Этнография Камчатки

Интересно отметить, что на протяжении XVIII века самодержавие неоднократно запрещало продажу железа и железных изделий чукчам, опасаясь, как бы они не превратили эти изделия в оружие. Основания к таким опасениям были, ибо, покупая медные или железные котлы, чукчи разрубали их и делали наконечники для стрел и даже латы.

Рабство, как следствие ведения боевых действий, у чукчей не получило глубокого развития и широкого распространения, особенно среди приморских охотников. Возникнув вместе с войнами, оно прекратило свое существование, как только прекратились военные столкновения чукчей с соседями. В первой половине XIX века следы патриархального рабства у чукчей окончательно стерлись.

В конце XIX — начале XX века на Чукотском побережье стало ощущаться оскудение морских богатств; кроме того, многие оленеводы, потеряв по каким-либо причинам свои стада, переходили к рыболовству и оседали около русских и юкагирских поселений.

Справедливости ради следует отметить, что до конца XIX века чукчи не имели постоянных поселений на территории Камчатки, ограничиваясь перекочевками на самом севере полуострова.

Чукчи вели комплексное хозяйство: малотабунное оленеводство сочеталось у них с морским зверобойным промыслом и охотой на диких оленей. У них был довольно хорошо развит морской промысел.

Почти каждое лето чукчи совершали промысловые экспедиции на байдарах от залива Креста на реку Анадырь для охоты. Такие переходы на байдарах по открытому бурному морю могли совершать только люди, хорошо знавшие море. Есть сведения, что чукчи выезжали на американские берега целыми флотилиями для "немого" торга с эскимосами.

Основным орудием охоты у коренных обитателей Чукотки были лук со стрелами, копье и гарпун. Лук и копье применялись при охоте на диких оленей, горных баранов, гарпун и копье — при охоте на морских животных. Наконечники стрел, копий и гарпунов делались из кости и камня. При охоте на мелкую водоплавающую птицу и дичь чукчи использовали бола (приспособления для ловли птиц на лету) и пращу, которая вместе с луком и копьем являлась также военным оружием. Защитные панцири делались из оленьих рогов, моржовой шкуры и клыков моржа.

Для народов Северо-Востока было характерно специальное орудие для добывания огня сверлением.

Основным средством передвижения населения Камчатки служили олени, но оседлые коряки и чукчи, а также ительмены в качестве транспорта использовали и упряжки собак. Веерный тип упряжки у чукчей и коряков был распространен до середины XIX века. Позднее они заимствовали у русских другой тип нарты, способ упряжки цугом и управление с помощью остола. Помимо использования собак в нартах, чукчи применяли их для ведения байдар на бечеве вдоль берега моря.

Основным средством передвижения по морю для чукчей и коряков служили байдары и каяки. Большие байдары вместимостью 20–30 человек использовались при охоте на китов и моржей и для переездов на дальние расстояния. Весла были двух видов: с уключинами и короткие. Чукчи и коряки при попутном ветре пользовались прямыми (квадратными) парусами, сделанными из оленьей ровдуги (замши). Для большей устойчивости на волне к бортам прикреплялись надутые воздухом тюленьи шкуры, снятые "чулком".

Несколько особняком в ряду камчатских народов стоят пришедшие сравнительно недавно на полуостров эвены.

На Чукотке и Камчатке эвенов официально и неофициально называли ламутами. Дореволюционная этнография относила тунгусоязычное население Восточной Сибири — эвенков — к "западным тунгусам", а Севера Дальнего Востока и Охотского побережья — эвенов — к "восточным тунгусам". По утверждению известного этнографа У. Поповой, сделанному на основании заключений специалистов-филологов, термины "тунгус" и "ламут" никогда не были и не являются самоназванием эвенской народности. Представители охотского наречия имели самоназвание эвьн ("местный житель") или множественное число — эвьсьл, которое было распространено в Охотском районе, а оттуда перекочевало на Камчатку.

В настоящее время эвены расселены по территории Быстринского и Тигильского районов Камчатской области. К камчатским могут быть причислены и пенжинско-олюторские эвены.

Эвены говорят на эвенском языке, по происхождению и культуре близки к эвенкам.

Впервые русские промышленники столкнулись с предками современных эвенов, продвигаясь на восток от Ленского острога. В поисках новых охотничьих угодий эвены стали появляться не только в районах кочевий юкагиров, но и в местах обитания коряков и чукчей.

К концу XIX века основой хозяйства эвенов-быстринцев стала не традиционная охота, а оленеводство. Предки этих эвенов переселились на Камчатку с весьма небольшим количеством оленей и здесь, под влиянием коряков, занялись оленеводством мясо-шкурного направления. Кроме оленеводства и охоты, береговые эвены занимались рыболовством и морским зверобойным промыслом. Для ловли рыбы устраивали на реке запоры, заколы, катып, нипко, с помощью которых суживали русло и заставляли рыбу идти по узкой части в направлении ловушки.

Из ремесел, свойственных эвенам, известный этнограф В. Г. Богораз отмечал кузнечество.

В качестве жилища камчатские эвены использовали цилиндрическо-конические чумы, по устройству близкие к чукотско-корякской яранге. В зимнее время для сохранения в жилище тепла к чуму пристраивали тунелеобразный вход — тамбур.

В отличие от иных народов Камчатки, эвены не практиковали широко ездового собаководства. Собак же использовали на охоте, причем старались каждую "натаскать" на одного зверя. В качестве средства передвижения использовали оленей. Для ездового оленеводства создали своеобразный вариант породы таежного оленя, известного под названием ламутского.

В отличие от коряков, чукчей и ительменов, эвены носили не "глухую", а распашную одежду. Полный мужской костюм состоял из короткой до колен оленьей дошки с несходящимися полами, штанов, передника-нагрудника, надевавшегося под дошку, наколенников, меховых чулок и камусных сапог с лахтачьими подошвами. Одежда расшивалась бисером.

Еще одна народность, проживающая на территории Камчатской области (в основном на острове Беринга) — алеуты. Необходимо отметить, что как цельный народ алеуты в основном проживают в США (на Алеутских островах, юго-западе полуострова Аляска и некоторых прилегающих к нему мелких островах).

Заселение предками алеутов основной части их современной территории происходило в условиях миграции народов из Азии в Америку 10–12 тысяч лет назад.

Название "алеуты" было дано русскими после открытия ими Алеутских островов и впервые встречается в документах 1747 года.

Основными традиционными занятиями алеутов до контакта с европейцами были охота на морских животных (котиков, сивучей, каланов и пр.) и рыболовство. Подсобное значение имело собирательство. Изготовляли орудия охоты, рыболовства и оружие из камня, кости, дерева; обтянутые кожей лодки — многовесельные байдары, одно- и двухвесельные байдарки. Алеуты также занимались заготовкой на зиму птичьих яиц, сохраняя их в сивучьем жире.

Отношения с русскими у коренных обитателей Алеутских островов складывались по-разному: были и дружественными, были и враждебными. В период первых контактов алеуты восприняли многие орудия труда как более совершенные — железный топор, долото, нож, пилу, а так называемый "алеутский" топорик был популярен у русских.

Традиционная алеутская одежда продолжала бытовать весь русский период (до продажи Аляски). Изменились отчасти лишь материалы: исчезли из обихода алеутов парки из меха котиков, большое распространение получили птичьи парки, кишечные камлейки, в том числе и наиболее прочные и дорогие — из сивучьих горл. Позже стали шить одежду традиционного покроя и из европейских тканей. Появились нововведения и в изготовлении обуви. Ее делали как из традиционных материалов (шкур лахтаков, сивучьих горл, кожи с ласт сивучей), так и из привозной кожи. Брюки шили из сивучьих горл и кишечных полос.

В конце русского периода, особенно в селениях при конторах Российско-Американской компании, стали повседневными и праздничными русская одежда и обувь, тогда как промысловая одежда оставалась прежней.

В повседневной жизни все чаще стали употребляться не бытовавшие ранее головные уборы (прежде алеуты надевали особые деревянные конические шапки только на промыслах в море, а празднично-обрядовыми были другие головные уборы) сначала из традиционных материалов (кожи, птичьих шкурок, кишок морских животных), но по образцу русских, а затем и привозные русские.

Особая этническая история алеутов Командорских островов началась свыше 160 лет тому назад с поселения на этих островах и обособления от остальных групп алеутов. Заселение ими необитаемых островов, открытых в 1741 году экипажем судна "Святой Петр" во главе с командором В. Берингом, связано с деятельностью Российско-Американской компании. После того как эта компания закончила свое существование в 1867 году и российские владения в Америке — Аляска с Алеутскими островами — были проданы США, Командорские острова остались в пределах России.

В первый период положение поселенцев Командорских островов было общим с положением остальных аборигенов Алеутских островов. Все алеуты были обязаны работать на промыслах и на заготовке для компании продовольствия из местных ресурсов и материалов для шитья одежды.

Жилища командорских алеутов представляли собой несколько видоизмененные традиционные полуподземные юрты. Среди предметов домашнего обихода были травяные плетеные сумки, корзины, циновки; для хранения жира, юколы, запасов шикши с жиром применяли сивучьи пузыри (желудки). В то же время вошли в быт металлические котлы, чайники и другая привозная посуда.

На острове Беринга широко вошли в обиход промышленников нарты с собачьей упряжкой, заимствованные на Камчатке, но несколько видоизмененные. Для хождения же зимой по горам медновские алеуты (с острова Медного) прекрасно освоили лыжи, также камчатского типа, короткие и широкие, подбитые шкурой нерпы с шерстью (ворс препятствовал скольжению назад при подъеме на гору), и стали употреблять особые шесты с железными крючьями (для передвижения по оледеневшим склонам).

Но это характерно для более ранней истории командорских алеутов, в наше время все более отчетливо проявляется тенденция к полной ассимиляции этой этнической группы. Численность их здесь в последнее время колеблется в пределах 300 человек: кто-то ежегодно уезжает, а кто-то возвращается. Около 200 алеутов живут на Камчатке и в самых разных районах нашей страны.

Несколько слов следует сказать о мифологии чукотско-камчатской группы народностей. Космологические концепции палеоазиатов представляют собой обычное деление на верхний (облачная земля), средний и нижний миры. Верхний мир населен верхним народом (чукотский чаргоррамнын), к этим существам относятся: Творец, Рассвет, Зенит, Полдень, Полярная звезда и Кол, к которому, как олени, привязаны звезды и созвездия. В свою очередь, звезды и созвездия в их понимании представляются людьми.

Мифологической моделью мира также является и жилище, в особенности стоящий посреди него "столб-лестница", символизирующий связь верхнего и нижнего миров.

В корякской и ительменской мифологии большую роль играют так называемые "облачные люди". По чукотским представлениям, на небе в некоторых местах обитают определенные категории мертвецов. Коряки считают, что после смерти человека одна из душ поднимается на небо, к верхнему существу, а другая (тень) отправляется в нижний мир.

Сравнительный анализ космогонических представлений, преданий и сказок о вороне в фольклоре Чукотско-Камчатского региона показывает, что центром наибольшего распространения вороньего цикла предстает не Чукотка, а именно Камчатка. Именно в корякском и ительменском фольклоре возникли и развились совершенно уникальные представления о вороне Кутхе-Куйикинняку, воплотившем в себе черты культурного героя — Творца Вселенной и персонажа волшебно-мифических и животных сказок, в которых его героический образ принижается до образа комического, когда мудрый Творец превращается в шута, обманщика и обжору.

Представления народов севера Камчатки о рождении, болезни и смерти были тесно связаны с мировоззрениями на природу и человека. Как и другие народы, сохранявшие до недавнего времени анимистические представления во взглядах на природу, они считали всю окружающую природу одушевленной. Горы, камни, море, небесные светила и прочие элементы мертвой природы осознавались как живые организмы, действующие и мыслящие подобно людям.

Вселенную населяли различные существа, которые, в зависимости от их отношения к человеку, олицетворяли доброе и злое начала. Добрые, как правило, помогали людям, хотя, рассердившись на них по какому-либо поводу, могли причинить и вред, злые же посылали всевозможные болезни и даже смерть.

Несмотря на сверхъестественные способности перевоплощаться, воскрешать себя и других, быть невидимыми и тому подобное, как добрые, так и злые существа осознавались вполне материальными. Они чаще всего представлялись в антропоморфном виде, обитали в таких же жилищах, как и люди, среди сородичей, занимались охотой и рыбной ловлей, пастьбой оленей, имели своих детей и семьи.

Благожелательные существа помогали людям, но судьба последних в большей степени зависела от действия вредоносных существ (злых духов). По заключению С. Н. Стебницкого, злые духи играли основную роль, например, в религиозных верованиях коряков и их культе.

Личные охранители имелись у каждого коряка, ительмена и пр. Они нашивались на одежду маленьким детям, чтобы оградить их от злых духов, часто нападающих на детей во время сна.