Октябрь 1917 года альтернативы и дискуссии

Дискуссии на события Октября 1917 года

Естественно, что 1917 год находится в центре современных  дискуссий. Редкая статья, посвященная  общественно-политической проблематике, обходится без упоминания этой даты.

Еще недавно  оценка Октябрьской революции как  социалистической не могла быть не только оспорена, но даже подвергнута  малейшему сомнению. Она имела  характер аксиомы, освященной партийно-государственным  авторитетом, и господствовала не только в сфере обществоведения, но и  далеко за его пределами. Сейчас монополия  этой оценки разрушена, хотя историки, во всяком случае, большинство их, продолжают оставаться в поле ее притяжения. В  то же время в ходу сегодня тьма иных определений Октября: военный  переворот, заговор большевиков, бунт люмпенов и т.д. И неготовность (а быть может, и нежелание) многих историков серьезно, заново анализировать реальные причины и действительный ход Октября, и хлесткие эпитеты, используемые общественно-политической публицистикой, — все это свидетельствует: мы во многом оказались еще не в состоянии непредвзято и вразумительно ответить на исключительной важности вопрос: что же произошло с Россией в 1917 году?

Можно сказать, что находящиеся ныне в обороте  оценки Октябрьской революции несут  в себе синдром гражданской войны. Нашего современника продолжают ставить  перед необходимостью выбирать между  крестьянским пареньком в буденовке, который готов погибнуть, «чтоб  землю крестьянам в Гренаде отдать», и господами офицерами в золотых  погонах. Но ведь, по сути, это не что  иное, как призыв к новому расколу  людей, к новой борьбе на уничтожение!

Конечно, канули в Лету времена, когда в обществе безраздельно господствовало единое понимание  и толкование исторического процесса, возврата к такому положению не будет. В жизни всегда есть, однако, основополагающие моменты и явления, требующие  от людей большего или меньшего единодушия в своих оценках, поскольку в  противном случае под угрозой  оказывается сама основа для гражданского согласия и мира. К их числу, по моему  убеждению, относится и взвешенная, действительно научная оценка Октябрьской  революции. Думается, давно пришла пора взглянуть на события 1917 года без  предвзятости, априорных шор, отринуть идеологизированные, политизированные схемы, как правило, отражающие всего лишь сиюминутные интересы тех или иных общественных сил. Не претендуя, разумеется, на бесспорность суждений, автор предлагает рассмотреть достаточно известные факты из истории Октября семнадцатого года с учетом прежде всего цивилизационных особенностей России. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Альтернативы 1917 года

Дискуссии об альтернативах, стоявших перед нашей страной  в 1917 г., в 1921-м, в конце 20-х годов  и так далее, делаются компонентом  не только нашей научной жизни, но и нового исторического сознания народа.

В условиях перестройки  разработка проблемы исторических альтернатив  имеет и огромное практическое значение, ориентирует нас на поиск наиболее благоприятных форм и методов  общественных преобразований.

Среди советских  обществоведов, в том числе историков, единого мнения по вопросу: была ли в 1917 г. альтернатива Октябрю — нет. Одни считают, что ее не существовало и не могло существовать, так как  Октябрьская революция и переход  к социализму были исторической неизбежностью, порожденной всем ходом общественно-исторического  развития.

Другие полагают, что альтернативы не возникло из-за реального соотношения общественных сил: осенью 1917 г. решающий перевес был  на стороне Советов, большевиков.

Третьи исходят  из того, что только свержение буржуазии  и переход к социализму открывали  выход из глухого тупика, в котором  оказалась Россия в 1917 г. вследствие отсталости, войны и разрухи, и  позволяли разрешить в интересах  большинства народа острейшие проблемы — о мире, о земле, о национальном освобождении.

Если первая точка зрения воспроизводит, в сущности, наши прежние догматические стереотипы о «железной» непреложности действия общественных закономерностей, наперед  исключающих иные варианты, кроме  революционной развязки кризиса, то две последние кажутся мне  основанными на различном понимании исторической альтернативы. Они, во всяком случае, не должны были бы вести к однозначному выводу об отсутствии в 1917 г. альтернативы Октябрю. (Для сравнения: общепринято и, по сути, бесспорно положение, что в нынешних условиях в нашей стране альтернативы перестройке нет. Но это вовсе не значит, что в реальной действительности нет иных вариантов развития.)

Читателю, вероятно, интересно будет узнать точку  зрения зарубежных историков-немарксистов. Они начали разрабатывать вопрос об альтернативах Октябрю раньше нас и ведут исследования более активно. Делаются попытки воссоздать картину возможного развития России без Октябрьской революции и социализма. При этом за образец, как правило, берется «западный путь» капитализма и буржуазной демократии.

Историки-немарксисты в большинстве своем считают, что в 1917 г. не только была буржуазно-демократическая альтернатива социалистической революции, но более предпочтительны для России были бы капитализм и буржуазная демократия. Лишь отдельные американские исследователи видят в истории 1917 г. и другие упущенные возможности — например, образование однородно социалистического правительства, составленного из большевиков, меньшевиков и эсеров. Надо заметить, что и известная часть советской интеллигенции, устав от наших догматических постулатов и победоносных схем, стала в годы застоя внимательнее вглядываться в предреволюционное прошлое и даже задним числом примерять к России западноевропейскую модель развития.