Частное и публичное право в системе Российской Федерации

 Далее Н.М. Коркунов  дает свою трактовку различия  частного и публичного права. Основание различия следует искать  в различии не фактического, бытового  основания этих отношений, а в  различии их юридической формы. Но нельзя это различие сводить  исключительно к различию положения  субъекта прав или последствий  нарушения тех и других прав. Различие их представляется более  общим, проявляющимся и тогда, когда  ни о каком нарушении нет  и речи. С другой стороны, все  права без исключения принадлежат  человеку как участнику общения  с другими людьми. Надо, следовательно, поискать объяснения частного  и публичного права в различии  общего характера юридической  формы тех и других отношений.

 Рядом с формой разделения  объекта, различения «моего» и  «твоего», существует еще другая  форма – приспособление объекта  к совместному осуществлению  разграничиваемых интересов. Ведь  существуют такие объекты, которые  невозможно поделить между заинтересованными  субъектами. Другие объекты хотя  и могут быть распределяемы, но  требуют сверх того и приспособления.

 Итак, наряду с установлением  различия «моего» и «твоего»  необходимо должна существовать  еще другая форма разграничения  интересов, которая частью заменяет  первую, частью восполняет ее. Эту  вторую форму можно определить  как приспособление объекта, представляемого  первой формой, в противоположность  его субъекту.

 Таким образом, обе  формы обеспечения юридической  возможности равно необходимы  и не могут заменять друг  друга. Всегда и везде обе они  должны существовать, как две  необходимые формы действия права. Поэтому с большим удобством  можно бы было принять их  различие как основание классификации  правовых явлений.

 Все особенности частного  и публичного права вполне  объясняются различием поделения объекта и его приспособления.

 Таким образом, различием  поделения и приспособления объекта объясняются удовлетворительным образом все особенности частного и публичного права. Нетрудно доказать, что, основывая различие частного и публичного на различии поделения и приспособления, мы легко можем объяснить существование частных прав и у государства. Если государству предоставляется власть над данным объектом ради его приспособления к пользованию – это право публичное (таково право государства на дороги). Если же, напротив, данный объект предоставляется государству только для пользования самим правительством ради извлечения из него средств для приспособления других объектов – это право частное (таково право государства на государственное имущество, доходы с которого идут на удовлетворение тех или других задач государственного управления). Поэтому первая форма действия права имеет более индивидуальный, частный характер, вторая – более общественный.

 Распределяя объекты  в частное обладание, частное  право предоставляет определение  способов пользования ими для  удовлетворения потребностей и  для производства новых ценностей  свободному усмотрению каждого  данного субъекта. Напротив, публичное  право, приспосабливая объект к  совместному пользованию, не может  не регулировать и потребление  и производство. Поэтому, поскольку  частное право касается экономических  благ, оно регулирует не потребление  и производство, а только распределение.

 Известный юрист Г.Ф. Шершеневич дал обстоятельный анализ разных подходов к разделению права на частное и публичное. Высказывались взгляды об оправданности деления права на частное, публичное и международное по степени убывающей защищенности. Другие, признавая наличие государственного, международного и церковного права, из первого выводили частное и публичное. Право индивидуальное и право социальное, предопределенные природой человека, не учитывают «разрыв» социального права на собственно государственное (как в Риме, где вся общественная жизнь была в государстве) и общественное ввиду роста общественных организаций.

 Л. Дюги возражал против резкого разграничения права на публичное и частное, а Остин вообще против такого деления. Дюрингейм не выделял критерий в различии санкций, Еллинек – в способах действия субъекта права, Петражицкий – в функциях указанных видов права и системах их правовой мотивации, Кавелин – в иной композиции актов и норм. Г.Ф. Шершеневич делает вывод: во всех подходах различение между публичным и частным правом проводится либо по содержанию регулируемых.отношений – это материальный фактор, либо по порядку их защиты – это формальный момент. Рассматривая оба критерия, он делает акцент на их взаимопроникающих свойствах. Ибо в праве всегда выражаются общественные интересы, а государство является участником гражданско-правовых отношений.

 Обратим внимание и  на то, как в начале XX в. в России акцентировалось внимание на разных аспектах правового государства. С.А. Котляревский верно подчеркивает, что теорию правового государства стали развивать у нас в связи с переходом к конституционному строю. Мировоззрение славянофилов не признавало правовых гарантий и вместо них выдвигало религиозно-моральные – единение царя и народа, государственной власти и мнения земель. Государство возвышалось над правом, хотя право имеет, по его мнению, догосударственную историю в связи с союзами людей. Но государство как субъект права должно признавать и других субъектов права – за гражданами, их объединениями. Тогда сложится равновесие между властвованием и самосохранением подвластного, между личной свободой и сознанием зависимости от власти.

 Трактовали власть  не как единую властвующую  в государстве волю, а как создаваемое  ею сознание зависимости. Власть  и подчинение рассматривались  как вид психических переживаний, а внушаемость и общественное  повиновение – как факторы  общественности. В. Гессен, видя в начале XX в. крушение порядка и сближение права с силой, выступает за создание нового порядка, когда власть вернула бы себе утраченный ею нравственный авторитет. Ее нужно передать из рук бюрократии народному представительству.

 Как видно, развитие  и углубление на рубеже веков  идей правового государства не  шло вопреки или параллельно с идеей разделения права на публичное и частное. Думается, данный процесс выражал новое соотношение двух подсистем права, не столько их разграничение, сколько иное соотношение между собой и нарастающее взаимопроникновение (принципов, институтов, норм). В основе же лежало меняющееся представление о соотношении личности, общества, власти.

 Б.А. Кистяковский отмечал следующее. Только новая волна западничества вместе с марксизмом начала немного прояснять правовое сознание русской интеллигенции. Несмотря на школу марксизма, отношение ее к праву осталось прежним. Налицо отсутствие правового чувства и полное непонимание значения юридической правды. Плеханов выступил с проповедью относительности всех демократических принципов, равносильной отрицанию устойчивого правового порядка и самого конституционного государства. Каждый демократический принцип должен быть рассматриваем под углом зрения успеха революции как Божьего закона. Всякая организация и вообще всякая общественная жизнь основаны на компромиссе. Нашей интеллигенции чужды те правовые убеждения, которые дисциплинировали бы ее внутренне

 Мы воспринимаем право  не как правовое убеждение, а  как принудительное правило. Оно  – в правовой реорганизации  государства, т.е. в претворении государственной  власти из власти силы во власть права.

 Основоположники марксизма-ленинизма уделяли в своих теориях большое внимание праву. Маркс и Энгельс в ранних трудах делали акцент на общедемократических свойствах закона. Постепенно усиливается внимание к его политической трактовке и к выражению в законе интересов господствующего класса. Для придания буржуазией своим интересам всеобщей формы, пишет Маркс в «Немецкой идеологии», используется государство как форма организации для обеспечения ее собственности и интересов. В государстве гражданское общество находит свое сосредоточение, и все общие установления опосредствуются государством, получают политическую форму. Воля господствующих индивидов приобретает всеобщее выражение в виде государственной воли, в виде закона. Воля индивида «связана» всеобщей волей, выраженной в законе.

 Верно подмечено в данной связи «раздвоение человека на публичного и частного человека». В работе «К критике гегелевской философии права» Маркс не принимает гегелевское объяснение частного права как права абстрактной личности, ибо речь идет о праве субъектов государства. Гражданское общество является определяющим по отношению к государству. «Раздельность гражданского общества и политического государства выступает необходимо как отделение политического, гражданина, гражданина государства, от гражданского общества, от своей собственной, подлинной, эмпирической действительности».

 Отсюда понятны разные  грани правового регулирования  и неодинаковые меры «допустимого», «разрешенного» и «запретного». В реальности эти меры смещаются  и нарушаются, поскольку очевидна  «инвариантность человеческого  поведения». Но столь же бесспорна и раздвоенность мира человека – публичного (общественного) и частного, личного, к чему право не безразлично.

 Как видно, проводится  мысль о различении сфер влияния  права и об отношении к нему  всего общества, класса и отдельных  индивидов. А отношение, естественно, складывается неодинаковое, поскольку  очерченная правом «мера свободы»  вызывает резкую реакцию людей.

 Регулятивная функция  права помимо объективной обусловленности  зависит от степени выражения  интересов как осознания объективных  потребностей. «Интерес – вот  что сцепляет друг с другом  членов гражданского общества». Но разные человеческие интересы  не получают адекватного отражения  в праве, поскольку конкурируют  всеобщие, классовые, групповые и  индивидуальные интересы. Общий  знаменатель выводится по известной  формуле «право есть воля господствующего  класса, возведенная в закон». Усредненность  интересов достигается через  призму классовых интересов.

 Установленная в России  революционная диктатура пролетариата  есть власть, завоеванная и поддерживаемая  насилием пролетариата над буржуазией. По В.И. Ленину, это власть, не связанная  никакими законами. П.И. Стучка, нарком юстиции РСФСР, пояснял при этом, что понятия диктатуры и законности не являются внутренне противоречивыми и диктатура пролетариата ограничена лишь законами «посторонней власти». Одни исследователи соглашались с такой интерпретацией, другие признавали, что диктатура может себя и не связывать любыми законами. История подтвердила горькую истинность этих положений.

1.3 Критерии разграничения  и взаимодействия частного и  публичного права

 Вне зависимости от  того, какие признаки кладутся  авторами в содержание понятия  частного права, его объем рассматривается  большинством из них как практически  неизменный или, по крайней мере, неизменно включающий отдельные  постоянные элементы, с той или  иной степенью дискуссионности  отнесения к объему данного  понятия других элементов.

 Так, с древнейших времен  и, что совершенно определенно, с  эпохи Древнего Рима, объем понятия  «частного права» включал в  себя такие элементы, как нормы, регулирующие статус лиц и  семейные отношения, вещные и  наследственные отношения, обязательственные отношения.

 С выделением в Средние  века купечества в отдельное  сословие и расширением международной  торговли сформировалась особая  подсистема частного права —  торговые обычаи, которые «были  искусственно привязаны к римскому  праву в результате творчества  постглоссаторов» и впоследствии преобразованы в нормы, регламентирующие торговые отношения.

 С изобретением к  исходу Средних веков книгопечатания  и развитием в указанный период  и позднее машинного производства  возникли условия для широкого  тиражирования произведений литературы  и некоторых видов искусства, а также изобретений и товарных  обозначений1; данные обстоятельства обусловили возникновение совокупности норм, регулирующих основания возникновения и порядок осуществления относящихся к сфере частного права исключительных прав на результаты творческой деятельности, получившей наименование «права интеллектуальной собственности».

 С разрушением цеховой  организации производства и формированием  в Новое время свободного рынка  труда, функционирующего на основе  взаимодействия спроса и предложения, отношения работника и работодателя  превращаются в обыкновенную  сделку (договор найма), частноправовую  природу которой не изменило  даже активное вмешательство  государства в регулирование  условий труда. На рубеже XIX—XX вв. доктриной и законодательством  к сфере ч. п. были отнесены личные неимущественные права и нематериальные блага, принадлежащие человеку от рождения или в силу закона, неотчуждаемые и не передаваемые иным способом.

 К частному праву  относятся, наконец, сложившиеся за  столетия развития разнообразных  международных контактов нормы, регулирующие все выше перечисленные  отношения, осложненные иностранным  элементом.

 Объем всякого понятия, представляющего собой какой-либо  элемент системы позитивного  права (подсистема, отрасль, подотрасль, институт, субинститут и т. д.), в конечном счете в качестве «элементарных частиц» должен содержать единичные правовые нормы в том или ином наборе. Между тем построение на основе определенной совокупности норм какого-либо понятия предполагает выделение некоторого общего для всех рассматриваемых норм признака, который составит содержание конструируемого понятия. Поиск такого признака и составляет существо задачи выявления критерия разграничения частного и публичного права и определения понятия «частного права».