Взгляды И.А. Ильина и И.Солоневича на историю России и ее будущее

С о д е р ж а н и е :

Введение                                                                                                                                                     3

1.                  «Русская идея» в трудах Н. Бердяева и С.Франка.              

1.1. Русская идея как характеристика национального самосознания и культуры (С.Л.Франк и Н.А. Бердяев о русской идее).                                                                                                                                                     5

1.2. Характер и особенности русского мировоззрения

в экзистенциальной онтологии С.Л.Франка                                                  6              1.3. «Русская идея» Николая Бердяева.                                                 10

2.                  Взгляды И.А. Ильина и И.Солоневича на историю России

и ее будущее.

2.1. Взгляды Ильина И.А. на русскую философию.                     15

2.2. «Русская философия» в понимании И. Солоневича.   20

Заключение                                                                                                                                     23

Литература                                                                                                                                     25

Введение.

Вопрос о специфике русской философии в настоящее время получил особую актуальность, поскольку проблема специфики русской философии уходит своими корнями в осмысление особенностей отечественной культуры, русского национального самосознания и в исследование взаимодействия России и Европы, в особенности великими мыслителями конца XIX - начала XX веков, как двух совокупностей огромного религиозного, культурного наследия человечества.

Для русской мысли «серебряного века», тема кризиса западной цивилизации, культуры, философии, была одной из самых актуальных, исследуемых, сквозная, так сказать, тема. Лишь немногие ее представители исключали Россию из этого процесса, полагая, что кризис больно ударил только по западной культуре, а Россию, как говорится, "Бог уберег". Большинство же крупных российских мыслителей, таких как Данилевский, Бердяев, Соловьев уже в начале века предупреждали о ней, мучительно искали истоки захлестывавших страну революционных умонастроений.

Сегодня, в современном мире, проблема «Восток-Запад», безусловно, существует и актуальна, но еще более острой и актуальным является вопрос о будущем России, а отсюда вполне органически вытекает проблема о взаимоотношениях России и Запада. Конфликт России и Запада сегодня для многих очевиден, который в последнее время становится все более обостренным и крайне опасен для всего мирового сообщества. Именно поэтому оценки русских ученых, касающиеся проблемы «Восток-Запад», создание которых относится к периоду «золотого века» русской философии, сегодня актуальны, как никогда. Ибо сейчас прекрасно видна жуткая европеизация русского самосознания, активное прививание чуждых русскому духу и культуре ценностей и идеалов, посредством которых совершается потеря национальной идентичности.

1.1. Русская идея как характеристика национального самосознания и культуры (С.Л.Франк и Н.А. Бердяев о русской идее).

В первых десятилетиях ХХ в. в России возникает уникальное духовное явление – русский ренессанс. Это религиозно-философское движение характеризует не возрождение образцов античности, а возрождение традиций русской философии и культуры. Русский Ренессанс представляют Н.А.Бердяев, С.Л.Франк, А.Ф.Лосев, И.А.Ильин, А.П.Флоренский, братья С. и Е. Трубецкие, а также другие мыслители, большая часть жизни которых прошла в эмиграции - этой участи избежал, пожалуй, только Лосев.
Мыслители Русского Ренессанса широко использовали понятие «русская идея», которое ввел Владимир Соловьев с целью определения «смысла существования России во всем мире», для выявления особенностей и характерных черт национального мировоззрения, сознания, миропонимания, мышления.
Обращаясь к наследию нашей культуры, в первую очередь Х1Х столетия, философы Русского Ренессанса считали, что религиозно метафизическому мировосприятию, характерному для русского сознания, гораздо больше соответствует онтологическая постановка проблем бытия, чем рационалистическая. Онтология в отечественной философии развивалась, с одной стороны, восприняв формы европейской онтологической мысли, с другой, и в немалой степени, в соответствии с природой собственного национального мышления. Характеристики русского сознания, мировоззрения, миропонимания, мышления сосредотачивает так называемая «русская идея».
 

1.2. Характер и особенности русского мировоззрения в экзистенциальной онтологии С.Л.Франка.
          В истории русской философии немало мыслителей, в творчестве которых синтезирован опыт многовековой отечественной духовной культуры и принципов новой философии ХХ века. Среди них Семен Людвигович Франк, философия которого унаследовала традиционную проблему русской философской мысли - проблему духовного спасения человека, и не просто человека, а человека верующего. С другой стороны, наследие Франка отразило кризис, характерный для европейской культуры перелома веков в целом, «экзистенциальный кризис», который выразился «прежде всего в утрате веры в идеалы» или «кумиры» - духовные, творческие. По мнению Франка, вера в Бога и христианские ценности сменилась «верой во всемогущество человека изменять мир с помощью науки и техники», что явилось следствием утилитарного восприятия гносеологии и рационализма, привнесенных в русскую философскую мысль западной культурой. Но и на самого Франка оказывает определенное влияние европейская философия, только он выбирает в качестве своих единомышленников и учителей не Гегеля или Канта (что было характерно для философии ХIХ века, да и в начале века 20-го гегелизм и кантизм в России оставались достаточно значимыми философскими направлениями), а Экхарта* и Николая Кузанского. Их традиции он продолжает в исследовании проблем реальности.
            Франк предлагает рассматривать, реальность в двух ипостасях. Первая – это предметный мир, доступный научному познанию и оценке в понятиях, в котором протекает наша обыденная жизнь. Вторая – непостижимая тайна, которая присутствует в каждой вещи, в каждом явлении, что очевидно в детстве, когда разум еще не искушен знанием. Философское осмысление этих ипостасей приводит к выводу, что любое знание сопровождается незнанием - знание и незнание изначально внутренне смешаны. Поэтому вся реальность сверхрациональна и непостижима по существу. Бытие, как истинная трансрациональная реальность, не может быть объяснено умственным анализом, а лишь пережито. Мышление не объясняет бытие, а является его составляющей. Бытие, по Франку, – Всеединство, которое включает в себя Абсолютное – Бога. Таким образом,  Франк   продолжает     традицию   философии Всеединства в русской мысли, русского мировоззрения.
            В творчестве Франка просматривается не просто продолжение тех или иных традиций и особенностей русского философского мировоззрения, а формируются собственно эти особенности и само мировоззрение. Такой вывод напрашивается, если исходить из идеи Франка о том, что нужно говорить не о «русском мировоззрении, а о русских мировоззрениях» – в первую очередь, в мировоззрениях конкретных мыслителей. И хотя какое-то общее мировоззрение из отдельных систем или учений крупных отечественных мыслителей вынести невозможно – вернее оно носило бы слишком абстрактный характер и вряд ли выглядело бы убедительным – Франк признает, что каждое национальное мышление, в том числе и российское, несет на себе печать самобытности своей культуры. Таким образом, в русской философии присутствуют характерные только для нее духовные тенденции, и вот одна из них уже очевидна – это крайний индивидуализм.
            Чтобы проникнуть в сущность, дух и характер русской философии Франк в работе «Русское мировоззрение» обращается к творчеству мыслителей конца ХVIII-ХIХ столетия. Франк, как и Шестов, и Бердяев, и многие другие философы, считает, что «глубочайшие и наиболее значимые идеи были высказаны в России не в систематических научных трудах, а в совершенно иных формах – литературных» и что «своеобразие русского типа мышления» заключается в том, что оно изначально основывается на интуиции. Это касается не только писателей, «философски постигающих жизнь», но и «духовных вождей славянофилов» – Хомякова и Киреевского – и их оппонента Чаадаева, а также многих других.
            Франк сравнивает русское мировоззрение с другими национальными мировоззрениями, которые, по его мнению, также следует рассматривать в персоналиях и которые, по его мнению, наиболее известны в России и могли оказать существенное влияние на нашу культуру. К таким мировоззрениям он относит английское (Ф.Бекон, Дж.Ст.Милль), французское (Декарт), и особенно немецкое (от теологов Экхарта и Николая Кузанского, до Бёме, Канта, Гегеля, Ницше, включая также романтиков Шиллера и Гете). Франк выбирает в качестве основного направления, к которому тяготеет европейская философия и которое оказало значительное влияние на российскую, р а ц и о н а л и з м. Но несмотря на это влияние с рационалистическим типом мышления «русский дух», по мнению Франка, совершенно не соотносится – он скорее эмпиричен. Опора на опыт определяет и самобытность «русской теории познания», и, соответственно,гносеологии.
            Теория познания в русской мысли, вбирая в себя метафизическую традицию религиозного миросозерцания, выльется в философские учения, не имеющие аналогов в Европе (собственно слово «теория» к русской философии вообще не очень подходит, «учение о познании» – термин более широкого значения и потому более подходящий). Таким выдающимся учением Франк считает философию Всеединства Владимира Соловьева, и к таким учениям, безусловно, относится и экзистенциальная онтология самого Франка, в которой одним из центральных вопросов является вопрос о познании – что, строго говоря, не дело онтологии. Тем не менее, онтология, ставя вопросы, не исключает и возможности их познания и разрешения, хотя и не предусматривает теоретического обоснования способов, с помощью которых это возможно осуществить (другими словами, онтология может существовать без гносеологии, а гносеология без онтологии – нет: нечего будет исследовать при помощи тех или иных методов). Философия Франка и не содержит разработку какого-либо метода, но содержит историю адаптации методов европейского мышления в русской мысли. Поэтому его философия все же остается в границах онтологии. Экзистенциальна же она по своей сути, поскольку мир, бытие которого интересует Франка, - это мир творческий, мир индивидуального сознания авторов философских учений, рассматриваемых Франком (к национальным духовным тенденциям нужно подходить персонифицировано, через конкретные учения, т.е. изучать мировоззрение следует по персоналиям).
           Итак, благодаря Франку, выяснилось, что к характеристикам русской философии, мировоззрения и русской идеи, которая сосредотачивает суть национального мировоззрения, следует отнести: индивидуализм, литературность изложения и интуитивное познание.
 

1.3.«Русская идея» Николая Бердяева.
             Другие философы, выявляющие особенности русского философского мышления, также отмечают трудность определения его общего национального типа. В своей работе «Русская идея» Николай Александрович Бердяев даже цитирует Тютчева: «Умом Россию не понять…». Но в отличие от Франка его не столько интересует, «чем эмпирически была Россия», а, «что замыслил Творец о России». Замысел Творца, по мнению Бердяева, постигаем через «добродетели веры, надежды, любви». В русском опыте, прежде всего историческом, было много отталкивающего. Как и славянофилы, Бердяев считает, что русское сознание есть «вмещение противоположного и непредсказуемого». Бердяев объясняет это прерывистостью российского исторического процесса, но в отличие от славянофилов, он не считает эту прерывистость органичной и естественной. Неровная, сложная, иногда пугающая русская история – источник разных образов русского народа. По мнению Бердяева, Русь на каждом отрезке своего временного развития представляла собой отдельное и особенное государство: Киевская Русь, Русь времени ига, Московская, петровская, светская и будет еще новая, предсказать которую трудно. В определении характера русского народа необходимо выбирать время, век, характеризующий «русскую идею и русское призвание». Как и Франк, Бердяев выбирает век девятнадцатый. Начиная с эпохи Александра I, Бердяев прослеживает причины и процесс формирования русской интеллигенции. Бердяев считает интеллигенцию исключительно явлением русского социально-исторического процесса: «Русская интеллигенция есть особое лишь в России существующее духовно-социальное образование». Именно благодаря интеллигенции, которая жила будущим и за него готова была идти в тюрьму, на каторгу, на смерть, в России были распространены и популяризированы идеи Гегеля, Шеллинга, Фейербаха и Маркса в той степени, в какой этого не было на их Родине. Только интеллигенция с ее вечной неудовлетворенностью социальным устройством, развитием истории не только в будущем, но и в прошлом, которое и изменить-то нельзя, могла породить движения славянофилов и западников. Рассматривая эти движения, Бердяев приходит к парадоксальному выводу, что и те и другие противопоставляют «буржуазному миру мир русский», который олицетворяет интеллигенция - «образованное меньшинство». Это противопоставление он находит в сочинениях «поздних» славянофилов и западников. Но западник Герцен видит угрозу внутреннего грядущего варвара, который не менее страшен для русской культуры, чем любой, пришедший извне, в том числе и с Запада, которого так боялись славянофилы.
Бердяев, полемизируя с Данилевским по поводу отношений общечеловеческой и национальной культуры («родового и видового»), приходит к выводу о сосредоточии «универсально-общечеловеческого» в «индивидуально-национальном,.., которое делается значительным именно своим оригинальным достижением этого универсально-общечеловеческого». Эта идея определит многие положения его философии, относительно творчества Достоевского и Толстого, которые «очень русские, они невозможны на Западе, но они выразили универсально-общечеловеческое по своему значению».
Бердяев неоднократно обращается к творчеству своих предшественников (и Данилевского, и его оппонента Владимира Соловьева, и Константина Леонтьева) и, в общем, разделяет их взгляды на особый путь России. Но именно способность русского характера и сознания (как теперь говорят менталитета) выражать общечеловеческое определит позицию Бердяева относительно предназначения русского народа и его неизбежной роли в судьбе мира – русскому народу предстоит разрешить вопросы, перед которыми Запад капитулировал (и в первую очередь, это вопросы морали).
           Бердяев, конечно, понимает, что морально-этическая проблематика, поднимаемая в литературе не менее актуальна и для русской философии. Обусловлено это тем фактом, что русская философия Х1Х в. преимущественно носила религиозный характер (это вообще отличительная черта русской философии). Но историческое Православие, по его мнению, не могло в достаточной степени раскрыть тему человека и его предназначения в мире, ибо христианской истине об образе и подобии человека Богу противостоит антропологическое историческое христианское учение о человеке, как о почти неисправимом грешнике. Поэтому, по мнению Бердяева, раскрытие насущных для светской философской мысли социальных вопросов на такой основе трудновыполнима, а вот литературная мысль раскрывает суть человека в самых разных ее социальных проявлениях. Поэтому литературу он считает наиболее универсальной формой для выражения философских идей. Бердяев сам многое сделал для возможности соединения религиозной философской традиции и светской (литературно-философской), продолжив и развив учение Соловьева о Человеке-творце, Богочеловеке.
            Одно из первых мест в этом важнейшем процессе он отводит Достоевскому – творчество Достоевского есть лучшее доказательство тому, считает, что русская философская мысль развивалась, прежде всего, в художественной литературе. Оценивая философскую мысль в литературе – не только в творчестве Достоевского, но и Толстого, Гоголя и др. писателей - Бердяев приходит к выводу, что «русская философия, развивающаяся вне академических рамок, всегда была по своим темам и по своему подходу экзистенциальной».
           Бердяев отмечает, что только в начале ХХ в. были оценены результаты русской мысли Х1Х века и подведены некие философские итоги. Именно в начале ХХ в. критика оценила по достоинству великую русскую литературу, прежде всего Достоевского и Толстого.   

       В ХХ веке реализм утрачивает свои позиции не только в литературной критике и вообще в искусстве, но и в общественной жизни в целом. Со второй половины 80-х гг. Х1Х в., когда начала образовываться новая «культурно-философская среда», появились новые философские журналы: «Вопросы философии и психологии» под редакцией Грота, «Северный вестник» под редакцией Волынского, журналы ренессансного направления, например, «Вопросы жизни», в котором печатались Мережковский, Минский, Бальмонт, где царил символизм и аллегоризм. Так началась эпоха «русского духовно-культурного ренессанса», который левой интеллигенцией был воспринят как измена освободительному движению, предательство народных интересов, как реакция. Отмечая в Ренессансе века 20-го стремление к творческим вершинам 19-го столетия, Бердяев отмечает, что «в пылу борьбы часто недооценивали ту социальную правду, которая была в левой интеллигенции и которая остается в силе».
            Тем не менее, Бердяев считает, что «дуализм» и «расколотость» продолжают быть характерными для русского миросозерцания начала ХХ в., в котором смешивается и противостоит не только историческое православие и светское философское мышление, но и «ренессанс христианский с ренессансом языческим» - т.е. общество, проникаясь научными и социальными идеями, часто воспринимая, но не понимая их (т.е. на веру), создает себе новых идолов.         

Бердяев сравнивает русский Ренессанс с германским, но выделяет типично русские черты – «религиозное беспокойство и религиозное искание, постоянный переход философии за границы познания, а поэзии за границы искусства». Бердяев приходит к выводу, что «русские искания начала Х1Х и начала ХХ веков свидетельствуют о существовании русской идеи, которая соответствует характеру и призванию русского народа… религиозного по своему типу и своей душевной структуре». По мнению Бердяева, нигилизм, атеизм и марксизм, попав на русскую почву, приобрели религиозную окраску. Русские люди, даже не религиозные, продолжают искать Бога, Божью правду, создавать Царствие Божие на земле, что выражается даже в идее строительства коммунизма (несмотря на воинствующий атеизм Советского государства). И это царствие должно быть для всех, не только для соплеменников и соотечественников. Русский народ соборен – для нас невозможно личное индивидуальное спасение в лучшем мире и невозможно справедливое государство только для нас здесь на земле. Запад не знает «такой коммюнотарности», которая присуща русским, несмотря на то, что в отличие от западных европейцев, русские люди менее социализированы. По мнению Бердяева, мутации русского сознания в результате революции возможны и даже неизбежны, но божий замысел о народе изменить нельзя, русский человек сохранит его в своей душе, останется ему верным, несмотря ни на что.