Гражданская война в России в 1917-1922 гг.

Гражданская война в России в 1917-1922 гг.

 

 

Долгое время считалось, что гражданская война в России — это «борьба с оружием  в руках одного класса против другого  класса, война рабочих и беднейших  крестьян против помещиков и капиталистов». Несомненно, обостренность классового сознания, убежденность большинства  рабочих и крестьян в том, что  капиталисты и помещики в союзе  с Антантой стремятся восстановить старые порядки, позволила большевикам  в конечном счете заручиться поддержкой со стороны широких масс и победить в гражданской войне. Вместе с  тем участие в войне на стороне  «белых», «красных» или «зеленых»  определялось не только классовым положением, но и совокупностью многих конкретно-исторических факторов, при этом личная позиция  не всегда совпадала с социальным происхождением. Часто борьба на стороне  одного из лагерей определялась не свободным выбором, а тем, под  чью мобилизацию попал человек, какова была позиция властей по отношению  к нему и его семье, на чьей стороне  воевали или от чьих рук пострадали, погибли его родственники, друзья и т. д.

 

Когда началась и когда  закончилась гражданская война? Если «гражданская война» — это  период нашей истории, когда вся  жизнь страны была подчинена решению  военных задач, то ее хронологические  рамки — лето 1918 г. — конец 1920 г. Если же под термином «гражданская война» понимается вооруженная борьба между гражданами одного государства, а мы разделяем эту точку зрения, то война длилась с 1917 по 1922 г.

 

К основным этапам гражданской  войны можно отнести следующие:

 

1. Февральско-мартовские  события 1917 г., которые привели  Россию к обострению общенационального  кризиса.

 

2. Март — октябрь 1917 г. — усиление социально-политического  противостояния в обществе, неудача  российской демократии установить  гражданский мир.

 

3. Октябрь 1917 г.— лето 1918 г. — вооруженное свержение  Временного правительства, установление  Советской власти, локальные военные  действия, 4юрмирование обеими противоборствующими  сторонами вооруженных сил.

 

4. Лето 1918 г. — конец  1920 г. — главный период войны:  время сражений между регулярными  частями вооруженных сил, партизанская  борьба в тылу, интервенция.

 

5. 1921 г. — этап народной  борьбы против политики РКП  (б): восстание в Кронштадте, Тамбовской  губернии, Сибири, на Северном Кавказе,  Украине и т. д.

 

6. 1922 г. — затухание  гражданской войны. Ее локализация  и окончание.

 

Составной частью гражданской  войны в России явилось участие  в ней экспедиционных корпусов Англии, Франции, США,  Японии и др. Несмотря на то, что интервенты, общая численность  которых составляла в мае 1919 г. всего 202,5 тыс. человек, были сосредоточены  в основном в портах и в активных боевых действиях участия не принимали, их отношение к происходящему  в России было далеко не беспристрастным. Вооружив, сплотив силы российской контрреволюции, самим фактом своего присутствия интервенты, несомненно, виновны в том, что война продлилась до 1922 г.

 

В гражданских войнах больше, чем в каких-либо иных войнах имеют  место насилие, террор. Не является исключением и гражданская война  в России. Хотя установить точные цифры  погибших в ходе «красного» или «белого» террора не представляется возможным, историки полагают, что из погибших в 1917—1922 гг. 15—16 млн. россиян 1,3 млн. стали  в 1918—1920 гг. жертвами террора, бандитизма, погромов, участия в крестьянских выступлениях и их подавления. Кто  повинен в этом: белые или красные? По нашему мнению, такая постановка вопроса неправомерна. В основе тех  актов массового террора и  жестокости, которые имели место  в годы гражданской войны, лежали просчеты, ошибки и преступления обеих  противоборствующих сторон. Попытки  же возложить ответственность на сторону, первой прибегнувшую к насилию, и одновременно оправдать обратившихся к террору в качестве самозащиты бесперспективны. Бесперспективны  потому, что «защитники» как «красного», так и «белого» террора всегда будут иметь в запасе новые  «аргументы». Кроме того, рассматривать  террор одних как ответную реакцию  на террор других то же самое, что оправдать  собственное воровство тем, что  и другие воруют.

 

С 1918 г. по весну 1921 г. в Советской  России осуществлялась политика так  называемого «военного коммунизма»  — это продовольственная диктатура; национализация крупной, средней, частично мелкой промышленности, а также транспорта; запрещение торговли, рынка, свертывание  денежного обращения и переход  к регулируемому государством прямому  товарообмену; трудовая повинность и  милитаризация народного хозяйства; подчинение всей экономической жизни  страны единому плану.

 

В проведении такой политики Россия не была первопроходцем. Экономическое  состояние многих стран — участниц мировой войны не позволяло их правительствам осуществлять эквивалентный  обмен между городом и деревней и толкало к принудительному  регулированию хозяйственных отношений. Так, Германия еще в 1915 г. ввела хлебную  монополию, фиксированные цены, нормированное  распределение промышленных товаров  и продовольствия, трудовую повинность и т. д.

 

Таким образом «военный коммунизм» — это российский вариант широко практиковавшегося в 1914—1917 гг. государственного регулирования экономики. Но «военный коммунизм» в России оказался более  радикальным, чем государственный  капитализм в Германии, США и других странах. Этот радикализм объясняется  рядом причин. Одна из них состоит  в том, что экономика России пострадала в наибольшей степени по сравнению  с экономикой других участвовавших  в мировой войне стран.

 

Обострению экономического кризиса в немалой степени  способствовала реализация Декрета  о земле. Увеличив крестьянские наделы лишь на 5—10 %, «черный передел» 1917—1918 гг. ликвидировал 20 тыс. помещичьих хозяйств, которые поставляли на рынок около  половины товарного хлеба. В итоге, как свидетельствует зав. статистическим отделом Народного комиссариата земледелия Б.Н. Клипович, «...положительные  результаты раздела на малоземельных  и безземельных слоев крестьянства были ничтожны, отрицательные же были чрезвычайно ощутительны., ибо были разрушены культурные хозяйства, снабжавшие рынок большим количеством продуктов». Попытки повысить товарность путем  принудительного обобществления крестьянских хозяйств успеха не принесли.

 

В условиях надвигающегося голода устанавливается хлебная монополия (т. е. запрет крестьянам продавать свой хлеб кому-либо, кроме государства, а также запрет горожанам покупать продукты на рынке у частных лиц), твердые цены, организуются продотряды, комитеты бедноты. Декретом от 11 января 1919 г. вводится продразверстка (т. е. насильственная конфискация продовольствия у крестьян). Каждая губерния, уезд, волость, каждая крестьянская община должны были сдавать  государству «излишки» зерна  и других продуктов. При этом если вначале «излишки» определялись в зависимости от потребностей крестьянской семьи, ограниченных установленной  нормой, и фактического наличия у  нее хлеба, то затем — в зависимости  от потребностей государства в хлебе.

 

Провозгласив задачу социального  освобождения трудящихся, русская революция  не создала — да и не могла  создать — средства — ее разрешения. Это противоречие провозглашенных  целей и существующей реальности рождало в народе и в партии острое ощущение незавершенности революции, провоцировало «красногвардейскую атаку на капитал». Радикализованные большевиками массы желали совершить  прорыв из состояния крайней нищеты в светлое будущее как можно  скорее. И большевики вынуждены были подчиняться, узаконивать акты экспроприации  и национализации. «Это не политика большевиков, вообще не политика «партийная», а политика рабочих, солдат и крестьян, т. е. большинства народа... — отмечал  В.И.. Ленин 11 ноября 1918 г. — Весь народ  именно той политики желал, которую  ведет новое правительство». Таким  образом, в известном смысле радикализм «военного коммунизма» — это  расплата большевиков за популистские лозунги 1917 г.

 

Логика борьбы и сопротивление  буржуазии также относятся к  числу причин, вынудивших большевиков  к неизмеримо большей ломке старых отношений, чем они предполагали.

 

Важная причина большой  радикальности советской экономической  политики 1918—1920 гг. по сравнению с  ее аналогами в других странах  состоит и в том, что большевики использовали «военный коммунизм» не только как вынужденную меру, но и как инструмент перехода к новому общественному строю. Свидетельством этому являются Вторая программа  РКП (б), принятая весной 1919 г., а также  признания Ленина, относящиеся к  более позднему периоду. «Мы решили, — писал Ленин в 1921 г., — что  крестьяне по разверстке дадут нужное нам количество хлеба, а мы разверстаем  его по заводам и фабрикам, —  и выйдет у нас коммунистическое производство и распределение...».

 

Наконец, убежденные в том, что главное спасение России кроется  в мировой пролетарской революции, большевики пытались приблизить ее любыми средствами, включая и чрезвычайные. Поэтому субъективно «военный коммунизм» был вызван стремлением Советской  власти продержаться до мировой революции.

 

Таким образом, оценка значения политики «военного коммунизма»  не может быть однозначной. С одной  стороны, попытки запретить торговлю, а также с помощью бедноты  силой взять хлеб у зажиточной части крестьянства, усиливая классовое  противостояние, удлинили и углубили гражданскую войну. С другой стороны, «военный коммунизм» позволил мобилизовать массы на разгром белого движения. Однако как путь строительства нового общества он себя не оправдал.

 

Гражданская война и «военный коммунизм» оказали огромное влияние  на все последующее, политическое, экономическое  развитие страны, на социальную сферу  и психологию народа.

 

Первое следствие —  хозяйственная разруха, приведшая  к острой нехватке продовольствия и  промышленных товаров первой необходимости. Весьма ощутимы были людские потери. С 1917 по 1922 г. население России сократилось  на 13—16 млн. человек, при этом большая  часть погибла от голода и эпидемий. С учетом снижения прироста населения  по сравнению с мирным временем потери населения России составили 25 млн. человек. Войны и революции — орудия отрицательной селекции, а если учесть, что из 1,5—2 млн. эмигрантов (после 1917 г.) значительную часть составляли интеллигенция, то одним из серьезнейших последствий  революции, гражданской войны и  политики «военного коммунизма»  можно считать качественное ухудшение  генофонда народа.

 

Глубочайшим социальным последствием рассматриваемых событий явилась  ликвидация целых классов российского  общества — помещиков, крупной и  средней буржуазии; серьезные удары  были нанесены по зажиточному крестьянству. Значительно сократилась численность фабрично-заводского пролетариата, но зато росло число служащих.

 

Карточное («пайковое») снабжение  продовольствием, а также промышленными  товарами первой необходимости закрепляло порожденную общинными традициями уравнительную справедливость, привычку к общему низкому, но более или  менее равному уровню жизни. Не создавая должных материальных стимулов, уравнительность  снижала эффективность и качество труда, что тормозило развитие страны.

 

1917—1920 гг., сам характер  борьбы — кто не с нами, тот  против нас — содержали мало  условий для развития демократии. Напротив, в соотношении демократия  и диктатура перевес все больше  и больше склонялся в сторону  последней. Причем такое развитие  событий представляется закономерным. Отсутствие победоносной мировой  революции не оставляло большевикам  другого способа удержать власть, решать сложнейшие экономические  проблемы кроме максимального  использования возможностей государства,  его политической системы. Но  строительство нового общества  при опоре на государственное  принуждение неизбежно вело к  свертыванию демократии. Национализация  банков, крупной и средней промышленности, фактическая национализация, вместо  провозглашенной социализации, земли,  ликвидация экономически независимых  классов неизбежно вели к уничтожению  многопартийности и укреплению  монопольной власти РКП (б).