Автор: Пользователь скрыл имя, 07 Июля 2015 в 13:23, сочинение
На сегодняшний день в отечественной историографии накоплен определенный опыт изучения повседневной жизни в советском государстве. Можно констатировать, что значительные источники и деидеологизация науки на рубеже 1980–1990-х гг., а также различные методологические подходы позволили современным историкам взглянуть на проблемы советской повседневности под новым углом зрения. Наиболее интересной проблемой в таких исследованиях является проблема «саморефлексии» - выявления специфических черт повседневной жизни своего народа в относительно недавнем прошлом.
Достаточно интересными являются исследования по вопросам социокультурных изменений в жизни и ментальности людей. К примеру, И.Б.Орлов, анализируя период НЭПа, приходит к выводу, что голод начала 1920-х гг. изменил психику и поведение населения, стал причиной не только нравственной и социальной деградации, но и сломил дух нации, сделав её неспособной к сопротивлению режиму [5, 124].
Лебина Н.Б. рассматривает такое понятие, как норма/аномалия в советском обществе. Свое исследование «Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920–1930 годы» она создает на базе мемуаров, дневников, прессы, а также архивных материалов. Автор анализирует различные проявления отклоняющегося поведения с точки зрения, как формального права, так и моральных представлений в раннесоветское время. Рассматривая повседневность этого времени, Лебина стремится реконструировать именно ментальные установки общества, а не его регламентированные формальные нормы. Центральным процессом в этом вопросе является выведение в СССР ранее нормальных практик в аномалию (например, религиозные практики) и, наоборот, признание нормой того, что раньше было отклонением («вера в социализм») [3, 17-21].
Среди работ, посвященных конкретным проблемам и периодам, значительный интерес применительно к нашей теме представляет исследование Осокиной Е.А. «Иерархия потребления. О жизни людей в условиях сталинского снабжения 1928–1935». Автор охватывает вниманием повседневную жизнь общества времен довоенных пятилеток в условиях становления государственной экономики. Основная цель книги - показать, как отразилось изменение экономического курса и установление монополии государства на жизни различных слоев общества. Примечательно, что книга написана на уникальных, ранее закрытых архивных материалах Наркомата снабжения. По мнению Осокиной господство планово-бюрократической экономики вело к изменением психологии и поведения людей. В национальном объеме привилегии имели не рабочие, работающие хорошо, а рабочие наиболее важных индустриальных объектов, следовательно хороший труд не был источником обеспеченной жизни. Это вызывало инертность масс, незаинтересованность в результатах труда, пассивность на производстве. Социальное нивелирование вело к ослаблению желания улучшить свое материальное положение и осознанию бесполезности попыток сделать это, так формируется установка «всеобщего равенства в бедности» и упования на патернализм государства [7].
Проблему жилищной политики советской власти в своем исследовании поднимает Меерович М.В своем исследовании он доказывает, что жилищная политика в 1920-1930-е гг. осознанно использовалась советской властью как эффективное средство управления людьми. Поскольку государство было единственным владельцем всех жилых пространств, то оно могло распределять это ценное благо, исходя из своих идеологических представлений, а также использовать этот ресурс для дисциплинарного воздействия [4, 153-157]. Автор отмечает, что коммунальная квартира как феномен советской повседневности решала большое количество задач. Соседство людей, которые входили в один трудовой коллектив, способствовало тотальной слежке соседей друг за другом не только на работе, но и в быту. Также, соединение совместного проживания и труда было направлено и на то, чтобы жильцы даже в «своих» квартирах думали о трудовых успехах и поощрении новым жильем.
Е.Ю. Зубкова посвятила свои исследования периоду 1940-1950х годов. Монография «Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945-1953» [2, 202-217] посвящена изучению советского общества в кризисной ситуации перехода от мира к войне. Исследование, основанное на большом комплексе архивных источников, охватывает общественные настроения, отражающие отношение общества к политике властей. По мнению Зубковой, общественное мнение в это время формировалось и выражалось в основном за счет средств неформальной коммуникации, прежде всего, различных слухов и домыслов, так как официальные источники информации были под контролем государства. Атмосфера «холодной войны» способствовала распространению в советском обществе самых разных слухов и предположений, неимеющих ничего общего с официальными заявлениями властей. Мифы о враждебном окружении способствовали совместному противостоянию внешним и внутренним врагам, работая на идею единства народа и вождя. В условиях существования системы жесткого социального контроля способом выживания становилась показная политическая активность. В реальности, вопросы политики всерьез интересовали лишь небольшую часть населения, остальных же занимали более житейские проблемы. Повседневность, элементарные задачи о выживании заслоняли политику. Общественное мнение в Советском Союзе являлось двуликим, как и сама жизнь в стране, где карались не только действия, но и слова. Поэтому люди часто говорили на собрании одно, а в доверительных разговорах — совсем другое. Советское общество не было ни «молчаливым», ни абсолютно «верноподданным». Оно имело свое лицо и свой мир мнений.
Еще одним интересным исследованием является книга П. Вайля и А. Гениса. В своей книге «60-е. Мир советского человека» авторы стремятся реконструировать образ советского человека времён оттепели, выделив своего рода «категории культуры» «шестидесятников» [1, 24]. 60-е в понимании авторов – это, прежде всего, время утопии: «Коммунизм, будучи в основе своей литературной утопией, осуществлялся не в делах, а в словах». Авторы считают, что неверно представлять себе 60-е годы в Советском Союзе бесплодными из-за того, что они деятельным образом ничего не изменили в политической системе. Суть перемен заключалась в том, что если до 60-х в идеологической сфере люди постоянно боролись: с контрреволюцией, интеллигенцией, врагами народа, фашистами и космополитами, то в 60-х люди стали выражать свое мнение: охотно, горячо и на разные темы. Авторы считают, что именно из-за относительного спокойствия 60-х годов, в это время наиболее ярко проявился «феномен советского человека», а из-за этого проявилось идейное многообразие будущего развития.
Некоторым комплексным исследованием по советской повседневности является монография Орлова И.Б. «Советская повседневность: исторический и социологический аспекты становления». В указанном сочинении затрагивается множество проблем повседневной жизни, таких как историография проблемы, соотношения устной истории и повседневности, темы повседневности в литературе и искусстве, нормы и аномалии повседневной жизни, феномен коммунальной квартиры, семейный вопрос и так далее [6, 10]. Данная монография обобщает опыт изучения советской повседневности в отечественной литературе, и в ней полноценно отражена эволюция специфики советской повседневности в разное время.
Итак, в современной отечественной историографии существует ряд работ, выявляющих особенные черты советской повседневности в разное время. Наиболее освещенным периодом является «сталинское время» - период 1930-50-х годов. Примечательно, что в большинстве работ присутствует достаточно резкая критика социальной политики СССР, и акцентируется разница между «официальной» историей и ее идеологизированностью, и реально существовавшими повседневными практиками.
Список литературы: