О специфике философского мировоззрения

Она, в-третьих, есть закон. Одно из определений необходимости - это ее устойчивость, поскольку она есть внутренняя, существенная связь. Необходимость - такая закономерная связь, которая остается равной себе в смене явлений. Всеобщность и устойчивость есть определения также и закона, который в познании выступает как необходимая ступень восхождения, характеризующаяся вычленением всеобщей познаваемости и цельности процесса.

Комментируя «Науку логики» Гегеля, В. И. Ленин выделяет следующие аспекты закона: I) закон есть прочная, сохраняющаяся в явлениях устойчивость; 2) закон есть идентичное в явлениях, спокойное отражение явлений, их тождество, основа, внутренняя необходимая связь. Закон не потусторонен явлению, но непосредственно присущ последнему, является его собственным моментом. Царство законов есть спокойное отображение являющегося мира. Закон берет спокойное - и потому закон, всякий закон, узок, неполон, приблизителен; 3) закон есть существенное явление. Закон н сущность - понятия однородные (однопорядковые), одностепенные, выражающие углубление познания человеком явлений мира; 4) закон есть отражение существенного в движении универсума. Поэтому явление есть нечто цельное, тотальное, а закон - часть. Явление богаче закона, потому что оно содержит в себе закон и еще более - момент самодвижущейся формы1.

Законы объективного мира - основа целесообразной деятельности человека, который зависит от них и ими определяет свою деятельность и ее направление. Поскольку закон выражает генезис и синтетическое развитие явлений, постольку он содержит в себе тенденцию, направление развития, что лежит в основе направления практической деятельности и научного предвидения.

Движение постигающего мышления в глубь явлений, в их закономерные связи вскрывает подвижность, изменчивость, обогащение самого закона, а также познания - будь это закон природы, общества или мышления. Так что устойчивость закона, как и сущности, необходимости относительна и заключает в себе свое другое - изменчивость. Поэтому на каждой отдельной ступени истории материи и ее познания господствуют другие законы, т. е. другие формы проявления одного того же универсального движения.

Так, в связи с углублением современного научного познания в микромир и исследованием массовых явлений открыто единство тождества и различия динамических и статистических законов. Тождество их состоит в том, что эти два вида законов взаимопроникают, взаимообусловливают, друг без друг; невозможны и взаимопревращаются. Их различие состоит в том, что динамический закон проявляет, обнаруживает себя в каждом отдельном случае,  в то время как статистический  закон не проявляется в каждом отдельном случае, а проявляется лишь в массе явлений, в ансамбле случаев. Таким образом, хотя оба закона проявлять себя могут лишь в случайной форме, но сама эта форма заключает в себе различие: в одном случае форма проявления закона есть каждое единичное, отдельное; в другом - масса. Эти законы являются универсальной формой отражения действительности, обусловленной всеобщими формами общественно-исторической деятельности людей, Общественная жизнь в своей сущности функционирует во всеобщих формах деятельности, что прежде всего выражается в характере орудий труда, являющихся решающим показателем уровня развития материальной и духовной культуры. Орудия труда каждой конкретной исторической эпохи в снятом, переплавленном виде содержат в себе все завоевания прошлых поколений, всей цивилизации.

Вместе с тем, производством орудий труда не исчерпываются всеобщие формы деятельности людей. Этими формами характеризуются экономические, политические, культурные, идеологические и т. д. отношения. Сами же всеобщие формы обусловлены законами, которые своим объективным бытием определяют направление, тенденцию, стороны, аспекты деятельности людей. Действуя сообразно с объективными законами, люди выражают свое отношение к ним во всеобщих формах, поскольку закон, как сказали, есть всеобщее. Следовательно, сами законы предопределяют способ их использования: всеобщие формы .деятельности людей зависят от характера используемых законов.

Вместе с тем, использование обществом объективных законов природы, овладение ими означает господство общества над силами и законами природы. Не законы природы господствуют над законами общества, а наоборот. Общество развивается не по законам природы, а по своим, общественным законам. Законы же природы служат обществу через призму общественных отношений. Следовательно, всеобщие формы деятельности людей реализуются по законам общественной жизни.

Необходимость, в-четвертых, есть действительность, цельность, совокупность моментов которой в своем развертывании оказывается необходимостью. «Абсолютная необходимость есть истина, в которую возвращаются действительность и возможность вообще, равно как и формальная и реальная необходимость»2. Поскольку необходимость есть этап углубления познания, этап продуцирования абстракции и восхождения от абстрактного к мысленно-конкретному, постольку движение дальше, по линии восхождения ко все более точному пониманию внутренней гармонии и закономерности мира, т. е. развертывание всей совокупности моментов действительности есть сущность диалектического познания.

§ 2. Случайность

Необходимость есть случайность в своей действительности. Необходимость заключает в себе и для себя свой собственный момент - случайность, которая выступает как необходимость в форме своего бытия. Необходимость возможна и мыслима только в случайности, в случайной форме. Поэтому случайность есть абсолютная необходимость.

Случайность, во-первых, есть способ бытия необходимости Подобно тому, как содержание возможно только в форме, так и необходимость возможна только в случайности и не может существовать без нее. «Случайное необходимо, - пишет Гегель, - потому, что действительное определено как возможное и тем самым его непосредственность снята, растолкнута так, что она раскалывается на основание или в себе - бытие и на обоснованное, а также потому, что эта его возможность, соотношение основания, безоговорочно снята и положена как бытие»3. Поэтому научной критики не выдерживает кочующая по учебникам фраза, что случайность - это то, что «может быть, но может и не быть». Эта фраза не выражает действительного взаимоотношения необходимости и случайности, ибо допускает возможность бытия необходимости без случайности. Между тем, случайность необходима, так как без нее не может быть никакой необходимости. Следовательно, случайность обязательно должна быть для бытия необходимости. Но какой именно момент необходимости в данных условиях выступит способом ее бытия, т. е. случайным, - это зависит от самой необходимости и ее условий и обстоятельств. Поэтому, чтобы не было недоразумения в этом отношении, нужно эту фразу изменить, подчеркнув прежде всего обязательность и необходимость случайности. Или же утверждается, что случайность не имеет в себе основания. Это верно, но наполовину. И прав Гегель, когда пишет: «Случайное... не имеет основания потому, что оно случайно; и нпо точно так же имеет некоторое основание, потому, что оно случайно»4.

Случайность, во-вторых, есть форма проявления необходимости и дополнение к ней. Подобно тому, как сущность проявляется -в своих явлениях, так и необходимость может проявляться только в случайности. Необходимость - это содержание, проявляющее себя в своей форме - случайности.

Случайность, в-третьих, есть результат пересечения необходимостей; она, в-четвертых, есть явление в его изолированности и непознанности; она, в-пятых, есть внешняя, несущественная, нехарактерная связь или момент: она, в-шестых, есть исключение из закономерных связей, из законосообразного порядка вещей; она, в-седьмых, есть момент возникновения нового явления, неустойчивое, не ставшее еще прочным, отношение; она, в-восьмых, исходный пункт познания. Поскольку последний аспект менее всего исследован в литературе, то целесообразно несколько задержаться на нем.

Случайность - исходный пункт познания, само возникновение явлений носит характер случайности. Объективным источником как исходного пункта познания и случайного знания о предмете является случайный характер возникновения самого предмета. Гегель, характеризуя форму возникновения явлений как начало явлений, писал, что случайность есть сфера возникновения и прохождения. Маркс и Энгельс подчеркивали, что возникновение первоначально существует в случайном факте. Так, наемный труд, в котором уже содержится в зародыше весь капиталистический способ производства, существует с давних времен в единичной, случайной форме. Случайный характер возникновения различных сторон капиталистического производства постоянно отмечается в «Капитале» Обмен товаров начинается там, где кончается община, в пунктах ее соприкосновения с чужими общинами или членами чужих общин. Но случаен не только сам обмен товаров как определенных потребительных стоимостей, но и их количественное меновое отношение первоначально совершенно случайно. Всеобщая форма эквивалента появляется и исчезает вместе с тем мимолетным общественным контактом, который вызвал ее к жизни. Попеременно и мимолетно выпадает она на долю то одного, то другого товара. Но с развитием товарного обмена она прочно закрепляется исключительно за определенными видами товаров, или кристаллизуется в форму денег. С каким именно видом товара она срастается - это сначала дело случая.

Случайному характеру возникновения объективного явления соответствует случайный характер знания о нем. Это значит, что случайность является формой выражения незнания, ибо до тех пор, пока мы .не знаем закономерности, необходимости того или иного явления, знание о нем случайно. В связи с этим под случайностью понимается незнание необходимости предмета, когда в нем еще не обнаружена необходимость, когда предмет выступает как чувственно-конкретное и еще не существует в сознании как необходимость, а пока является лишь совокупностью свойств.

Этот видимый момент случайности был подмечен рядом домарксистских философов, но в то же время ими абсолютизирован, поскольку под случайностью понимался только этот единственный аспект. Абсолютизация этого момента, видимо, породила другую крайность - его полное отрицание в нашей философской литературе. Стремление преодолеть историческую ограниченность в понимании необходимости и случайности привело отдельных наших авторов к полному игнорированию этого аспекта случайности. А это значит, что критика ими Де-мокрита, Спинозы бьет мимо цели. В самом деле, если одни абсолютизируют этот момент (аспект) случайности, а другие его полностью отвергают, то они сходятся в том, что искажают познание не только случайности, но и необходимости.

§ 3. Взаимопревращение необходимости и случайности

Случайность, как уже говорилось, исходный пункт познания необходимости. Таким исходным пунктом может быть как результат предшествовавшего познания, так и предполагаемый результат исследования, как чувственное созерцание, так и момент этапа абстрактного мышления. В чувственном созерцании предмет исследования, вырванный из всеобщей связи, выступает в своей непосредственности и есть лишь явление и случайность, представляющая из себя выражение внешности, незнания закономерности, необходимости. «До тех пор, - писал Ф. Энгельс, - пока мы не можем показать, отчего зависит число горошин в стручке, оно остается случайным»5. Или: «Назвать имя? - но имя - случайность,   и самую суть вещи не выражает»6.

Недостаточность в понимании категории случайности состоит не в том, что последняя имеет действительно такой момент, а в другом - в абсолютизации этого момента, что приводит к метафизическому отрицанию случайности и к гипостази-рованию необходимости. Это мы видим на примере положения «наука - враг случайности».

Как показано ранее, историческая ограниченность домарксистской философии в проблеме необходимости и случайности, кроме всего прочего, состояла и в том. что абсолютизировалась необходимость, либо случайность. Причем признание случайности рассматривалось как результат «собственной нерассудительности» (Демокрит), «несовершенства знания» (Спиноза), «незнания законов природы» (Гольбах) н т. д. Таким образом, положение «наука - враг случайности» фактически существует давно, можно сказать, со времени возникновения философия и является плодом абстрактных, односторонних представлений.

С возникновением диалектического материализма пришел конец и старому способу рассмотрения, и этому положению. Однако с некоторых пор в нашей литературе оно было возрождено на «высшей основе». Причем само оно претерпевало разные «модификации». Одно время это положение интерпретировалось так: по мере развития науки случайности будут неуклонно сокращаться и в конце концов при коммунизме исчезнут вовсе. Очевидно, чувствуя неистинность такой его интерпретации некоторые авторы решили несколько перестроиться и стали это положение понимать не в том смысле, что наука отрицает существование случайности, а в том, что наука не должна останавливаться на этом, за случайностями должна раскрывать необходимость, закономерность. Но возникает вопрос: почему наука - враг только случайности, а не необходимости? Ведь она изучает как случайность. так и необходимость. Но коль скоро наука изучает и случайность, и необходимость, а в этом изучении суть ее «враждебности», то следовательно, она враг как случайности, так и необходимости, а не только одной случайности. По в таком случае это положение превращается в бессмыслицу.

Сказанное, разумеется, не исключает того положения, что эмпирическое знание есть случайное знание. Такое знание, отражая внешние, случайные стороны и свойства предмета, является продуктом абстрактно-односторонних представлений рассудка, которое должно быть снято восхождением к необходимости. Переход от знания случайного к знанию необходимого является закономерным процессом восхождения и обусловлен потребностями как познания, так и общественно-исторической практики. То. что было случайным на низком уровне познания и практики, становится необходимым на их высшем уровне. Это взаимопревращение есть их собственная внутренняя необходимая естественная деятельность.

Поскольку случайное есть момент возникновения необходимости, оно закономерно снимает себя в последней, развивается, переходит в сферу необходимости, которая есть, по выражению Гегеля, «высочайшая вершина бытия и рефлексии». Маркс показал, что первоначальный случайный обмен товаров закономерно проходит путь исторического развития, превращаясь из случайного в необходимость. Потребность в чужих предметах потребления мало-помалу укрепляется. Постоянное повторение обмена делает его регулярным общественным процессом. Случайно обмениваемый предмет еще не получает никакой формы стоимости, не зависимой от его собственной потребительской стоимости, или от индивидуальных потребностей обменивающихся лиц. Но необходимость такой формы развивается по мере того, как возрастает число и многообразие товаров, вступающих в процесс обмена. Для познания этой необходимости нужно восходить к разуму, к теоретическому ее выражению н определениях понятия: <<Если цена есть меновое отношение, - пишет В. И. Ленин. - то неизбежно понять разницу между единичным, меновым отношением и постоянным; между случайным н массовым, между моментальным и охватывающим длительные промежутки времени. Раз это так, - а ото несомненно так. - мы столь же неизбежно поднимаемся от случайного и единичного к устойчивому и массовому, от цены к стоимости»7. От эмпирически наблюдаемого и случайного к умопостигаемой необходимости - таков путь превращения случайного в необходимое.

Но это, так сказать, половина пути познания необходимости. Другая половина состоит в якобы возврате к случайности, в переходе необходимости в случайность на высшей основе. Этот переход характеризуется синтезом абстрактных определений, обрастанием необходимости своими модификациями, своими формами бытия и проявления. Анализ дополняется синтезом, точнее, переходит в него. «Синтетическое познание стремится постигнуть то, что есть. т. е. уразуметь многообразие определений в их единстве. Поэтому оно есть вторая посылка умозаключения, в которой оказывается соотнесенным разное как таковое. Его последняя цель заключается поэтому в необходимости вообще»8. Генетическое и синтетическое развитие необходимого в случайном, как единства в многообразном, как мысленно-конкретного - такова вторая половина пути познания необходимости. Несущественное, случайное, развиваясь, превращается в необходимое, и, наоборот, необходимое, развиваясь, превращается в случайное - такой путь взаимопревращения необходимости и случайности.