Паровая турбина

Много сил и  времени уделял Уатт организации  производства. Он составил инструкции по уходу за машиной с непрерывным  вращательным движением, по сборке двигателей с подробным описанием последовательности установки каждой отдельной части, разработаны правила монтажа, эксплуатации и ремонта паровых агрегатов.

Близкие и друзья не раз с доброй улыбкой наблюдали  не совсем для них понятные упражнения учёного с лошадьми. По многу часов  в день Уатт гонял по луговине животных или впряжённых в повозки с  различными грузами, или тянущих  прямо на упряже специально подобранные тяжести. При этом исследователь что-то сосредоточенно замерял и высчитывал. Так рождалась получившая впоследствии всеобщее признание единица измерения мощности – лошадиная сила.

Многое, очень  многое сделал Уатт для развития и  энергетики, и производства в целом. Он блестяще уловил требования времени  и лучше других ответил на них. Но невольно встаёт вопрос: а кроме производственных, объективных предпосылок, может быть, были и субъективные, личного свойства моменты – Среда, связи, быт, семья, характер, наконец, просто «его величество случай», которые также вели учёного к успеху и славе? Попробуем разобраться.

Годы детства  и отрочества Джемса протекали в  тихом патриархальном шотландском  городке Гринок, что в 30 км от Глазго, в обстановке по-вседневного труда и большого интереса к наукам. Любовь к ремеслу передавал ребёнку работавший на строительстве кораблей отец, тяга же к знаниям формировалась в мальчугане дедом – преподавателем математики. В 18-летнем возрасте юноша отправился для получения специальности в Глазго. Работая механиком в мастерских, Уатт в течение первых двух лет приобрёл квалификацию гравировщика, мастера по изготовлению математических, геодезических, физических приборов, различных навигационных инструментов.

По совету дяди – профессора Мюирхэда, молодой изобретатель поступает на работу механиком в университет Глазго, где в течение ряда лет занимается исследованием и наладкой паровой установки Ньюкомена. С этого момента теплоэнергетическая проблематика и становится главным содержанием всех его изысканий.

Одними из отличительных  черт характера учёного были общительность  и человеколюбие. Он легко сходился с людьми и на редкость умел располагать  их к себе. За короткий срок он приобрёл в стенах университета немало друзей и знакомых. Среди них были и  такие маститые учёные, как Андерсон, Блэк, Робинсон.

Но жизнь диктовала  свои правила. И не только учёные составляли круг общения. В него входили промышленники, предприниматели, банкиры и… члены  парламента. Реальные держатели капитала представляли для Уатта вполне конкретный интерес. Безмерно устав от материальной стеснённости, широко известный уже  изобретатель с горечью признался: «Я предпочёл бы стоять перед заряженной пушкой, чем заниматься счетами и  сделками». Финансовые трудности вынудили Уатта уже в зрелом возрасте проводить  геодезические изыскания, работать на строительстве каналов, сооружать  порты и пристани, пойти, наконец, на экономически кабальный союз с  предпринимателем Джоном Ребеком, потерпевшем вскоре полный финансовый крах.

Денежные дела Уатта стали поправляться после  того, как он вступил в деловые  отношения с бирмингемским промышленником Мэтью Болтоном. Но этому предшествовал одни весьма любопытный для российского читателя эпизод.

До чего же всё-таки мудрой была внешняя и внутренняя политика екатерининской России! Двор и Академия наук знали, во что вкладывать деньги и не жалели их на заполучение талантливых европейских умов. В золотой век императрицы Фике учёные ехали в Россию, а не из неё. Собственно такой удел выпал на долю служителей чуть ли ни всех девяти муз. И вполне естественно, что одним из тех, кто попал в поле зрения радетелей об Отечестве с берегов Невы, был Джемс Уатт. Предложенное материальное содержание было велико и крайне необходимо.

Намерение Уатта  уехать в Россию вызвало неслыханный  переполох на берегах туманного  Альбиона. «О Боже,– писал поэт Дарвин, дед небезызвестного естествоиспытателя, поставившего в один ряд человека и обезъяну,– как я был напуган, когда услышал, что русский медведь зацепил Вас своей громадной лапой и тянет в Россию! Умоляю не ездить, если только это возможно… Я надеюсь, что Ваша огненная машина оставит Вас здесь.»

Не будем идеализировать английских предпринимателей. Не высокие  патриотические чувства, а экономический  интерес и чёткий расчёт заставили  М. Болтона лихорадочно искать путей к Уатту, чтобы тот подписал договор, подготовленный предприимчивым заводчиком. Ещё бы! Ведь согласно этому документу две трети доходов от использования уаттовских машин на предприятиях промышленника шли последнему.

Касаясь жизненных  коллизий и свойств характера  творца паровых двигателей, нельзя не указать на его полную погружённость  в мир конструирования и изобретательства. Уатт постоянно был нацелен на совершенствование своего детища. Поэтому  немало незначительных и даже забавных, на первый взгляд, эпизодов из его жизни  привели к большим научным  озарениям. Так было и в случае, когда, проходя мимо прачечной, Уатт обратил внимание на клубившийся  из окон пар, и когда в качестве заглушки пароводяной трубки в спешке вместо специальной пробки использовал  напёрсток жены.

Бытует расхожее мнение, что Уатт – инженер, изобретатель, конструктор, но не более. Это абсолютно не так. Он был талантливым и эрудированным исследователем, внёс большой вклад в формирование теоретических основ теплотехники. Изучая свойства воды и водяного пара, он пристально следил за тем, что уже сделано и делается в исследуемой им области. Он специально изучил немецкий язык для чтения толстых трудов Леупольда и французский для штудирования сочинений Белидера. Из обширнейшего теоретического наследия учёного выделим три главных направления его изысканий: исследование свойств воды и водяного пара, изучение теплоты парообразования, определение взаимосвязи между давлением и температурой водяного пара.

«Феномен Уатта» заключает в себе множество уроков, которые будут приковывать к  себе внимание ещё не одного поколения  историков. Мы скажем лишь об одном, не очень характерном для XIX и ещё  в большей степени XX в. В личности Уатта впервые столь гармонично и завершённо проявился симбиоз учёного-исследователя и инженера-конструктора. Переплетение в одном лице двух начал со временем переросло в устойчивую норму для представителей прикладной науки. В XX в. это получило яркое воплощение в целой плеяде крупнейших фигур столетия. Наглядным подтверждением тому служат имена славных россиян С.П. Королёва, И.В. Курчатова, А.Н. Туполева.

Научно-исследовательская  и конструкторская деятельность Уатта в преклонные годы заметно  снизилась. Сил не прибавлялось, возраст  брал своё. «Будем в дальнейшем изготовлять  те вещи,– писал в 1875 г. учёный Болтону,– которые мы умеем делать, и предоставим остальное молодым людям, которым не грозит потеря денег или имени». А чтобы обеспечить устойчивые и гарантированные доходы от своего детища, Уатт по подсказке Болтона получил знаменитый патент, юридически оградивший вплоть до 1800 г. создателя паровой машины и его компаньона-промышленника от дышавших в затылок энергичных и ловких конкурентов.

Научно-инженерная одержимость стала вытесняться  вполне объяснимым желанием попользоваться на склоне лет результатами своих  изобретений и открытий. Учёному  это удалось сполна. Его старость протекала в благополучии, достатке, уважении и всеобщей признательности.

Уатт прожил удивительную долгую жизнь. Скончался  он в 1819 г. в возрасте 83 лет, был похоронен  в приходской церкви в Хандсворте рядом с прахом его многолетнего сподвижника Болтона. Вскоре в благодарность славному сыну Англии в Вестминстерском аббатстве был воздвигнут памятник, прекрасно выполненный скульптором Уантри.

В заключение зададимся  одним последним вопросом. А что, если бы вей мир вообще не посетил «волшебник из Гринока», или он не состоялся бы как великий мастер? Ответ очевиден: история была бы более тусклой, одноцветной, с невосполнимым, бьющим в глаза пробелом. Она вообще была бы другой.