Краткие сведения о строительстве Норильска,строительство заводов и рудников

Введение.

Что представлял из себя Норильск в 1948 году? Как писала «Комсомольская правда»: «... Норильск озарился ярким пламенем арктической металлургии. И трех лет не прошло, как в поселке уже построили первый пятиэтажный дом».

Вообще упоминания о  Норильске в центральной печати можно перечесть по пальцам. Норильск оставался засекреченным населенным пунктом, не нанесенным на карты. Одним из самых больших и густонаселенных островов ГУЛАГА. «Жемчужиной Заполярья» его назовут гораздо позже.

Некоторые реалии Норильска в 1948 году. В поселке открылся горно-металлургический техникум – и уже состоялся первый выпуск. Вступил в строй механизированный хлебозавод. Построена гостиница для инженеров. Открылся кинотеатр. Построен первый спортзал и лыжная база. Работает мастерская по производству игрушек. Открылся роддом. Появились свой водопровод и теплотрассы. Работает Никелевый. Достраивается БОФ. Медный – проектируется.

В июле 1948 года новым начальником  комбината назначен В. С. Зверев. В 1940 году его с должности главного инженера Джезказганского комбината откомандировали в Норильск – главным инженером комбината, заместителем Завенягина. С июня 1948 по апрель 1954 – начальник Норильского комбината.

Звереву удалось выиграть настоящее сражение с проектировщиками конторы «Гипроцветмет», готовившими проектное задание на Норильский медеплавильный завод. По проекту медеплавильный завод в Норильске почти до тонкостей повторял уже спроектированные и построенные Балхашский и Среднеуральский медеплавильные комбинаты. В проектах Норильского медного завода не предусматривались переделы огневого и электролитного рафинирования меди – предполагалось строить медеплавильный завод, выпускающий черновую медь. А медь «доводить до ума» на электролитных заводах Урала и Казахстана.

Зверев понимал, что медный завод в Норильске обязательно должен отличаться от аналогичных предприятий Советского Союза. Во-первых, быть как можно более компактным. Во-вторых, в Норильске необходимо строить весь цикл получения меди, включая анодный и электролитный цехи.

Сейчас уже никто  не скажет, как проходили споры  между Зверевым и первым замом  Берии Мамуловым, курировавшим промышленность и в частности – цветную  металлургию. Похоже, Мамулов не вникал в тонкости, да и аргументы у  него имелись весомые – есть уже  готовые проекты, заводы, построенные по этим проектам, прекрасно работают, зачем в Норильске строить что-то особое? И главное: Медный завод в Норильске предполагается запускать в декабре 1949-го, к 70-летию Сталина. Времени остается меньше двух лет – если сейчас переделывать проект, искать и учить специалистов – когда строить-то будут?

Впрочем, и аргументы  главного инженера комбината были не менее убедительными: вывозить черновую медь на Урал для дальнейшей переработки, учитывая короткий навигационный период, - ненадежно и разорительно. Смета Медного завода «с рафинированием», конечно, дороже, но дороже только на стоимость материалов – труд заключенных не стоит ничего. А что касается сроков сдачи завода в эксплуатацию – тоже есть выход. Завод, как и планировалось, в назначенный срок выдает черновую промышленную медь, потом в течение нескольких месяцев достраивает «рафинировочные» мощность, а сам тем временем обкатывает технологию. В конце концов, ему удалось убедить руководство в том, что именно так и надо делать.

В конце весны 1948 года проект завода был готов. Тогда же определились и с его окончательным  составом: две отражательные печи с резервом места для третьей, три конвертера, две печи для переплавки черновой меди, шихтовый корпус, два  сгустителя для концентрата, два трубопровода для гидротранспорта концентрата с обогатительной фабрики (каждый около 4 километров), две дымовые трубы по 150 метров каждая, цех электролиза на 480 ванн.

Строительство Медного завода.

В августе 1948-го организованна  дирекция строящегося завода в составе начальника, главного инженера, электрика, механика, начальника отдела кадров. В ее обязанности входила комплектация управления завода и его цехов инженерно-технологическими работниками, а пылеугольной фабрики, плавцеха – рабочим кадрам. Начали прибывать специалисты. 12 августа из Сибайского рудоуправления приехал начальник завода Константин Александрович Кибалин, а еще раньше, в январе – главный инженер строящегося завода Николай Акимович Киселев.

Начали набирать рабочих  – следующем году три группы отправятся осваивать технологию конвертирования, отражательной плавки и шихтовки на «материковских» заводах. Трудоустроится на Медный завод тогда было не легко: месячный заработок вольнонаемного рабочего на металлургических предприятиях Норильска в 1948 году составлял (без учета северных надбавок, доходивших до 100 процентов) у конвертерщика 1970 рублей, загрузчика – 2100, горнового печи – 2290.

Из воспоминаний Г. М. Тарасова: «Я начинал строить Медный завод с самого, можно сказать, первого колышка. Это было примерно в начале осени 1948 года. В то время я являлся заключенным шестого лагпункта Норильского лагеря. Это был большой лагерь, где сидело примерно три тысячи уголовников всех мастей. Распорядок дня в лагере был такой: после подъема и завтрака в 8 часов на разводе называли бригады, которые должны идти на Медный. Шли примерно час до площадки Медного, потом работали (смена – десять часов) и уже поздно вечером происходил «съем» - заключенных строили и под конвоем вели обратно в лагерь».

Медный строили в бешеном темпе. Дымовые трубы выкладывались за месяц каждая. В сентябре 1948 года на территории стройки было всего два склада и контора с незаконченным механическим цехом. А спустя год с небольшим завод уже дал первую медь... В невероятно короткие сроки — буквально на глазах — вырос шихтовый корпус, стены плавильного цеха. Несколько бригад копали котлован под озеро, что против железнодорожного вокзала. К концу лета 1949-го на площадке медеплавильного завода построили капитальное здание — корпус РМЦ, состоящий из трех пролетов и бытовых помещений, а также отдельно стоящий гараж и три больших склада под огнеупоры. В этом здании разместились контора «Медьстроя», дирекция строящегося предприятия и столовая.

Объем работ: корпус цеха — 400 тысяч кубометров, бытовые помещения на 1200 человек, отражательная печь с подиной площадью 220 квадратных метров, два 75-тонных конвертера, два 50-тонных мостовых крана (пролет в 22 метра), пылеугольная фабрика (дробильное, измельчительное и компрессорное хозяйство), около тысячи погонных метров транспортерных лент... Шихтовый корпус (площадь застройки 15000 кв. метров) с восьмью бедингами по 825 квадратных метров для концентрата и флюса. Два сгустителя диаметром 30 метров с вакуум-фильтрами при них. Две дымовые трубы. Гидротранспорт, электричество, железная дорога, автомобильные пути, теплофикация, водопровод...

На 1 октября 1949 года было выполнено 80 процентов  от запланированного. Времени оставалось совсем мало. Специальным распоряжением  начальника лагеря конвою на строительной площадке Медного разрешили заключенным, работавшим на монтаже, давать «премприварок» - тушки куропаток. Не хватало катастрофически кирпича – работы по кирпичной кладке были выполнены на 33 процента. С пылеугольной фабрикой дела обстояли немного лучше (60 процентов).

В ноябре 1949-го в цехах завода (еще  не подведенных под капитальную кровлю – где-то от снега закрывались деревянными щитами, где-то - брезентом) установили 3,5 тысячи метров транспортеров, около 700 двигателей. В конвертере заканчивали футеровку, отражательную печь №2 (ее начали строить первой) в декабре поставили на сушку.

В 32-ю годовщину Великой Октябрьской революции, 7 ноября, отражательную печь поставили на разогрев. В конце ноября включили первую пылеугольную форсунку. 15 декабря была начата загрузка — небольшими порциями — первой партии медного концентрата с постепенным увеличением проплава. По мере пропитки подины печи продуктами плавки происходило накопление в печи штейновой ванны. Первый набор штейновой ванны обеспечивала смена мастера А. С. Смирнова и старшего плавильщика П. Ф. Перетятько.

20 декабря  штейн был залит в конвертер для первой плавки. Набор и обработка штейна продолжались 20 часов. Предполагалось, что футеровка конвертера впитает в себя большое количество расплава, поэтому вес плавки будет совсем небольшим.

Первая  медь комом.

Наступило утро 21 декабря 1949 года — день рождения Медного  завода.

День 21 декабря 1949 года выдался морозным. С утра зарядила пурга, такая сильная, что колонна заключенных из 6 лаготделения, направлявшаяся на торжественный митинг, чуть не заблудилась. С этой колонной в промзону медеплавильного завода прибыл оркестр политотдела лагеря, «заказанный» для поддержки торжественного митинга.

На заводе тем временем шли последние приготовления Часть заключенных оставили с охраной на заводе, чтобы они сколотили трибуну. Не ушли домой и мастера-плавильщики. Главный инженер завода Николай Киселев, отвечавший за пуск, сидел в кабинете на втором этаже плавцеха с инспекторами оперчекистской части — держали их на случай непредвиденный: если бы пуск не состоялся, главного виновника — вредителя и потенциального врага народа — искать бы долго не пришлось.

К утру 21 декабря  все было готово к запуску —  отражательная печь набрала метровую ванну штейна, конвертер (№ 3) прогрели и подготовили к работе. В 8 часов утра сменный мастер А. С. Смирнов зарядил конвертер штейном и поставил под дутье. Наскоро сложенные стены плавильного цеха плохо защищали от холода. Но все, кто стояли в тот день у конвертора, не замечали этого. К 17 часам ждали конца первой плавки. Чтобы увеличить ее объем, решили слить шлак в ковш, а в конвертор добавить штейн.

И случилось  непредвиденное: от соприкосновения  разогретой массы с морозным металлом произошел взрыв. Загорелся кран, из кровли выбило несколько бетонных плит... И все же медь сварили в срок. Правда, ее получили так мало, что нечего было разливать. Плавку назвали символической. Кутались в шарфы и полушубки, но шапки бросали вверх – завод родился. А напротив плавильного строили цех электролиза. Ровно через год, тоже 21 декабря, в 13 часов был поднят из ванны первый катод.

Еще не успели загрузить шихту в отражательную  печь, а рядом строительные бригады  уже возводили корпус цеха электролиза  меди и анодного отделения (тогда они назывались соответственно участками электрического и огневого рафинирования меди). Строительство первой стотонной печи шло параллельно с обучением персонала. Группа норильских металлургов отправилась на Пышминский электролитный завод осваивать технологию рафинирования меди. В январе 1950-го года вторым директором Медного завода стал Николай Акимович Киселев – бывший фронтовик, майор, прибывший на комбинат прямо из-за кафедры аспирантуры Северо-Кавказского горно-металлургического института. Именно Киселеву предстояло «с нуля» построить и отладить анодную и электролитную технологии Медного.

Одним из первых распоряжений нового начальника был приказ о создании заводской комсомольской организации. Первым комсомольским вожаком медеплавильщиков стала шихтовщица Александра Жукова. Партийную организацию завода возглавил директор пылеугольной фабрики А. Л. Дементьев. Общественной жизни придавалось огромное значение: через несколько недель после пуска завода для заводского красного уголка купили «муз. инвентарь» - барабан и балалайку. Чуть ли не в первые дни появилась на заводе своя футбольная команда. Наконец, в еще не достроенном корпусе РМЦ, где тогда размещалось заводоуправление, открылась заводская библиотека...

Началось строительство еще двух переделов завода и электрического рафинирования (анодного и электролизного). На уральских заводах проходили практику молодые мастера и рабочие будущего анодного передела — Б. Колесников (будущий директор Норильского комбината), М. Васильев, А. Димитрюк, Ю. Никитин, В. Кощеев, Г. Константинов, И. Аникеев, Н. Криворучко.

В ноябре 1950-го строительство анодной печи было закончено, и приступили к разогреву. Первую форсунку включил молодой  мастер Борис Колесников (будущий  директор комбината, а в 1950-м –  сменный мастер анодного отделения). Разогрев вели дровами, вспомогательные механизмы еще не были установлены, и все тяжелые работы проводились вручную. Медь заливалась в печь по желобу, установленному на тележку, которую вручную закатывали в печь перед каждой заливкой. Все это было очень долго, трудоемко и ненадежно.

Схема очистки меди от никеля предусматривалась следующая: часть рабочего электролита отсекалась и направлялась на обезмеживание, затем происходила его выпарка и кристаллизация. Полученный никелевый купорос предполагалось направлять на дальнейшую обработку на никелевый завод, хотя практически с первых месяцев работы пришлось отказаться от его производства. Обезмеженный раствор заливался сразу в автоцистерны и отвозился на никелевый завод.

В начале 1951-го года партийный комитет завода принял резолюцию: учитывая нехватку опытных металлургов, подготовить своими силами 300 специалистов различных профессий. На первые занятия по техминимуму пришли все свободные от смен инженеры и коммунисты завода (а чуть позже занятия по технической учебе проводились в только что открывшемся новом здании научно-технической библиотеки комбината). В начале мая в анодном отделении смонтировали водопровод для подачи воды в охладительные ванны. Началось строительство новой – стопятидесятитонной – анодной печи.

На шестой партийной  конференции комбината впервые  прозвучал призыв к созданию на предприятиях комсомольско-молодежных бригад. Одна из первых таких бригад на заводе была создана в анодном отделении. В нее вошли М. Васильев, Б. Колесников, И. Аникеев, А. Димитрюк, будущий Герой Социалистического Труда М. А. Попов...