Становление концепции экономического человека

      Этот  набор факторов влияет на основные мотивы человеческого поведения: к  эгоизму классиков добавляются  еще два, гораздо более благородных  побуждения: «чувство общности» и «чувство справедливости».

      Прогресс  нравов и расцвет двух упомянутых неэгоистических побуждений проявляются, согласно Кнису, в расцвете частной  благотворительности.- А если человек  настолько альтруистичен в потреблении, что делится со своими ближними, то, видимо, в производстве он тоже не руководствуется чисто эгоистическими мотивами.

      Таким образом, модель экономического субъекта исторической школы существенно  отличается от классического "экономического человека" и бентамовского гедониста. Если "экономический человек" - хозяин своих намерений и действий, а гедонист - пассивен, но одержим единственной страстью - быть несчастливее, то человек исторической школы представляет собой пассивное существо, подверженное внешним влияниям и движимое вперемежку эгоистическими и альтруистическими побуждениями./7/

      Особо отметим труды немецкого экономисты А. Вагнера, который  пытался соединить  экономическую теорию, идущую от "классиков" с эволюциоцно - критическим подходом исторической школы. Его «Учебник политической экономии» открывается подразделом, озаглавленным "Экономическая природа человека". Автор подчеркивает, что главное свойство этой природы - наличие потребностей, т.е. «ощущения нехватки благ и стремления ее устранить».

      

      Потребности Вагнер делит на две группы: потребности первого порядка, удовлетворения которых требует инстинкт самосохранения, и прочие потребности, удовлетворение которых обусловлено мотивом собственного интереса. Здесь мы видим попытку ограничить сферу господства собственного интереса, предпринятую явно под влиянием исторической школы. Согласно Вагнеру, экономической деятельностью людей управляют и "эгоистические" мотивы: желание выгоды и боязнь нужды; надежда на одобрение и боязнь наказания; чувство чести и страх позора; стремление к деятельности как таковой и опасение последствий праздности; и один "незгоистический": чувство долга и страх перед угрызениями совести.

 

       5. Экономический человек К. Маркса 

      У Карла Маркса нет специальной  работы, посвященной изучению модели экономического человека. Проблемы homo oekonomicus рассматриваются сквозь призму иных задач и присутствуют во многих работах основателя марксизма: в «Манифесте Коммунистической партии», «Критике Готской программы», «Тезисах о Фейербахе» и, естественно, в главном труде – «Капитале».

      Отправным пунктом изучения экономического человека К. Маркса является характеристика человека как «совокупности общественных отношений». В «Тезисах о Фейербахе» им выдвинут следующий тезис:

      «Сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность общественных отношений» /8/.

      Интерпретация сущности человека посредством общественных отношений, в которые данный индивид  «включен», бесспорно, явилась революционной  для своего времени. Она помогла  Марксу увидеть то, что раньше по-настоящему никто еще не разглядывал: за множеством личных отношений в сфере хозяйства – «функциональные» или «безличные» отношения. «Экономический человек» у Маркса – это прежде всего воплощение определенной социальной или классовой функции; моральное же поведение такого субъекта основоположнику марксизма представляется в подавляющем большинстве случаев не имеющим серьезного значения.

      

      К. Маркс выделил в своей рецензии антропоцентрический подход Вагнера. Он подчеркнул, что человек в теории Вагнера абстрактен, он «есть не более, как профессорский человек, относящийся к природе не практически, а теоретически. Этот «человек вообще» не может иметь конкретных потребностей, поскольку потребности возникают только в обществе».

 

       6. Маржиналистская концепция экономического человека 

      Значительной  вехой в развитии буржуазной политэкономии  считается «маржиналистская революция» 1870-х гг. Основными представителями  этого направления были К Менгер, Фридрих фон Визер, а также  Уильям Стенли Джевонс. Центральное место в теориях маржиналистов занимала не сфера производства и распределения, а область потребления и обмена потребительских благ. На первый план выходили не отношения людей и классов между собой, а отношение индивида к вещам, товарам, «благам». Сфера личного потребления не считалась законной сферой анализа политической экономии, ибо там сильны были влияния привычки, традиций и т.д., затрудняющие применение абстракции «экономического человека». Чтобы создать строго научную по форме теорию личного потребления, маржиналистам потребовалось распространить рациональное поведение на эту область человеческой деятельности.

      Маржиналисты  абсолютизировали частный случай ценообразования  на рынке редких благ, пытаясь на основе этого решить проблемы распределения, а отчасти и производства с помощью применяемых ими при анализе потребления и обмена субъективных категорий. Естественно, что в качестве образца экономического субъекта они взяли не «экономического человека» – предпринимателя, а универсального, надклассового индивида – потребителя Бентама. Однако в концепцию человеческой природы Бентама маржиналисты внесли важное дополнение: словесные формулировки А. Смита о стремлении к максимальному благосостоянию при наименьших затратах и арифметические действия бентамовского гедониста они заменили точным языком высшей математики – решением оптимизационной задачи методом дифференциального исчисления.

      

      Основные  свойства маржиналистского человека-оптимизатора сводятся к следующим:

      1. Стремление к наибольшей полезности или прибыли (либо к наименьшим тяготам и издержкам).

      2. Неизменность во времени системы  индивидуальных предпочтений и  ее независимость от внешних  воздействий. 

      3. Способность к сопоставлению  целей (п. 1) со средствами их  достижения и к выбору оптимального варианта.

      4. Обладание полной информацией,  позволяющей находить оптимальный  вариант, и способность безошибочного  предвидения. 

      5. Мгновенная реакция на изменение  внешних условий. 

      Предпосылки (нереалистические) полной информации, безошибочного предвидения и мгновенной реакции, делающие экономического субъекта неким «полубогом», часто подвергаются критике в западной литературе. В самом же экономическом анализе функционирования рыночного механизма данная предпосылка активно не использовалась. Совершенно иное положение занимает концепция экономического субъекта в теории предельной полезности. Свойства «человека-оптимизатора» имеют решающее значение в маржиналистской теории цены, принявшей вид «теории потребительского выбора». Модель человека становится здесь «рабочей», перерастая роль «общей методологической предпосылки». При этом реалистичность предпосылок и не входила в намерения основоположников маржинализма, стремившихся главным образом к строгости и универсальности своей теории при минимуме допущений. В результате модель человека потеряла непосредственную связь с реальными агентами капиталистического производства.

      

      

      

      Объективные корни «бентамизации» политической экономии маржиналистами, видимо, следует  искать в усилившемся к концу XIX в. отчуждении человека от производства и продукта своего труда, следствием чего является отрыв производства от потребления и превращение последнего в высшую цель человеческого существования, а труда – в необходимое зло, с которым надо примириться для удовлетворения потребностей. Однако маржиналисты, исходя из видимой на поверхности власти потребностей над людьми, не замечали другой стороны этого явления – господства производителя над потребностями как неотъемлемой черты капиталистического массового производства. Появлению образа человека-оптимизатора могло способствовать формирование в конце XIX в. слоя рантье, с точки зрения которых процесс производства практически невидим и представляется как процесс вложения капитала, происходящий в сфере обмена. Основные свойства рантье – психология потребителя, обостренный индивидуализм и боязнь социальных катастроф – очень уж напоминают методологию маржиналистской школы, причем последнее проявляется у маржиналистов в неприятии всего исторического. Однако, несмотря на определенные исторические корни, маржиналистская концепция человека-оптимизатора для объяснения всей экономической жизни в конце XIX в. остается неправомерной, ибо в то время экономику в гораздо меньшей степени, чем прежде, можно было объяснить максимизацией индивидом своей функции полезности: она формировалась явно при преобладании сверхиндивидуальных сил – классовых, монополистических и государственно-бюрократических.

      Концепция человека-оптимизатора у маржиналистов  несла важную апологетическую нагрузку. Во-первых, как отмечает Марк Блауг, маржинализм был ответом усиливающемуся влиянию марксизма на основном направлении – в теории стоимости. Во-вторых, маржиналистская модель человека находится в неразрывной связи с концепцией общего экономического равновесия. Экономические субъекты могут одновременно достигать максимума полезности только в равновесном гармоническом мире, согласующем их оптимумы друг с другом. В этом аспекте маржиналисты довольно близки к А. Смиту с его «невидимой рукой».

 

       7 Концепция экономического человека в неоклассической школе 

      Абстрактная концепция человека-оптимизатора подвергалась критике с разных сторон. Но и  сами сторонники теории предельной полезности искали выход из ситуации, причем отход  от нее происходил по двум направлениям. Одни экономисты (В. Парето, Х. Давенпорт, И. Фишер) пытались изгнать из экономической теории не только гедонизм, но и психологию как таковую, оставив лишь формально-рациональную «безличную» логику рационального выбора. Другие (Альфред Маршалл) стремились, сохранив основные черты модели гедониста-оптимизатора, максимально приблизить ее к реальным свойствам экономических субъектов.

      Альфред Маршалл предпринял попытку синтезировать  основные достижения классической школы, маржиналистов и исторической школы, став тем самым основоположником «неоклассического» направления в экономической науке. Попытка синтеза просматривается и в маршалловской концепции экономического субъекта. Маршалл стремился приблизить свою модель человека к свойствам реальных агентов производства, он подчеркивал, что «экономисты имеют дело с человеком как таковым, не с неким абстрактным или “экономическим” человеком, а с человеком из плоти и крови». Большую роль в мотивации экономического поведения Маршалл отводил привычке. Он отмечал исторический, эволюционирующий характер потребностей человека и решающее влияние производства на их развитие. Принимая в целом сведение труда к тягостным усилиям, необходимым для получения будущих удовольствий, Маршалл в то же время замечал: «Когда человек здоров, его работа, даже выполняемая по найму, доставляет ему больше удовольствия, чем муки». /9/

      

      

      Но  подобный реализм Маршаллу надо было согласовать с основной задачей  – описанием экономических закономерностей. Они сформулированы им для ситуации частичного равновесия, т.е. равенства по силе двух мотивов: стремления к удовольствиям, определяющего размер спроса, и мотива избежания тягот, регулирующего величину предложения. Очевидно, что ключевым моментом является здесь рациональное поведение человека-гедониста.

      

      

      Пытаясь разрешить противоречие между практикой и теорией, Маршалл ввел специальное понятие «нормальной деятельности», которую определял как «ожидаемый при определенных условиях образ действий членов какой-либо профессиональной группы». Это определение означает по сути лишь то, что «нормальное» поведение тождественно закономерному. Это признает сам автор, но дать содержательное определение нормального действия ему не удается. В целом Маршалл вынужден был признать модель рационального гедониста под видом «обдуманных действий» и «рациональных привычек», иначе его маржиналистский инструментарий терял всякий смысл. В результате рабочая концепция человеческой природы в основных чертах совпадает у Маршалла с концепцией Бентама. 

      Сегодня, спустя более ста лет, труд Альфреда Маршалла является одной из немногих книг по экономической теории XIX в., которые рекомендованы изучающим микроэкономику в начале XXI века. Равно и концепция экономического человека, на которую опирался Маршалл, занимает в современной неоклассической парадигме экономической теории место не только общеметодологической предпосылки, но и рабочей модели для определения основных экономических категорий и объяснения экономических законов и явлений /10/.

 

       

Заключение

       В результате выполнения данной работы было дано понятие «человеку экономическому», его основные характеристики. Также был прослежен процесс становления концепции экономического человека в трудах ученых-экономистов в разные исторические периоды времени. В результате данного процесса выяснено:

      - классическая политическая экономия рассматривала экономического человека как существо рациональное и эгоистичное, хозяина своих действий;

      - основными чертами утилитаристской концепции экономического человека по Бентаму являются: претензия на универсальность, надклассовый характер, гедонизм, счетный рационализм, пассивно-потребительская ориентация;

      - модель экономического человека исторической школы представляет собой пассивное существо, подверженное внешним влияниям и движимое вперемежку эгоистическими и альтруистическими побуждениями;

        - марксистский экономический человек– это воплощение определенной социальной или классовой функции; моральное поведение такого субъекта Марксом представляется как не имеющим серьезного значения.