Иван грозный

Поздние сетования Грозного производят странное впечатление. Кажется, что Иван пишет с чужих слов, а не на основании ярких воспоминаний детства. Царь многословно бранит бояр за то, что они расхитили «лукавым умышлением» родительское достояние - казну. Больше всех достается Шуйским. «У князя Ивана Шуйского, - злословит Грозный, - была единственная шуба, и та на ветхих куницах,- то всем людям ведомо; как же мог он обзавестись златыми и серебряными сосудами; чем сосуды ковать, лучше бы Шуйскому шубу переменить, а сосуды куют, когда есть лишние деньги». Соловьев, С.М. Чтения и рассказы по истории России / С.М. Соловьев. - М.: Правда, 1989. - с.67

Можно допустить, что при  великокняжеском дворе были люди, толковавшие о шубах и утвари Шуйских. Но что мог знать обо  всем этом десятилетний князь-сирота, находившийся под опекой Шуйских? Забота о сохранности родительского  имущества пришла к нему, конечно  же, в более зрелом возрасте. О  покраже казны он узнал со слов «доброхотов» много лет спустя.

Иван на всю жизнь сохранил недоброе чувство к опекунам. В  своих письмах он не скрывал раздражения  против них. «Припомню одно, - писал  Иван, - как, бывало, мы играем в детские  игры, а князь Иван Шуйский сидит  на лавке, опершись локтем о постель  покойного отца и положив ноги на стул, а на нас и не смотрит». Среди словесной шелухи мелькнуло, наконец, живое воспоминание детства. Но как превратно оно истолковано! Воскресив в памяти фигуру немощного старика, сошедшего вскоре в могилу, Иван начинает бранить опекуна за то, что тот сидел, не «преклонялся» перед государем - ни как родитель, ни как властелин, ни как слуга перед своим господином. «Кто же может перенести такую гордыню?» -- этим вопросом завершает Грозный свой рассказ о правлении Шуйских. Бывший друг царя Курбский, ознакомившись с письмом, не мог удержаться от иронии. Он высмеял неловкую попытку скомпрометировать бывших опекунов и попытался растолковать Ивану, сколь неприлично писать «о постелях, о телогреях» (шубах) и включать в свою эпистолию «иные бесчисленные яко бы неистовых баб басни». Виппер, Р.Ю. Иван Грозный / Р.Ю. Виппер. - М., 1944.- с.56

Иван горько жаловался  не только на обиды, но и на «неволю» своего детства. «Во всем воли несть,- сетовал он,- но вся не по своей  воли и не по времени юности». Но можно ли винить в том лукавых  и прегордых бояр? В чинных великокняжеских  покоях испокон веку витал дух  Домостроя, а это значит, что жизнь  во дворце была подчинена раз и  навсегда установленному порядку. Мальчика короновали в три года, и с тех  пор он должен был часами высиживать на долгих церемониях, послушно исполнять  утомительные, бессмысленные в его  глазах ритуалы, ради которых его  отрывали от увлекательных детских  забав. Так было при жизни матери, так продолжалось при опекунах. По словам Курбского, бояре не посвящали  Ивана в свои дела, но зорко следили  за его привязанностями и спешили  удалить из дворца возможных фаворитов. Со смертью последних опекунов система  воспитания детей неизбежно должна была измениться. Патриархальная строгость  уступила место попустительству. Как  говорил Курбский, наставники «хваляще (Ивана), на свое горшее отрока учаще». В отроческие годы попустительство наносило воспитанию Ивана больший ущерб, чем мнимая грубость бояр.

Иван быстро развивался физически  и в 13 лет выглядел сущим верзилой. Посольский приказ официально объявил  за рубежом, что великий государь «в мужеский возраст входит, а ростом совершенного человека уже есть, а з божьего волею помышляет ужо брачный закон приняти». Дьяки довольно точно описали внешние приметы рослого юноши, но они напрасно приписывали ему степенные помыслы о женитьбе.

Подросток очень мало напоминал  прежнего мальчика росшего в «неволе», в строгости. Освободившись от опеки  и авторитета старейших бояр, великий  князь предался диким потехам  и играм, которых его лишали в детстве. Окружающих поражали буйство и неистовый нрав Ивана. Лет в 12 он забирался на островерхие терема и спихивал «с стремнин высоких» кошек и собак, «тварь бессловесную». В 14 лет он «начал человеков ураняти». Кровавые, забавы тешили «великого государя». Мальчишка отчаянно безобразничал. С ватагой сверстников, детьми знатнейших бояр, он разъезжал по улицам и площадям города, топтал конями народ, бил и грабил простонародье, «скачюще и бегающе всюду неблагочинно». Сахаров, А.Н., Буганов В.И. История России с древнейших времен до конца 17 века. / А.Н. Сахаров. - М.: Просвещение, 2005. - с.253

С кончиною опекунов и приближением совершеннолетия великого князя  бояре все чаще стали впутывать  мальчика в свои распри. Иван живо помнил, как в его присутствии произошла  потасовка в думе, когда Андрей Шуйский и его приверженцы  бросились с кулаками на боярина  Воронцова, стали бить его «по  ланитам», оборвали на нем платье, «вынесли из избы да убить хотели» и «бояр  в хребет толкали». Через полгода  после инцидента в доме один из «ласкателей» подучил великого князя  казнить Андрея Шуйского. Псари набросились  на боярина возле дворца у Курятных ворот, убитый лежал наг в воротах два часа. Прошли долгие годы, прежде чем Иван добился послушания от бояр, пока же он сам стал орудием в руках придворных. Они «начата подущати его и мстити им свои недружбы, един против другого». Скрынников, Р. Иван Грозный и его время: учебное пособие / Р. Скрынников. - М.: Наука, 1995. - с.16

Примерно в одно время  с кончиной последнего из опекунов умер «дядька» и воспитатель великого князя конюший Иван Иванович Челяднин. Старый уклад жизни в великокняжеской  семье окончательно рухнул. Теперь Иван избавился от всякой опеки и  стал жить в полном «самовольстве». «Ласкающие пестуны», стараясь завоевать  расположение мальчика, не слишком  принуждали его к учению. Даже просто наказать его за безобразия или заставить  вовремя поесть они попросту не могли.

2 ПРАВЛЕНИЕ ИВАНА ГРОЗНОГО

2.1 Начало самостоятельного  правления Ивана IV

Василий III велел боярам «беречь» сына до 15 лет, после чего должно было начаться его самостоятельное правление. 15 лет - пора совершеннолетия в жизни  людей XVI столетия. В этом возрасте дворянские дети поступали на военную службу, а дети знати получали низшие придворные должности. Василий III возлагал надежды  на то, что опекуны приобщат наследника к делам управления. Но в 15 лет  Иван IV оказался малоподготовленным к  исполнению функций правителя обширной и могущественной державы, а окружали его случайные люди. Неудивительно, что свое совершеннолетие Иван IV ознаменовал лишь опалами да казнями. Едва отпраздновав день рождения, великий  князь велел отрезать язык Афанасию Бутурлину за какие-то невежливые слова. Через месяц объявил опалу  сразу пятерым знатнейшим боярам. Тихомиров, М.Н. Российское государство  в XV - XVII вв. / М.Н. Тихомиров. - М.: Наука, 1973. - с.49

Начало самостоятельного правления Ивана IV стало актом  большого политического значения для  Русского государства. Н.М. Карамзин вот  как описывает это событие - «в 1546 году шестнадцатилетний Иван вдруг  заговорил с ними о том, что  он задумал жениться, но прежде женитьбы он хочет исполнить древний обряд  предков, венчаться на царство. Иоанн  велел митрополиту и боярам готовиться к сему великому торжеству, как бы утверждающему печатию веры святый союз между государем и народом. Между тем знатные сановники, окольничие, дьяки объезжали Россию, чтобы видеть всех девиц благородных и представить лучших невест государю…».

Ивана короновали 16 января 1547 года. После торжественного богослужения в Успенском соборе в Кремле митрополит Макарий возложил на его голову шапку Мономаха - символ царской власти. Официальные летописи изображали дело так, будто 16-летний юноша по собственному почину решил короноваться шапкой Мономаха и принять царский титул. Митрополит и бояре, узнав о намерении государя, заплакали от радости, и все было решено. В действительности же инициатива коронации принадлежала не Ивану, а тем людям, которые правили его именем. Ко времени коронации наибольшим влиянием при дворе пользовались бабка великого князя Анна и его дядя Михаил Васильевич Глинский. Затеяв коронацию, родня царя добилась для себя крупных выгод. Бабка царя Анна с детьми получила обширные земельные владения на правах удельного княжества. Князь Михаил был объявлен ко дню коронации конюшим, а его брат князь Юрий стал боярином. Альшиц, Д.Н. Начало самодержавия в России: государство Ивана Грозного. - Л.: Наука, 1988. -с.47-48

Едва ли можно согласиться  с мнением, что коронация Ивана IV и предшествовавшие ей казни положили конец боярскому правлению. В  действительности произошла всего  лишь смена боярских группировок  у кормила власти. Наступил кратковременный  период господства Глинских. В глазах же царя и большинства его подданных  перемена титула стала начальной  вехой самостоятельного правления  Ивана IV. Вспоминая те дни, царь писал  впоследствии, что он сам взялся строить свое царство и «по  божьей милости начало было благим». Благодаря царскому титулу Иван IV вдруг  явился перед своими подданными в  роли преемника римских кесарей  и помазанника божьего на земле. В глазах московитов коронация символизировала  начало самодержавного правления Ивана. В феврале 1547 года молодой царь женился  на Анастасии Юрьевой. Новые родственники царя, появившиеся при дворе и  получившие высокие чины, митрополит Макарий, их сторонники из бояр и князей вскоре объединились против Глинских, возглавивших правительство.

Н. М. Карамзин в своем  труде - «История Государства Российского» отмечает, что примечательным в этих событиях является то, что Иван Грозный  был первый из московских государей, который узрел и живо почувствовал в себе царя в настоящем библейском смысле, помазанника Божия. Это было для него политическим откровением, и с той поры его царственное  «Я» сделалось для него предметом  набожного поклонения. Но ни набожность Иоанна, ни искренняя любовь к супруге  не могли укротить его пылкой, беспокойной  души, стремительной в движениях  гнева, приученной к шумной праздности, к забавам неблагочинным. Он любил показывать себя царем, но не в делах мудрого правления, а в наказаниях, в необузданности прихотей; играл милостями и опалами; умножая число любимцев, еще более умножал число отверженных; своевольствовал, чтобы доказывать свою независимость, и еще зависел от вельмож, ибо не трудился в устроении царства и не знал, что государь, истинно независимый, есть государь добродетельный.

Однако венчание на царство  и брак Ивана IV мало что изменили. Страной по-прежнему управляли бояре. Никогда Россия не управлялась хуже: Глинские делали, что хотели именем государя; наслаждались почестями; богатством и равнодушно видели неверность частных  властителей; требовали от них раболепства, а не справедливости. Царь Иван Васильевич с братьями путешествовал, развлекался  охотой и пирами. К мольбам подданных  он оставался глух. Но недолго тешился  Иван блеском приобретенного могущества. Жизнь вскоре преподала ему жестокий урок. Воспитанник дворцовых теремов  плохо знал собственный народ. Он видел испуганных людей, когда для  потехи топтал лошадьми рыночную толпу; видел радостные лица в торжественные  праздники. Но у народа было и другое лицо, и вскоре царю довелось увидеть  его. Характеры сильные требуют  сильного потрясения, чтобы свергнуть  с себя иго злых страстей и с  живою ревностию устремиться на путь добродетели. Для исправления Иоанна надлежало сгореть Москве! Карамзин Н.М. Предания веков. - М: Правда, 1988- с.613

Нельзя, по описаниям современников, ни описать, ни вообразить сего бедствия, люди с опаленными волосами, с черными  лицами бродили, как тени, среди ужасов обширного пепелища: искали детей, родителей, остатков имения; не находили и выли, как дикие звери. А царь с вельможами удалился в село Воробьево, как бы для того, чтобы и не слыхать, и не видать этого народного отчаяния. В сие ужасное время, когда юный царь трепетал в Воробъевском дворце своем, а добродетельная Анастасия молилась, явился там какой-то удивительный муж, именем Сильвестр, саном иерей, родом из Новгорода, приблизился к Иоанну с подъятым перстом, с видом пророка, и гласом убедительным повестил ему, что суд божий гремит над главою царя легкомысленного и злострастного, что огнь небесный испепелил Москву.

Раскрыв святое писание, сей  муж указал Иоанну правила, данные вседержителем  сонму царей земных; заклинал его  быть ревностным исполнителем сих уставов; предоставил ему даже страшные видения, потряс душу и сердце, овладел воображением, умом юноши и произвел чудо: Иоанн  сделался иным человеком; обливаясь  слезами раскаяния; простер десницу  к наставнику вдохновенному, требовал от него силы быть добродетельным и  принял оную. Иерей, не требуя ни чести, ни богатства, стал у трона, чтобы  утверждать, ободрять юного венценосца на пути исправления, заключив тесный союз с одним из любимцев Иоанна, Алексеем Адашевым, прекрасным молодым  человеком, коего описывают земным ангелом: имея нежную, чистую душу, нравы  благие, разум приятный, любовь к  добру. Сильвестр возбудил в царе желание блага, Адашев облегчил царю способы благотворения.  Шмидт  С.О. «История государства Российского»//Карамзин Н.М. История государства Российского.Т.4.-с.28

Здесь начинается эпоха славы Иоанна, новая, ревностная деятельность в правлении государством, ознаменованная счастливыми для государства успехами и великими намерениями. Молодой царь стал рупором нового направления. Он выступил перед Стоглавым собором со знаменитыми «царскими вопросами», содержавшими обширную программу преобразований. Споры, рожденные проектами реформ, и первые попытки их осуществления стали той практической школой, которой так недоставало Ивану. Они шлифовали его пытливый ум и формировали его как государственного деятеля. И россияне современные и чужеземцы, бывшие тогда в Москве, изображают сего тридцатилетнего венценосца, как пример монархов благочестивых, мудрых, ревностных ко славе и счастию государства. Одним словом, в это время Россия имела хорошего царя, которого любил народ и который трудился на благо государства. Описывая события жизни царя далее, многие историки задаются вопросом - «Вероятно ли, чтобы государь любимый мог с такой высоты блага, счастия, славы низвергнуться в бездну ужасов тиранства?».

2.2  Опричнина - центральное  событие в правлении Ивана  IV

Центральное место в правлении  Ивана Грозного занимает опричнина. Некоторые историки, именно с опричниной связывают мнение о том, что Иван IV Грозный был жестоким тираном, который устроил эту кровавую эпопею себе в потеху и в угоду. Некоторые исследователи истории до сих считают, что опричнина - это дело исторически необходимое, поскольку России в то время, чтобы выжить, нужна была централизация власти, а бояре вроде бы были ее противниками, поэтому и приходилось их уничтожать. В настоящее время состав жертв опричного террора практически изучен. Так, на каждого боярина или дворянина приходилось, по меньшей мере, 3 - 4 рядовых служилых земледельца, а на каждого последнего приходилось по десятку лиц из низших слоев населения. Соответственно то, что опричнина - необходимость не более, чем миф. Так в чем же была реальная причина введения опричнины? Вот как описывают это событие многие историки.