Страны Центральной Азии в новейшие время

Понятно, что с уходом Таджикистана у Кремля не осталось бы мощных рычагов воздействия на военно-политическую обстановку в Афганистане, и он всеми силами стремился компенсировать возможные геополитические потери.

Между тем, судя по всему, зимой 2009 года наблюдалась не только схватка между США и Россией за подступы к Афганистану, сколько отчаянный торг между ними по вопросу иранской ядерной программы. Вашингтон настаивал на введении жестких международных санкций ООН против Ирана, а Москва, наверняка требовала для себя неких уступок.

По всей видимости переговорный процесс был очень трудным, но в какой-то момент Россия пошла навстречу Америке. И это не осталось без внимания Ирана. Его официальные лица тут же заявили, что россияне намеренно задерживают строительство бушерской АЭС, используя ее в качестве разменной монеты в диалоге с Западом, а Москва обвинила Тегеран в срывах сроков оплаты за произведенную работу в Бушере.

Российско-иранский конфликт был исчерпан в мае 2009 года, когда силовые структуры Таджикистана провели спецоперацию «Кукнор» в Тавильдарьинском районе. Ее главной целью было ослабление влияния непримиримого полевого командира ОТО Абдулло Рахимова (мулло Абдулло), неожиданно вернувшегося из Афганистана. В ходе той операции при весьма странных обстоятельствах погиб другой бывший командир ОТО и экс-министр МЧС Таджикистана генерал Мирзо Зиеев. По некоторым сведениям, таджикские власти привлекли его в качестве посредника для ведения переговоров с представителями вооруженной оппозиции. Однако позднее следствие стало утверждать, что Зиеев присоединился к мулло Абдулло. Более того, отставной генерал возглавил незаконное вооруженное формирование и планировал захватить власть в стране. По такому же обвинению оба сына Зиеева Махаммадризо и Саидахмад были осуждены на 30 лет тюрьмы.

В этой связи крайне интересным является тот факт, что сегодня официальный Душанбе также возлагает ответственность за дестабилизацию обстановки в Таджикистане на мулло Абдулло. Напомним, с 22 сентября таджикские силовые структуры проводят на востоке страны в 180 километрах от Душанбе в Раштском районе масштабную военную операцию против боевиков. Впрочем, до сих пор не вполне ясно, что это за боевики. По официальным данным часть из них является преступниками, осужденными за попытку государственного переворота и сбежавшими 23 августа этого года из СИЗО, часть – экстремистами, связанными с бывшими лидерами ОТО А. Рахимовым и А. Давлатовым.

В любом случае очевидно, что пока Россия и Китай последовательно противодействовали попыткам Запада ввести международные антииранские санкции ни одна экстремистская группировка не испытывала на прочность систему безопасности Центральной Азии. Все изменилось весной-летом 2010 года. Вполне возможно, что Вашингтон сумел убедить Москву и Пекин по иранской проблеме, и они неожиданно выступили на его стороне. Другой вопрос, что США могли пообещать той же России в качестве компенсации. Ведь речь идет об очень серьезном и принципиальном для нее вопросе.

Все последние события на южных рубежах Центральной Азии указывают на то, что в регионе происходит новый пик противостояния мировых и региональных держав и геополитическая борьба переходит на качественно новый уровень. При этом главное отличие от прошлых лет состоит в том, что Таджикистан становится не просто связующим звеном между Афганистаном и Киргизией и Узбекистаном, а серьезным дестабилизирующим фактором, поскольку теперь его территорию и внутренние проблемы могут использовать в своих интересах не только Россия, как это было десять лет назад. Примечательно и то, что сегодня боевики действуют примерно в том же районе, через который отряды ИДУ шли к киргизской и узбекской границам.

В таком случае, не исключено, что по мере обострения геополитического противостояния в регионе вновь могут появиться какие-нибудь организации, наподобие «Джамаат ансаруллах», взявшей на себя ответственность за недавние взрывы в таджикском Худжанде, которые будут выступать против официальных Душанбе, Ташкента или Бишкека. Или же боевики объединятся под зонтичным брендом «ИДУ», недавно переименованной в Исламское движение Туркестана. Лозунги этой организации очень удобны, поскольку представители ИДТ открыто заявляют о создании любыми путями единого объединенного Туркестанского халифата на территории стран Центральной Азии. Причем использовать их в своих интересах могут практически все участники геополитического противостояния.

Эти вызовы и угрозы региональной безопасности, безусловно, следует учитывать и Казахстану. Не секрет, что Запад всегда рассматривал Афганистан прежде всего как инструмент в борьбе за энергетические ресурсы и политическое влияние в Прикаспийском и Центрально-азиатском регионе. Возможное участие Ирана в обострении ситуации в Таджикистане, что похоже совпадает с тактическими временными интересами США, но однозначно противоречит им в стратегической перспективе, делает с одной стороны геополитическую игру в регионе более непредсказуемой. С другой, активность Тегерана может повлиять на принятие Вашингтоном мер по решению самой иранской проблемы. В таком случае нужно учитывать, что если США начнут военное вторжение в Иран и смогут в той или иной степени изменить политическую карту Ближнего Востока, то это будет осуществляться ими в том числе и для прохода в Центральную Азию и Казахстан через Ближний Восток. Таким образом, попытки изменения геополитической ситуации на Ближнем Востоке и Афганистане следует рассматривать по сути как ступени расширения американского влияния на постсоветские республики Центральной Азии и выдавливание России, Ирана и Китая.

В этих условиях Казахстану нужно быть готовым к тому, что конфликт интересов мировых держав в регионе в ближайшее время станет более выраженным, а борьба за влияние – более сложной и бескомпромиссной, что безусловно отразится на безопасности как отдельных стран Центральной Азии, так и всего региона. В общей атмосфере непредсказуемости и наличии слишком большого количества внешнеполитических акторов все последствия для региона и Казахстана просчитать практически невозможно. Следовательно, всем государственным органам республики, внешне- и внутриполитическим институтам власти можно было бы порекомендовать быть готовыми к любым возможным изменениям военно-политической ситуации вокруг Казахстана.

Заключение

Интеграционный процесс в ЦА имеет противоречивый характер и не дает возможности дать ему в настоящее время какую-то однозначную оценку. Если проанализировать динамику интеграционного процесса в регионе за весь период независимости новых государств, то можно сделать вывод, что скептицизм по поводу перспектив объединения пяти республик, в определенной степени, оправдан. Но в то же время нельзя не заметить тех позитивных достижений, успехов на пути интеграции, которые могут вызвать оптимистические ожидания.

Участие Центрально-азиатских стран в различных многосторонних структурах создало далеко не простой геополитический, экономический и даже цивилизационный конгломерат. Они стоят перед дилеммой: с одной стороны, адаптации к глобализации и новому мировому порядку, а с другой - преодоления постсоветского синдрома и амбиционного национализма, присущего периоду обретения независимости и суверенитета.

Интеграция Центральной Азии, являясь самоценностью, может стать предусловием и важным достижением для того, чтобы участвовать в других интеграционных проектах. Многие из них повторяют друг друга, усложняя ситуацию и ставя ЦА-страны в неоднозначное положение. Странам ЦА надо сначала показать, что они способны реализовать интеграционный проект на своем уровне, а затем переносить схожие задачи интеграции на еще более высокий уровень. То есть будет ли интеграция центральноазиатской, то есть восстанавливающей историческую общность, либо не центральноазиатской.

В Центральной Азии развитие интеграционного процесса не может создавать угрозу каким бы то ни было странам или державам. Наоборот, это объединение, несомненно, будет способствовать уменьшению этих угроз. Интеграционная модель развития Центральной Азии снимает возможный конфликтный потенциал между самими странам региона и создает пространство стабильности и сотрудничество. Поэтому подобное объединение может представлять геополитический и геоэкономический интерес для соседних государств и держав Запада и Востока, а также послужит возрастанию роли региона и его авторитета в международных отношениях.

Список использованной литературы:

1.       Доклад о человеческом развитии в Центральной Азии/ В будущее без барьеров: Региональное сотрудничество в области человеческого развития и обеспечения человеческой безопасности. Региональное бюро ПРООН по странам Европы и Содружества Независимых Государств, 2010

2.       Соглашение между Российской Федерацией, Республикой Казахстан, Киргизской Республикой, Республикой Таджикистан и Китайской Народной Республикой об укреплении доверия в военной области в районе границы («Шанхайская Декларация»). Шанхай, 26 апреля 1996 г. // Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002 гг. Хрестоматия в 4 т. / сост. Т.А. Шаклеина. – М. : МГИМО(У) МИД России, 2002. – Т.4. – С. 476-483. ;

3.       Сафронова Е. Проблемы центральноазиатской интеграции в контексте ШОС / Е. Сафронова, О. Тихонов // Китай в мировой и региональной политике: история и современность: Сб. статей. – М., 2009. – С.69-96.

4.       Шпехлер М. Экономика и безопасность государств Центральной Азии после 11 сентября 2001 года / М. Шпехлер // Центральная Азия и Кавказ. - 2003.- №1.

5.       Ю.С.Песков, Проблемы и перспективы сотрудничества России и Китая со странами Центральной Азии - членами СНГ, Проблемы Дальнего Востока, N 3, 2007 г.

6.       Коппитерс Б. Региональные комплексы безопасности в бывшем Советском Союзе и изучение этнических конфликтов // Этнические и религиозные конфликты в Евразии: в 3 кн.: Кн. 1. Центральная Азия и Кавказ. М., 2008.

11