Россия и Иран

3. Возрождение  Ислама.

В ГЦА возрождение ислама носит преимущественно "мягкие" формы. Культурные измерения ислама преобладают над религиозными. Это обстоятельство качественно отличает направление исламской ориентации центральноазиатского региона от стран арабского мира и Ирана. Обозначилась и внутренняя градация. В Казахстане, Киргизии и Туркмении восстановление позиций ислама умеренное и не создает напряженности. Иное положение сложилось в Таджикистане и Узбекистане. Страх, вызванный возможным распространением радикального ислама, привел к жесткому давлению на исламские силы со стороны правительства. В этих странах оседлого этноса сложилась авторитарная модель построения светского государства, что исключает значительные уступки исламским элементам оппозиции. Кочевые этносы трех других государств Центральной Азии вовсе не имеют прочных корней исламской культуры.

Опасения по поводу исламского экстремизма в Центральной Азии оказались неоправданными. Насилие  как метод политической борьбы не получило распространения. Проявления как антироссийских, так и антизападных настроений не приобрели массового  характера. Нечего и говорить о создании единой модели исламизации в регионе, а официальные религиозные структуры  с момента распада СССР находятся  под бдительным контролем со стороны  официальных правительственных  органов.

Большинство мусульман Центральной  Азии - последователи суннизма, доминирующего  течения ислама, не имеющего, в отличие  от шиитского Ирана, клерикальной касты. Они придерживаются традиций Хаиафитской школы, которая отличается от других теологических учений умеренностью. Нет жестких требований по исполнению мусульманами ритуальных процедур. Допускается, наравне с божественной интерпретацией, рационалистическое толкование исламских догматов. Можно молиться не только на арабском языке. Умеренными являются взгляды по вопросам развода, положения женщины в обществе и т.п. Высока толерантность по отношению к иным позициям.

Кроме того, в Туркмении  и Киргизии ощущается заметное присутствие  суфизма, другого религиозного направления, которое несовместимо с проповедью фанатизма и экстремизма. Структура  его религиозных органов децентрализована, некоторые религиозные общины принимают в свой состав женщин.

Шиитские меньшинства  представлены в основном исмаилитами  Горно-Бадахшанского района Таджикистана и узбекскими общинами в Самарканде, Бухаре и Ташкенте. Но, как и в  случае с суннитами, среди шиитов этих регионов фундаментализм радикального толка не пустил корней. Смягчающий эффект на процесс исламского возрождения  в Центральной Азии оказывают  и этнические факторы. Один из них - противоположность радикального ислама, но несет националистический заряд. Речь идет о пантюркизме, наиболее секуляризированном и прозападном направлении политического  ислама. Основы пантюркизма были заложены в конце XIX в. теоретиками турецкого национализма Исмаилом Гаспирали и Юсуфом Акчюра, а также Зия Гек Алла и Ахмедом Агаевым. В политической истории Турции идеи пантюркизма получили широкое развитие в 1908 г., с приходом к власти младотурок. Тогда эти взгляды использовались как орудие против колониальных притязаний европейских держав, а также для устранения из турецкого языка персидского и арабского влияния.

В новейшее время в идеологии  праворелигиозных турецких организаций трактовка пантюркизма приобрела более радикальный характер -проекты создания "государства великого Турана", охватывающего мусульманское население тюркоязычной (карачаевцы, балкарцы, кумыки, ногайцы и др.), вайнахской (чеченцы, ингуши) и дагестанской (аварцы, лезгины и др.) языковых групп на Кавказе, Ближнего и Среднего Востока (туркмены, узбеки, казахи, киргизы, уйгуры и др.), а также Татарию, Башкирию и Якутию. Потенциальную опасность подобных идей нельзя недооценивать, ведь в России проживает около 20 млн. мусульман.

Идеи пантюркизма, однако, на официальном уровне в Анкаре широкого хождения не имеют: Первоначальная эйфория  после обретения центральноазиатскими республиками независимости сменилась прагматизмом. Период бурного общения Турции с ГЦА пришелся на первую половину 90-х. В 1992 и 1994 гг. прошли встречи на высшем уровне руководителей тюркоязычных государств. В 1995 г. в Бишкеке состоялось празднование тысячелетия киргизского эпоса "Манас". Затем пришло понимание того, что, не считая определенных культурных и дипломатических рычагов, Турция не располагает достаточными финансовыми и техническими ресурсами для глубокого проникновения на пространства Центральной Азии. Кроме того, Анкара вынуждена бросать силы на решение внутренних проблем, включая гражданскую войну с курдами и противодействие фундаментадизму в собственной стране.

Со стороны ГЦА желание  заменить одного "старшего брата" другим не идет в основном дальше риторики. Здесь давно сложились политические элиты, которые не заинтересованы в  политическом опекунстве. Они поглощены  решением внутренних проблем, а не раздуванием  внешнеполитических амбиций. ГЦА входят в число 25 "внутриконтинентальных" государств, самых слаборазвитых  в мире.

Другой фактор - этнический сепаратизм- ставит более серьезное препятствие на пути развития радикального ислама в ГЦА, но одновременно привносит не менее острые проблемы. Этнический сепаратизм оказывается не совместимым ни с пантюркизмом, ни в целом с панисламизмом. Как все политические идеологии, последние требуют для своего распространения высокого уровня национального и межнационального единства и массовой поддержки. Этническая же карта ГЦА крайне пестра.

Иранские, тюркские и монгольские  этносы сильно смешаны. Серьезное соперничество  в местных конфликтах происходит почти полностью по линии "мусульмане против мусульман", а не "мусульмане против немусульман". В Узбекистане столкнулись интересы узбеков и турок-месхетинцев, узбеков и таджиков, в Киргизии - киргизов и узбеков, в Таджикистане - северных и южных региональных мусульманских клановых группировок. В Казахстане и Туркмении соперниками выступают "великая", "средняя" и "малая" орды - наиболее влиятельные местные кланы. В Киргизии лидеры Джалал-Абадской области претендуют на важные правительственные посты. В противном случае они угрожают созданием самостоятельного Южнокиргизского государства. Эти примеры говорят о том, что с ходом времени локальные этнокультурные типы ислама приобретают все более выраженную национальную окраску.

Таким образом, одним из составляющих этнического национализма является ислам, а не исламский фундаментализм и уж никак не радикальный ислам. Правильнее говорить о "народном синкретическом исламе" в Центральной Азии, в  создании которого помимо ислама участвовали  языческие культы, зороастризм, раннее христианство, манихейство и другие религиозные течения. История последних  лет продемонстрировала, что ГЦА  явно негативно относятся к попыткам политизации ислама.

4. Россия и Иран  в Центральной Азии и Закавказье.

Из ГЦА в последние  годы исходили разноречивые сигналы  об их отношении к южным соседям. Аскар Акаев заявил о намерении  следовать примеру Турции, Сапармурат Ниязов благожелательно отзывался об Иране. Ислам Каримов и Нурсултан Назарбаев объявили, что их государства являются барьером на пути распространения исламского фундаментализма. Каримов обвинял Иран в дестабилизации положения в Таджикистане. Узбекистан оказался единственным государством СНГ, поддержавшим предложение США о введении экономического эмбарго по отношению к Ирану.

В этой ситуации Иран сделал ставку на выполнение посреднических функций в армяно-азербайджанском  конфликте и в гражданской  войне в Таджикистане. В обоих случаях Ирану было важно добиться установления баланса сил.

Азербайджан для Тегерана является особым соседом. И Турция, и Иран заинтересованы в закреплении  Баку в сфере своего влияния. Турция сумела выиграть у Ирана "алфавитную войну". Кириллица в Азербайджане была заменена латиницей, а не арабским шрифтом. Анкара рассматривает Азербайджан  как важный канал для проникновения  в Центральную Азию. Турецкие военные  советники приняли активное участие  в обучении азербайджанской армии.

До включения в Российскую империю земли современного Азербайджана находились в составе Персии. Из 70-миллионного населения Ирана  более 15 млн. - азербайджанцы, тогда  как в самом Азербайджане проживает 6 млн. человек. Обе страны принадлежат  к шиитской ветви ислама. Здесь  сталкиваются интересы не только Турции и Ирана, но также Ирана и Саудовской Аравии. В Азербайджан через Дагестан, один из наиболее исламизированных регионов Кавказа, идет проникновение ваххабизма. Тегеран, однако, не проявляет экспансионистских  планов по отношению к своему северо-западному  соседу. В случае присоединения Азербайджана к Ирану в последнем был  бы нарушен сложный демографический  и социальный баланс.

Интересы России и Ирана  совпадают в Армении. Для России это традиционный православный союзник  на Кавказе. С Ираном Ереван связывают  исторические узы и геополитические  интересы. На фоне традиционного соперничества  между Ираном и Турцией Иран активно  поддерживает интересы Армении и  особый статус Нагорного Карабаха, что особенно проявилось в период пребывания у власти в Баку протурецкого Народного фронта во главе с Эльчибеем. Еще важнее то, что Армения, находясь в зоне российского влияния, может контролировать реализацию проекта нефтепровода Азербайджан- Грузия- Турция. Армянские вооруженные силы в Карабахе являются важным рычагом воздействия на Баку в нефтяных делах. На фоне небеспристрастного отношения Москвы к ситуации вокруг Карабаха неудивительно высказываемое после отставки Тер-Петросяна мнение о заинтересованности Кремля в более жесткой увязке карабахского и нефтяного вопросов.

Для Азербайджана было бы эффективней  решать проблему Карабаха в связке с Россией, Ираном и Арменией, нежели с Турцией, которая находится  в традиционно натянутых отношениях с ними. Спустя семь лет после  провозглашения независимости Армении  Анкара так и не установила с ней  дипломатических отношений. У армянской  границы не раз проводились турецкие военные учения.

После прихода к руководству  страной Гейдара Алиева отношения  между Ираном и Азербайджаном  несколько улучшились. Азербайджан, однако, в последнее время подвергается сильному давлению со стороны США  в пользу Турции. Иран так и не был допущен к азербайджанскому каспийскому проекту.

Для России и Ирана Армения  становится все более важным союзником  по мере того, как укрепляется тревожная  тенденция дрейфа Азербайджана и  Грузии в сторону Турции. Обе страны подписали соглашение о сотрудничестве в военной сфере как между собой, так и с Анкарой. Военный и политический союз складывается также между Израилем, Турцией и Азербайджаном. Реагируя на такое развитие событий, в августе 1997 г. Борис Ельцин и Левон Тер-Петросян заключили ряд соглашений, в том числе по военным вопросам. Президент России охарактеризовал отношения с Арменией как глубокое стратегическое партнерство. У России есть также свои базы и пограничные войска в Грузии, но представляется, что при нынешнем грузинском руководстве Москва может рассчитывать на их сохранение, покуда она играет важную роль в судьбе абхазского конфликта.

Тегеран устанавливает тесные экономические связи с Ереваном и Баку и находится в ровных отношениях с Тбилиси. Он, как и  Москва, заинтересован в создании транспортного коридора на Кавказе, протянувшегося с севера на юг и  связанного с Туркменией. Очевидно, что Анкара, поддерживаемая США, стремится  к направлению основных торговых потоков в регионе с востока  на запад.

Таджикистан является единственной республикой Центральной Азии, в  которой говорят на фарси. Посол  Ирана в Таджикистане Мусави однажды заявил, что "отношения между Ираном и Таджикистаном должны быть моделью отношений в регионе Центральной Азии". В стране активно действует Фонд имама Хомейни, оказывающий гуманитарную помощь. Россия и Иран активно подталкивали Эмомали Рахмонова к переговорам с оппозицией. Связь Ирана с исламской оппозицией вызвала у многих неприятие. Однако заблуждались те, кто подозревал Иран в скрытых замыслах. Таджикские исламисты, в отличие от иранцев, - сунниты. Иран недвусмысленно дал понять России, что по отношению к Таджикистану он не имеет амбиций и считает налаживание отношений с Москвой приоритетной задачей на своем северном фланге.

Экономические интересы - вот  что действительно интересует Иран в Центральной Азии. России важно  не допустить распространения влияния  атлантизма на Иран и направить сырьевые маршруты из ГЦА через иранскую территорию. Один из крупных проектов с участием Ирана - железная дорога Серакс-Мешхед. С ее пуском создается единая трансазиатская магистраль. Она соединяет Иран, ГЦА, Китай и Турцию и является кратчайший путем из Средней Азии к Персидскому заливу. В Туркмении с помощью Ирана образуется инфраструктура свободной экономической зоны. С участием России, Казахстана и Турции разрабатывается долгосрочный проект газопровода из Туркмении через Иран в Европу. Иран подписал с Ашхабадом соглашение о строительстве газопровода в северный Иран, а позднее - в союзную России Армению. Стратегическим является проект по "обмену нефтью" между Казахстаном и Ираном. Его суть заключается в том, что Казахстан по Каспию будет поставлять нефть на север Ирана, а Иран в Персидском заливе будет отгружать такое же количество нефти покупателям, заключившим контракты с Казахстаном.

Нефтяной фактор играет особо  важную роль в проекте создания оси  Москва-Тегеран. Россия заинтересована в том, чтобы пустить основные потоки "черного золота" из Каспийского  бассейна в Новороссийск. Для нее  было бы приемлемо, чтобы другая часть  нефти пошла к черноморскому  побережью Грузии либо через Иран. Для России также важно, чтобы  нефть из Черного моря направлялась в Болгарию и Грецию по маршруту Бургас-Александрополис, а не через черноморские проливы, контролируемые Турцией. Если Москва окажет содействие Ирану в направлении туркменского газа и части азербайджанской нефти по его территории, то совместное влияние Москвы и Тегерана на Баку может решить в пользу первой проблему "поздней нефти", которая начнет поступать из Азербайджана не раньше 2004 г. Пока же Гейдар Алиев поддерживает идею прокладки нефтепровода в турецкий Джейхан, а не по маршруту Баку- Новороссийск или Баку- Супса. Осуществление этого проекта серьезно подорвет влияние России в Закавказье и сильно продвинет интересы Турции.

Вашингтон почувствовал возникновение  связки Москва- Ашхабад-Тегеран-Ереван и пытается протолкнуть проект строительства нефте- и газопроводов по дну Каспия прямо в Азербайджан и далее через Грузию в Турцию. В ближайшем будущем США, вероятно, попробуют столкнуть интересы Ирана, Туркмении, Узбекистана и Казахстана, играя на том, что они потенциальные конкуренты на сырьевых рынках.

Ось Москва-Тегеран оправдывает  себя во всех отношениях и является новой геополитической реальностью. Ни пантюркизм, ориентированный на Турцию, ни саудовский ваххабизм, ни панарабизм не могут быть полезны для продвижения российских интересов. Иран такую возможность предлагает. Сближение России и Ирана во многом снимает искусственную проблему "несовместимости" России и мусульманского мира.

В Закавказье и Центральной  Азии интересы России и Ирана во многом совпадают как по вопросам региональных конфликтов, так и в  области энергетики. В Таджикистане и Карабахе Тегеран действует  в унисон с Москвой. Иран объективно препятствует превращению российского  ближнего зарубежья на южном направлении  в буферные зоны НАТО и "санитарные кордоны". Иран - это выход к "теплым морям". Иран, как и Россия, является стратегическим противником атлантизма. Таким образом, вместе с Россией и другими странами Иран может сыграть видную роль в строительстве сильного геополитического союза в Евразии.