Правовые проблемы формирования социального государства в России

2.2. Принципы правового государства.  Три ветви власти.

Принцип разделения властей – это разделение власти между законодательными, исполнительными  и судебными органами государства. Данный принцип означает, что ни одному из государственных органов  не принадлежит вся государственная  власть в полном объёме. Каждый из нас  осуществляет только свою, присущую ему  функцию и не имеет права подменять  деятельность другого. Такое разграничение  направлено на то, чтобы удержать от возможных злоупотреблений.

Вместе  с тем если ни одна из 3-х ветвей (отраслей) государственной власти не выйдет на первое место, то государственный  механизм будет поражён постоянной борьбой между ними за фактическое  верховенство и превратится в  силу не движения, развития, а торможения. Какая же из ветвей занимает верховное  положение в правовом государстве? Таковой является законодательная  власть, поскольку именно она облекает в закон основные направления  внутренней и внешней политики, обеспечивает верховенство закона в обществе.

Во всех правовых государствах законодательная  власть принадлежит парламенту, представительному  выборному органу. Слово «парламент»  произошло от французского «говорить» (parler). Парламент занят созданием законов. Именно эта власть должна заботиться о том, чтобы в стране обеспечивалось господство правового закона, были призваны, гарантированы и защищены права человека. Законодательная власть должна избираться всем народом, выражать его волю и представлять его интересы. Поэтому её ещё называют представительной властью. Наш парламент называется Федеральным Собранием и состоит из 2-х палат – Совета Федерации и Государственной Думы.

Исполнительная  власть не избирается, а чаще всего  назначается. Её главная задача –  проводить в жизнь, т.е. исполнять, принятые парламентом, решения.

Исполнительная  власть обязана действовать только на основе принятых представительной властью законов и опираться  на них, принимая правительственные  решения. Сама же исполнительная власть законов не создаёт.

Судебная  власть. Суд – это орган защиты права. Его задача в правовом государстве  не только осудить, но и рассудить, выяснить, кто прав из спорящих сторон, кто  нарушил право, а кто нет. В России судебная власть состоит из 3-х ветвей – конституционных судов (Конституционный суд РФ; Конституционные суды республик с составе РФ); судов общей юрисдикции (Верховный суд РФ; общие суды среднего и основного звена; мировые судьи; сюда же входят военные суды); арбитражных судов (Высший арбитражный суд РФ; арбитражные суды округов, арбитражные суды субъектов Федерации).

3. Особенности формирования правового  государства в  России

В постперестроечный  период расширены политические права  и свободы российских граждан, упразднена политическая цензура, сняты все  ограничения с так называемых запретных, не всегда приятных для властей  придержавших тем. Во вновь принятой Конституции Российской Федерации 1993 года были зафиксированы такие ассоциирующиеся с теорией правового государства принципы и положения, как принцип плюрализма в политической жизни и идеологии, верховенство закона, распределения и относительной самостоятельности законодательной, исполнительной и судебной властей и другое.

Наконец, нельзя не упомянуть о том, что  в Конституции 1993 года впервые в  российской истории было закреплено положение, согласно которому российское государство представляется не иначе  как социальное, правовое государство.

Разумеется, такое представление о российском государственном пространстве, где  нынешним цветом расцветает криминал и мздоимство, сочетающееся с обнищанием и социально-экономическим бесправием трудовых масс, выглядит явным преувеличением. Для Конституции России 1993 года, «правовое государство», не являющее под собой реальной основы, это такой же политико-идеологический штамп, как никогда не существовавшее «государство диктатуры пролетариата» - для Конституции СССР 1936 года, или «общенародное государство» - для Конституции РСФСР 1978 года.

Современное правовое государство – это демократическое  государство, в котором обеспечиваются права и свободы, участие народа в осуществлении власти (непосредственно  через народ). Это предполагает высокий  уровень правовой и политической культуры, развитое гражданское общество. В правовом государстве обеспечивается возможность в рамках закона отстаивать и пропагандировать свои взгляды  и убеждения, что находит своё выражение, в частности, в формировании и функционировании политических партий, общественных объединений, в политическом плюрализме, в свободе прессы и  т.п.

3.1. Проблемы фактической реализации  реформ по построению правового  государства. Особенности российской  государственности

    Этот вопрос, коренной вопрос русской государственности, относящийся  к факторам, определяющим лицо России, многие усиленно стараются раскрыть перед лицом общественности. Почему?

Дело в  том, что курса истории теоретической  юриспруденции России в системе  юридического образования, к большому нашему сожалению, сегодня пока нет. Есть курс истории политических учений, где в начале программы есть тема "Политические учения древнего Востока". Эта тема и берется для того, чтобы начать осмысливать "тяжкий путь России к праву", чтобы связать историю с современностью, расширяя тем самым кругозор юристов XXI века.

Кстати, нас  нисколько не смущает пропасть тысячелетий, отделяющих юридическую мысль, древнего Востока от отечественной государственности  вообще и двадцатого века в частности. Уж слишком много похожих факторов и аналогий на древнем Востоке  и в России, от которых просто так отмахнуться невозможно. Они  свидетельствуют, что у нашего Орла восточная голова намного больше, чем западная, которая в свете  исторических параллелей представляется карликовой, неестественной.

Судите сами. Основой восточных государств является поглощение личности коллективом. В  них нет места частной собственности, а следовательно, нет и классов. Рента и налог совпадают. Отдельный человек никогда не становится собственником, а является

только владельцем. Государство суть верховный собственник  земли, хотя существует как частное, так и общинное владение и пользование землей. Государство стоит над обществом, подавляя его своей мощью. Оно первично по отношению к экономике. Распределение осуществляется на основе принципа редистрибуции. Добившийся власти лидер стремится закрепить эту власть за собой пожизненно, коллектив же этому способствует. Возникает институт сакрализации власти для ее легитимного оформления и закрепления в виде различных религиозно-идеологических систем.

Собственность рождается как функция владения и власти. Власть и собственность  неразделимы, то есть перед нами феномен  власти-собственности. Причем это не столько собственность, сколько  власть, так как функции собственника здесь опосредованы причастностью  к власти, к должности. По наследству в таких структурах может быть передана только должность с ее правами  и привилегиями, но не собственность  как исключительное частное право  владения вне зависимости от должности. Социально-экономической основой  власти-собственности государства  было священное право верхов на избыточный продукт производителей, а затем  и вообще на весь продукт.

Формируется своего рода потомственный слой людей, занятых в сфере управления и  включенных в систему социально-имущественных  привилегий, причем не только по принципу клановости, но и по принципу меритократии. В такой структуре возникает имманентное право верхов командовать и обязанность низов повиноваться. Власть администратора, по сути, становится абсолютной.

Такое государство  исключительно устойчиво, стабильно, способно к автоматической регенерации, опираясь в значительной мере не только на идеологию (религию), но и на насилие. Государство абсолютно довлеет  над обществом, представляя, по сути, единое целое и являясь базисом  производственных и других отношений. В подобной структуре исключительно  велика роль унаследованных и приобретенных  традиций, используемых в качестве одной из несущих конструкций стабильности и антиэнтропийности общества, то есть идеология является важнейшим фактором развития всех сфер жизнедеятельности.

Эта структура  в модернизованном виде, но самым  неожиданным образом воспроизводилась и в досоветский и, особенно, в  советский период истории России. Действительно, существовала абсолютная власть государства при отсутствии гражданского общества; превалировали  командно-административная система  и ее носители - номенклатура (новый  класс) с многочисленными привилегиями; распределение осуществлялось по принципу редистрибуции, то есть из единого центра на основе клановых связей, личного знакомства, зависимости и преданности. Было построено социально однородное общество с двумя "социальными группами" - верхами и низами, в котором существовала только государственная собственность; это государство, как и архаичные структуры Востока, в качестве опор использовало официальную религию -идеологию (марксизм-ленинизм) и насилие (в лице партии и карательных структур). И вместе с тем это государство было довольно устойчивым, обеспечивая примерно равный для большинства социальных групп уровень материальных благ и где-то превосходя хваленые демократии Запада (бесплатная медицинская помощь, образование, жилье и другие социальные права, от которых остались  лишь воспоминания). Идеология являлась несущей конструкцией (институтом) развития советского государства.

Налицо поразительное  совпадение ряда основных параметров эволюции архаичных обществ Востока и Советского Союза, что не исключает, а, наоборот, подчеркивает специфику России как уникальной цивилизации. На волне форсированной индустриализации и коллективизации советская Россия в политическом отношении стремительно "ворвалась"... в прошлое.

Чем же объяснить  эти совпадения? Некоторые объясняют  их движением российского общества между двумя суперцивилизациями: традиционной (восточной) и либеральной (западной); преобладанием "хромающих" решений, то есть неадекватным ответом на исторический вызов, преимущественно инверсионным типом мышления и т. д.

Но дело не только в этом. Видимо, фактами возврата советской России в архаику были и преобразованная в национальном духе марксистская доктрина, которая (хотели этого ее авторы или нет) вела именно к традиционным ценностям древнего Востока, и необходимость обороны по всем азимутам, и мощное давление Азии, изменившее исконно славянский менталитет и принесшее прогосударственный восточно-азиатский патернализм, и предельно тяжелые для ведения хозяйства климатические условия, и относительная образованность российских правителей и др.

В этой связи  возникает проблема историко-политического  времени, которое, в отличие от физического, видимо, имеет свойство обратного  движения и под воздействием некой  совокупности факторов (объективного характера) заставляет то или иное государство  возвращаться назад, в прошлое. Советский Союз - пример такого поворота. Кстати, это свидетельство отсутствия каких-либо универсальных закономерностей развития государств, недостаточность диалектико-материалистического метода для объяснения "проклятых", "вечных" вопросов политико-правового бытия Отчизны.

Какие же следствия  принесла тенденция возврата в прошлое, к структурам, столь нехарактерным  для российской государственности? Были ли они органичными или привнесенными  извне? Куда двигалась и движется Россия - к традиционному (восточному) или либеральному (западному) государству, или она оставалась и остается уникальным образованием в истории  человечества и двигалась и движется своим, особым, специфическим путем, не выпадая из оси исторического  времени? Вопросы, на которые трудно дать однозначный ответ.

Оставаясь в  большей степени восточным государством, нежели западным, Россия тем не менее за последние триста лет (включая и горбачевско-ельцинский период) сделала четыре попытки модернизации по западному образцу. В XVIII веке они были связаны с именем Петра I, в XIX и начале XX века - с именами Александра II, С. Ю. Витте и П. А. Столыпина. Сами по себе они были однозначно необходимы, но в конечном счете неудачны по причинам самого различного плана: неспособности правителей, отсутствия необходимого минимума объективных условий, неприятия реформ большинством населения, перманентных политических и экономических кризисов(войн, мятежей, разрушительной деятельности различных экстремистских групп).

Усугубленные  обстоятельствами революции 1917 года, гражданской  войной и отсутствием у большевиков  четкой концепции строительства  некапиталистического общества, эти  причины привели Россию к отставанию от наиболее развитых индустриальных стран и, по существу, грозили национальной катастрофой. Поэтому форсированная  модернизация советского государства  была необходимостью и условием могущества страны. Проходила она при наличии  двух основных тенденций:

1. вестернизация, что проявилось в успешной индустриализации Советского   Союза и преодолении стадиального отставания

2) архаичной  ориентализации в государственном устройстве и управлении, господстве идеологии. Начиная с 30-х и вплоть до середины 80-х годов советская империя представляла собой автократическую структуру, для которой остальной мир представлялся в виде врага, с известными, естественно, модификациями. Примерно то же самое наблюдалось в архаичных странах Востока. Вместе с тем она полностью не вписывалась ни в восточное, ни в западное общество, оставаясь особой цивилизацией, движущейся  по своему пути с циклическими колебаниями то к Востоку, то к Западу. Не получилось ни законченной вестернизации, ни ориентализации.

    Сверхфорсированная четвертая вестернизация в постсоветской России привела к переделу собственности, разрушению государственности, потере ориентиров и целей, нарастающей нищете большинства населения, росту классовой напряженности с тенденцией к социальному взрыву, общей криминализации общества и стремлению многих групп населения России к возврату назад, к «сильной руке». Нарастание общенационального кризиса свидетельствует о крахе либерально-западнической модели развития нашей государственности. В этих условиях нельзя делать даже самых отдаленных намеков на наличие  какого-то правового государства. Об этом ясно свидетельствует очевидный развал в экономике и гнетущее ощущение близости социального взрыва. В этих условиях «нэп» в экономике, в политике и в праве назрел. Может быть это и к лучшему. Ведь недаром в правосознании русских, львиная доля которых, по Льву Гумилеву, туранцы, бытуют такие правила: «Горбатого могила исправит!», «Что ни случится - все к лучшему!». От таких народных максим до синергетики недалеко, нужно только будущих юристов в спешном порядке учить не римскому, а русскому праву, не забывая, что история теоретической юриспруденции России должна стать ядром новой системы юридического образования в новом тысячелетии.