Первооткрыватели российской истории

     Из  литературных трудов" преп. Нестора  мы знаем: 1) Чтение о житии и погублении блаженную страстотерпцю Бориса и Глеба, 2) Житие преподобного отца нашего Феодосия, игумена Печерского и 3) Летопись. Главнейший труд — Житие Феодосия Печерского, составленное в промежуток времени между 1077 и 1088 годами: оно одно может дать некоторую точку опоры в суждениях о Несторе, как писателе. Пользуясь большой популярностью в древнерусской письменности, Житие преп. Феодосия имеет довольно сложную литературную историю, которую можно проследить при более или менее внимательном отношении к различным редакциям Киево-Печерского Патерика, в составе которого это Житие издавна занимает очень видное и почетное место. Как литературное произведение, Несторово Житие обладает значительными достоинствами и ясно говорит о большой начитанности и выдающейся образованности автора: хороший язык (выдержанный церковно-славянский стиль), толковое и по местам занимательное изложение, сравнительно немного того "добрословия" и "плетения словес", которыми так изобилуют позднейшие (северорусские) жития. Древнейший список Жития Феодосия дошел до нас в так называемом Успенском Сборнике XII в. По этой рукописи, хранящейся теперь в Московск. Синод. библ., Житие издавалось три раза: Бодянским ("Чтения в Общ. ист. и др. р." 1858, III), А. Поповым ("Чтения в Общ. ист. и др. р." 1879, I) и А. А. Шахматовым и П. А. Лавровым ("Чтения в Общ. ист. и др. р." 1899 г. и отд.: Сборник XII в. Моск. Успенск. Собора. Вып. І).

     Раньше  Жития преп. Феодосия Печерского Нестором составлено (вскоре после 1079 г.) Чтение о житии и погублении Бориса и Глеба, стоящее совершенно независимо от других агиологических памятников, посвященных свв. Борису и Глебу. В историко-литературном отношении Чтение стоит ниже Жития: в нем больше общих мест и таких подробностей, которые не имеют прямого отношения к делу, больше бесцветности и шаблонности в характеристиках; заметно пренебрежительное отношение к собственным именам и хронологическим датам, как не прибавляющим назидания; отсутствие в содержании историко-бытового материала. Указанные недостатки объясняются отчасти авторской неопытностью начинающего Нестора, а отчасти тем, что самый предмет второго сочинения был гораздо интереснее и ближе нашему автору, как иноку Печерского монастыря, чем предмет первого. Древнейший список Несторова Чтения о Борисе и Глебе относится к первой половине XIV в.: это — так называемый Сильвестровский Сборник Московской Типографской библиотеки. По этому списку Чтение издано три раза: Бодянским ("Чтения в Общ. ист. и др. рос." 1859, I), Срезневским ("Сказания о свв. Борисе и Глебе". СПб., 1860) и Абрамовичем (в "Памятниках древнерусской литературы". Вып. 2-й). Большой известностью Чтение не пользовалось, как можно видеть из того, что оно дошло до нас в сравнительно ограниченном количестве списков и не повлияло на другие аналогичные памятники.⁶

     Что касается отношения преп. Нестора  к Начальной Летописи, то все разнообразие мнений по данному вопросу можно  свести к трем категориям. 1) Нестору  принадлежит вся так называемая "Повесть временных лет", сохранившаяся, впрочем, — как утверждает большинство  сторонников этого мнения с Татищевым  и Шлецером во главе, — не в первоначальном своем виде, а значительно измененное и искаженное вставками, пропусками и ошибками позднейших переписчиков и редакторов. 2) Нестору в Повести времен. лет могут принадлежать только те статьи, которые непосредственно касаются истории Киево-Печерского монастыря. Таким образом вопрос о Несторовой Летописи отделяется от вопроса о Повести времен. лет в том смысле, что Несторова Летопись не должна быть отождествляема с Повестью, как одна из составных ее частей. 3) Наконец, Нестор, автор Жития преп. Феодосия Печерского и Чтения о свв. Борисе и Глебе, и Нестор Летописец — ничего общего между собой не имеют, кроме имени (П. С. Казанский, Голубинский, А. И. Соболевский). В современной исторической науке все права гражданства получил взгляд на Начальную Летопись, как на свод самого разнообразного исторического и литературного материала, нечто вроде исторической хрестоматии. Высказанное еще в 1820 г. Строевым, это мнение вполне подтвердилось учеными наблюдениями Соловьева, Срезневского, Сухомлинова, Беляева, Костомарова, Бестужева-Рюмина, Ключевского, А. А. Шахматова, Е. Н. Щепкина, М. С. Грушевского, С. Ф. Платонова и др. Самыми типичными выразителями такого взгляда на Начальную Летопись являются Костомаров, Бестужев-Рюмин и А. А. Шахматов. В летописный свод, известный под именем Повести времен. лет, вошел целый ряд статей и заметок, касающихся специально истории Киево-Печерской обители, короче сказать — Печерская Летопись. В деле составления этой Печерской Летописи ближайшее участие принимал преп. Нестор: связываемый с его именем (в Печерском Патерике) "летописец" есть не что иное, как летопись Печерской обители за вторую половину ХІ столетия. Вот единственно возможное решение давнего вопроса об отношении Нестора, составителя Жития Феодосия и Чтения о Борисе и Глебе, к нашей Начальной Летописи. Совершенно игнорировать свидетельство Печерского Патерика или различать двух Несторов современников: младшего, диакона, автора житий, и старшего — летописца, мы не имеем ни исторического, ни литературного права. На основании тех историко-литературных данных, какими располагает наука в настоящее время, можно думать, что в состав предполагаемой Несторовой Летописи входили: Сказание, что ради прозвася Печерский монастырь; Слово о первых черноризцах Печерских; Слово о перенесении мощей преп. Феодосия; несколько мелких заметок, напр. о проречении преп. Феодосия и внесении имени его в синодик, о погребении Яневой и др. Источниками для изучения Несторовой Летописи служат — Повесть времен. лет (ср. Лаврентьевский и Ипатьевский списки, Никоновский свод, Летоп. Переяславля Суздальского и др.) и Киево Печерский Патерик. В Повести времен. лет Сказание о начале Печерского монастыря читается под 1051 годом, Слово о первых черноризцах Печерских — под 1074, а о перенесении мощей преп. Феодосия — под 1091-м. Что же касается Печерского Патерика, то наибольший интерес при изучении Несторовой Летописи представляют так называемые Кассиановские редакции этого памятника, в особенности же вторая Кассиановская, составленная в 1462 г. "повелением смиренного Кассиана, уставника Печерского".

     Кончина

     Преподобный Нестор скончался около 1114 года, завещав  печерским инокам-летописцам продолжение своего великого труда. Его преемниками в летописании стали игумен Сильвестр, придавший современный вид "Повести временных лет", игумен Моисей Выдубицкий, продливший ее до 1200 года, наконец, игумен Лаврентий, написавший в 1377 году древнейший из дошедших до нас списков, сохранивших "Повесть" преподобного Нестора ("Лаврентьевскую летопись"). Наследником агиографической традиции печерского подвижника стал святитель Симон, епископ Владимирский († 1226, память 10 мая), спасатель "Киево-Печерского Патерика". Рассказывая о событиях, связанных с жизнью святых угодников Божиих, святитель Симон нередко ссылается, среди других источников, на Летописи преподобного Нестора.

     Преподобный Нестор погребен в Ближних пещерах  преподобного Антония Печерского. Память его Церковь чтит также вместе с Собором отцов, в Ближних  пещерах почивающих, 28 сентября и  во 2-ю Неделю Великого поста, когда  празднуется Собор всех Киево-Печерских  отцов.

     Творения  его издавались много раз. Последние  научные издания: "Повесть временных  лет", М.-Л., 1950: "Житие Феодосия Печерского" - в "Изборнике" (М., 1969; параллельно древнерусский текст  и современный перевод).

2. Повесть временных лет -  первый «учебник»  Российской  истории

     Геродота  из Галикарнаса (ок. 484–425 до Р.Х.) Цицерон удостоил почетного имени Pater historiae — «отец истории». Монах Киево-Печерского монастыря, агиограф и летописец Нестор (ок. 1056–1114), оставивший нам «Повесть временных лет», достоин именоваться «отцом российской истории».

     Преподобный Нестор Летописец написал в 80-х  годах XI века «Чтение о житии и  погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба», составил житие преподобного Феодосия Печерского — замечательнейшие памятники древнерусской агиографии[1]. Но все же главным подвигом его жизни стало составление «Повести временных лет» (ок. 1112–1113). Инок-патриот изложил в них историю Руси на главных этапах ее исторического становления, а также историю Русской Православной Церкви начального периода ее канонического бытия, включая предание о том, как Земля Русская готовилась к принятию Крещения.

     В настоящее время творение Нестора  Летописца чаще всего именуется  «Повесть временных лет». Обратившись  к источнику, мы читаем: «Се повести  времяньных лет» («Вот повести минувших лет»).

     Анализ  литературы по вопросу истории появления  «Повести временных лет» показывает его дискуссионность в науке. Вместе с тем, во всех публикациях о «Повести» подчеркивается историческое значение летописи для истории и культуры России. Уже в самом названии «Повести временных лет» содержится ответ на вопрос о предназначении летописи: чтобы рассказать «откуду есть пошла Руская земля, кто въ Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть»⁷. Иными словами, поведать о русской истории от самого начала ее и до становления православного государства под собирательным названием Русская земля.

     Раскрывая вопросы летописной терминологии, И.Н.Данилевский писал, что традиционно летописями в широком смысле называют исторические сочинения, изложение в которых ведется строго по годам и сопровождается хронографическими (годовыми), часто календарными, а иногда и хронометрическими (часовыми) датами. По видовым признакам они близки западноевропейским анналам (от лат. annales libri - годовые сводки) и хроникам (от греч. chranihos - относящийся ко времени). В узком смысле слова летописями принято называть реально дошедшие до нас летописные тексты, сохранившиеся в одном или нескольких сходных между собой списках.⁸ Но научная терминология в летописных материалах в значительной мере условна. Это связано, в частности, с «отсутствием четких границ и сложностью истории летописных текстов», с «текучестью» летописных текстов, допускающих «постепенные переходы от текста к тексту без видимых градаций памятников и редакций»⁹. До настоящего времени «в изучении летописания употребление терминов крайне неопределенно». При этом «всякое устранение неясности терминологии должно основываться на установлении самой этой неясности. Невозможно условиться об употреблении терминов, не выяснив прежде всего всех оттенков их употребления в прошлом и настоящем», полагает Д.С.Лихачев¹⁰.

     По  мнению М.И.Сухомлинова «все русские летописи самым названием «летописей», «летописцев», «временников», «повестей временныхъ летъ» и т.п. изобличают свою перовначальную форму: ни одно из этих названий не было бы им прилично, если бы в них не было обозначаемо время каждого события, если бы лета, годы не занимали в них такого же важного места, как и самые события. В этом отношении, как и во многих других, наши летописи сходны не столько с писателями византийскими, сколько с теми временниками (annales), которые ведены были издавна, с VIII века, в монастырях Романской и Германской Европы - независимо от исторических образцов классической древности. Первоначальной основой этих анналов были пасхальные таблицы.»¹¹

     Большинство авторов полагают, что идея заголовка  «Повести временных лет» принадлежит  Нестору, книжнику широкого исторического кругозора и большого литературного дарования: еще до работы над «Повестью временных лет» он написал «Житие Бориса и Глеба» и «Житие Феодосия Печерского». В «Повести временных лет» Нестор поставил перед собой грандиозную задачу: решительным образом переработать рассказ о древнейшем периоде истории Руси - «откуда есть пошла Русская земля».

     Однако, как показал А. А. Шахматов, «Повести временных лет» предшествовали иные летописные своды. Ученый приводит, в частности, следующий факт: «Повесть временных лет», сохранившаяся в Лаврентьевской, Ипатьевской и других летописях, существенно отличалась в трактовке многих событий от другой летописи, повествовавшей о том же начальном периоде русской истории, - Новгородской первой летописи младшего извода. В Новгородской летописи отсутствовали тексты договоров с греками, князь Олег именовался воеводой при юном князе Игоре, иначе рассказывалось о походах Руси на Царьград и т. д.

     А. А. Шахматов пришел к выводу, что  Новгородская первая летопись в своей  начальной части отразила иной летописный свод, который предшествовал «Повести временных лет»¹².

     Видный  исследователь русского летописания  В. М. Истрин¹³ предпринял неудачные попытки найти различиям «Повести временных лет» и рассказа Новгородской первой летописи иное объяснение (что Новгородская летопись будто бы сокращала «Повесть временных лет»). В результате выводы А. А. Шахматова были подтверждены многими фактами, добытыми как им самим, так и другими учеными¹⁴.

     Интересующий  нас текст «Повести» охватывает длительный период - с древнейших времен до начала второго десятилетия XII в. Вполне обоснованно считается, что это один из древнейших летописных сводов, текст которого был сохранен летописной традицией. Отдельных списков его не известно. По этому поводу В.О. Ключевский писал: «В библиотеках не спрашивайте Начальной летописи - вас, пожалуй, не поймут и переспросят: «Какой список летописи нужен вам?» Тогда вы в свою очередь придете в недоумение. До сих пор не найдено ни одной рукописи, в которой Начальная летопись была бы помещена отдельно в том виде, как она вышла из-под пера древнего составителя. Во всех известных списках она сливается с рассказом ее продолжателей, который в позднейших сводах доходит обыкновенно до конца XVI в.»¹⁵. В разных летописях текст Повести доходит до разных годов: до 1110 г. (Лаврентьевский и близкие ему списки) или до 1118 г. (Ипатьевский и близкие ему списки).