Шпаргалка по "Теории государства и права"

Данное преступление считалось более тяжким, если преступные действия совершались с использованием денежных или иных материальных средств, полученных от иностранных организаций или лиц, действовавших в интересах этих организаций, либо лицом, ранее осужденным за особо опасное государственное преступление, причем судимость за это преступление не снята и не погашена в установленном законом порядке.

Советский закон предусматривал ответственность и за организационную антисоветскую деятельность. Выделялись следующие виды данной деятельности: организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению особо опасных государственных преступлений; организационная деятельность, направленная на создание антисоветской организации; участие в антисоветской организации. Опять же, в случае необходимости, ст.72 могла быть применена к достаточно широкому кругу лиц. По законодательству, преступление образовывал сам процесс осуществления организационной деятельности. Под преступной антисоветской организацией понималась группа, состоявшая из двух и более лиц.

Специфическим видом наказания было принудительное, по определению суда, помещение в психиатрическую больницу, что с юридической точки зрения не являлось репрессивной санкцией. Суд, напротив, "освобождал от наказания" и направлял на бессрочное - до полного "выздоровления", лечение. Это объяснялось тем, что определить заранее, в течение какого срока будет продолжаться заболевание и больной будет нуждаться в лечении, невозможно, поэтому срок принудительного лечения не устанавливался. В 1956 г. в спецбольницах МВД СССР содержалось 3350 заключенных (См.: ЦА МВД РФ. Ф.55, оп.1//Кудрявцев В., Трусов А. Политическая юстиция в СССР. - М.: Наука, 2000. - С. 139.).

Ж. Медведев писал: "Кому-то пришла в голову простая мысль о том, что рост числа политических заключенных и числа политических процессов - это весьма плохой социальный показатель, а рост числа больничных мест - это очень хороший, социальный признак прогресса общества" (Медведев Ж. Кто сумасшедший? - Лондон, 1971. - С. 17.).

Уголовное законодательство и доктрина уголовного права исходили из того, что лицо, находившееся в состоянии невменяемости при совершении им общественно опасного деяния, не несет уголовной ответственности и наказания, к такому лицу могут быть применены лишь принудительные меры медицинского характера (ст. 11,58,62 УК). Судебно-психиатрическая экспертиза назначалась по решению органов следствия и суда. Признать лицо невменяемым мог только суд. Признание лица невменяемым являлось юридическим актом, влекущим правовые последствия.

Принятые в 1958 г. Основы уголовного законодательства СССР и союзных республик давали более полную характеристику понятия невменяемости. Согласно данной трактовке, "не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, т.е. не могло давать себе отчета в своих действиях или руководить ими вследствие хронической душевной болезни, временного расстройства душевной деятельности, слабоумия или иного болезненного состояния" (Балабанова Л.М. Судебная патопсихология. - Донецк, 1998. - С.244).

Статья 58 УК РСФСР определяла в качестве принудительных мер медицинского характера помещение в психиатрическую больницу общего или специального типа. Именно от решения суда зависел тип психиатрической больницы, куда направляли на "лечение": общий (обычная городская, областная или республиканская психиатрическая больница - ПБ) или специальный, т.е. тюремного типа (психбольница специального типа - СПБ) (ст.ст.408,409 УПК РСФСР). Психиатрические больницы общего типа находились в ведении Министерства здравоохранения СССР.

Как правило, при направлении на лечение в обычную психбольницу соблюдался "республиканский" принцип, т.е. ПБ находилась обычно по месту проживания больного. Но в некоторых из обычных ПБ имелись специальные палаты: в Психиатрической городской клинической больнице ? 1 им. Кащенко (Москва) - "Канатчикова дача"; в ПГБ ? 3 (Москва) - "Матросская тишина"; в ПГБ ? 5 (Московская область) - "Столбы"; в Рижской ПГБ; в Психоневрологической больнице им.Скворцова-Степанова ? 3 (Ленинград) и т.д.

К середине 1980-х гг. было известно о существовании 11 психбольниц специального типа: Днепропетровская, Казанская, Ленинградская (на Арсенальной улице), Минская, Орловская; в Смоленской области (Сычевка), Черняховская; два "спецсанатория" в Киевской и Полтавской областях и т.п.

Помещение в психиатрическую больницу специального типа назначалось судом в отношении душевнобольных, представлявших по психическому состоянию и характеру совершенного им общественно опасного деяния особую опасность для общества. При этом больной по своему психическому состоянию должен быть склонен к проявлению агрессивности и другим подобным действиям, а совершенное им общественно опасное деяние должно быть тяжким (ст. 7-1 УК).

Медицинское освидетельствование и экспертиза на предмет вменяемости обычно проводились в научно-исследовательских институтах: в Центральном НИИ судебной психиатрии им. В.П.Сербского в Москве, в Научно-исследовательском психоневрологическом институте им.В.М. Бехтерева в Ленинграде, в Психоневрологическом институте Минздрава УССР в Харькове и Одессе и пр.

С 1972 г. по 1976 г. в ЦНИИСП было проведено 85 экспертиз осужденных по ст.70 УК РСФСР и 47 экспертиз осужденных по ст.190-1 УК РСФСР: в 1972 г. - соответственно 30 и 14; в 1973 г. - 14 и 9; в 1974 г. - 14 и 10; в 1975 г. - 13 и 7; в 1976 г. - 14 и 7 (РГАНИ ф.5, оп.75, д.392, л.1.). Очевидна тенденция - представить основную массу осужденных по "политическим" статьям ненормальными, поскольку официально у нас в стране отсутствовала почва для противоречий и разногласий. Недовольны или заблуждающиеся, т.е. 23 и 14 человек, или сумасшедшие - все остальные - 95 человек. В октябре 1973 г. в Ереване состоялась международная конференция психиатров, посвященная шизофрении. В состав советской делегации входили главные специалисты советской науки - Морозов Г., Наджаров Р., Снежевский А. Именно им принадлежало теоретическое обоснование тезиса о том, что только шизофреник может критиковать советскую власть. Главными "экспертами" по вопросам медицинского освидетельствования являлись доктор медицинских наук, профессор Даниил Романович Лунц, Андрей Владимирович Снежневский, Георгий Васильевич Морозов и др.

К заключенным в ПБ применялись следующие лекарственные препараты: аминазин, галоперидол, мелипрамин, сульфазин, тизерцин, трифтазин, циклодол и т.д. Начальник Управления по внедрению новых лекарственных средств и медицинской техники Бабаян Э.А. подчеркивал, что в СССР психотропные препараты появились несколько позже, чем на Западе, и были воссозданы или синтезированы, в основном, по их подобию (РГАНИ ф.5, оп.75, д.392, л.2-4.). Медикаментозная терапия сочеталась с психотерапией, физиотерапией, трудовой терапией. Дозировка лекарственных средств, как правило, была ниже, чем на Западе. Такие методы и средства, как лобэктомия, лейкотомия, применение ЛСД и т.п. в стране было запрещено приказом Министерства здравоохранения СССР ? 1003 от 9.12.1950 г. и ? 248 от 25.03.1967 г.

В 1961 г. появилась "Инструкция по неотложной госпитализации психически больных, представляющих общественную опасность". Инструкция фактически легитимировала внесудебное лишение свободы и насилие над здоровьем людей по произволу власти. Инструкция 1971 г. в принципе была аналогична предыдущей.

Психиатрические больницы специального типа являлись учреждениями закрытого типа и находились в ведении МВД СССР. Фактически же все СПБ были в подчинении 5-го управления Комитета госбезопасности, поэтому, естественно, все санкции по отношению к заключенным на излечение диссидентам применялись с ведома комитетчиков. В 1968 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР "О мерах по дальнейшему улучшению здравоохранения и развитию медицинской науки в стране", по которому предусматривалось строительство и ввод в эксплуатацию до 1975 г. не менее 125 психиатрических больниц на 500 и более коек каждая. В 1971-1975 гг. предусматривалось строительство 114 психиатрических больниц на 43,8 тысяч коек (Буковский В. "Московский процесс". - М., МИК, 1996. - С. 151.). 29 апреля 1969 г. Ю.В. Андропов направил в ЦК партии проект плана расширения сети психиатрических больниц и предложения по усовершенствованию использования психбольниц для защиты интересов советского государства и общественного строя. Кроме того, принимались и соответствующие закрытые постановления ЦК партии и Совета Министров (Сичка И. Тайны Лубянского двора // Комс. правда. - 1992. - 11 января.).

Тогда же появилось понятие "нецелесообразность переписки". Психоневрологические диспансеры в нарушение всех законов о врачебной этике и тайне и права пациента писать жалобы сообщали без каких-либо ограничений, что гражданин состоит на учете в ПНД и, следовательно, переписка с ним в ответ на его жалобы нецелесообразна.

В 1983 г. делегация СССР осознавала, что ее исключение из Всемирной психиатрической ассоциации (ВПА) неизбежно в связи с злоупотреблениями советской психиатрии. Накануне Всесоюзное общество невропатологов и психиатров СССР выступило с заявлением о невозможности сотрудничества с психиатрическими ассоциациями США, Англии, Австралии и Новой Зеландии до тех пор, пока они не откажутся от своих "клеветнических измышлений" и не принесут извинений советским коллегам. Советская делегация, участвовавшая в работе VI конгресса в Гонолулу, вышла из ВПА в знак протеста в связи с необоснованностью и тенденциозностью обвинений, направленных против советской психиатрии.

Самыми распространенными диагнозами были "вялотекущая шизофрения" и "сутяжно-паранойяльная психопатия". Примечательно, что под "вялотекущую шизофрению" можно подвести практически любого человека, поскольку у такого больного на всем протяжении болезни могут сохраняться внешне правильное поведение и социальная адаптированность.

В разное время через систему психиатрических больниц прошли Буковский В., Григоренко П., Иоффе О., Медведев Ж., Новодворская В., Яхимович И. и т.д.

Не все психиатры однозначно подчинялись требованиям "политической целесообразности". Так, в августе 1969 г. в Ташкенте амбулаторная комиссия под председательством д.м.н. Детенгофа Ф. указала, что Григоренко П. признаков психического заболевания не проявляет. Впоследствии его отказался признать душевно больным и профессор Федоров Д. Киевский психиатр Глузман С. также отрицал диагноз Института им. В.П. Сербского в отношении Григоренко П.

Программа Коммунистической партии Советского Союза, принятая на ХХП съезде КПСС, закрепила положение о том, что в обществе, строящем коммунизм, не должно быть места правонарушениям и преступности и что уже на современном этапе созданы условия для ликвидации преступности и устранения всех причин, ее порождающих. Однако дальнейший опыт показал нереальность решения поставленной задачи.

Смещение Хрущева и приход к руководству нового лидера Брежнева обусловили изменения во внутренней политике СССР. На развитие государственного механизма повлияло преимущественно два момента. Уже в середине 1960-х гг. возникла тенденция отказа от тех нововведений в государственном управлении, которые были проведены перед этим. Хрущевские преобразования были пересмотрены, и государственный механизм вернулся в основном к тому, что было десять лет назад. Вторым моментом, повлекшим за собой некоторые, довольно ограниченные изменения, было принятие новых конституций Союза и республик. Характерной чертой развития государственного механизма являлось усиление партийного руководства. Казалось бы, что уже в предыдущие годы такое руководство стало всеобъемлющим, но партийная верхушка выдвинула данный лозунг как официальный и последовательно проводила его в жизнь.

В 1966 г. был издан Указ Президиума Верховного Совета РСФСР "О внесении дополнения в Уголовный Кодекс РСФСР", дополнявший главу 9 "Преступления против порядка управления" УК РСФСР статьями 190-1, 190-2, 190-3 следующего содержания: "190-1 - Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский, государственный и общественный строй"; "190-2 - Надругательство над Государственным гербом и флагом"; "190-3 - Организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок".

Буковский В. расценивал данные изменения в УК так: "В 66-м году советская власть решила провести эксперимент: раскидать диссидентов по уголовным лагерям. Идея была в чем? Пусть их уголовный мир и уничтожит. И они ввели 190-ю статью. Она мало, чем отличалась от 70-й, но зато стояла в другой главе Уголовного Кодекса. А по той главе надо было ехать в уголовный лагерь" ("Я вдруг расцвел в удивительно сжатые сроки:" Писатель В. Буковский в беседе с А. Карауловым // Независимаягазета. - 31.01.92. - С.7).

Статья 190, действительно, содержала, на первый взгляд, небольшое различие в сравнении с 70. Дело в том, что субъективная сторона антисоветской агитации и пропаганды могла быть выражена в виде прямого умысла и характеризоваться специальной целью - подорвать или ослабить советскую власть или призвать к совершению отдельных особо опасных государственных преступлений. Наличие данной специфической цели отличало данный вид преступления от разного рода высказываний, выступлений, ошибочных суждений, свидетельствовавших о неверном понимании некоторыми лицами происходивших событий, политики партии и пр. Именно в случаях систематического распространения лицом хотя бы и без антисоветских целей в устной или письменной форме заведомо ложных измышлений, порочивших советский государственный и общественный строй, возможно было привлечение виновных к уголовной ответственности по ст. 190 УК (в основном - ст. 190-1).

В 1977 г. был изменен текст ст. 23 "Лишение свободы" в УК РСФСР. В отличие от прежней редакции, в которой не выделялись категории заключенных в зависимости от вида совершенного преступления, здесь указывалось, что осуждавшиеся за особо опасные преступления отбывают наказание в колониях особого режима (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 февраля 1977 г.).

В 1960-е гг. осужденные за особо опасные государственные преступления содержались в Дубровлаге (Дубровный ИТЛ в Мордовии) и во Владимирской тюрьме. К концу 60-х гг. "политических" стали направлять и в другие. Если "политические" лагеря находились только в пределах РСФСР, то уголовные располагались на всей территории СССР.

Власти, размещая осужденных по местам заключения, руководствовались определенным принципом. С одной стороны, власти пытались изолировать политзаключенных друг от друга, помещая их среди уголовников; с другой стороны, диссидентов направляли в лагеря, в которых администрация имела опыт работы с "политическими" - широкая сеть осведомителей, значительный аппарат КГБ и пр.

Максимальное количество диссидентов содержалось в лагерях России и Украины. Лагери строгого режима находились в Архангельской области (ст. Ерцево), в Горьковской области (ст. Сухобезводное), в Кемеровской области (г. Кемерово), в Коми АССР (Княжпогостский район, ст. Весляна), в Краснодарском крае (пос. Новогадовый), в Мордовской АССР (ст. Потьма), в Омской области (г. Омск) и т.д.; лагери усиленного режима - в Горьковской области (г. Горький - 28), в Киргизской ССР (г. Фрунзе - 9), на Украине (г. Херсон) и т.д. Однако, вопреки стараниям властей, именно в заключении многие диссиденты познакомились друг с другом.