавшиеся частые походы Мстислава Киевского на данников Полоцка литовские племена (1129, 1131 гг.) с вокняженисм Василька прекратились. Ослабевший Полоцк был втянут в борьбу южнорусских князей на стороне противников Изяслава Мстиславича (1137 г.). Однако слабому Полоцку отношения с Мономаховичами были выгодны. В следующем, 1138 г. Василько заигрывает с Всеволодом и Святополком Мстиславичами новгородскими изгоями, проезжавшими через Полоцк в Псков (1138 г.). В 1138 г. Полоцкие «войска» участвуют в походах Мономаховичей на Ольговичей.

Возвращение полоцких князей из Византии (летопись сообщила нам  только о возвращении двух Рогволодичей—князей друцких в 1140 г., но вскоре на минском столе оказываются и минские Глебовичи, по-видимому также возвратившиеся) создало острую ситуацию в Полоцкой земле и потребовало перераспределения уделов. Как это было осуществлено нам неизвестно, но во всяком случае далеко не мирно.

К усобицам привлекались южнорусские  княжеские группировки, что подкреплялось  и матримониальными связями: Васильковна выдается замуж за сына Всеволода Ольговича, Рогволод Борисович женится на дочери Изяслава Мстиславича. Сообщая о свержении с полоцкого стола в 1151 г. Рогволода Борисовича, летопись не указывает, когда этот князь, держащий сторону Мстиславичей и женатый, как мы сказали, на дочери Изяслава, сел на полоцкое княжение и сменил Василька. По-видимому, это произошло в 1146 г., что подтверждает, на наш взгляд, и Воскресенская летопись, которая относит к этому году вокняженис в Друцке Глеба «Рязанского» (это ошибка: в Друцке был свой Глеб Рогволодич, не имевший отношения к Рязани). Друцк получил князя Глеба в 1146 г., потому что его отец Рогволод был переведен в этом году своим тестем киевским Изяславом в Полоцк.

В том же 1146 г. новый князь  появился и в Минске: это был, мы знаем, Ростислав Глебович, сын Глеба Минского, умершего в 1119 г. в Киеве (не исключено, что это и был мифический Ростислав, которого считают сыном Всеслава, изгнанным в Византию, и о котором молчат наши летописи). Все сказанное подтверждает нашу мысль, что с вокняжением в Киеве Изяслава Мстиславича в 1146 г. в Полоцкой земле началось немедленное перераспределение столов: полоцкий стол получил возвратившийся из Византии Рогволод Борисович, друцкий стол занял его сын Глеб, а на минском княжении сел сын минского Глеба Ростислав.

Распределение полоцких столов 1146 г. ненадолго примирило страсти  полоцких князей. К тому же за время  отсутствия полоцких князей в городах  развилось новое явление городское  вече, с которым полоцкие князья уже не могли не считаться. С развитием  феодальных отношений князь все  более подчинял своей власти управление, предводительствовал войском, вершил суд и расправу. Только в крупных  городах в XII в. вече временами фактически ограничивало княжескую власть, как  это наблюдалось в Полоцке. Однако даже в крупных городах самоуправление городской общины не получило дальнейшего  значительного развития.