История развития наследственного права

Итак, здесь устанавливаются три разряда или класса наследников. Во-первых, SUI HEREDES, то есть свои наследники, те кто к моменту смерти наследодателя находились под его властью (жена, дети, внуки от ранее умерших сыновей, усыновлённые). Имущество делилось поколенно (IN STIRPES). Если к наследству призывались лица разных степеней родства, например, если вместо умершего сына, заступали двое внуков, то они имели ту часть, которую получил бы их отец, будь он в живых. Лица одной степени родства делили имущество поровну (IN CAPITA). Во-вторых, AGNATUS PROXIMUS - ближайший агнат, под которыми надо понимать прежде всего брата умершего. При наличии нескольких агнатов одинаковой близости, они делили имущество поровну. В-третьих, GENTILES - родичи, члены рода, к которому принадлежал наследодатель, они призывались к наследству лишь при отсутствии "своих" и ближайших агнатов.

В преторский период развития права в области наследования по закону происходят существенные перемены: агнатское родство вытесняется когнатским родством. COGNATI - родичи по крови, то есть лица, связанные общностью происхождения. Именно когнатическое родство становится основой наследственного права.

Близость когнатского родства измерялась степенями и линиями. Преторский эдикт устанавливал четыре разряда наследников. Первый - UNDE LIBERI (UNDE - "откуда", термин преторского эдикта) - все дети умершего и лица, приравнивавшиеся к детям. Значит, призываются к наследству дети и внуки, независимо от того, были они подвластны или нет. Второй - UNDE LEGITIMI - наследники по старому цивильному праву (SUI, AGNATI, GENTILES) - при отсутствии лиц, принадлежавших к первому разряду. Третий - UNDE COGNATI - кровные родственники наследодателя вплоть до шестой степени родства. Четвёртый - UNDE VIR ET UXOR - переживший супруг (муж после жены или жена после мужа) - при отсутствии родственников первых трёх разрядов. Наследование по закону могло наступить не только в том случае, если умерший не оставил завещания, но и в некоторых других случаях: если наследник, назначенный в завещании, умер раньше завещателя и если наследник отказался от принятия наследства.

Юстиниан своими новеллами [№118 (543 г.), №127 (548 г.)] упростил систему наследования по закону. К наследству стали призываться исключительно когнаты. Причём без различия пола. Различались DESCENDENTES - нисходящие умершего (сыновья, дочери, внуки от ранее умерших сыновей и дочерей). В данном случае наследство делится IN STIRPES (поколенно). ASCENDENTES - восходящие родные покойного - отец, мать, дед, бабка. Неполнородные братья и сестры покойного и их дети. Затем остальные боковые родственники по порядку близости степеней безо всяких ограничений - AD INFINITUM, лишь бы можно было доказать родство. Наконец, переживший супруг. Но бедная вдова, у которой не было ничего, в том числе приданого, могла получить наравне со всеми наследниками не более одной четвёртой части наследства.

Если не оказывалось никого из родственников или супруга наследодателя, то имущество считалось выморочным - BONUM VACANS. В древнейшее время такое имущество как бесхозяйное мог захватить всякий, то есть приобрести его на правах наследника в собственность. Позднее, в период принципата, было установлено, что выморочное имущество принадлежит фиску. В ряде случаев таким правом стали обладать церковь и монастыри.

Глава 2. Становление и развитие наследственного права России

2.1. Наследственное право  в дореволюционный период

По русскому праву «завещанием называется законное объявление воли владельца о его имуществе на случай его смерти». Таким образом, сущность русского завещательного распоряжения, как и в римском праве, имущественная.

Между тем русское законодательство допускало, в отличие от римского права, наличие в завещании неимущественного распоряжения, например, о назначении опекуна малолетним наследникам, определение системы воспитания, указание места погребения и т.д. Более того, русское право допускало и такие случаи, когда завещания делались не только на случай смерти, но и на случаи, когда наследство открывалось в связи со вступлением в монашеское состояние, в связи с лишением всех прав состояния, безвестное отсутствие. Лицо, находящееся под следствием и судом, могло оставить завещание, которое начинало действовать с момента вступления в силу приговора в отношении этого физического лица.

Русское законодательство так же, как и римское, признавало два основания наследования: завещание и закон. Между тем в русской цивилистике высказывалось мнение о том, что обычная практика в России использовала и третий вид наследования - по договору двух или более лиц, назначавших друг друга наследниками после себя. Однако русское право не признавало этого основания для наследования по причине того, что договор устраняет возможность дальнейшего изменения воли наследодателя, в отличие, например, от завещания. À это, в свою очередь, противоречит принципу свободы воли наследодателя.

Русское право установило такую же процедуру возникновения права на наследство, какой придерживалось и римское право, а именно: оно различало понятия открытия наследства и вступления в наследство, придавая им в обеих системах права одинаковое содержание (Т. Х, ч. 1, ст. 1222).

Русское право под влиянием римского первоначальную словесную форму завещательного распоряжения заменило на письменную форму. Также допускались только нотариальная и домашняя (то есть без участия органов власти, желательно, при участии свидетелей) формы завещания.

Некоторые случаи завещательных распоряжений были связаны с особыми обстоятельствами их оформления, например, так называемые «военнопоходные», «морские», госпитальные, заграничные и т. п. завещания, получавшие силу нотариальных.

Русское и римское право допускают фидеикомиссные субституции, то есть завещательные распоряжения наследникам передать на случай своей смерти унаследованное имущество другому лицу, также указанному в завещании[2].

Не чужда ему была и идея легата, однако русское законодательство не дает определения этого понятия, не устанавливает условий и последствий его назначения. В ряде статей Свода законов (Т. Х, ч. 1, ст. ст. 1011, 1086.) говорилось о денежных выдачах, к которым завещатель обязывал наследников своего имущества. Право эпохи нового времени не только в России, но и в других странах (Германия, Àнглия, Франция) идет дальше и вводит институт душеприказчиков, которого не знало римское право. В России они должны были приводить в исполнение волю завещателя помимо наследников, между которыми могут существовать споры, а воля завещателя не исполнена (Т. Х, ч. 1, ст. 1084).

Римское право не допускало, чтобы одна часть наследства перешла к наследнику по завещанию, а другая часть того же наследства - к наследникам по закону. Русское же право это допускало. Так, в тех случаях, когда имущество было завещано двум лицам поровну, но ко времени открытия наследства одно из них становилось неспособным к принятию, половина имущества поступала к наследнику по завещанию, а другая - к наследникам по закону, не исключая того, кто мог уже получить свою долю наследства согласно завещательному распоряжению.

В русском праве получило дальнейшее развитие положение о возможности наличия нескольких завещаний, притом не только отменяющих одно другим в силу разного времени их составления, но и таких, которые дополняли одно другим в отношении распоряжения всей наследственной массой.

Оно также, в отличие от римского, допускало некоторые ограничения в правоспособности к принятию наследства, которые отражали и некоторые национальные особенности русского наследственного права. Сюда включаются: запрещение завещать недвижимые дворянские имения лицам, не имеющим права владеть ими, запрещение завещаний недвижимости в пользу евреев, поляков и иностранцев в тех местностях, в которых они не могут владеть недвижимостью или могут приобрести их только в силу наследования по закону (правда, римское право ограничивало правоспособность перегринов).

При этом в римском и в русском законодательстве допускались случаи ограничений завещательных распоряжений. Если в римском праве это была «обязательная законная доля», понятие о которой было реципировано в западном праве, то русскому законодательству такое понятие оказалось чуждо. Однако русское законодательство вводит ограничение свободы завещаний по роду имущества. Так, родовые имения не подлежали завещанию вообще.

В римском и в русском праве наследование по закону было построено на началах кровного родства, при этом без ограничения степенями родства. Родственники, имеющие право наследования, призывались к наследованию последовательно, в порядке кровного родства, а не совместно. При этом ближайшие родственники фактически полностью устраняли последующих родственников. Нисходящая линия и в римском, и в русском праве имела ближайшее право наследования (Т.Х, ч. 1, ст. ст. 1111, 1121, 1122).

Российское законодательство имело свои особенности, связанные с порядком наследования по нисходящей линии: наследовали родственники и по мужской, и по женской линии, но наследники по мужской линии наследовали большую долю, чем наследники по женской линии. Но при наследовании в боковой линии женщины-сестры при живых родных братьях вообще лишались наследства (Т. Х, ч. 1, ст. 1136). Кроме того, российское наследственное право вообще лишает супруга (супругу) умершего на какое-либо наследство, чего не делает римское право, помещая супругов в пятую очередь для получения наследственной доли по закону. Это свидетельство влияния патриархальных традиций в России. Следует заметить, что это особенность не только российского закона.

Такие же черты патриархальности мы наблюдаем и в гражданских кодексах Франции, Германии, других стран на сходной стадии социально-политического развития 496. Между тем в конце XIX века в английском (закон 1890 года), французском (закон 1891 года), германском (уложение) праве наметилась тенденция к расширению права супруга на наследство[3].

2.2. Наследственное право в советский период

27 апреля 1918 г. был издан декрет ВЦИК «Об отмене наследования».

Этим декретом отменялось право наследования буржуазной собственности, которая после смерти ее владельца становилась достоянием государства. Супруг и ближайшие родственники умершего (нисходящие, восходящие, братья и сестры), если они являлись нетрудоспособными и не имели прожиточного минимума, получали от государства содержание из имущества, оставшегося после смерти (ст. 2 декрета).

Содержание нуждающихся нетрудоспособных членов семьи умершего из оставшегося после него имущества нельзя признать особой формой наследования, поскольку законом отменялось наследование крупной буржуазной собственности. Нельзя признать такое содержание и частноправовой формой социального обеспечения, так как советскому праву такая форма вообще неизвестна.

Вполне логично,   что   если   имущество  умершего  переходит к наследнику то он содержал или обязан был содержать нуждающихся нетрудоспособных супруга и ближайших своих родственников. Такое изменение отношения к вещным правам может, конечно, произойти сначала лишь при помощи деспотического вмешательства в право собственности и в буржуазные производственные отношения, т. е. при помощи мероприятий, которые неизбежны как средство для переворота во всем способе производства.

Отменив право наследования капиталистической частной собственности (равно как и весь институт буржуазного наследственного права), декрет от 27 апреля 1918 г. установил новый порядок наследования трудовой собственности. В ст. 9 этого декрета было записано: «Если имущество умершего не превышает 10 тысяч рублей и состоит из усадьбы, домашней обстановки и средств производства трудового хозяйства в городе или в деревне, то оно поступает в управление и распоряжение имеющихся налицо супруга и указанных выше родственников».

Само название декрета «Об отмене наследования» и формулировка ст. 9 этого декрета о том, что трудовая собственность умершего переходит к его супругу и ближайшим родственникам в управление и распоряжение (а не в порядке наследования), вызвало различное толкование декрета.

До издания декрета от 27 апреля 1918 г. «Об отмене наследования» наследственные отношения регулировались еще старыми законами, т. е. ч. 1 тома X Свода законов Российской империи.

В результате дальнейшего анализа судебной практики по применению ст. 9 декрета установилась общепринятая в настоящее время точка зрения, что декрет от 27 апреля 1918 г. не только отменил наследование буржуазной собственности, но и установил новый порядок наследования трудовой собственности. Переход трудовой собственности в «непосредственное управление и распоряжение» судебная практика рассматривала как переход имущества в порядке наследования.

Правильность такого вывода подтверждается, прежде всего, декретам ВЦИК от 20 августа 1918 г. «Об отмене права частной собственности на недвижимость в городах». Этот декрет трактует переход трудовой собственности по ст. 9 декрета от 27 апреля 1918 г. как наследование. Судебная практика также рассматривала переход трудовой собственности в «непосредственное управление и распоряжение» как переход имущества умершего в порядке наследования. Лица, получившие имущество в непосредственное управление и распоряжение, вправе были не только пожизненно владеть и пользоваться этим имуществом, но и распоряжаться им, т. е. продавать, сдавать в наем и т. д. Их правомочия по управлению и распоряжению имуществом умершего ничем не отличались от правомочий собственника имущества.