Источники римского частного права

Право цивильное и право  преторское. 

         Законы и сенатусконсульты республиканского периода в совокупности составляют цивильное право (jus civile) — исторически первую систему римского права. Русская калька «юс цивиле» — «право гражданское», в том смысле, что субъектами цивильного права являются аборигены Римского государства, коренные римские граждане квириты (самоназвание коренных римлян, отсюда — «квиритское право». Ясно, что понятия «цивильное» и «квиритское» — синонимы. «Ибо то право, которое каждый народ установил для себя, является собственным правом государства и называются цивильным правом...». Современный же термин «гражданское право» имеет в виду отрасль права, которая регулирует семейные и имущественные отношения. Следовательно, понятия «цивильное» («квиритское») право и «гражданское право» совершенно различны по смыслу. Современному значению термина; «гражданское право» соответствует древнеримский термин jus privatum (частное право): понятия, обозначаемые этими двумя терминами, регулируют одни и те же общественные отношения — семейные и имущественные. Во избежание игнорирования принципа историзма, следует обозначать соответствующие правовые отношения древнеримского общества термином «частное право». Цивильное право имеет еще одну, кроме названной, особенность, вызванную развитием экономики, важную, как и первая, для последующего изложения. Дело в том, что его нормы; соответствовавшие породившим их экономическим условиям патриархально-натурального хозяйства, конечно же, не были приспособлены к развивающемуся товарному обороту, все более усложняющимся отношениям. Новые не урегулированные цивильным правом ситуации были столь многочисленны и неожиданны, что единственная реальная возможность найти им связь с деятельностью народных собраний и сената, при любой степени их активности,  представляется неосуществимой.  Требовалось решение, не имевшее аналогов в истории. И римляне нашли его.

В 367 г. до н.э. учреждаются должности двух магистратов: претора (urbanis — городского) и курульного эдила. Первый имел полномочия по судебным делам, субъектами которых были римские граждане, он был высшим должностным лицом (после консула, однако не починялся ему, ибо магистраты не вмешивались в дела друг друга) и, обладая правом imperium, созывал народные собрания, представлял законопроекты, издавал эдикты и интердикты, имевшие обязательную силу. Второй магистрат осуществлял надзор за рынками. Оба магистрата сыграли выдающуюся роль в развитии римского права. Особенно велики заслуги преторов, поэтому созданная этими двумя магистратами система права, противостоящая цивильному праву, именуется преторским правом. Эдикт издавался претором при вступлении в должность; в качестве программы его деятельности и действовал до окончания им полномочий (1 год). Такой эдикт называется постоянным, в отличие от эдикта для конкретного случая. Поскольку вновь вступивший в должность претор сохранял нормы прежнего эдикта, соответствовавшие жизненным условиям, со временем сложился определенный их массив, переходящий из эдикта в эдикт, а в случае необходимости он дополнял эдикт новыми нормами. Первоначально деятельность преторов сводится к проведению в жизнь принципов цивильного права посредством восполнения его пробелов. Лишь впоследствии усложняющийся оборот привел преторов к необходимости радикального корректирования цивильного права. Разумеется, претор, да и никто другой, не был наделен правом изменять или отменять источники цивильного права: законы и сенатусконсульты, кроме самих органов, их издававших. Но в соответствии со своим должностным положением он мог разрешить конкретную правовую ситуацию вопреки норме цивильного права, существование которой как бы не замечалось. Затем эта рассмотренная претором ситуация включалась в эдикт, сначала в постоянную, а затем — и в переходящую часть. В результате норма цивильного права становилась «мертвой», не «работала» или, как говорили, превращалась в «голое право». Несоблюдение формальностей, установленных квиритским правом (действий, сопровождающих акт манципации)» делает недействительным передачу собственности покупатель не становится цивильным собственником вещи, он беззащитен от действий третьих лиц», а также от действий продавца по истребованию вещи назад. Если продавец обратится в суд с соответствующим иском, то в традиционном понимании иск будет удовлетворен, ибо квиритское право — на стороне истца. Но претор, чутко реагируя на новые тенденции в обществе, соответствующей формулой откажет продавцу в иске и тем самым создаст новый способ приобретения права собственности — традицию, которой мы пользуемся и ныне. Покупатель, не ставший цивильным собственником вследствие несоблюдения формальностей, становится обладателем вещи и находится под защитой преторского эдикта. Соответствующая же норма квиритского права превращается в «голое право». Сделка, совершенная под влиянием обмана или угрозы, по цивильному праву была действительной. Претор, исходя из принципа справедливости, признает такую сделку ничтожной, что закрепляется соответствующим образом на будущее. Так преторский эдикт, утверждая средства защиты насущных интересов, вопреки цивильному праву, создавал новые нормы права, новые термины и понятия, новые институты. Имея в виду мобильность преторского права, немедленно реагировавшего на запросы жизни, Марциан назвал его «живым голосом цивильного права». Четко обозначился путь решения правовых проблем, возникших вследствие несоответствия средств цивильного права темпам экономического развития Римского государства. Но предстояло решать и проблему, вызревшую из другой особенности - цивильного права: его узко национального действия, охватывавшего только отношения между римскими гражданами. Рим, став центром мировой торговли, значительно расширил деловое пространство. В торговый оборот оказались втянутыми многие народы, на которых цивильное право не распространялось. Выход был найден в учреждении в 242 г. до н. э. новой магистратуры: претора (иностранцев), получившего такие же полномочия, какие имел городской претор, с той разницей, что юрисдикция претора распространялась на" отношения между иностранцами, а также между иностранцами и римлянами.

Выдающаяся  роль претора иностранцев состоит в создании им новой правовой системы — jus gentium (права народов), имевшей решающее значение в развитии римского права. Массив этой системы сложился из общих норм и принципов международного торгового оборота, в котором участвовали представители различных наций, высококультурных народов древности: греков, финикиян, египтян, евреев и др. Но право народов не было иностранным правом, оно было римским. Нормы источников различного национального и территориального происхождения перерабатывались на римской социальной почве римским претором иностранцев в тесном взаимодействии с римским городским претором. Содействовал этому и новый порядок судопроизводства — формулярный процесс, возникший вначале в практике иностранного претора, как полагают, в середине II в. до н. э. и воспринятый впоследствии городским претором. Предоставление претору возможности самому формулировать юридическую суть спора сторон (в отличие от легисакционного процесса, в котором эта обязанность лежала на сторонах) привело к появлению и утверждению гибких средств судебной защиты, приспособленных к разрешению тончайших правовых ситуаций. Благодаря указанному взаимодействию преторов, многие положения права народов были восприняты цивильным правом, а отдельные положения последнего воспроизводились в эдикте. «Что же относится к праву народов, то должно быть признаваемо и цивильным», — писал Цицерон. Городской претор, проводя в жизнь принципы и институты права народов, способствовал слиянию цивильного права и права народов, поглощению первым" "последнего. Под влиянием jus gentium сформировались «новые типы договоров, которые, в отличие от цивильного права, строились на основе простого соглашения сторон, независимо от каких-либо торжественных обрядов и вообще формальностей. Описанное влияние права народов было взаимным, так как институты права народов быстро поглощались цивильным правом, и одновременно шел процесс включения (и усовершенствования) старых цивильных норм в право народов. Так, старые цивильные сделки, письменные обязательства и погашения обязательств, стали распространяться на иностранцев и на провинции». В отмеченном процессе важнейшее место принадлежит утвержденному сенатом «постоянному эдикту» юриста Юлиана (129 г.), которым преторское право было кодифицировано (по некоторым сведениям, кодифицированы были оба преторских эдикта — городского и иностранного, а также эдикты курульных эдилов и правителей провинций). Тем самым преторскии эдикт, хотя обнародовался как и прежде ежегодно, стал неизменным, стереотипным. Дополнения к нему теперь мог делать только император. С этого времени (период правления Адриана) наблюдается значительное влияние на развитие права императорского законодательства, занявшего место оригинального правотворчества претора, самостоятельность и независимость которого не соответствовала новым политическим тенденциям. Развитие преторского права, проложившего путь праву народов, фактически прекратилось, но основная работа преторов к этому времени была уже сделана. Тем не менее текст «постоянного эдикта» и комментарии к нему юристов сохраняли значение источника права еще несколько столетий, а в VI в. комментарии к эдикту были включены в Дигесты. Поскольку цивильное право является национальным, то некоторые специфические его черты и формальное различие между ним и правом народов сохранились. Это различие все более утрачивало свое значение, а после издания эдикта Каракаллы в 212 г., предоставившего римское гражданство всему свободному населению империи, отпала необходимость в самой правовой системе. Восприятие цивильным правом основного содержания права народов имело своим следствием возникновение универсальной правовой системы — римского классического права, вобравшего в себя все нормы, наиболее соответствовавшие функционированию общества развитого производства товаров и товарооборота. 

3.Эдикты магистратов и их значение для выработки новой системы права. 

           Одной из форм правообразования, специфичной именно для римского права, являются  эдикты магистратов. Термин “эдикт” происходит от слова dico  (говорю) и в соответствии с этим первоначально обозначал устное объявление магистрата по тому или иному вопросу. С течением времени эдикт получил специальное значение программного объявления, какое по установившейся практике делали республиканские магистры при вступлении в должность. Юрист Гай писал,  что особенно важное значение имели эдикты:

1) преторов (как городского, ведавшего гражданской  юрисдикцией в отношениях между римскими гражданами, так и иностранного, ведавшего гражданской юрисдикцией по спорам между иностранцами, а так же между римскими гражданами) и (соответственно в провинциях) правителей провинций.

2) курульных эдилов, ведавших гражданской юрисдикцией по торговым делам (в провинциях – соответственно квесторов).

В своих  эдиктах, обязательных для издававших их магистратов, эти последние объявляли, какие правила будут лежать в основе их деятельности, в каких случаях будут даваться иски,  в каких нет и т.д. Эдикт, содержавший  подобного рода годовую программу деятельности магистрата, называли постоянным в отличие от разовых объявлений по отдельным случайным поводам. Формально эдикт был обязателен только для того магистрата, которым он был издан, и, следовательно, только на тот год, в течение которого магистрат находился у власти (отсюда принадлежащее Цицерону название эдикта lex annua, закон на год). Однако фактически те пункты эдикта, которые оказывались удачным выражением интересов господствующего класса, повторялись и в эдикте вновь избранного магистрата и приобретали устойчивое значение (часть эдикта данного магистрата, переходившая в эдикты его преемников. Примерно с III в. до н.э. в Риме получила довольно заметное развитие торговля с другими италийскими общинами; затем стали развиваться торговые связи и с неиталийскими странами. В то же время шел процесс сосредоточения земельной собственности в руках крупных землевладельцев, интересы которых оказывались иногда в противоречии с интересами рабовладельцев-коммерсантов, хотя при этом и землевладельцы и купцы были одинаково заинтересованы в сохранении рабовладельческого строя. Общественные отношения, таким образом, значительно усложнились, вследствие чего старые неподвижные и весьма ограниченные количественно нормы цивильного права перестали удовлетворять запросам жизни. Новые потребности стали получать удовлетворение, в частности, при помощи эдиктов магистратов, в особенности преторского эдикта. Осуществляя руководство гражданским процессом, претор стал отказывать. В иске при таких обстоятельствах, когда по цивильному праву должна была бы быть предоставлена защита, и, наоборот, давать иск в случаях, не предусмотренных в цивильном праве. Таким путем преодолевались трудности, возникавшие вследствие несоответствия старых норм цивильного права новому укладу общественных отношений. Праву придавался прогрессивный характер, хотя формально не отменялись исконные нормы, к которым консервативные римляне относились с особым почтением. Однако в качестве руководителя судебной деятельности претор мог придать норме цивилизованного права практическое значение или, наоборот, лишить силы то или иное положение цивильного права. Например, претор мог при известных условиях защитить не собственника как собственника (и тем самым оставить без защиты того, кто был собственником по цивильному праву), но он не мог не собственника превратить в собственника. Источник и объяснение этого противоречивого положения надо искать в особенностях римского государственного права: закон не может исходить от магистрата, закон выражает волю народа; магистрат же в силу принадлежащей ему особой власти, именуемой руководит деятельностью суда и в этом порядке дает судебную защиту новым общественным отношениям, нуждавшимся в защите и заслуживавшим ее. Подобного рода правотворческая деятельность судебных магистратов развивалась постепенно. Сначала претор не посягал на авторитет и силу цивильного права и только помогал их  осуществлению, подкрепляя общественные отношения, урегулированные цивильным правом, также и своими исками. По выражению юриста Папиниана, претор в этих случаях действовал, помогал применению цивильного права. Претор не имел права отменять нормы цивильного права и не делал этого. Цивильный наследник не объявлялся утратившим свое право; он оставался номинально наследником, но так как преторский эдикт обеспечивал защиту другому лицу («преторскому» наследнику), у цивильного наследника оставалось только одно имя наследника, голое право, в том смысле голое, что оно не было снабжено, покрыто исковой защитой. Таким образом, преторский эдикт, не отменяя формально норм цивильного права, указывал пути для признания новых отношений и этим становился формой правообразования. Давая средства защиты вопреки цивильному праву, преторский эдикт создавал новые нормы права. Юрист Марциан называет преторское право живым голосом цивильного права именно в том смысле, что преторский эдикт быстро откликался на новые запросы жизни и их удовлетворял. В результате такой правотворческой деятельности преторов, курульных эдилов, правителей провинций сложилась новая система норм, получившая название ius honorarium (от слова honores, почетные должности, т.е. право магистратское) или i ius praetorium — преторское право, так как наибольшее значение в этой правотворческой деятельности имел именно преторский эдикт. Та особенность правотворчества преторов (и других названных выше магистратов), что они, не имея законодательной власти, тем не менее создавали в порядке руководства судебной деятельностью новые нормы и институты права, вытеснявшие старые цивильные нормы и институты, получила яркое выражение в терминологии римских юристов. Применительно к институтам цивильного права употреблялся термин legitimus (законный), не употреблявшийся в отношении институтов преторского права, а иногда даже противопоставлявшийся им; например, legitima hereditas, наследование по цивильному праву, в противоположность наследованию по преторскому эдикту (bonorum possessio); indicium legitimum — судебное разбирательство на основе цивильного права, в противоположность гражданскому процессу на основе власти (imperium) претора; actus legitimi — акты цивильного права и т.д. Применительно к отношениям, Регулируемым преторским эдиктом, употребляли, например, выражение iustae causae (справедливые, достаточные основания) , но никогда не встречается выражение legitimae causae  и т.д. Классические юристы термином ius обозначали только законы и древние обычаи. Лишь в период абсолютной монархии термин legitimus приобрел значение родового понятия, в связи с чем при кодификации Юстиниана была произведена в текстах классических юристов подстановка этого термина, где сами классические юристы употребляли другие выражения; так, независимо от происхождения института (цивильный или преторский) употребляли термины legitimum tempus (законный срок — для приобретения права собственности по давности владения; для получения in integrum. restitutio, восстановления прежнего состояния), legitimae usurae (законные проценты) и т.д.  

4.Кодификация эдиктов 

По мере того как усиливалась власть императора, правотворчество претора и других судебных магистратов теряло свое значение. Хронологические рамки наибольшей преторской активности - 250-80 гг. до н.э. Во II в. н.э. по поручению императора Адриана юрист Юлиан провел кодификацию отдельных постановлений, содержащихся в преторских эдиктах, и создал "постоянный эдикт" (edictum perpetuum). Он был одобрен императором и объявлен Сенатом неизменным. Право делать дополнения к эдикту осталось только за императором. С этого времени правотворческая деятельность преторов прекратилась. Различие цивильного и преторского права как двух систем права, хотя формально сохранилось вплоть до Юстиниана (VI в. н.э.), фактически утратило с этого времени свое значение. Сами римляне (Институции Юстиниана, 2.10.3) считали, что сближение цивильного права и права преторского происходило, с одной стороны, вследствие обычая, с другой - вследствие улучшений, вводимых императорскими конституциями. Сам "постоянный эдикт" не дошел до нас, но был реконструирован по комментариям юристов. 

5.Значение римской юриспруденции для формирования и развития                                                                     права. 

Одна  из важнейших особенностей римского права состоит в том, что деятельность юристов, их ответы и суждения (responsa и sententia) являлись самостоятельным источником права. В Институтах Гая о значении этого источника написано так:

"Ответы  законоведов - это мнения и  суждения юристов, которым позволено  было устанавливать и творить право. Если мнения этих лиц сходятся, то приобретает силу закона то, в чем они согласны, если же мнения юристов не согласны между собой, то судье предоставляется право следовать тому мнению, которое он считает самым лучшим".

 В  VI в. Юстиниан, осуществляя свою знаменитую кодификацию, увековечил мнения юристов в своих Дигестах, придав им силу закона наряду с другими частями своей кодификации специальной Конституцией 533 г. "Об утверждении Дигест". Деятельность юристов выражалась в следующих формах: 

respondere - заключения, консультации, ответы  знатоков права; 

cavere - дача  образцов формул исков, сделок, договоров, завещаний и т.д.; 

agere - советы по постановке дела в суде (Сюда относится и ведение дела в суде, где юрист непосредственно выступает на стороне в процессе. Однако в дальнейшем юристы ограничили свою деятельность ответами адвокатам, профессиональным ораторам); 

scribere - литературная деятельность юристов. 

Научно-литературные произведения римских юристов дошли  до нас лишь в незначительной части и в копиях. Это произведения, посвященные разработке цивильного права; комментарии к преторскому эдикту; дигесты, объединявшие и цивильное, и преторское право; учебники права - институции, сборники казусов ("Вопросы" и "Ответы"), монографии по специальным вопросам. Большинство римских юристов принадлежали к господствующему классу общества и занимали высокое служебное положение. Не имея законодательной власти, юристы авторитетом своих знаний и общественного положения влияли на развитие права, фактически создавая своей деятельностью нормы права. Формальное признание правотворческого характера деятельность юристов получила в эпоху принципата. Принципы, начиная с Августа, стали предоставлять наиболее выдающимся юристам особое право давать официальные консультации. Заключения этих юристов были для судов обязательны. В Дигестах Юстиниана (книга первая, титул II "О происхождении права и всех должностных лиц и о преемственности мудрецов") упомянуты те из юристов, которые пользовались величайшим уважением со стороны римского народа. Из числа республиканских следует назвать Марка Манилия, Юния Брута и Публия Муция Сцеволу, которые, по словам Помпония, основали цивильное право; Люция Красса, Цицерона и др. Следует заметить, что в знаменитых Дигестах Юстиниана 20% объема составили цитаты из трудов Павла, 40% - Ульпиана. В основу Институций Юстиниана были положены Институции Гая. Расцвет римской юриспруденции приходится на период принципата (классические юристы, когда некоторым из них официально предоставляется право давать обязательные для судей заключения).  Все, кто исследовал и исследует римское право, единодушны во мнении, что деятельность юристов вместе с преторским правом превратила архаическое право римских граждан в "абстрактное право абстрактной личности", победоносно прошедшее через века по всем континентам земного шара. 

6. Сабиньянская и  прокулианская школы  юристов. 

В период принципата сформировались два основных направления в римской юриспруденции, две школы: прокулианская и сабиньянская. Являясь приверженцами монархии, сторонники первой допускали более широкое толкование республиканских правовых норм. Сабианцы в вопросах толкования права занимали более консервативную позицию, отдавали предпочтение квиритскому праву. Самым знаменитым представителем и основателем прокулианской школы был Лабеон. Он оказал продолжительное влияние на дальнейшее развитие юриспруденции. Его политический противник Капитон, имевший меньшее значение, был основателем другой юридической школы – сабиньянской, названной по имени его знаменитого ученика Мазурия Сабина. Сабин был величайшим юристом I века н.э., комментировавшим цивильное право. Ученик Сабина – Африкан много сохранил от своего учителя, следуя ему иногда дословно, но отличается трудностью для понимания. Трудно сказать, к какой школе относился Помпоний, которому история римского права обязана сведениями о развитии юриспруденции и отдельных ее представителях. Последним саинианцем считается Гай, не отличавшийся глубиной, но оставивший учебное руководство – Институции, написанные с большой ясностью. Различия в позициях представителей этих двух школ приводятся по более чем 30 вопросам, но в целом трудно усмотреть доктринальные отличия между ними. Принято считать, что сабиньянская школа была более формальной, монархической, а прокульянской - республиканской. В конце II в. н.э. о различии школ уже не упоминается.