Итальянские войны

ИТАЛЬЯНСКИЕ ВОЙНЫ 1494-1559 
войны между Францией, Испанией и "Священной Римской империей" за обладание Италией; велись преимущественно на территории Италии, сопровождаясь вмешательством др. западно-европейских государств и внутренними распрями в самой Италии. Переросли в борьбу между Францией и Габсбургами за гегемонию в Европе. 
Причиной Итальянских войн послужило стремление французского дворянства завладеть землями Италии, поводом - династического притязания французских королей сначала на Неаполитанское королевство (принадлежавшее в 13 - первой пол. 15 вв. Анжуйскому дому и захваченное в сер. 15 в. Арагонской династией), а затем и на Миланское герцогство. Итальянские войны  начались походом французского короля Карла VIII на Неаполь. Заключив договор с правителем Милана Лодовико Моро, Карл VIII во главе сильной армии с лучшей для того времени артиллерией перешел Альпы (окт. 1494) и, пройдя через всю Италию, занял Неаполь (22 февр. 1495). Народные восстания, вызванные бесчинствами французов, и создание антифранцузской коалиции (Венеция, Милан, Испания, папа Александр VI Борджа, "Священная Рим. империя") побудили Карла VIII уйти из Неаполя, но он оставил там гарнизон. После битвы при Форново (ок. Пармы, 6 июля 1495) франц. армия прорвалась на Север и отошла во Францию (окт. 1495). 
Неудача похода Карла VIII побудила его преемника Людовика XII закрепиться вначале на Севере Италии. Заключив союз с Венецией, он захватил Милан (1499), а затем занял Неаполь (1501), однако к 1504 был вытеснен оттуда испанцами. Для расширения своих владений в Сев. Италии Людовик вступил в Камбрейскую лигу (1508), направленную против Венеции. После победы французов над Венецией при Аньяделло (ок. Милана, 14 мая 1509) почти весь С. Италии оказался в их руках. Усиление Франции привело к образованию "Священной лиги" 1511 (папа Юлий II, Испания, Венеция, Швейцария, позднее также Англия, "Священная Римская империя"), призвавшей к "освобождению Италии от варваров". Несмотря на победу франц. армии под Равенной (11 апр. 1512), С. Италии был очищен от французов, в Милане восстановлена власть Сфорца, во Флоренции - Медичи. 
Франц. король Франциск I в 1515 возобновил воен. действия, заключив союз с Англией и Венецией. Франц. войска разбили у Мариньяно (13-14 сент. 1515) швейц. наемников миланского герцога. Французы заняли Милан (кроме цитадели), Павию, венецианцы - Бергамо и Брешию. Папа Лев X перешел на сторону франц. короля, заключив с ним т. н. Болонский конкордат (1516). Война возобновилась в 1521, с избранием (1519) на трон "Свящ. Рим. империи" Карла I исп. (Карл V), ставшего гл. противником Франциска I в Италии. Осн. борьба развернулась за Милан, получивший особенно важное стратегич. значение, т. к. он соединял исп. и итал. владения Карла с Германией и Нидерландами. 24 февр. 1525 Франциск I был разбит в битве у Павии, взят в плен и увезен в Мадрид. По Мадридскому договору (14 янв. 1526) Франция отказалась от притязаний на Италию; однако, вернувшись во Францию, Франциск I объявил договор незаконным и недействительным. 
Закрепив свои связи с Англией и заключив 22 мая 1526 союз с Флоренцией, Миланом, Венецией и папой (Коньякская лига) для совместного изгнания из Италии исп.-имперских войск, франц. король возобновил воен. действия, но действовал нерешительно. В мае 1527 исп.-имперская армия захватила Рим, подвергнув город страшному разгрому (итал. Sacco di Roma). Это заставило Францию начать решит. действия. Сухопутные войска французов в 1527 взяли Милан и Павию, на их сторону перешла Генуя и к весне 1528 Франции удалось отвоевать значит. часть Неаполитанского королевства. Однако измена Генуи, начавшаяся чума и неудача нового похода заставили Францию заключить мир в Камбре (авг. 1529). Возобновившиеся воен. действия привели к захвату французами Пьемонта и Савойи (1546). Воен. действия 1536-38, 1542-44 между Францией и империей, закончившиеся миром в Крепи, велись не только на терр. Сев. Италии, но и на вост. границах Франции (из-за Артуа, Фландрии, Бургундии и Прованса) и в Пиренеях (из-за Наварры и Перпиньяна). В 40-50-х гг. Франция постепенно потеряла свои позиции в Италии (в борьбе за Мирандолу, 1550, и Сиену, 1552-55). 
Полное финансовое истощение Франции и Испании заставило их пойти на заключение Като-Камбрезийского мира (апр. 1559). Французы были вытеснены из Италии. Более половины страны оказалось в руках испанцев. В результате И. в. Италия была разорена, порабощение значит. ее части испанцами усилило экономический и политический упадок страны. В то же время Итальянские войны содействовали, с одной стороны, развитию военного искусства и вооружения, с другой - расширению влияния итальянской культуры, особенно на Францию.

В 1454 году после серии войн между Венецией, Миланом и Флоренцией за власть в Северной Италии был заключён Лодийский мир, к которому вскоре присоединились папа римский, Неаполитанское королевство и другие итальянские государства. Была образована Итальянская лига, члены которой обязались отказаться от решения конфликтов военной силой и не заключать союзов с третьими государствами. Целью лиги было установление равновесия на Апеннинском полуострове и удержание Франции за пределами Италии. На протяжении тридцати лет лига успешно выполняла свои задачи и, за исключением небольших стычек, в Италии царил мир. Однако в 1490-х годах положение изменилось. В 1492 году скончался Лоренцо Медичи, один из главных архитекторов системы итальянского равновесия, и во Флоренции стал править непопулярный Пьетро II, враждебно относящийся к Милану и пассивный в противостоянии с Францией. В том же году римским папой был избран Александр VI Борджиа, главной целью политики которого стало создание в Средней Италии государства для своих племянников из рода Борджиа. Уже в 1493 году Александр VI вместе с Венецией и Миланом организовал Лигу Святого Марка против Неаполитанского королевства, поддержавшего клан Орсини — главных конкурентов семейства Борджиа в Папской области.

Результатом предприимчивости португальцев и испанцев было открытие в конце XV века Нового Света, Америки (1492 г.), и морского пути в Индию (1498 г.), которое чрезвычайно обогатило обе страны. С 1516 г. королем Испании сделался юноша Карл I (родился в 1500 г.), внук испанских королей-объединителей — Фердинанда и Изабеллы Католических. По своему отцу эрцгерцогу Австрийскому Карл I приходился также внуком императору Германии Максимилиану I Габсбургу. После смерти Максимилиана немецкие князья избрали Карла императором Германии (1519 г.). В состав испанских владений в это время входили вновь открытые колонии в Америке, Нидерланды, Неаполитанское королевство и Сардиния. 0 Карле I (как император Германии он стал Карлом V), который владел одновременно Испанией, Германией, Италией, землями за океаном, говорили, что в его владениях никогда не заходит солнце. Это была действительно огромная, невиданная до сих пор в Европе мировая империя. Но чисто феодальный характер Испании — основы этой империи — предопределил структуру всей монархии Карла V, а также направление его внешней политики. 
Хлынувший из вновь открытой Америки поток драгоценного металла обогатил правящие верхи испанского дворянства и тем самым укрепил класс феодалов и феодальные отношения в стране. Но падение цены драгоценного металла и соответствующее повышение цен на продукты и товары, сокращение производства внутри страны, упадок внутренней торговли вели к глубокому кризису . Что касается народа, ремесленников и крестьян Испании, то нищета их стала поговоркой. На этой нищете пышным цветом распустилась католическая церковь: сотнями тысяч тунеядцев-монахов множились монастыри; свирепствовала испанская инквизиция — страшное орудие испанского абсолютизма. 
И в это время король Испании и император Германии Карл V мечтал о единой монархии, единой католической семье народов, во главе которой стоял бы он один, светский государь и духовный отец всех правоверных католиков. 
Во внешней политике Карла V поражает причудливое сочетание реальности с фантастикой. То была политика возрождения средневековой фантазии о единой универсальной католической монархии. «Идеальные» цели этой политики служили прикрытием самой грубой реальности — системы захватов и грабежа. Дворянство жаждало «рыцарских подвигов» потому, что хотело войны и добычи, На этом пути Карл V встретился с соперником — королем французским, главой еще более многочисленного и не менее воинственного французского дворянства. Оно тоже жаждало грабежа и «подвигов» и воспевало доблесть крестоносцев, которым всячески стремилось подражать. Таков смысл итальянских войн первой половины XVI века. Два соперника, испанское я французское дворянство, спорили из-за добычи: богатой, но политически распыленной и немощной Италии. 
Политическая идея всемирной монархии, лелеемая Карлом V, была чистейшей утопией. Сама «Священная Римская империя германской нации», состоявшая из столь разнородных частей, как Германия, Италия, Нидерланды, была скорее призраком, чем реальностью. Немецкие курфюрсты, которые избрали Карла императором, заявили ему во время коронации в Аахене 23 октября 1520 г.: «Помни, что этот трон дан тебе не по праву рождения и не по наследству, а волей князей и курфюрстов Германии». Правильнее было бы сказать, что этот трон был куплен Карлом V. Для того чтобы получить его, Карл истратил на подкуп курфюрстов колоссальные суммы.

Тем большим абсурдом была эта идея в век рождения национальных государств, сплоченных единством хозяйства и деятельностью буржуазии, которая выставила уже лозунги крепкого централизованного государства, защищающего интересы нации.Сам Карл V едва ли понимал эти требования своего времени. Подавив в Испании восстание городских коммун и утвердив там абсолютизм, он принужден был вести совсем иную политику в Германии. Реформация и проведенная князьями в свою пользу секуляризация церковных имуществ, а затем неудача Великой крестьянской войны в Германии усилили власть немецких князей; фактически они превратили Германию в кучу мелких и мельчайших государств-княжеств, достаточно сильных, чтобы противодействовать всяким попыткам централизации, идущим со стороны императора, но немощных по отношению к крупным государствам Запада. После неудачи крестьянской войны борьба в Германии «выродилась в грызню между отдельными князьями и центральной имперской властью и имела своим последствием то, что Германия на 200 лет была вычеркнута из списка политически активных наций Европы» 
В этой «грызне» Карл V проявил большое дипломатическое искусство. Несмотря на это, он потерпел поражение. Когда враждебные императору протестантские князья, которые заключили так называемый Шмалькальденский союз (1531 г.), выступили открыто против императора, Карл V сумел ловким дипломатическим маневром привлечь на свою сторону самого сильного, но и самого беспринципного из немецких князей, поклонника Макиавелли, Морица Саксонского. За этот союз Карл V обещал Морицу титул курфюрста. Протестантские князья были разбиты. На сейме 1547/48 г. Карл V смог провести ряд постановлений в интересах своей власти и династии Габсбургов. Его намеренья шли, однако, дальше. Ему казалось, что он недалек от полного подчинения своей власти всех немецких князей. Но такое усиление власти императора испугало не только католических князей Германии, но и самого папу, внезапно он перешел на сторону врагов Карла V. В 1552 г. князья обнародовали манифест, в котором заявляли, что взялись за оружие для того, чтобы освободить Германию от «скотского» рабства и засилья испанцев. 
Аугсбургский религиозный мир 1555 г. был дальнейшим шагом к ослаблению власти императора и усилению князей. Князья получили право исповедовать ту религию, которая им была больше по нраву; подданные обязаны были следовать религии своих государей (си]из ге§1о, е]из геН§-1о). Разгромив восставших крестьян и одолев императора, князья освободились также от папской опеки, подчинили себе духовенство, захватили церковные имущества и стали почти независимыми. 
По старой габсбургской привычке Карл V думал расширить власть и влияние своего дома при помощи браков. Последние занимали видное место в дипломатии многих государей XVI века. Однако новые времена, когда старые феодальные вотчины превратились в национальные государства, мало благоприятствовали устроению политических предприятий при помощи браков. Карл V мечтал ни больше, ни меньше, как о том, чтобы, женив своего сына Филиппа на английской королеве Марии, подчинить Англию политике Испании и Империи. Предложение Карла , было благосклонно принято Марией. Можно себе представить страх и негодование государственных деятелей Англии, когда от французского посла они узнали о происках Карла. Испания в это время была самым опасным соперником английских купцов и дворян, которые торговали шерстью и сукном и уже рыскали по всем морям. Но противодействовать желаниям королевы они не могли. Однако брачный договор, составленный министрами королевы, был, по существу, настоящим поражением для Карла. Филипп обязывался уважать законы Англии, не должен был вовлекать Англию в войну Испании с Францией и в случае смерти королевы Марии лишался права на управление государством. Одним словом, несмотря на гордый титул короля Англии, Филипп так и остался только «мужем королевы. Когда в 1558 г. Мария умерла, англичане попросту забыли о своем «короле». Таким образом, рухнули все планы Карла V. Он сам вынужден был отказаться от престола и уйти в монастырь. 
После отречения Карла от престола его «империя» распалась. Священная Римская империя досталась его брату Фердинанду; Испания, Нидерланды, итальянские владения и испанские колонии перешли к его сыну Филиппу II. 
Карлу V были свойственны великие, хотя и неосуществимые дерзания; Филипп II понимал, что мечтать о всемирной монархии у него нет никаких оснований. Но и его политика была не менее фантастичной, чем политика его отца. Глубоко убежденный в непоколебимости своей власти и ее основ — абсолютизма и католицизма,— Филипп II стремился установить дорогие для него испанские порядки во всех частях своего великого государства; он противодействовал протестантизму всюду, где это казалось ему возможным, не останавливаясь ни перед какими средствами для достижения своей цели. 
Обострились отношения Испании с Англией, которая стала серьёзным соперником Англии на море и в борьбе за захват колоний. Воспользовавшись войной за независимость в Нидерландах, Англия всячески стремилась обеспечить здесь свои интересы, не останавливаясь перед вооруженным вмешательством. Английские корсары грабили испанские суда, возвращавшиеся из Америки, блокировали торговлю северных городов Испании. 
Испанский абсолютизм поставил перед собой задачу сокрушить это «еретическое гнездо», а в случае успеха и завладеть Англией. Задача казалась вполне осуществимой, после того, как к Испании была присоединена Португалия (после смерти последнего представителя правящей династии). 
Подкреплённый новыми ресурсами, Филипп II стал поддерживать в Англии католические круги, интриговавшие против королевы Елизаветы и выдвигавшие вместо неё на престол католичку – шотландскую королеву Марию Стюарт. Но в 1587г. Заговор был раскрыт, а Мария обезглавлена. 
Англия направила к Кадису эскадру под командованием адмирала Дрейка, который ворвавшись в порт, уничтожил испанские суда.(1587). Эти события послужили началом открытой борьбы между Испанией и Англией. Испания приступила к снаряжению огромной эскадры тяжёлых кораблей для борьбы с Англией. «Непобедимая Армада» - так называли испанскую эскадру, отплывшую от Ла–Коруньи в конце июня 1588 г., но предприятие закончилось катастрофой. Англия успела подготовиться к нападению и благодаря таланту адмиралов, а так же неудачам, которые ослабили испанский флот в походе (штормы и эпидемии), «Непобедимая Армада» была разбита. 
Неудача не помешала Испании совершить ещё одну политическую ошибку –вмешаться в гражданскую войну, кипевшую во Франции. Это вмешательство не привело к усилению испанского влияния во Франции, ни к каким либо позитивным результатам для Франции. 
Больше победных лавров принесла Испании ее борьба с турками. Турецкая опасность, нависшая над Европой, стала особенно ощутимой, когда турки захватили большую часть Венгрии и турецкий флот стал угрожать Италии. В 1571 г. Объединённый испано – венецианский флот нанёс сокрушительное поражение турецкому флоту в заливе Лепаннто. Эта победа приостановила дальнейшую морскую экспансию Османской империи в Средиземном море. 
 Открытие во второй половине XIX века испанских архивов позволило заглянуть в глубину поистине чудовищной дипломатии испанского абсолютизма времени упадка. У Филиппа II, кроме официальных дипломатических представителей во Франции, Англии и Нидерландах, была туча платных и добровольных шпионов. Они не только доносили королю обо всем, что делалось при враждебных и дружественных дворах, но и следили за самими испанскими дипломатическими представителями. В Нидерландах они вели наблюдение и за наместниками короля. Эта двойная дипломатическая бухгалтерия часто запутывала самого короля, который, не выезжая из Мадрида, хотел все знать и всем управлять при помощи бесконечной канцелярской переписки. 
К концу своего царствования Филипп II должен был признать, что почти все его обширные планы потерпели крушение, а морское могущество Испании сломлено. Северные провинции Нидерландов отложились от Испании,. Казна была пуста, страна переживала тяжёлый экономический упадок. Но все хитросплетения его внешней политики рушились, его армии терпели поражения, флотилии шли ко дну. Итоги его царствования были плачевны для Испании. «Я предпочитаю вовсе не иметь подданных, чем иметь в их лице еретиков», — сказал однажды Филипп. Но еретики остались жить, а феодально-дворянская Испания бесславно скатилась на уровень второстепенной европейской державы 
Говорить о том, что жители Италии конца XV в. не были знакомы с военным делом и потому оказались беззащитными перед вторжением французов в 1494 году, начавшим длительный период Итальянских войн, было бы неправильно. К своему сожалению, итальянцы были знакомы с войной очень хорошо. Раздробленность Северной и Центральной Италии на множество небольших сеньорий или республик, находящихся под формальным верховенством папы или императора, но фактически независимых, привела к тому, что XIV-XV вв. оказались заполненными бесчисленными военными конфликтами между ними. Имена итальянских кондотьеров, впервые сделавших военное ремесло выгодным и постоянным бизнесом, были известны по всей Европе. Самые удачливые из них приобретали титулы и владения. С другой стороны, представители знатных родов и владетельные князья нередко сами становились на путь военного наёмничества. Мир в Лоди, заключённый между ведущими итальянскими государствами в 1454 г., был призван принести на Апеннинский полуостров успокоение, но и после него конфликты не прекратились. За практикой поспевала теория - нам известны многочисленные трактаты по искусству завоевать и удержать за собой lo stato, написанные итальянцами. 
Однако, именно Итальянские войны оказались своего рода поворотным моментом в развитии военного дела. В седьмой книге своего диалога “Искусство войны” Н.Макиавелли, устами известного кондотьера Фабрицио Колонны, выразил разрыв между военным делом XV в. и новациями, принесёнными в Италию с войсками Карла VIII: “Пока наши итальянские князья ещё не испытали на себе ударов войны, нагрянувшей с севера, они считали, что правителю достаточно уметь написать ловко составленное послание или хитрый ответ, блистать остроумием в словах и речах, тонко подготовить обман... раздавать военные звания по своему произволу... Эти жалкие люди даже не замечали, что они уже готовы стать добычей первого, кто вздумает на них напасть. 
Вот откуда пошло то, что мы видели в 1494 г., – весь этот безумный страх, внезапное бегство и непостижимые поражения; ведь три могущественнейших государства Италии были несколько раз опустошены и разграблены”. 
Младший современник Макиавелли Франческо Гвиччардини более точно обозначил причины слабости Италии перед “новыми варварами”: ярость артиллерии (furore delle artiglieri) в осадном деле, новый способ (altro modo) сражения пехотинцев на поле боя - вот, что изменило “лик войны”. Артиллерию оставим в покое, возможно, на время. Посмотрим, на какой основе складывался новый способ организации и сражения пехоты на рубеже XV/XVI вв., из которого выросла новая тактика “пики и выстрела”. 
В XV в. итальянская пехота обыкновенно подразделялась на отряды под командованием капитанов, в подчинении у каждого из которых находилось до 500 пехотинцев. Роль пехотных войск в военном деле возросла во второй четверти XV в., согласно М.Маллетту, в первую очередь благодаря хорошим возможностям строить на равнинах Северной Италии полевые укрепления. Это была лёгкая пехота, вооружённая мечами и щитами. Профессионализм пехотинцев был, вероятно, довольно большим, хотя к профессиональным солдатам в кампаниях иногда присоединялись слабо подготовленные ополченцы (городская милиция). Так или иначе, численность пехотных подразделений была относительно небольшой и роль им придавалась второстепенная. Первоначально её функции оставались по сути средневековыми: в поле - вспомогательно-оборонительная, в укреплениях по ситуации - оборона либо осада. В период конфликтов между многочисленными итальянскими сеньориями и городскими республиками доля пехоты в армиях неуклонно росла, достигнув к концу столетия 50%. Возростало многообразие видов пехоты: Ф.Контамин называет для третьей четверти XV в. копейщиков, арбалетчиков, лучников, пикинёров, щитоносцев, тарченосцев, скопитариев. Одновременно росли и тактические возможности этого рода войск. 
Несмотря на это почти нигде пехота не сумела стать ударной силой на поле сражения, сравнимой по значению с кавалерией. Единственным исключением для XV в. являлись швейцарцы, чьи плотные соединения (сперва алебардистов, а после поражения от миланцев при Арбедо в 1422 г. - ещё и пикинёров) могли не только успешно отражать натиск тяжёлой конницы, но даже атаковать её (Грансон, Муртен, Нанси, 1476-77 гг.). Им не мешала даже стрельба арбалетчиков, лучников и стрелков из ручного огнестрела, которые были в армии герцога Бургундского. Постепенно швейцарская тактическая организация стала основной моделью и образцом для подражания при создании тяжёлой пехоты, каковой задачей были вынуждены заняться все ведущие европейские государства. Отдельные слагающие успеха швейцарцев - эффективное сочетание наступательного и защитного вооружения (главное - длинная пика), особенности состава (компании родственников-соседей) и мобилизации (чуть ли не централизованной, под главенством властей города или кантона), специфика формирования (крупные по численности баталии) и построения (плотный строй), особенности командования (выборность младших командиров и коллегиальная система принятия решения старшими) - могли использоваться в соседних странах. Император Максимилиан I уже в 1479 г. успешно использовал против французов при Гинегате построение пикинёров, набранных в своих нидерландских владениях, плотными “квадратами”. Но лучшим примером заимствования швейцарской пехотной тактики являются немецкие ландскнехты. 
Из каких элементов формировалась “новая” пехота в Италии в конце первой трети XVI в.? Традиционная итальянская пехота была лёгкой, очень мобильной, предназначенной для охраны или штурма городов и полевых укреплений, а также сражений в открытом строю на пересечённой местности, неблагоприятной для конных войск. Пехотинцы обычно были вооружены либо мечом и щитом (либо же коротким шестовым оружием вроде протазана или копья), либо метательным оружием, таким как арбалет или ручницы (schioppetto). Пика довольно быстро приобрела статус “королевы оружия”, однако даже полное переоснащение итальянской пехоты само по себе не привело к возникновению воинских контингентов, способных соперничать с oltramontani из Швейцарского союза или немецких земель. В начальный период Итальянских войн “новая” итальянская пехота за редкими исключениями терпела довольно жалкие и тяжёлые поражения. 
 
Переход к плотному строю был затруднён рядом количественных и качественных факторов. В то время наилучшим формированием для пехоты считались баталии, состоявшие из более чем 5 тыс. чел. каждая. Полагаясь только на себя, участники баталий должны были сражаться исключительно агрессивно, преобразуя свою массу в ударную силу. Между тем, небольшие, как правило, итальянские государства полагались на весьма нестабильный и фрагментированный резерв человеческих ресурсов. Мобилизационные трудности усугублялись тем, что, как правило, на Апеннинском полуострове одновременно присутствовали одна-две иноземные армии, также потреблявшие местных солдат. По весьма пессимистичным оценкам Франческо Марии делла Ровере (первая треть XVI в.), в Италии в любой конкретный момент нельзя было набрать более 10 тыс. “хороших пехотинцев” (buoni fanti). 
Секретом успеха пикинёров было использование массивной пики и массы плотного строя самих солдат. Поэтому пикинёры, как правило, тренировались маршировать и сражаться в сомкнутом строе, поддерживая один другого, а также управляться со своим тяжёлым оружием длительное время. Уже в XV в. швейцарцы организованно готовили своих подростков к сезонной службе в пехотных каре; в конце столетия в Берне даже действовало училище пикинёров, возможно, не единственное в стране. Важное значение имела также моральная подготовка - воспитание в солдатах чувства взаимной ответственности и единства, чему способствовали принципы мобилизации швейцарских баталий. 
Хорошо подготовленное каре пикинёров могло одолеть другие типы пехоты, успешно сопротивляться атакам кавалерии и даже двинуть свои ряды на дезорганизованных конников, когда их атака не удастся. Конечно, формирование из разнородной толпы новобранцев подлинного воинского товарищества, в прямом смысле черпающего силу в своей массовости, было делом трудным и дорогим. Между тем, удержание строя было необходимо для того, чтобы сражение не перешло в беспорядочное кровавое истребление, подобное тому, что нарисовано на гравюре Ганса Гольбейна-младшего. 
В отличие от гомогенной в социальном смысле Швейцарии, структура населения итальянских государств не позволяла набрать из их свободных жителей нечто наподобие древнеримских легионов, о возрождении которых мечтал Макиавелли. Типологически и по происхождению итальянские пехотинцы находились ближе к основным соперникам и успешным противникам швейцарцев – немецким ландскнехтам. Однако, в Италии не существовало практики организованного массового военного набора, который мог бы способствовать сложению у значительного количества потенциальных профессиональных солдат рекрутского духа военного товарищества. 
Наконец, играли роль и практические соображения итальянских правительств. Приведу длинную цитату из Маурицио Арфайоли: “Чтобы получить инструменты, которые позволят им играть самостоятельную роль, итальянские государства должны были заплатить цену – социальную, политическую и финансовую, – которая в период непосредственно после начала Итальянских войн находилась не просто за пределами возможностей большинства из них, но также (что, вероятно, важнее всего) за пределами их подлинной необходимости. В отсутствие “большой стратегии” было неудобно держать в состоянии готовности, без гарантий хорошего результата, большое количество солдат в крупных и дорогих формированиях тяжёлой пехоты, которая мало, или вовсе никак не использовалась, помимо сражений, – в отличие от более гибкой лёгкой пехоты. Значительная доля правящей итальянской элиты находила практичным и удобным доверить защиту своих привилегий и свободы военным силам великих европейских держав, поддерживая их стратегию и “дополняя” их армии итальянскими войсками”. 
Всё же мобилизационные возможности для перехода к массовой тяжёлой пехоте в Италии имелись. Иногда итальянские государства оказывались в состоянии преодолеть своё неприятие вооружения своих подданных и смешивали профессиональных солдат и рекрутированных ополченцев разного уровня подготовки. Иной раз они обращались даже к помощи формирований, составленных исключительно из последних, что, впрочем, как правило, было вызвано невозможностью поступить иначе. Однако первый опыт использования больших масс ополченцев был неудачен. Так было с венецианцами при Ла Мотте  (1513 г.) и флорентийскими ополченцами, зарезанными как скотина при Прато (1512 г.). Многообещающая попытка Чезаре Борджиа в период его краткого правления в Романье, лучшем месте для набора солдат в Италии, создать крупные формирования тяжёлой пехоты, была прервана не по причине военных неудач, а из-за изменившейся политической ситуации.

1.История Италии в 3 т. Т.1. Гл. 10. М., 1970. 
2.Бенвенуто Челлини. Жизнь Бенвенуто, сына маэстра Джованни Челлини, флорентийца, написанная им самим в Флоренции. М., 1958 . 
3.Макиавелли. О военном искусстве. Любое издание.