Политико-территориальное устройство современных государств

Конституция Бельгии 1831 г. закрепила унитарную форму  государственного устройства. Между  тем в дальнейшем конституционном  развитии этой страны возникли проблемы, обусловленные тем, что население  этой страны неоднородно. По данным общей  переписи населения 1 марта 1991 г. из 9 978 681 человек 57,81% проживают во Фландрии, 31,81 %— в Валлонии, 9,7% составляют жители Брюсселя и 0,68%—немецкое меньшинство (на границе с Германией).¹

Неоднородность  состава населения породила в  Бельгии с первых лет существования  самостоятельного государства острые противоречия в отношениях между фламандцами и валлонами, вследствие чего возник и «фламандский вопрос», и «валлонский вопрос». Причины этих противоречий связаны были прежде всего с неравноправным положением или фламандцев, или валлонов в различные периоды истории. Так, и течение долгого времени французский язык, на котором говорят валлоны, признавался единственным государственным языком, и только Закон от 18 апреля 1898 г. закрепил аналогичный статус и для голландского языка. Правда, до этого, в 70—80-х годах прошлого столетия, ряд законов ввел во Фландрии двуязычие, что способствовало развитию родного языка и национальной культуры фламандцев.

Однако во многих сферах реальной жизни равенства  голландского языка с французским  не было. Окончательное решение «фламандского вопроса» связано с соглашением 1929 г. между представителями Фландрии и Валлонии, более известным как «компромисс бельгийцев». Лишь в результате общей языковой реформы, проведенной в соответствии с «лингвистическими законами», принятыми в 30-е годы, дополненными в 60-е годы, стало возможным фактическое обеспечение голландскому языку равного положения с французским. Однако противоречия между валлонами и фламандцами полностью не были урегулированы, ибо во Фландрии, которая в прошлом веке в экономическое развитии зачительно отставала от индустриальной Валлонии, параллельно выдвигались требования решения ее социальных проблем, хотя главными требованиями оставались равенство языков и развитие национальной фламандской культуры.

С решением «фламандского  вопроса» в Бельгии в середине нынешнего столетия назрел «валлонский  вопрос», который также связан с  проблемой гармонизации взаимоотношений  между фламандцами и валлонами, но имеет уже иное содержание. По призванию бельгийских политических деятелей, «конфликт является более глубоким, он идет гораздо дальше нелепого спора о языках. Нужно осмелиться смотреть вещам в лицо. Проблема существования фламандцев, валлонов и брюссельцев поставлена. Это бесспорный факт».²

Главная причина порождения «валлонского вопроса» — экономический упадок Валлонии в послевоенные годы. Как отмечают исследователи, национальный вопрос в Бельгии «существовал всегда, однако наибольшую остроту он начал приобретать с конца 50-х годов в связи с тремя главными обстоятельствами — деградацией экономики Валлонии. . . ускоренной индустриализацией Фландрии в 60-х годах .. . наконец, в связи с опережающим ростом численности фламандцев в стране».³ Так. например, за 10 лет (1958—1967 гг.) отставание в промышленности Валлонии от Фландрии составило 25%,⁴ а доля валлонов, равная 43% в прошлом веке, сократилась в 1957 г. до 34%.⁵

Постепенно в  Бельгии сложилась такая ситуация, что новая элита, руководящая  частными компаниями и государственным  аппаратом, стала все больше формироваться из числа Фламандцев. Численный перевес флямандцев в составе населения Бельгии обеспечивал представителям Фландрии большинство в парламенте, они преобладали и в правительстве. Так. разница в числе депутатов в Палате представителей от фламандских и валлонских округов к середине 60-х годов составляла 35 человек (в 1912 г.— 15), в Сенате—17.⁶ Аналогичное положение, как и в 1965 г., сложилось в Палате представителей и Сенате после следующих парламентских выборов.⁷ Впрочем, демографический перевес фламандцев наблюдается и сейчас. По результатам парламентских выборов, состоявшихся 24 ноября 1991г., из 212 членов Палаты представителей 125 принадлежали к голландскоязычной группе (58,96%) и 87 — к франкоязычной (41,04%).⁸ В правительстве П. Армеля (1965—1966) из 27 министров только пять были валлонами, в пришедшем ему на смену кабинете Ванден Буйнантса из 23 министров — шесть валлонов.⁹ Правда, правительство Г. Эйскена, сформированное в 1968 г., включало 15 фламандцев и 14 валлонов.¹⁰ В свете этих фактов становится понятным, почему Валлония, занимавшая когда-то ведущее положение в стране, теперь ставит вопрос об обеспечении ей равенства с Фландрией в политической, экономической и культурной областях. Как отмечается в исследовании Левенского института Центральной и Восточной Европы, впервые валлонскую проблему обнажил премьер-министр П. А. Спаак. «Речь шла не только о численном перевесе фламандцев — проблема состояла и в упадке экономики. После Второй мировой войны становилось все очевиднее, что между Фландрией и Валлонией существуют более фундаментальные противоречия, чем языково-политические, о которых до сих пор все время шла речь».¹¹

В защиту интересов  Валлонии и ее жителей активно  выступило Валлонское движение. Зародившееся в начале XX в., оно особое значение приобрело после Второй мировой войны. Состоявшийся еще в октябре 1945 г. в Льеже Национальный валлонский конгресс принял решение, призывающее предоставить Валлонии полную внутреннюю автономию в рамках федеративного бельгийского государства. В марте 1947 г. валлонские депутаты внесли в парламент предложение об изменении Конституции страны и преобразовании Бельгии в федерацию, но оно было отвергнуто. Конституционная поправка по этому же вопросу обсуждалась в парламенте в 1953—1954 гг., но ни одна из трех «традиционных партий» — Социально-христианская (СХП), Партия свободы и прогресса (ПСП), Бельгийская социалистическая (БСП) — не пожелала поставить под сомнение унитарное государственное устройство Бельгии. В то время только Коммунистическая партия Бельгии поддержала справедливые требования валлонов.¹²

Новый этап в  развитии борьбы за решение национальной проблемы в Бельгии связан с образованием в 1961 г. специальной организации, призванной защищать интересы валлонов — Валлонского  народного движения (ВНД). Уже первый конгресс ВИД (1961 г.) заявил о своем стремлении «неуклонно бороться за реализацию принципов федерализма и структурных экономических реформ».¹³ предлагался и процесс реализации принципа федеративного устройства Бельгии: проведение переговоров в рамках паритетной комиссии, состоящей из представителей Фландрии, Валлонии и Брюссельского округа, создание федерального парламента, образованного из равного числа представителей от Валлонии и Фландрии, федерализация бельгийской конституции 1831 г. Последующие конгрессы ВНД неизменно подтверждают эту позицию, исходя из того, что валлонские трудящиеся не хотят «федерализма ради федерализма», а борются за такой федерализм, который способствовал бы равномерному экономическому и социальному развитию Валлонии и Фландрии.

Позиции различных  политических сил и отдельных  деятелей в отношении решений  ВНД были далеко неоднозначны. С  точки зрения демократических кругов, превращение Бельгии в федерацию  и проведение экономических реформ — цели, тесно связанные друг с другом.

Правые силы старались извратить движение валлонов, направляя его против трудящихся масс Фландрии и навязывая ему  шовинистические лозунги, наподобие  тех, которые выдвигались в свое время во Фландрии. Однако, несмотря на сильное давление реакции, и в  среде фламандцев все больше зрели идеи федерализма. В их поддержку выступало, в частности, левое крыло Фламанского народного движения (ФНД), созданного в середине 50-х годов, хотя в своих действиях оно не было последовательным.

На унитаристских  позициях в то время стояли и «традиционные» партии Бельгии. Лидеры СХП, ссылаясь на необходимость сохранить «национальное единство», по существу подменяли федерацию культурной автономией, предлагая создать три совета по делам культуры, исходя из языкового признака и дополняя некоторой «провинциальной децентрализацией». Руководство ПСП предлагало решить проблему территориально-политического устройства Бельгии так же, как СХП, путем «провинциальной децентрализации». БСП выдвигала лозунг «региональной децентрализацию», предлагавший разделение Бельгии на пять экономических районов без учета лингвистических границ, создание в Валлонии и Фландрии региональных палат по делам культуры.

Демократические круги Бельгии по вопросу формы  государственного устройства в основном придерживались мнения, что должно быть три равноправных субъекта федерации — Валлония, Фландрия и Брюссель с обеспечением каждому из них подлинного самоуправления, что в наибольшей степени будет способствовать урегулированию противоречий между валлонами и фламандцами.

В целях защиты выдвинутых предложений по демократическому урегулированию отношений между  обеими национальными группами 23 марта 1963 г. Конгресс ВНД призвал народные массы оказать поддержку петиции  о закреплении в конституции  нормы, предусматривающей проведение референдума по инициативе народа, считая необходимым вынести на первый референдум вопрос об изменении формы государственного устройства Бельгии.¹⁴Руководители трех «традиционных» партий выступили категорически против референдума. Отвергнутая правительством, петиция была передана в бюро палат парламента, но усилиями противников реформ она была положена под сукно.

Для решения  вопросов, связанных с урегулированием  валлоно-фламандских отношений, за последние три десятилетия создавались  различные по составу комиссии и рабочие группы: эта проблема обсуждалась в парламенте и в правительстве, она оставалась в центре внимания профсоюзов, движений и политических партий.

Так, в докладе  «рабочей группы» (в ее состав вошли  парламентарии и министры от СХП  и БСП. ПСП отказалась участвовать и деятельности), представленном в октябре 1963 г., рекомендовалось сохранить унитарное государственное устройство Бельгии, но предоставить национальным группам некоторую самостоятельность в вопросах культуры и учредить для этого региональные институты. В докладе выдвигалась идея о формировании Сената па паритетных началах из представителей Фландрии и Валлонии и, кроме того, чтобы он включал в свой состав представителей «экономических, социальных и культурных интересов». «Рабочая группа» единогласно высказалась за то, чтобы законы, затрагивающие вопросы, представляющие общий интерес для обеих культур, принимались в палатах парламента квалифицированным большинством.¹⁵

Правительство, продолжая свою линию на достижение компромиссного соглашения между «традиционными» партиями, образовало из представителей этих партий специальную комиссию 24-х, более известную в Бельгии в качестве Конференции круглого стола, возложив на нес задачу решить вопрос о конституционных поправках. Участники конференции, несмотря на разногласия между партиями и внутри них, при обсуждении поставленной проблемы не вышли за пределы полумер (представители ПСП, афишируя свою оппозиционность перед избирателями, покинули ее заседания).

Соглашение СХП—БСП, оставляя в стороже вопрос о расширении демократии и предоставлении подлинной автономии Фландрии и Валлонии, предусматривало учреждение двух советов по делам культуры, избираемых непрямыми выборами и наделенных совещательными полномочиями. В отношении Брюсселя предусматривалось создание комиссии по делам культуры из равного числа представителей подобных советов Фландрии и Валлонии.

Несколько позднее  в соответствии с рекомендациями Конференции круглого стола Парламент  принял закон от 1 июля 19GG г. об образовании  Постоянной комиссии по улучшению отношений между двумя национальными группами. Но в состав этой комиссии входили только представители «традиционных» партий.

Выработанные  многочисленными группами и конференциями  итоговые документы, внесенные различными политическими партиями и общественными движениями предложения в конечном счете были рассмотрены правительством, которое, в свою очередь, оформило и свои позиции по вопросу урегулирования взаимоотношений между валлонами и фламандцами. В частности, в законопроекте («Предложение Терфва»), внесенное депутатами-коммунистами на рассмотрение парламента в июле 1966 г., предусматривалось установление особого статуса для Брюсселя с созданием специальных органов (Представительская ассамблея территории, избираемая непосредственно населением, и Исполнительный орган, образуемый из числа ее членов), которые могли бы реализовать автономию этой территории. Для разрешения возможных споров (включая споры по вопросам употребления языков) предлагалось учредить Палату жалоб и предоставить каждому гражданину право обращения в Палату с жалобой. Впрочем, наряду с этим предложением в течение 1066 г. в парламент были внесены и другие, законопроекты, касающиеся правового положения. Требования о создании для Брюсселя автономного органа выставляли и левые течения некоторых буржуазных партий.

В условиях возрастания  движения прогрессивных сил за демократические  реформы, в том числе и в  области государственного устройства Бельгии, проблема скорейшего урегулирования отношений между отстаивающими  свои права валлонами и фламандцами могла быть решена путем изменения Конституции, в связи с чем парламент Бельгии принял в 1965 г. и в 1968 г. Декларации об изменении Конституции 1831 г., сделав серьезный шаг по разрешению существовавших противоречий.

В соответствии с этими Декларациями в 1967—1971 гг. парламентом Бельгии были приняты законы о внесении изменений и дополнений в Конституцию. На основе поправок, одобренных в 1970 г., в стране создавались новые административно-экономические и культурно-лингвистические структуры с учреждением в части из них соответствующих органов, наделенных конкретными полномочиями в различных сферах деятельности. «Вот почему в конце семидесятых годов, в момент, когда никто в стране не мог предполагать, что в условиях существующего соотношения сил в парламенте реформа Конституции могла бы иметь хоть какой-нибудь шанс на успех, произошло "невозможное": был залючен второй ",компромисс бельгийцев"».¹⁶ Таким образом, в Бельгии начался первый этап эволюции, государственного устройства, имевший в своей основе языково-культурный фактор.¹⁷Децентрализация государства способствовала, в частности, расширению прав регионов в сфере использования языка и в области национальной культуры.