Крещение Руси

                  КРЕЩЕНИЕ РУСИ

План. 
 
 
 
1. Языческая Русь до крещения. 
 
2. Как Владимир стал единовластным правителем Руси. 
 
3. Первые годы правления Владимира. 
 
4. Поход на Корсунь. Крещение Руси. 
 
5. Владимир и Русь после крещения. 
 
6. Владимир как военный, политический деятель. 
 
7. Последние годы правления Владимира и смерть. 
 
8. Значение личности Владимира и крещения Руси в истории государства 
Российского.

Святой Владимир. 
 
Наша история о временах, предшествовавших принятию христианства, темна 
и наполнена сказаниями, за которыми нельзя признать несомненной 
достоверности. Этому причиною то, что наши первые летописцы писали не 
ранее второй половины XI в. и о событиях, происходивших в их отечестве в 
IX и X веках, за исключением немногих письменных греческих известий, не 
имели других источников, кроме изустных народных преданий, которые, по 
своему свойству, подвергались вымыслам и изменениям. С достоверностью 
можно сказать, что, подобно всем северным европейским народам, и русский 
только с христианством получил действительные и прочные основы для 
дальнейшей выработки гражданской и государственной жизни, - основы без 
которых, собственно, для народа нет истории. С давних времен восточная 
половина нынешней Европейской России была населена народами племенами 
чудского и тюркского, а в западной половине кроме народов литовского и 
чудского племени, примыкавшим своими поселениями к балтийскому побережью, 
жили славяне под разными местными названиями, держась берегов рек: 
Западной Двины, Волхова, Днепра, Припяти, Сожи, Горыни, Стыри, 
Случи, Буга, Днестра, Сулы, Десны, Оки с их притоками. Они жили 
небольшими общинами, которые имели своё средоточение в городах - 
укрепленных пунктах защиты, народных собраний и управления. Никаких 
установлений, связующих между собой племена и признаки государственной 
жизни, не было. Славянорусские племена управлялись своими князьями, вели 
между собой мелкие войны и не в состоянии были охранять себя, а потому 
часто были покоряемы. Религия их состояла в поклонении природе, в 
признании мыслящей человеческой силы за предметами и явлениями внешней 
природы, в поклонении солнцу, небу, воде, земле, ветру, деревьям, 
птицам, камням и т. п. и в разных баснях, верованиях, празднествах и 
обрядах, создаваемых и учреждаемых на основании этого поклонения природе. 
Их религиозные представления отчасти выражались в форме идолов, но у них 
не было ни храмов, ни жрецов; а потому их религия не могла иметь 
признаков повсеместности и неизменяемости. Наиболее распространенная вера 
была - язычество. Корнями своими славянское язычество уходит в слепую 
древность. В его основании лежит некоторая духовная реальность. И хотя мы 
лишены возможности непосредственного видения духовных источников , но все 
же можем судить о них , памятуя слова господа : «По плодам их узнаете 
их». Плоды язычества с его безнравственностью и жестокостью не оставляют 
сомнений в богоборческой сущности того начала, которое стремится к 
воплощению через многочисленные языческие культуры. И славянское язычество 
не было исключением. 
 
Древние славяне рассматривали мир как арену борьбы между добрым Белбогом и 
злым Чернобогом. И тот, и другой требовали соответствующих жертв. Мнимая 
самостоятельность злого начала служила оправданием его неизбежности, 
рождая культурные формы славянского сатанизма , обретшие позднее свое 
законченное воплощение в почитании Перуна - верховного божества языческого 
пантеона дохристианской Руси. 
 
Летописи IV века, рассказывая о столкновении славян с Византией, самым 
мрачным образом изображают их жестокость. Пленных распинали, расстреливали 
из луков, вбивали гвозди в черепа. Жгли монастыри и церкви, оставляя 
после себя горы трупов и груды дымящихся развалин. 
 
Столь же беспощадны были и семейные обычаи. У них были неясные 
представления о существовании человека после смерти: загробный мир 
представлялся их воображению продолжением настоящей жизни. Поэтому вместе с 
умершим воином на погребальном костре сжигались и его жены (одна или 
несколько - славяне признавали множество). Они чествовали умерших 
прародителей, считали их покровителями и приносили им жертвы. Закон 
позволял умертвить новорожденную дочь, если её рождение казалось излишним. 
В свою очередь, признавалось право детей на убийство родителей, 
обременяющих семейство старостью или болезнью. Межродовые распри 
передавались из поколения в поколение, подогреваемые обычаем кровной 
мести, удовлетворявшейся лишь смертью обидчика или его потомков. 
 
Справедливости ради надо сказать, что современные историки отмечали и 
привлекательные черты славян, говоря, что они не знали ни хитрости, ни 
обмана, хранили древнее простодушие и простоту нравов. С пленными, 
оставшимися в живых. Наши предки обходились дружелюбно, назначая лишь 
определенный срок их рабства, по истечению которого пленник мог, по 
выбору, либо покинуть своих бывших хозяев, либо остаться с ними на равных 
правах, как вольный человек. 
 
Свято соблюдаемый обычай гостеприимства делал славянские земли безопасными 
для путешественников, и хозяин головой отвечал обществу за безопасность 
гостя-чужеземца. Купцы тем охотнее посещали славян, что между последними 
не было ни воров, ни разбойников, хотя выгодной торговли в славянских 
землях ждать не приходилось - суровые войны не знали роскоши и не ценили 
золота. Соответственно такому духовному развитию было состояние их 
житейской умелости. Они умели строить себе деревянные жилища, укреплять их 
деревянными стенами, рвами и земляными насыпями, делать ладьи и 
рыболовные снасти, возделывать землю, занимались скотоводством, умели 
прясть, ткать, шить приготовлять кушанья и напитки: пиво, мёд, брагу, 
ковать металлы, обжигать глину на домашнюю посуду; знали употребление 
веса, меры, монеты; имели свои музыкальные инструменты; на войну 
выходили с метательными копьями, стрелами и отчасти мечами. Все познания 
их переходили от поколения к поколению очень медленно, но отношения с 
Византийской империей и отчасти с арабским Востоком мало-помалу оказывали 
на русских славян образовательное влияние. Из Византии заходило к ним 
христианство. В половине XI века киевские князья Аскольд и Дир, собрав 
дружину, на двухстах ладьях по Днепру вышли в Черное море, опустошили на 
своём пути побережье и осадили Константинополь. Нападение оказалось 
неожиданным и стремительным. Императора Михаила III в столице не было - он 
возглавлял армию в войне с мусульманами и, несмотря на все старания, даже 
вернувшись в город, не мог организовать надежную оборону. Царьград спасся 
чудом. После молебна патриарх Фотий погрузил в море одну из главных святынь 
города - ризу Божией Матери, хранившуюся во Влахернской церкви. Налетевший 
после этого шторм разметал корабли русов, уничтожив большую часть флота и 
сделав дальнейшую осаду невозможной. Пораженные князья прислали в 
Константинополь посольство с просьбой о крещении. Это было первое, 
«Аскольдово» крещение Руси. 
 
Почти одновременно с походом киевских князей на Царьград, в южных русских 
областях святой Кирилл, просветитель славян, крестил двести семейств, у 
которых нашёл Евангелие и Псалтырь своего же перевода. Для обращенных был 
послан митрополит Михаил, крестивший все племя во главе со старейшинами. И 
этому крещению предшествовало чудо - брошенное по требованию язычников в 
костер Евангелие не сгорело. Но и это крещение Руси не оказало влияния на 
её судьбу. Очаг православия на юге земли Русской со временем то ли угас, 
то ли оказался столь слабым, что не смог просветить окрестную языческую 
тьму. 
 
Такой варварский склад общественной жизни изменяется с принятием 
христианской религии, с которою из Византии - самой образованной в те 
времена державы, перешли к нам как понятия юридические и государственные, 
так и начало умственной и литературной деятельности. Принятие христианства 
было переворотом, обновившим Русь и указавшим ей историческую дорогу. 
 
Этот переворот совершен Владимиром, сыном воинственного Святослава, 
киевского князя и рабыни Малуши, ключницы его бабки княгини Ольги. 
 
Святослав (отец Владимира), уезжая в Болгарию, разделил всё государство 
своё на три части: старшему сыну Ярополку - отдал он Киев, второму - Олегу 
- Землю Древлянскую, младшему - Владимиру - Новгород. От разделения Земли 
русской предки наши сделались очень несчастливы: вместо одного государя 
было у них три в одно время. После смерти Святослава между детьми его 
началось междоусобие. 
 
Первыми поссорились Ярополк с Олегом. Виноват в этом был старый воевода 
Свенельд. В 975 году сын Свенельда, по имени Лют, вышел из Киева в лес 
на охоту; увидев его, Олег, князь древлянский, спросил у своих: «Кто 
это такой?» Ему ответили: «Сын Свенельда»; тогда Олег напал и убил 
Свенельдича за то, что тот охотился с ним вместе в одном лесу. Отсюда 
пошла ненависть между Ярополком и Олегом; Свенельд, желая отомстить за 
сына, всё подговаривал Ярополка: «Пойди на брата и отними у него 
владения». На третий год Ярополк пошёл на Олега, в древлянскую землю. 
Князь киевский победил древлянского. Когда Олег с воинами своими бежал в 
город Овручь, то на мосту, перекинутом через ров к городским воротам, 
столпилось множество беглецов, и они столкнули нечаянно своего князя в 
глубокий ров. За ним упало туда множество людей и лошадей. Олега раздавили 
насмерть. Между тем Ярополк вошёл в город Олегов, захватил там всю власть 
и послал искать своего брата во рву. С утра до полудня вытаскивали трупы 
изо рва: наконец нашли Олега на самом дне, внесли во дворец и положили 
на ковёр. Ярополк, который хотя был легковерен, но совсем не имел злого 
сердца. Когда пришёл, долго плакал над Олегом, забыв, что он 
победитель. Олега погребли у города Овруча. Владимир узнав, что Ярополк 
захватил Древлянскую землю и убил Олега, испугался и убежал со своим дядей 
Добрыней в Швецию. Ярополк скоро забыл о своём сбежавшем брате, а в 
Новгород послал посадников. 
 
После этого варяги сказали Владимиру: «Город то наш; ведь мы его взяли, 
и потому хотим брать окуп на гражданах, по две гривны с человека». 
Владимир отвечал им: «Подождите немного, пока сберут деньги за месяц». 
Варяги ждали, ждали - и ничего не получили; тогда они сказали Владимиру: 
«Обманул ты нас; позволь нам, по крайней мере, идти в Грецию». Владимир 
отвечал: «Ступайте». Потом выбрал из них мужей добрых, смышлёных и 
храбрых и роздал им города; другие же пошли в Царь-град, к грекам. Но 
Владимир ещё прежде них послал сказать императору: «Идут к тебе варяги: 
не держи их в городе, а не то наделают они тебе бед, какие и у нас здесь; лучше разошли их по разным местам, а сюда к нам не пускай ни одного». 
 
С большой достоверностью можно принять вообще известие о том, что Владимир, будучи еще язычником, был повелителем большого пространства нынешней 
России и старался как о распространении своих владений, так и об 
укреплении своей власти над ними. Таким образом, он повелевал Новгородской 
землёю - берегами рек: Волхова, Невы, Мсты, Луги, - землёю 
Белозерскою, землёю Ростовскою, землёю Смоленскую в верховьях Днепра и 
Волги, землёю Полоцкою на Двине, землёю Северскою на Десне и Семи, 
землёю полян, или Киевскою, землёю Древлянскою и, вероятно, также 
западною Волынью. Радимичи, жившие на Сожи, и вятичи, жители берегов 
реки Оки и её притоков, хотели отложиться от подданства, и были укрощены. 
Владимир подчинил дани даже отдельных ятвягов, полудикий народ, живший в 
лесах и болотах нынешней Гродненской губернии. Не должно, однако, думать, чтобы это обладание имело характер государственный: оно ограничивалось 
собиранием дани, где можно было собирать её, и такое собирание имело вид 
грабежа. Сам Владимир укрепился в Киеве с помощью скандинавов, называемых 
у нас варягами, и раздал им в управление города, откуда со своими 
вооруженными дружинами они могли собирать дани с жителей. 
 
После смерти Ярополка Владимир, 17-летний юноша начал княжить один в Киеве 
и поставил себе на холме разных богов за княжеским двором: Перуна 
деревянного с серебреной головой и золотыми усами, Хорса, Стрибога, 
Даждь-бога (солнца), Симаргла и Мокоша. Приносили им жертвы, называя 
богами своими, приводили сыновей и дочерей своих и приносили жертвы.«И 
осквернилась кровью земля Русская и холм тот» (под 980 год). В 
благодарность богам за победу, одержанную над ятвягами (983 год) решено 
было принести человеческую жертву. Старцы и бояре сказали: «Бросим жребий 
на мальчиков и девиц; на кого падет того и зарежем богам». В это время 
жил в Киеве один варяг; двор его стоял там, где теперь церковь св. 
Богородицы, построенная Владимиром; варяг этот пришёл из Греции, держал 
веру христианскую, и был у него сын прекрасный лицом и душою; на него то 
и пал жребий. Посланные от народа пришли к старому варягу и сказали: «На 
твоего сына пал жребий; боги выбрали его себе, чтоб мы принесли его им в 
жертву». Варяг отвечал: «То не боги, а дерево; ныне есть, а завтра 
сгниёт; ни едят, не пьют, ни говорят; сделанные руками из дерева; бог 
же один, которому служат греки и кланяются; он сотворил небо и землю, 
звёзды и луну, и солнце, и человека и дал ему жить на земле; а эти боги 
что сотворили? Они сами сделаны руками человеческими; не дам сына своего 
бесам». Посланные пересказали слова варяга гражданам; тогда 
народ, взяв оружие, пошёл на варяга и разломал забор около его дома. 
Варяг стоял на сенях с сыном; ему кричали: «Отдай сына; нам нужно 
принести его в жертву богам». Он отвечал: «Если то в самом деле боги, то 
пусть пошлют одного бога взять моего сына; а вы из чего так хлопочете?» В 
народе раздался яростный крик; толпа бросилась, подрубили сени под обоими 
варягами; и таким образом убили их, и никто не знает, где их похоронили. 
 
Руководимый язычником Добрыней, которому, после великих успехов последних 
лет, не мог не доверять, юный Владимир, естественно, поддался обаянию 
власти, могущества, богатства и роскоши Киевского двора. Действительно, 
за два года стать в 17-литнем возрасте из мальчика-эмигранта повелителем 
огромной страны, от Балтийского моря до Черного, победителем могучих 
князей Рогволода и Ярополка, обладателем многочисленных теремов и 
богатств, народным героем, победившим иноземное влияние, - это ли не 
обстановка, в которой юноша может увлечься своим счастьем и дать волю 
страстям? К двум своим жёнам, Олове и Рогнеде, он присоединяет 
красавицу вдову Ярополка. От этих жён у него вскоре родится по сыну: от 
Оловы - Вышеслав, от Рогнеды - Изяслав, от несчастной вдовы брата - 
Святополк, уже в самом рождении которого лежит как бы печать его будущих 
злодеяний. Чешская княжна Мальфреда и ещё одна чешка становятся его 4-ой и 
5-ой жёнами. Огромные гаремы появляются в местах его княжеских резиденций: 
по 200-300 женщин живет у него в теремах в Белгороде, Вышгороде и 
Берестове. На ряду с теремною жизнью, князь любит пиры и веселья с 
дружиной. Широко льётся вино и громко славят князя густеры ... 
 
Не мало знает история примеров когда молодые государи, подпадая таким же 
искушениям, погибали духовно и физически среди роскоши и разврата. Но 
молодой князь не даёт себе изнежиться в Киевской роскоши. Почти непрерывно, один за другим следуют его победоносные походы. 
 
Оба царя услыхав это сильно огорчились и отвечали: « Не прилично 
христианам выдавать сестер своих за неверных, если крестишься, то и 
сестру нашу получишь, а вместе с нею и царство небесное. А с нами будешь 
единоверник; если же не хочешь креститься, то не можем выдать за тебя 
сестры». Владимир отвечал послам императорским: «Скажите царям, что я 
готов креститься, потому что и прежде испытал ваш закон, и мне нравится 
ваша вера и богослужение». Цари, услышав это, обрадовались и послали ко 
Владимиру сестру свою, именем Анну, которую насилу уговорили идти; она 
села на корабль, простилась с родными и с плачем поплыла через море. Когда 
царевна Анна прибыла в Корсунь. Владимир крестился, а после крещения 
обвенчался на Анне, и пошел с нею в Киев. Пришедши туда, он объявил, чтобы 
все и бедные и богатые крестились. Услыхав это, люди шли с радостью, 
говоря: «Если б эта вера была не хороша, то князь и бояре не приняли бы 
её». На другой день Владимир вышел с духовенством на Днепр, куда собралось 
множество людей: все вошли в воду и стояли в ней - одни по шею, другие по 
грудь, малолетние у берега, возрастные же дальше, и держали на руках 
младенцев, а священники читали молитвы. 
 
Владимир после крещения является чрезвычайно благодушным. Проникнутый духом христианской любви, он не хотел даже казнить злодеев и, хотя сначала 
согласился было на увещание корсунских духовных, находившихся около него в 
Киеве, но потом, с совета б ояр и городских старцев, установил наказывать 
преступников только денежною пенею - вирою, по старым обычаям, рассуждая 
при этом, что такого рода наказание будет способствовать умножению средств 
для содержания войска. 
 
Сохраняя племенную славянскую весёлость, Владимир примирял её с 
требованиями христианского благочестия. Он любил пиры и празднества, но 
пировал не с одними своими боярами, а хотел делиться своими утехами со 
всем народом - и со старыми и малыми; он отправлял пиршества 
преимущественно в большие церковные праздники или по случаю освящения 
церквей. 
 
Владимир деятельно занимался распространением веры, крестил народ по 
землям, подвластным ему, строил церкви по тем местам, где прежде стояли 
кумиры, назначал духовных. В самом Киеве он построил церковь Святого 
Василия на холме, где прежде стоял Перун, и где приносили жертвы, и 
церковь Богородицы, так называемую Десятинную, названную так оттого, что 
князь назначил на содержание этой церкви и духовенства её десятую часть 
княжеских доходов. Для прочного укрепления новопринятой веры Владимир 
вознамерился распространить книжное просвещение и с этой целью в Киеве и в 
других городах приказал набирать у значительных домохозяев детей и отдавать 
их в обучение грамоте. Таким образом на Руси, какие-нибудь лет двадцать, возросло поколение людей, по уровню своих понятий и по кругозору своих 
сведений далеко шагнувших вперед от того состояния, в каком находились их 
родители; эти люди стали не только основателями христианского общества на 
Руси, но также проводниками переходившей вместе с религией образованности, борцами за начала государственные и гражданские. Эта одна черта уже 
показывает во Владимире истинно великого человека: он вполне понял самый 
верный путь к прочному водворению начал новой жизни, которые хотел 
привить своему полудикому народу, и проводил своё намерение, несмотря на 
встречаемые затруднения. Тот час после крещения на Руси возникают школы с 
учителями священниками и появляются книжники-любители просвещения. 
Собиравшие и переписывающие книги. Летописец говорит, что матери, 
отпуская детей в школы, плакали о них как о мёртвых. 
 
Крещение Руси не следует представлять себе как простую перемену верований. 
Христианство, став господствующей религией на Руси, выразилось не только 
в проповеди и богослужении, но и в целом ряде новых установлений и 
учреждений. Из Греции пришла на Русь иерархия: в Киеве стал жить русский 
митрополит, поставляемый Константинопольским патриархом; в других городах 
были поставлены подчиненные митрополиту епископы. В Киеве и во всех 
епархиях строились церкви и устраивались монастыри; причты церквей и 
братия монастырей подчинялись своему епископу, а через него митрополиту. 
Таким образом, власть митрополита простиралась на всю Русь и объединяла всё 
духовенство страны. Вместе с христианством на Русь пришла письменность. Как 
ни слабо она была на первых порах, она все же оказывала могучее влияние на 
познавших её людей. Богослужебные и священные книги принесены были на Русь 
на доступном для всех языке - славянском, том самом, на котором изложили 
их славянские первоучители св. Кирилл и Мефодий и их болгарские ученики. 
Язык этих книг был вполне понятен русским, и «книжное учение» было, 
поэтому не затруднено. Митрополит и вообще духовенство управляли и судили 
подчиненных им людей так, как это делалось в греческой церкви, на 
основании особого сборника законов Номоканона, получившего на Руси в 
болгарском переводе название Кормчей книги. В этом сборнике заключались 
церковные правела Апостольские и Вселенских соборов, также гражданские 
законы православных византийских императоров. Церкви принадлежали земли, 
на которых духовенство и монастыри вели хозяйство по-своему, 
руководствуясь византийскими обычаями и законам, устанавливая такие 
юридические отношения к земледельцам, какие были приняты в Греции. 
 
Таким образом, на Руси вместе с новым вероучением появились новые власти, 
новое просвещение, новые законы и суды, новые землевладельцы и новые 
землевладельческие обычаи. Так как Русь приняла веру из Византии то всё 
новое, что пришло вместе с верою, имело византийский характер и 
служило проводником византийского влияния на Русь. Для того чтобы понять, 
как именно сказывалось это влияние, необходимо несколько ознакомиться с 
теми чертами общественного быта Руси в дохристианское время, которые 
наиболее характеризуют первобытность тогдашних общественных отношений. 
 
Одной из наиболее ярко выраженных черт общественного быта Руси, как уже 
говорилось ранее, в дохристианское время был обычай «кровной мести» и 
вообще «мести», он был так хорошо распространен, что признавался законом 
как нормальное правило. 
 
Родовой быт первоначально вел людей к обособлению. Роды жили замкнуто. 
чуждались один другого и враждовали один с другим. А между тем каждому роду 
было необходимо со стороны добывать невест для браков своих родичей. Отсюда 
возник обычай добывать их насилием и хитростью, посредством «умычки» или 
увоза. В последствии этот обычай смягчился: если невесту «умыкали», то по 
предварительному с ней уговору. В то же время возникли и другие формы 
заключения брака: жених мирно приходил за невестой и выкупал её у рода, 
уплачивая за неё «вено». Кое-где, там, где нравы были мягче, брак 
заключался ближе к нашим обычаям: невеста приезжала в дом жениха и за ней 
привозили её приданное. Но так бывало, по словам летописца, только у 
полян. В прочих же местах семейный быт отличался грубостью, тем более, 
что везде существовал обычай многожёнства. Предание говорит, что сам князь 
Владимир до крещения своего держался этого обычая. Положение женщины в 
семье, особенно при многоженстве, было очень тяжело, о чём 
свидетельствуют народные песни. В них горько оплакивается судьба девушки, 
отдаваемой или продаваемой в чужой род. 
 
В языческое время на Руси было лишь одно сословное различие: люди 
делились на свободных и несвободных, или рабов. Свободные назывались 
мужами, рабы носили название челядь (в единственном числе холоп или раба). 
Положение рабов, очень многочисленных, было тяжко: они рассматривались 
как рабочий скот в хозяйстве своего господина. Они не могли иметь 
собственного имущества, не могли быть свидетелями в суде, не отвечали за 
свои преступления. За них ответствовал господин, который имел право жизни 
и смерти над своим холопом и наказывал его сам, как хотел. Свободные люди 
находили себе защиту в своих родах и сообществах; холоп мог найти себе 
защиту только у господина; когда же господин отпускал его на волю или 
прогонял, раб становился изгоем и лишался всякого покровительства и 
пристанища. 
 
Христианская церковь не могла примириться с такими порядками. Вместе с 
Христовым учением о любви и милости церковь принесла на Русь византийскую 
культуру. Уча язычников вере, она стремилась улучшить их житейские 
порядки. Под влиянием христианства отдельные лица из языческой среды 
изменяли к лучшему свои взгляды и нравы, шли вслед Христу и являли примеры 
нравственной христианской жизни и даже подвижничества. О самом князе 
Владимире предание говорит, что он смягчился под влиянием новой веры, стал милостив и ласков. Среди дружины и земских людей появилось много 
благочестивых христиан, почитавших церковь, любивших книги и иногда 
уходивших от мирских соблазнов в монастыри и в пустынное житьё. Через свою 
иерархию и примеры ревнителей новой веры церковь действовала на нравы и 
учреждения Руси. Проповедью и церковною практикой она показывала, как надо 
жить и действовать в делах личных и общественных. 
 
Церковь старалась поднять значение княжеской власти. Князей она учила , 
как они должны управлять: «воспрещать злым и казнить разбойников». «Ты 
поставлен от Бога на казнь злым, а добрым на милование», - говорило 
духовенство князю Владимиру, указывая ему, что князь не может оставаться 
безучастным к насилию и злу на своей земле, что он должен блюсти в ней 
порядок. Такой взгляд духовенство основывало на убеждении, что княжеская 
власть, как и вся земная власть, учинена от Бога и должна творить Божью 
волю. Но так как «всяка власть от Бога» и так как князь «есть Божий слуга», то ему надлежит повиноваться и его надлежит чтить. Церковь требовала от 
подданных князя, чтобы они «имели приязнь» к князю, не мыслили на него 
зла и смотрели на него как на избранника Божия. Очень грубо было воззрение 
языческой Руси на князей, как на дружинных конунгов, которые берут дань 
за свои военные услуги земле и которых можно прогонять, если они не угодны, и даже убивать (как древляне Игоря). Церковь всячески боролась с таким 
взглядом и поддерживала авторитет князей, смотря на них, как на 
прирождённых и богоданных государей. Когда князья сами роняли своё 
достоинство в грубых ссорах и междоусобиях, духовенство старалось мирить 
их и учить, чтобы они «чтили старейших» и «не переступали чужого предела». 
Так духовенство проводило в жизнь идеи правильного государственного порядка, имея перед собою пример Византии, где царская власть стояла очень 
высоко. 
 
Найдя на Руси ряд союзов, родовых и племенных, дружинных и городских, 
церковь образовала собою особый союз - церковное общество. В состав его 
вошло духовенство, затем люди, которых церковь опекала и питала, и, 
наконец, люди, которые служили церкви и от неё зависели. Церковь опекала 
и питала тех, кто не мог сам себя кормить: нищих, больных, убогих. 
Церковь давала приют и покровительство всем изгоям, потерявшим защиту 
мирских обществ и союзов. Церковь получала в своё владение сёла, 
населённые рабами. И изгои, и рабы становились под защиту церкви и 
делались её работниками. Всех своих людей одинаково церковь судила и рядила 
по своему закону (по Кормчей книге) и по церковным обычаям; все эти люди 
выходили из подчинения князю и становились подданными церкви. И как бы ни 
был слаб или ничтожен церковный человек, церковь смотрела на него по- 
христиански - как на свободного человека. Для церковного сознания все были 
братья во Христе, и не было перед Господом ни раба, ни господина. В 
церкви не существовало рабства: рабы, подаренные церкви, обращались в 
людей, лично свободных; они были только прикреплены к церковной земле, 
жили на ней и работали на пользу церкви. Таким образом, церковь давала 
светскому обществу пример нового, более совершенного и гуманного 
устройства, в котором могли найти себе защиту и помощь все немощные и 
беззащитные. 
 
Церковь затем влияла на улучшение семейных отношений и вообще 
нравственности в русском обществе. На основании греческого церковного 
закона, принятого и подтверждённого первыми русскими князьями в их 
«церковных уставах», все проступки и преступления против веры и 
нравственности подлежали суду не княжескому, а церковному. Церковные 
суды, во-первых, судили за святотатство, еретичество, волшебство, 
языческие моления. Церковные суды, во-вторых, ведали 
все семейные дела, возникавшие между мужьями и жёнами, родителями и 
детьми. Церковь старалась искоренить языческие обычаи и нравы в семейном 
быту: многожёнство, умыкание и покупку жён, изгнание жены мужем, 
жестокости над жёнами и детьми и т. п. Применяя в своих судах византийские 
законы, более развитые, чем грубые юридические обычаи языческого общества, духовенство воспитывало лучшие нравы на Руси, насаждало лучшие порядки. 
 
В особенности восставало духовенство против грубых форм рабства на Руси. В 
поучениях и проповедях, в беседах и разговорах представители духовенства 
деятельно учили господ быть милосердными с рабами и помнить, что раб - 
такой же человек и христианин, как и сам его господин. В поучениях 
запрещалось не только убивать, но и истязать раба. В некоторых случаях 
церковь прямо требовала у господ отпуска рабов и рабынь на свободу. Получая 
рабов в дар, церковь давала им права свободных людей и селила их на своих 
землях; по примеру церкви иногда то же делали и светские землевладельцы. 
Хотя такие примеры были редки, хотя увещания благочестивых поучений и не 
искореняли рабства, однако изменялся и смягчался самый взгляд на раба, и 
дурное обращение с рабами стало почитаться «грехом». Оно ещё не каралось 
законом, но уже осуждалось церковью и становилось предосудительным. 
 
Так широко было влияние церкви на гражданский быт языческого общества. Оно 
охватывало все стороны общественного устройства и подчиняло себе одинаково 
как политическую деятельность князей, так и частную жизнь всякой семьи. 
Это влияние было особенно деятельно и сильно благодаря одному 
обстоятельству. В то время как княжеская власть на Руси была ещё слаба и 
киевские князья, когда их становилось много, сами стремились к разделению 
государства, - церковь была едина и власть митрополита простиралась 
одинаково на всю Русскую землю. Настоящее единовластие на Руси явилось 
прежде всего в церкви, и это сообщало церковному влиянию внутреннее 
единство и силу. 
 
Наконец, христианская вера на Руси совершила переворот в области 
искусства. Языческая Русь не имела храмов и довольствовалась изваяниями 
идолов. Христианство привело к созданию громадных каменных храмов в 
главнейших городах. Киевский храм Успения Богоматери (Десятинная церковь) 
был древнейшим каменным храмом в Киеве. За тем были построены киевская 
церковь св. Софии, новгородская церковь св. Софии и другие храмы и церкви. 
Они строились по византийским образцам и украшались богатейшими мозаиками и 
фресками. Архитектурное дело и живопись под влиянием церковного 
строительства достигли в Киеве значительного развития. А с ними вместе 
развились и другие искусства, и художественные ремёсла, в особенности же 
ювелирное дело и производство эмали. Первыми мастерами во всех отраслях 
художественного производства были, конечно, греки. Позднее под их 
руководством появились и русские мастера. Развивалось таким образом 
национальное искусство. Но оно в Киевской Руси отличалось резко выраженным 
византийским характером, и поэтому известно в науке под именем русско- 
византийского. 
 
В 866 году в своей окружной грамоте, разосланной восточным епископам, 
патриарх Фотий писал: «Россы, славные жестокостью, победители народов 
соседних, в гордости рискнувшие воевать с Римской империей, уже оставили 
суеверие, исповедуют Христа и суть друзья наши, быв ещё недавно злейшими 
врагами. Они уже приняли от нас епископа и священника, имея живое усердие 
к христианскому богослужению». В это время Россия числится 60-м 
архиепископством среди епархий константинопольского патриарха. Казалось бы, крещение Руси состоялось. Но, увы - оно не оставило заметного следа в 
русской истории. Следствием его стало лишь появление христиан в княжеской 
дружине, никак не повлиявшее на распространение христианства в народе. 
 
Третий раз Русь была крещена в 957 году в лице святой равноапостольной 
княгине Ольги, приехавшей для этого в Константинополь. Крестил её сам 
патриарх, благословивший Ольгу по совершении таинства дарственным крестом 
с надписью: «Земля русская воздвигнута для жизни в Боге крещением 
блаженной Ольги». И опять, несмотря на то, что в отсутствии сына - 
воинственного Святослава - Ольга была правительницей страны, христианство 
на Руси, даже пользуясь её покровительством, не прививалось. Были и 
церкви и христианские общины, но лишь в больших торговых городах, где 
всегда собирались люди самого разного вероисповедания. Народ же продолжал 
коснеть в язычестве. Всё это, однако, были только приготовительные 
явления. При князьях так называемого Рюрикова дома господствовало полное 
варварство. Они облагали русские народы данью, подчиняли их себе, 
объединяли; но их власть имела не государственные, а разбойничьи черты. Они 
окружали себя дружиною, составляли из охотников разных племен рать и 
делали набеги на соседей - на области Византийской империи, на восточные 
страны, прикаспийские и закавказские. Цель их была - приобретение добычи. 
 
 
Но Владимир недаром жил у варягов. Через два года в 980 году он собрал там 
сильное войско и пришёл в свой Новгород, выгнал оттуда посадников Ярополка 
и послал их сказать брату: «Владимир идёт на тебя, пристраивайся к 
битве». Отпустив посадников, Владимир сел в Новгороде и послал в Полоцк, 
к тамошнему князю Рогволоду свататься к его дочери Рогнеде. Рогнеда сказала: «Не хочу разуть сына рабы», попрекнув его низостью происхождения по 
матери. Послы Владимира, возвратясь, пересказали ему речи Рогнеды; тогда 
Владимир, собрав большое войско варягов и славян, чудь и кривичей, пошёл 
на Рогволода. В то самое время как уже хотели вести Рогнеду к Ярополку, 
пришёл Владимир на Полоцк, убил Рогволода, двоих сыновей его, и 
женился насильно на Рогнеде. Когда Владимир пришёл к Киеву с множеством 
войска, то Ярополк не мог противиться ему и затворился в городе с людьми 
своими и воеводою Блудом. К этому Блуду Владимир прислал с такими речами: 
«Возьми мою сторону; если мне не удастся убить брата, то ты будешь мне 
вместо отца и получишь от меня большую честь, ведь не я начал убивать 
братьев, а он: я же пришёл на него из страха, чтоб он и меня не убил». 
Блуд отвечал послам Владимира, что будет помогать их князю. Блуд 
замыслил победить Ярополка коварством и начал отговаривать выходить из 
города на битву, говоря: «Беги скорей из Киева; киевляне пересылаются с 
Владимиром, зовут его на приступ к городу, обещали предать тебя ему». 
Ярополк послушался, выбежал из Киева и затворился в Родне, а Владимир 
вошел в Киев и осадил Ярополка в Родне, где скоро сделался страшный голод. 
Тогда Блуд стал уговаривать Ярополк помириться с братом и отправиться к 
нему в киевский дворец. Ярополк послушался и в этом. Но как только он вошёл 
в сени, два варяга бросились на Ярополка и умертвили его. 
 
В 981 году идет Владимир на ляхов, берет Перемышль (на реке Сане), 
Червен за Западным Бугом и другие города, дойдя, таким образом до долины 
реки Сана, то есть до западного рубежа расселения восточных славян, в это 
время усваивающих название русских. С этого западного рубежа он идет на 
рубеж восточный и снова подчиняет Киеву вятичей. В 982 году приходится ему 
снова идти на вятичей и окончательно их замирить. В 983 году Владимир идет 
на ятвягов за Неманом и подчиняет себе их землю. В 984 году - новый поход - 
на радимичей на реке Соже и их окончательное подчинение Руси. В 985 году - 
поход на болгар. Князь имеет успех, но, по совету Добрыни, решает не 
делать здесь завоеваний, а лишь заключить прочный мир. 
 
В 988 году пошел Владимир с войском на Корсунь, город греческий, 
корсунцы заперлись в городе и крепко оборонялись. Владимир послал сказать 
им: «Если не сдадитесь, то три года простою здесь», но они его не 
послушались. Тогда Владимир, устроив свое войско, велел делать насыпи 
около города; но корсунцы, подкопав городскую стену, уносили насыпанную 
землю к себе в город. В это время один корсунский житель именем Настас - 
пустил стрелу в стан русский, а на стреле было написано: « На Восток от 
тебя колодезь; из него вода идет в город; откопай колодезь и перейми 
воду». Владимир в тот час велел копать, и точно, воду переняли у граждан; тогда последние, изнеможенные от жажды, сдались. Владимир вошел в город 
с дружиной и послал сказать императорам Василию и Константину: « Вот я 
взял Ваш славный город: слышу, что есть у вас сестра девица: если вы не 
отдадите ее за меня, то и оставшемуся городу вашему будет тоже, что 
Корсуню». 
 
В 991 году пошел Владимир на хорватов. Только что возвратился он с 
Хорватской войны, и вот печенеги пришли с той стороны, от реки Сулы; 
Владимир пошел против врагов и встретил их на реке Трубеж. Русские стали на 
этой стороне, а печенеги на той, и не смели ни наши перейти на 
печенежскую сторон, ни печенеги на нашу. Тогда приехал князь печенежский 
к реке, позвал Владимира и сказал ему: «Выпусти ты своего воина, и я 
своего - пусть борются, и если твой осилит моего, то не будем воевать три 
года, если же наш одолеет, то будем разорять вашу землю целые три года». 
После этого разговора князья разошлись розно; Владимир, пришедши к себе 
в стан, послал кликать по шатрам: «Нет ли такого, кто бы взялся биться 
с печенегом? » - и не сыскался никто. На другое утро приехали печенеги и 
привели своего бойца, а у наших никого не было. Стал тужить князь Владимир 
и опять кликать по всему войску; тогда пришел к князю старик и сказал 
ему: « Князь! Вышел я сюда на войну с четырьмя сыновьями, а пятый, 
меньшой, остался дома; с самого детства не было человека, кто бы одолел 
его: однажды он мял воловью кожу, а я стал его за что-то бранить, так он, на меня рассердясь, прорвал кожу руками». Князь, слыша это, 
обрадовался и послал за силачом; когда он пришел, то князь рассказал ему 
в чем дело; то отвечал: «Не знаю, князь, могу ли биться с печенегом; 
но пусть испытают меня: нет ли здесь большого и сильного быка? Нашли быка, большого и сильного, велели разъярить его горячим железом и пустили на 
волю: когда бык бежал мимо силача, тот схватил его рукою за бок и вырвал 
кожу с мясом. Владимир, видя это, сказал ему: «Можешь биться с 
печенегом». На другое утро пришли печенеги и начали опять кричать: «Что 
же? Нашелся ли боец? А наш уже готов!» Владимир еще за ночь велел своему 
бойцу вооружиться, и вот оба показались. С печенежской стороны вышел 
великан, страшный видом; выступил и Владимиров богатырь: он был среднего 
роста, и потому печенег, увидав его, начал смеяться. Размерили место между 
обоими полками, пустили борцов: те схватились и начали крепко щемить друг 
друга; наш стиснул печенега руками и ударил его о землю; тогда с обеих 
сторон раздался крик; печенеги побежали; русские ударили вслед за ними и 
погнали их. Владимир был очень рад, сделал богатыря знатным человеком, и 
отца его тоже; потом возвратился в Киев с победою и славою великою. 
 
В 995 году опять пришли печенеги к городу Василеву. Владимир вышел против 
них с малою дружиною, и когда вступил в битву, то не мог удержаться, 
побежал и едва укрылся от врагов под мостом. Тут обещался Владимир 
поставить церковь св. Преображения в Василеве, потому что в тот день было 
Преображение. Избавившись от беды, Владимир точно поставил церковь и 
сделал большой праздник, наварил меду и созвал бояр своих, и посадников, и старшин изо всех городов, и всяких людей много, а нищим роздал триста 
гривен. Праздновав восемь дней, Владимир возвратился в Киев на Успение 
Богородицы и тут опять сделал большой праздник, созвав бесчисленное 
множество народа. Он приказал всякому, нищему и убогому, приходить на 
княжий двор и брать все что надобно: питье, кушанье и деньги из казны. 
Князь говорил также: «Ведь больные и слабые не могут дойти до моего двора» 
- и потому велел сделать телеги, накладывать на них хлеб, мясо, рыбу, 
овощи разные, мед, квас и развозить по городу, спрашивая: «Где больные 
и нищие , кто ходить не может?» - тем раздавали все это. Каждое 
воскресенье завел он на дворе своем пиры, куда приходили бояре, дворяне, соцкие, десяцкие, лучшие люди, при князе и без князя: на тех пирах 
бывало множество мяса: говядины и дичины, было много всего. Вот, бывало 
как подопьют, то и начнут роптать на князя, говоря: «Что это наше здесь 
за житье горькое! дает нам есть деревянными ложками, а не серебряными!» 
Владимир, услыхав ропот, велел подавать серебряные ложки и сказал: «С 
серебром и золотом не найдешь дружины, а с дружиною найду и серебро и 
золото, как дед мой и отец с дружиною доискались золота и серебра». 
Владимир любил свою дружину и думал с нею обо всяких делах: об устройстве 
земском, о войнах, об уставах земских. С окольными князьями жил он мирно, и с польским князем, и с венгерским, и с богемским: были между ними и 
мир и любовь. 
 
В 997 году Владимир пошел к Новгороду за войском на печенегов, потому что 
войны были беспрестанные. В это время печенеги, узнав, что князя нет, 
пришли и стали около Белгорода, не давая никому выхода, от чего сделался 
вдруг большой голод. В такой беде граждане собрали вече и сказали: 
«Пришлось помереть с голода, а от князя нет помощи; сдадимся печенегам: 
кого убьют, а кого в живых оставят; нам все равно помирать же голодною 
смертию». Так и решили. На этом вече не было одного старика и когда он 
после спросил: «Зачем это собирали вече?» - то ему отвечали, что завтра 
хотят сдаться печенегам. Старик послал за городскими старшинами и сказал им: «Что это я слышал, будто вы хотите сдаться печенегам?» Те отвечали: «Да 
что ж будешь делать? Люди не хотят терпеть голода». Тогда старик сказал им: «Послушайте же меня, не сдавайтесь еще денька три и сделайте так, как я 
вам скажу». Когда те обещали слушаться его, старик продолжал: «Сберите 
хоть по горсти овса, или пшеницы, или отрубей». Старшины исполнили его 
волю. Тогда он велел женщинам сделать раствор, на чем кисель варят; велел 
также выкопать колодезь, вставить в него кадку и налить ее раствором; 
велел выкопать и другой колодезь и в него вставить кадку. Потом велел 
сыскать где-нибудь меду; ему принесли его целое лукошко: спрятано оно 
было в княжеском погребе; старик приказал сделать из него сыту пресладкую 
и вылить в кадку, которая стояла в другом колодезе. На другой день он 
велел послать за печенегами; граждане пошли и сказали им: «Возьмите у нас 
заложников, а сами подите, человек с десять в город и посмотрите, что у 
нас делается». Печенеги обрадовались, думая, что хотят им сдаться: взяли 
заложников, а сами выбрали лучших мужей и послали в город проведать, что 
там такое делается. Когда печенеги пришли в город,  то жители сказали им: 
«Зачем вы себя губите? Хоть десять лет стойте под нашим городом, ничего не 
сделаете: у нас сама земля дает корм; если же не верите, посмотрите 
своими глазами». Сказав это, привели их к колодезю, где был раствор, 
почерпнули из него ведром и налили в котлы; когда сварили кисель, то 
взяли печенегов, и привели к другому колодцу, почерпнули сыты, и начали 
есть, сперва сами, а потом дали и печенегам. Те удивились и сказали: «Ни 
за что не поверят наши князья, если сами не отведают». Тогда граждане 
налили горшок раствора и сыты из колодца и дали печенегам; те пошли к 
своим и рассказали им все, что с ними случилось. Князья печенежские 
сварили себе кисель, поели, подивились, потом собрались и пошли прочь от 
города. 
 
Владимир прожил долгий век и княжил почти полста лет, возвеличив и укрепив 
Киев и всю Русь. У Владимира было большое семейство. У него до греческой 
царевны Анны, последней супруги его, были ещё жёны. Одна из них 
прекрасная, но несчастная Рогнеда, дочь Рогвольда, оскорблённая, 
осиротевшая, опозоренная, ставшая лишь по имени женою ненавистного 
князя, была им скоро забыта. Она взращивала рожденного от него сына, 
мучимая чувством мести, ревностью и оскорблённым самолюбием. И когда 
однажды он её посетил и, случайно, у неё заснул, она решилась на 
мужеубийство. К счастью, Владимир проснулся вовремя и удержал занесённую 
над ним руку с ножом. Мужеубийство и у норманнов, и у славян влекло не 
минуемо смерть для виновной. Княгиню же по норманнской традиции, мог 
казнить только сам князь. И Владимир приказывает надеть Рогнеде княжеское 
платье, сесть на богатой постели и ждать его. Но когда он вошёл с мячом в 
руке, его встретил наученный матерью маленький, 4-5-летний Изяслав, став, тоже с мечом на защиту матери. И грозный язычник не посмел свершить то, 
что повелевала ему норманнская честь. Он растерянно говорит: «А кто же 
тебя знал, что ты здесь?!» Бросает меч и идёт собирать бояр и просить их 
совета. А бояре советуют простить жену и даже вернуть ей и Изяславу землю 
Рогвольда. Мало того, Рогнеда опять была в чести. От неё у Владимира было 
ещё три сына: Мстислав, Всеволод, в том числе и Ярослав, родоначальник 
всей последующей династии Рюриковичей, и две дочки. Другие же летописи 
противоречат этому, сообщая, что Владимир имел от несчастной княжны 
полоцкой одного только сына, Изяслава, и отпустил её с сыном в землю отца; с тех пор потомки Рогнеды княжили особо в Полоцке и между ними и 
потомством Ярослава существовала постоянная родовая неприязнь , 
поддерживаемая преданиями о своих предках. От других: чехини, гречанки, 
вдовы Яролополка, чехини второй и болгарки: Вышеслав, Святослав, 
Борис, Глеб, Станислав, Судислав, Позвизд. Кроме того он усыновил 
Святополка, сына убитого брата своего Ярополка. 
 
В конце жизни постигло Владимира сильное огорчение. В 1014 году его сын, 
Ярослав, который княжил в Новгороде и давал каждый год в Киев по две 
тысячи гривен, а тысячу раздавал в самом Новгороде дружине, что делали и 
все прежние посадники новгородские, в этот год вдруг не захотел давать 
дани отцу своему. Владимир сказал: «Поправляйте дороги и мостите мосты», 
- потому что хотел идти на Ярослава войною, да вдруг разболелся. Между тем 
послышали, что печенеги идут на Русь; Владимир выслал против них сына 
Бориса, а сам сильно разболелся; в этой болезни и умер. После кончины 
Владимира бояре испугались, что его сыновья начнут борьбу за престол. 
Приближённые Владимира хотели помочь сыну Владимира Борису, которого отец 
накануне отправил в военный поход против печенегов. Чтобы скрыть смерть 
князя до тех пор, пока не вернётся Борис, бояре тайно проломили заднюю 
стену терема и ночью отнесли тело Владимира в церковь. Но народ узнал об 
этом, и к церкви сошлось огромное количество людей. «И плакали по нём. 
Бояре как по заступнику земли, бедные как по кормильцу». Тело Владимира 
положили в мраморный гроб и похоронили в каменной церкви Святой Богородицы. 
- Удивления достойно, сколько добра сотворил он Русской земле, - сказал о 
нём летописец. Имя князя Владимира Святого - Владимира Красное Солнышко - 
навсегда связано с крещением Руси. На самом высоком холме Киева ему 
воздвигнут памятник. Холм этот получил название Владимирская горка. А сам 
князь Владимир причислен к лику святых.

Список использованной литературы. 
 
1. Амелькин А. О. , Кретинин С. В. , Филюшкин А. И. Всемирная история в 
лицах для детей. Книга для чтения. - Воронеж : Центрально-Чернозёмное 
книжное издательство , 1996 год - 558 стр. 
 
2. Бутромеев В. П. Всемирная история в лицах : Раннее средневековье. 
Энциклопедия для школьников. Серия «Детский плутарх». - Москва : 
издательство «ОЛМА-ПРЕСС» , 1999 - 320 стр. 
 
3. Ошимова А. О. История государства Российского с его возникновения до 
времён Петра I. - Москва : издательство ТКО АСТ , 1996 год - 464 стр. 
 
4. Петухов Ю. Д. Научно-популярный литературно-художественный журнал № 3. - 
Москва : культурно просветительское издательство «История» , 
«Метагалактика» , 1997 год - 288 стр. 
 
5. Потапчук И. Чтение по русской истории. Хрестоматия для старшеклассников. 
- Тула : издательство «Пересвет II» , фирма «Ослябя» , 1995 год - 592 
стр. 
 
6. Поспелов Н. П. , Лисовой Н. Н. Российские судьбы. Святая Ольга - 
Владимир Святой. - Москва : издательство «Новатор» , 1996 год - 400 
стр. 
 
7. «Русская Православная Церковь 988 - 1988». - Москва : издание Московской 
Патриархии , 1988 год. 
 
8. Соловьёв С. М. Чтение и рассказы по истории. - Москва : издательство 
«Правда» , 1989 год - 768 стр.