Германская геополитика

Суть геополитической  теории вакуума изложил американский адмирал Нимиц в своей речи, произнесенной 15 января 1953 г. в Сан-Франциско. Он заявил, что политика безоговорочной капитуляции по отношению к Германии и Японии была большой ошибкой, ибо уничтожение германской военной мощи и стремления немцев к самообороне привело к образованию вакуума в Европе, который теперь заполняется Советским Союзом. То же самое, по его мнению, относится к Японии.

Ганс Флейг в своей статье «Геополитическое наследство победителей», исходя из высказываний адмирала Нимица, говорит уже о «законе геополитического наследства», согласно которому западные державы якобы должны были вступить во владение наследием Гитлера и японских милитаристов и «защищать» его от Советского Союза. Но они забыли, полагают германские геополитики, естественный закон жизни: «Пустое пространство притягивает людей». Поэтому мир может быть сохранен только в том случае, «если в центре самой производительной части света не будет политического вакуума, который притягивает других» /4, с.192/.

Западные державы, согласно этой теории, не сумели защитить свое геополитическое  наследство, которое они должны были получить от Гитлера. «Это упущение стоит  им сегодня многих миллиардов, расходуемых  на Атлантический пакт и вооружение Германии» /4, с.193/.

Качественные изменения  произошли в теориях «географической  обусловленности Германии» и  «жизненного пространства». По одной  лишь этой причине нельзя согласиться  с популярной в то время в СССР и других социалистических странах  оценкой, что геополитика ФРГ  представляла собой реставрацию  идей нацистской идеологии. Такая точка  зрения вольно или невольно причисляла Западную Германию к фашистскому  государству, каковым она, разумеется, не была. Ко всему прочему, в послевоенное время геополитика перестала  выполнять в ФРГ функции официального идеологического инструмента, став обычной научной дисциплиной.

В самом начале 60-х гг. в  немецкой геополитике намечается и  вторая линия развития, которая затем  также сформировалась в целое  направление современной геополитики. Речь идет в данном случае о «третьем пути» развития послевоенной геополитической  мысли. Его истоки наметились еще  в первые послевоенные годы, когда немецкие теоретики находились под американским влиянием.

«Третий путь» развития немецкой геополитики в то время был  непосредственно связан с началом  разработки теории «Еврафрики». Африка всегда привлекала особое внимание германских империалистов. Было время, когда Германия имела в Африке свои собственные колонии. Во время второй мировой войны Гитлер далеко не случайно направил в Африку танковую армию Роммеля. Послевоенное развитие ФРГ показывает, что западногерманские монополии не отказались от идеи проникновения на Африканский континент.

Особенность осуществления  данных планов в настоящее время  заключается в попытке Западной Германии использовать проблему «интеграции» Европы. При этом геополитическая  трактовка «интеграции» Европы непосредственно  связывается со старой фашистской теорией  недостаточности «жизненного пространства», но на сей раз уже не для Германии, как это было в нацистское время, а для... Европы. «Гитлера привлекал Восток потому, - заявил, например, западногерманский геополитик Генрих Занден, - что там находится единственное резервное сельскохозяйственное пространство для… Германии. Для Европы вопрос стоит сейчас по-другому. Здесь взгляд должен быть обращен на юг, - в Африку. В лозунге «Африка» мы видим задачу, действительно открывающую совершенно новое будущее, освобождающее нас, немцев, от стесненного положения» /3, с.40/.

Теоретическим обоснованием осуществления лозунга «Еврафрика», отражающим существо новых тенденций в современной немецкой геополитике, служит «поворот европейского плана от «покорения мировых морей» и от идеи «Остланд» к пространству на юге, который, по мнению Зандена, становится великим началом, которое мы (немцы) предпринимаем» /5, с.99/. Под планом «покорения мировых морей» имеется в виду известная геополитическая теория американского адмирала Мэхэна о «морской мощи» как необходимом условии установления мирового господства США.

Западногерманские геополитики  далеко неслучайно предложили этот «третий  путь» к пространству на юге. Географическое расположение, огромные природные богатства  Африки, дешевая рабочая сила представляли большую экономическую и стратегическую ценность. Геополитики используют при  этом стремление США и основных европейских  империалистических держав сохранить  свое господство на африканском континенте, на котором развернулось мощное национально-освободительное  движение. Они призывают всю Европу принять участие в «африканской миссии».

«С геополитической точки  зрения, - заявляет редакционная статья «Журнала геополитики», - Африка является силовым центром, где в настоящее  время пересекаются линии напряжения, идущие с Востока на Запад» /4, с.117/. Таким образом, Африка интересует Западную Германию не только как экономический  потенциал, но и как «силовой центр», определяющий якобы судьбы исторического  развития Европы и всего мира.

Важной новацией немецкой геополитики явилось так называемое «геополитическое открытие человека», в соответствии с которым человек  является важнейшим объектом изучения, раскрывающего связь между пространством  и политикой. Одним из авторов  этого открытия стал Адольф Грабовски. Поддерживая Грабовски и требуя, так же как и он, основательного дополнения для познания «геополитической связанности» географической постановки вопроса «геосоциологической», «Журнал геополитики» предложил рассматривать человека в философском аспекте.

В чем сущность такого рассмотрения и каковы эти аспекты?

«Промежуточный» фактор - человека - журнал рассматривает прежде всего в экзистенциальном смысле. Существо человека в этом случае отождествляется с отчужденными формами его существования. Причем форма этого существования рассматривается не как проявление сущности человека в определенный период человеческой истории и его общественных отношений, а наоборот - в подобной форме его существования усматривается сама сущность человека: вот почему отношение геополитики к политике должно, по мнению журнала, осуществляться в сфере экзистенциального участия человека в самом политическом процессе. Один из ведущих современных геополитиков Западной Германии Р. Хиндер выступил с программной статьей «"Хара" японца с точки зрения геополитики», в которой он писал: «Геополитика охватывает всю пространственную действительность, следовательно, она хочет распространиться и на духовные силы, то есть на внутреннюю тенденцию живой политической реальности» /4, с.121/. Подобная постановка вопроса дает геополитике возможность активно вмешиваться в самые разнообразные аспекты человеческой личности, используя при этом опыт ее исследования наиболее влиятельными направлениями современной философии и социологии.

Особое место в возведении чисто географического фактора, то есть территориального расположения Германии в центре Европы, в «философско-историческую концепцию», на основании которой  делались экономические и военно-стратегические выводы, занимают немецкие геополитики  Фридрих Ратцель и Карл Хаусхофер и их геополитические теории о так называемом «континентальном» и «островном» принципах государственного мышления. Впоследствии эти теории были детально разработаны такими ведущими представителями немецкого историзма нового времени, как Эрнст Трельч, Фридрих Майнике и, прежде всего, Герхард Риттер.

При ближайшем же рассмотрении данной теории нетрудно заметить, что  своими корнями она уходит в теорию географического «раздвоения мира». Сущность данной теории сводилась в  то время к тому, что Германия находится «на рубеже двух миров», то есть между «сухопутной силой» (Евразией, куда главным образом  относили СССР и дружественные с  ним страны) и «морской силой» (США, Англия). Такое географическое положение  Германии обусловливало и оправдывало  якобы ее внутреннюю и, прежде всего, внешнюю политику. Фашистские идеологи пытались этим чисто географическим дуализмом «суши» и «моря» объяснить  сущность «исторической структуры  напряженности», то есть существование  двух мировых систем, и представить  Германию как одну из основных сил, от которой полностью зависит  результат их борьбы. О «миссии» Германии тогда писали как о главном  «рычаге» исторического развития.

Как известно, в разработку этой теории в прошлом значительный вклад внес Риттер. В своей историко-философской книге «Государство силы и утопия. Относительно спора о делении власти со времен Макиавелли и Мора» Риттер, полностью поддерживая школу К. Хаусхофера, выступает за «континентальный» принцип развития Германии. «Отцом» этого принципа он считает Макиавелли. Согласно этому принципу, географическое расположение Германии в центре Европы предопределяло ее государственное развитие. Причем утверждалось, что такая континентальная страна, как Германия, сжатая со всех сторон в центре Европы, имеет естественное право расширить свое «жизненное пространство» вооруженным путем.

В этой же работе «континентальному» принципу Г. Риттер противопоставляет «островной» принцип, представителем которого он считает Томаса Мора. «Островной» принцип государственного развития приписывался в данном случае Англии, что определяло ее якобы «мирную» политику, направленную на обеспечение благосостояния страны. Так было в 40-х гг. нашего столетия, когда Германия развязала вторую мировую войну за «жизненное пространство».

Анализ последующих работ  Г.Риттера, вышедших уже после второй мировой войны, показывает особенность трансформации этой теории в настоящее время. Имеется в виду одна из последних работ Риттера «Демония власти», выдержавшая в ФРГ несколько изданий. Уже в книге 1947 г. «континентальный» принцип в его прошлом нацистском духе переносится Риттером на Советский Союз, а «островной» приписывается всем западноевропейским странам, в том числе и ФРГ. Причем «островной» принцип остается «мирным» принципом, направленным на внутреннее благосостояние «объединенной» Европы. Агрессивная направленность данной теории против западных стран исчезает. Германский национализм заменяется «западным», внутри которого ФРГ должна занять теперь особое положение.

«Будущее мира, - заявляет Риттер, - будет определяться лишь двумя мировыми державами (или группами держав) самого первого ранга: соединенными англосаксонскими морскими державами и русской континентальной державой. Естественная противоречивость «островных» и «континентальных» политических методов и идеалов вступает тем самым в новую глобальную стадию» /3, с.106/.

Подобные рассуждения  как бы дополняют «геосоциологические» утверждения Грабовски. Правда, Риттер определяет более конкретно задачи империалистических держав. «После того, как национализм, - продолжает он там же, - изжил себя в двух мировых войнах и довел себя до абсурда, борьбу должно заменить взаимное понимание... Это означает, между прочим, что принцип воинственного сосредоточения сил должен обрести в этом пространстве принципиально новый смысл» /3, с.107/.

Именно в этом и заключается  главная особенность современной  геополитической интерпретации  развития современного мира. «Новый смысл» старого принципа воинственного  сосредоточения сил - это попытка  найти общий язык с Западом, получить синтез «немецкого» и «западного»  в борьбе против Востока. «Журнал  геополитики» развивает это положение  следующим образом: «Современная немецкая геополитика в основном имеет  две главные цели, а именно: обеспечить в мире ведущую роль Европы, а  вместе с ней и Германии... Осуществление  этой цели предопределяет создание объединенных Штатов Европы» /3, с.108/.

Западногерманский геополитик Г. Зюндерманн в статье «Немцы - народ судьбы белого человека» пишет, что население растет быстрее, чем продовольствие. «Поэтому белое население без колоний испытывает острую нужду в пространстве. К 2000 году, - продолжает он, - будет уже 80 млн. немцев и, конечно, вопрос об обеспечении их жизненным пространством встает как «требование биологического разума».

Весьма популярной стала  концепция империалистической «интеграции». Особенно актуальной, по мнению военных  западногерманских теоретиков, является задача скорейшей военной интеграции Западной Европы, составной частью которой станет и объединение  военно-морских сил западноевропейских стран. В этом плане теоретики из ФРГ предлагают взять на себя «ответственность» за Северное, Балтийское, Средиземное моря и Восточную Атлантику. Эта идея также получила освещение в трудах британского мыслителя Арнольда Тойнби. Он даже пишет о «положительном историческом опыте» Гитлера, стремившегося «объединить» Европу посредством агрессивной войны.

Модернизация геополитики  и ее военно-социологических концепций  в послевоенный период сводится к  относительному отходу от одностороннего географического фатализма и  их приспособлению к новейшим учениям  современной философской мысли: экзистенциализму, неопозитивизму и  др. Воплощением этой тенденции развития геополитики и ее военно-социологических  теорий выступает одна из ее новых  форм - геосоциология.

Термин «геосоциология» впервые появился в журнале «Zeitschrift fur Geopolitik» в связи с дискуссией о роли послевоенной геополитики. Один из редакторов этого журнала Р. Хиндер писал, что «современная геополитика... превратилась из геополитики пространства в геополитику человека» /2, с.72/.

Раскрывая особенности социологического аспекта предмета геополитики, журнал отмечал: «Вместо суеверного отношения  к географическим факторам в основу современной геополитики положена пространственная реальность человека и общества. Эта реальность включает в себя, прежде всего, физико-психологическое  пространство человека, а также область  высшего человеческого бытия  и его пространственную историю» /2, с.74/. Как видим, вопрос стоит о  необходимости проникновения в  духовную сферу человека и его  деятельность.