Минское подполье

 

 

 

 

Великая Отечественная война в  благодарной памяти белорусского народа

 

Минское подполье

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2009 год

 

     Минск был захвачен врагом. Но Минск никогда не был покорен. В городе действовала разветвленная сеть конспиративных групп и организаций. Ни массовые казни, ни зверства карателей не смогли сломить героев. Минск стал кромешным адом для оккупантов. Ни один день враг не чувствовал себя в безопасности. Полторы тысячи боевых операций — вот впечатляющий итог трех лет борьбы минских подпольщиков. Минск не был одинок. Тысячами нитей минчане были связаны с партизанским движением, охватившим всю Белоруссию.

 

 

Минск – это  ворота Москвы

     Пять часов утра 22 июня 1941 года. Вопрос один: война и первоочередные меры борьбы с фашизмом.

     Слишком близко находился Минск от границы!.. Обстановка на минском направлении осложнялась с каждым часом. 23 июня над городом появились эскадрильи «юнкерсов». Первый бомбовый удар они нанесли по железнодорожному узлу, аэродрому и по северо-восточной окраине города. С этого момента Минск бомбили почти непрерывно.

     Особенно страшной была бомбежка 24 июня, когда одна волна самолетов сменяла другую. На Минск сбросили тысячи фугасных, осколочных, термитных бомб. Весь центр города был разрушен и превращен в огромный полыхающий костер. Горело все, что могло гореть, плавились от термитного пламени кирпич и металл. Оседали и скручивались металлические столбы. С грохотом рушились многоэтажные здания.

     Стало очевидным, что в таких условиях невозможно демонтировать и вывезти промышленное оборудование. Хотели спасти хотя бы людей. Наспех за городом формировали товарные составы и сажали в них в первую очередь детей и женщин. Кое-кого забирали машины, увозящие в тыл раненых бойцов. Многие уходили из города, где уже нечем было дышать от огня и дыма, пешком.

     Гитлеровцы исступленно рвались к Минску, откуда открывался прямой путь на Смоленск и Москву. Желая максимально использовать фактор внезапности, они вводили на этом направлении все новые и новые моторизованные войска и танковые части. Чтобы выиграть время, они не считались ни с какими потерями. Фашисты не зря придавали Минску особое значение. По их замыслу он должен был стать одним из важнейших военно-административных и политических центров оккупированных западных областей Советского Союза.

 

Борцы невидимого фронта

     Отступающие части Красной Армии ожесточенно сражались за каждый населенный пункт. Особенно упорными были бои на подступах к Минску. Именно тогда возникла необходимость организации подполья и именно здесь «появилась новая воинская специальность,— как писала в те дни «Красная звезда»,— истребители танков». Истребляли их простыми бутылками, наполненными бензином или керосином.

      В субботу 28 июня, на седьмой день войны, фашисты ворвались в горящий город. А утром, в воскресенье 29 июня, в парке имени Челюскинцев уже были найдены убитыми два фашиста — обер-лейтенант и гауптман. Как сообщила военная полиция, неизвестные скрылись, похитив оружие и документы офицеров. Минск начал бороться против оккупантов, и борьба эта продолжалась 1100 дней и ночей.

     16 июля 1941 года Гитлер  цинично заявил: «Война имеет и свои преимущества для нас, она дает нам возможность истреблять всех тех, кто нам сопротивляется. Тут же Гитлер отдал распоряжение расстреливать «каждого, кто косо посмотрит на немца».

     Адская машина по уничтожению человеческих жизней была пущена в ход в день начала осуществления плана Барбаросса, но переступив границы СССР, фашисты пробудили такие силы сопротивления, с которыми они не в состоянии были справиться. И первой неожиданностью на их пути стала «безобидная и безопасная» Белоруссия, и Минск в частности.

     Минск гитлеровцы решили превратить в стратегически важный узел, обеспечивающий успешные действия группы армий «Центр» на московском направлении. Это обстоятельство предопределило героическую и трагическую военную судьбу Минска, как и судьбу, значение и назначение минского подполья.

     Для того чтобы обезопасить свой огромный военно-административный и хозяйственный аппарат, обеспечить ему благоприятную обстановку для работы, гитлеровцы сразу же начали осуществлять в Минске кровавый террор, создали в городе и вокруг него целую сеть концлагерей. В страшнейших условиях содержались узники в «шталаге-352» (Масюковщина) и в двадцати двух его филиалах, размещенных в самом городе. Только в одном этом лагере от пуль, голода и болезней погибло восемьдесят тысяч человек.

     Ужасает жестокость гитлеровцев по отношению к узникам лагеря. Вот лишь один пример. Узников часто гоняли в город, заставляли собирать в развалинах кирпич и с тяжелым грузом возвращаться назад. Конвойные подгоняли истощенных и ослабевших людей. Тех, кто падал, сразу же пристреливали. После прохода колонны по обе стороны шоссе валялись десятки трупов.

В невыносимых условиях содержались тысячи военнопленных и жителей Минска в концлагере «Дрозды». Живыми оттуда вышли немногие.

     Из воспоминаний бывшего узника концлагеря «Дрозды» М. Короткевича:

     «Последние пять дней тысячи заключенных не получали никакой пищи. На шестой день фашисты выдали нам гнилые селедки: одну на трех человек. На тысячу заключенных фашисты привозили в день одну бочку воды. Во всем лагере имелась одна ржавая кружка. В лагере сотни больных, но им не оказывали никакой медицинской помощи. Трупы умерших от голода и побоев не убирались неделями»,

     Это о лагере. А вот свидетельство очевидца о том, что творилось в самом городе.

     Из письма подпольщика И. Кабушкина своим родственникам:

     «Людей избивают, детей убивают, терзают и насилуют женщин. Виселицы украшают парки, центральные улицы, дороги...»

      Виселицами, массовыми расстрелами, концентрационными лагерями гитлеровцы рассчитывали устрашить минчан, сломить их волю и дух, подавить даже самую мысль о возможности борьбы. С первых же дней они хотели показать, что малейшее неповиновение, тем более сопротивление бессмысленно. Если же кто-то решится на него, то будет немедленно и безжалостно уничтожен.

     Эффект же получился обратный. Люди, сразу разглядев звериную сущность фашизма, умом и сердцем поняли, что только борьбой они спасут себя, свободу, Родину... Растерянность в городе прошла быстро. Самым мучительным для минчан в этот критический момент были их собственное бездействие и кажущаяся беспомощность. И они инстинктивно потянулись друг к другу.

     Из города не успели эвакуироваться сотни коммунистов. Среди них было много старых, опытных партийцев, участников гражданской войны. Само собой получилось, что они стали теми притягательными центрами, вокруг которых вырастали, формировались подпольные группы.

     Одновременно с «гражданским» создавалось и «военное» подполье из оставшихся в Минске, вырвавшихся из плена или окружения и пробравшихся в город воинов. У одних здесь были семьи, у других — родственники, у третьих — просто знакомые. Четвертые становились минчанами с помощью поддельных документов, найдя пристанище в полуразрушенных квартирах.

     Так или иначе, в Минске оказалось немало людей мужественных, волевых, по-армейски дисциплинированных, хорошо знающих военное дело. Но они были слабо знакомы с законами конспирации, а иногда пренебрегали ими. Как первое, так и второе обстоятельство не могло не отразиться на деятельности подполья.

     Самым страшным для каждого подпольщика, как и для каждого партизана, было оказаться раненым, беспомощным и в таком состоянии попасть в руки врага. Именно поэтому подпольщики устроили своих людей во все лечебные учреждения города.

     Запасаясь оружием, печатая и распространяя сводки Совинформбюро, листовки, подпольщики всех групп приступают к более значительным операциям против врага, в том числе к спасению людей из концентрационных лагерей.

     Из «шталага-352» и двадцати двух его филиалов в городе, из концлагерей, размещенных на улице Широкой, в Уручье, в Дроздах, из гетто каждый день вывозили сотни трупов. Спасти всех, кого можно,— такую задачу поставили перед собой подпольщики. Особенно опасными были операции по освобождению воинов Красной Армии. Подвергаясь смертельному риску (гитлеровцы, охранявшие военнопленных, стреляли без предупреждения!), подпольщики пробирались к лагерям. Если не могли пробраться сами, посылали туда своих детей. Пробирались, чтобы узнать фамилии, имена тех, кого надо было спасать немедленно. А назавтра к лагерям, в условленные места, приходили «матери», «жены», «сестры», «невесты», «дети» и ... опознавали «своих». Опознав, выкупали их у охраны за деньги, драгоценности и продукты. Отдавали все, что имели. Обручальное бабушкино кольцо — человек, золотые дедушкины часы — человек, брошь с драгоценным камнем — человек, три или четыре килограмма сала и десяток яиц — человек!.. Ребятишки бросались к исхудавшим, обросшим незнакомым людям и кричали: Папочка! Миленький! Нашелся!.. А мамы, стоявшие рядом, расплачивались с охраной.

     Кирилл Трус и Ольга Щербацевич, работавшие в одной группе, передали в госпиталь, где лежали раненые советские офицеры, фотоаппарат, химикалии и чистые бланки паспортов. Среди раненых нашлись и фотомастера и художники. Из госпиталя коренные москвичи, киевляне, рязанцы, сибиряки выходили минчанами. Минчан на первых порах гитлеровцы отпускали по домам, рассуждая, что никуда они, дескать, не денутся. Нужно будет — заберем всех. А они уходили. Уходили в леса, переодетые в гражданскую одежду. И это тоже было не просто — найти для всех рубашки, костюмы, пальто, шапки. А еще надо было каждому дать на дорогу хотя бы кусок хлеба. Давали... Не было у себя — брали у родственников, у знакомых. Тайными путями выводили из города. И опять, если не могли сами, посылали детей. Своих детей, не чужих.

     Десятки человек спасли, вывели из лагеря, а потом из города в лес сыновья подпольщицы Евдокимовой — комсомолец Гвидо и пионер Борис. Пятьдесят военнопленных спасли разными способами Н. Голубовская и И. Русович. Из больницы в лес переправляла выздоровевших медсестра В. Рубец, снабжая их надежными документами, изготовленными художником И. Козловым. Сорок человек вывела в лес группа А. Маркевича. Участница этой группы А.Ананьева вынесла на плечах из лазарета раненного в обе ноги бригадного комиссара Н. Толкачева. Медицинские работники А. Куприщенкова и А.Мохова вылечили его и вернули в строй.

     В «экспедиции», которая переправляла людей из города в лес, работали В. Никифоров, 3. Гало, М. Жлоба, В. Иванова-Мачальская, М. Инижников, А. Левков, М. Малакович, И. Митин, М. Осипова, С. Ремизевич, Ю. Семашко, братья Владимир и Константин Сенько, А. Сидорович, А. Соколова, М. Соколова, В.Омельянюк — десятки человек.

     Кадровые военные и минчане, ушедшие из города, составили основу отрядов «Мститель», имени Сталина, имени Буденного, имени Чкалова, имени Фрунзе, имени Лазо, «Большевик», имени Суворова и многих других...

     Всего же минчане, большей частью минчанки, спасли из концлагерей, выходили, обули, одели, вывели в леса несколько тысяч военнопленных. Более полутора тысяч из них стали командирами и комиссарами партизанских отрядов и бригад, возглавляли штабы, разведку, специальные группы подрывников.

      В том, что партизанское движение в Белоруссии было таким высокоорганизованным и эффективным, огромная заслуга минского подполья. Оно «поставляло партизанскому движению квалифицированные кадры.

     Из обращения Минского подпольного горкома КП(б)Б, напечатанного в первом номере подпольной газеты «3вязда»:

     «Партизан! Ты видишь, на фронт тянутся немецкие эшелоны, груженные солдатами, боеприпасами и техникой. Взрывай железнодорожное полотно, мосты, пускай под откос составы — этим ты облегчишь наступление Красной Армии. Видишь телефонный кабель — рви его, этим прервешь связь и внесешь замешательство в среду врага.

     Ты слышишь, родную землю топчут солдаты и офицеры гитлеровской грабьармии. Уничтожай их как бешеных собак! Родина только тогда вздохнет свободно, когда на ее земле не останется ни одного оккупанта.

     Ты слышишь, как плачут твои дети, жена, мать. Это мерзкие предатели вместе со своими фашистскими хозяевами издеваются над ними. Уничтожай эту погань — полицейских, волостных старшин, управских чиновников; пусть платят за свои злодейства своей кровью!

     Будь мужественным в борьбе! Время расплаты наступает. Отомсти за муки своего народа! Добивайся того, чтобы ни один немецкий приказ не выполнялся там, где ты находишься!

     Смерть немецким оккупантам!

     Да здравствует победа!»

     Эти слова с газетной страницы разили, как пули, как гранаты. Эти слова гудели, как набатный колокол.

     Минск для гитлеровцев стал западнёй. Все здания в городе, занимаемые фашистами, были обнесены колючей проволокой в несколько рядов, окна нижних этажей заложены кирпичом и железобетонными плитами. Оставались лишь бойницы для пушек и пулемётов. Все улицы были укреплены дотами.

     С наступлением сумерек гитлеровцы решались показываться на окраинах города только в бронемашинах, на танкетках или большими отрядами. Специальным приказом военной комендатуры несколько окраинных районов были объявлены для самих же оккупантов «запретными ввиду исключительной их опасности».

     Из донесения городского комиссариата:

     «Настроение широких масс населения если на сто процентов отрицательное, то все же холодное, равнодушное. На некоторых предприятиях, в особенности на хлебозаводе «Автомат», обувной фабрике, выявлено широкое коммунистическое влияние среди рабочих».

     Поосторожничал в оценке атмосферы в городе гитлеровский комиссар!..

     Понимая, что подпольщики получают мины и взрывчатку из партизанских отрядов, гитлеровцы запретили выход из города всем гражданским лицам. Пропуска выдавались лишь в исключительных случаях.

     Вход в город и выход из него были разрешены лишь на восьми контрольно-пропускных пунктах. На всех других улицах, ведущих к окраинам, в людей стреляли без предупреждения. Весь город был разделен на участки. За каждым было закреплено несколько агентов полиции и жандармерии, которые неусыпно следили, кто, куда и к кому ходит.

     И… не проходило дня, чтобы подпольщики не нанесли где-нибудь удара.

     Что ни день, то диверсия! Сегодня загорается хранилище горючего, завтра взлетает на воздух склад авиационных бомб, «сами по себе» выходят из строя паровозы, бесследно исчезают прямо на улицах города офицеры. Сохранилось немало различных документов, в которых сами гитлеровцы довольно объективно характеризуют атмосферу подпольного Минска.  Одним из таких документов является письмо одного такого «очевидца» — Эрнста Вестфаля (чиновник немецкого торгового общества «Восток») своему родственнику на фронт, датированное 5 августа 1943 года: