Наука и философия в Новое время

Декарт отбрасывает  бесплодность умозрительной школьной философии и противопоставляет ей такую практическую философию, при помощи которой, зная силу и действия огня, воды, воздуха, звезд, небес и всех других окружающих нас тел, мы могли бы точным способом использовать их для разных целей и сделать хозяевами и господами природы. Практический метод Декарта состоит в переходе от общего к частному, основой которого всегда выступала математика. Он считает, что все науки должны быть подчинены математике: она должна иметь статус «всеобщей математики, ибо содержит в себе все то, благодаря чему другие называются частями математики». Это означало, что познание природы представляет собой познание всего того, что может быть зафиксировано математически.

Декарт связывал научное  мышление с философскими принципами и стремился подвести под эту  связь рациональную основу, пытаясь обосновать основные исходные установки философии. Поэтому он считается основоположником современной западной философии. Декарт стремился построить научное знание в систематическом виде, а это возможно только, если оно будет воздвигнуто на очевидном и достоверном утверждении. Таким утверждением Декарт считал суждение: «Я мыслю, следовательно, существую» (Cogito, ergo sum). Ход мысли Декарта таков: все необходимо подвергать сомнению, так как во всем можно сомневаться, кроме мышления. Даже если мои мысли ошибочны, все равно я думаю, когда они приходят ко мне. Декарт использует термин «мышление», чтобы охватить все сознательную духовную деятельность. Уверенность, что он есть «мыслящая вещь», дает Декарту основу для конструирования всего здания знания. Он установил это посредством метода сомнения и того, что он называет «светом разума». Однако это не скепсис, который был в античной философии, сомнение для Декарта - лишь средство построения прочного знания, а не самоцель. Скепсис Декарта - скепсис методологический, который должен привести к первичной достоверности. [2, стр. 65]

Если для Бэкона исходная достоверность состояла в том, чтобы  опираться на чувственное познание, опыт, то Декарт как рационалист не удовлетворяется этим, так как понимает, что чувства могут обманывать человека и что на них опираться никак нельзя. Он также полагал, что нельзя доверяться авторитетам, так как возникает вопрос о том, откуда возникает достоверность авторитетов. Декарту необходимо такое основание, которое не вызывает никакого сомнения. Он пишет, что если отбросить и провозгласить ложным все, в чем можно сомневаться, то можно предположить, что нет Бога, неба, тела, но нельзя сказать, что не существуем мы, которые таким образом мыслим. Ибо это неестественно считать, что то, что мыслит, не существует. А потому тот факт, который выражается словами: «Я мыслю, следовательно, существую», является самым достовернейшим для тех, кто правильно философствует. «Cogito» Декарта тесным образом связано с развитием прежде всего математики, естествознания. Декарт писал, что лишь арифметика и геометрия содержат нечто достоверное и несомненное. И во сне и наяву, говорит Декарт, два плюс три всегда равняется пяти, а прямоугольник имеет не больше четырех сторон. Невозможно, чтобы такие очевидные истины подвергались сомнению. «Cogito» Декарта - это мыслящая субстанция, которая открыта нам непосредственно, в то время как другая субстанция, а именно материальная, раскрывается нам опосредованно. Таким образом, мыслящая субстанция - это мышление, а материальная субстанция - это тело, она обладает акциденциями - формой, положением, движением на месте и т.д. Мыслящая субстанция не обладает протяженностью, она неделима, материальная же субстанция, или телесная, наоборот, обладает протяженностью, она делима на отдельные части. [3, стр. 112]

Для Декарта материя  является предметом изучения метафизики, а материя - предметом изучения физики. Материя - такая субстанция, которая делится до бесконечности. В то же время Декарт не признавал атомов, для него не существовало и пустоты.

Декарт своим учением заложил основы дуализма - противопоставления двух субстанций: мышления и материи. Он признает, что мышление и материя не зависят друг от друга. Субстанция - это такая пещь, которая для своего существования не нуждается ни в чем, а только в самой себе. Поэтому Декарт приходил к выводу, что совершенной субстанцией является только Бог, который для него - лишь гарант истинности познания; По Декарту, Бог не способен обманывать человека, как это случается сплошь и рядом в жизни.

Декарт придерживался принципа гносеологического оптимизма, согласно которому возможности познания безграничны. Основной акциденцией материи является, по Декарту, протяжение, распространенность. Хотя у материи есть и другие свойства, все они выступают производными по отношению к распространенности, поэтому все можно свести к этому понятию. [7, стр. 44]

Тесно связана с проблемой  протяженности вещей и проблема движения, источник которого Декарт видит вне материи, тел. Если приведенное в движение тело движется, то его может привести в состояние покоя нечто такое, что находится вне поля. Это была четко механистическая позиция. Механика для Декарта выступала как важнейшая конкретизация «всеобщей математики».

В своей физике Декарт развивает концепцию механистического детерминизма, которая нашла выражение в создании космогонистической гипотезы. Эта гипотеза содержала в себе прежде всего эволюционистскую концепцию мира. Декарт писал, что материальные вещи легче познать, видя их постепенное возникновение, чем рассматривая их как совершенно готовые. В космогонистической гипотезе Декарта роль Бога состояла лишь в создании материи и придании ей первоначального толчка, в результате которого возникает хаотическое движение. Ликвидация этого хаотического движения и образование Солнечной системы происходят уже по законам механики - вихреобразных движений. В космогонической гипотезе Декарта важна сама идея развития хотя и страдающая многими недостатками механистического порядка. Более совершенная космогоническая гипотеза Канта-Лапласа появилась лишь спустя полтора века после Декарта.

Механицизм Декарта  проявился во всех других областях исследования, в частности, в объяснении характера деятельности растительных и в особенности животных организмов. Он явился предшественником открытия безусловных ответных реакций организма, задолго как эта теория была разработана И.П. Павловым. Из этих основных положений картезианской философии вытекал основной принцип механицизма Декарта, а именно, что человек представляет собой машину, своеобразную, но все-таки машину, лишенную какой-либо души, ни растительной, ни чувствующей. Действия человека в своей непроизвольной, безусловно-рефлекторной форме подобны действиям животного. [4, стр. 120]

Одним из проявлений механистического подхода к человеку явилось учение Декарта о страстях. Он рассматривает  страсти, которыми обладает человеческий организм, больше с физиологической точки зрения, считая, что страсти отражают те или иные действия человеческого тела. Все многообразие человеческих страстей он свел к шести основным: удивлению, любви, ненависти, желанию, радости, печали.

Рационализм Декарта  проявлялся также в рассмотрении человека как разумного существа, которого отличают прежде всего целесообразная деятельность и речь. Решая психофизиологическую проблему соотношения духовного  и телесного, Декарт признавал независимость первого от второго. Для Декарта мыслительное, интеллектуальное является единственно истинным, начальным и преобладающим. Однако Декарт все не признает, что материальная и духовная субстанции могут повлиять на направление течения процессов в противоположной субстанции. Более того, Декарт пытался определить центр сосредоточения этой связи чисто механически, а именно: в шишковидной железе мозга. Декарт признавал существование у человека врожденных идей, которые характеризуются независимостью от внешних предметов, ясностью, отчетливостью, простотой. Высшим врожденным понятием выступает понятие Бога. Кроме врожденных понятий существуют и врожденные аксиомы, как например: «две величины, равные третьей, равны между собой». К врожденным Декарт относил также и логические законы. [8, стр. 19]

Познание, по Декарту, освещено светом разума, а заблуждение возникает вследствие того, что человек обладает свободной волей, которая представляет собой иррациональное начало в человеке. В «Рассуждении о методе» Декарт описывает те правила, которые дают способ достижения наиболее истинного, достоверного познания. Эти правила, которых придерживался и сам Декарт, следующие: 1) исходить в своих рассуждениях только из таких положений, которые предстают в уме ясными и отчетливыми и не вызывают никаких сомнений в своей истинности; 2) разделять каждую сложную проблему на составляющие ее частные вопросы, чтобы каждую часть в отдельность лучше разрешить; 3) в своих рассуждениях стараться переходить от предметов самых простых и легко познаваемых к познанию более сложных вещей, от известного и доказанного - к менее известному и недоказанному; 4) стараться не совершать никаких пропусков в своих рассуждениях в процессе логического хода мыслей.

Роль Декарта и его  философии трудно переоценить. Влияние его на всю последующую философскую мысль огромно. Учение и различные направления в философии, развивавшие идеи Декарта, получили название картезианство (от латинизированной формы его имени - Картезия). [2, стр. 63]

3. Философские, этические, социально-политические взгляды Б. Спинозы

В основе философии Спинозы  лежит пантеизм: все что существует, является по его мнению единым бытием, которое может быть названо Богом, или Природой, в зависимости от того, с какой точки зрения на него смотреть. В каждой особой форме Бытия присутствует общий принцип – «сила» (potentia); то есть, сам факт существования чего-либо указывает на силу, благодаря которой этот предмет существует, а Бог, или Природа, есть единство всех этих сил. Но Спиноза, развивая философию, основанную на этой догме, не был, в противоположность Гоббсу, материалистом. В противоположность ему, он считал, что все, что мы можем познать, мы получаем за счет размышления, а не наблюдений. Но, не смотря на все различия основных положений Гоббса и Спинозы, между ними обнаруживается очевидное сходство, как только мы приближаемся к области политики и этики. И старший, и младший мыслители полагают, что естественное право есть ни что иное, как данная природой власть, человек, как и любое другое существо не имеет иного мотива действовать, кроме как собственный интерес, а конечный предмет любого интереса – самосохранение; людские страсти зачат так же много, как и разум и являются таким же средством достижения некоторых целей; так называемые, гражданские добродетели есть просто результат договоренности, благодаря которой индивиды достигают своих целей, и, скажем, принцип соблюдения договоров не имеет другой гарантии, кроме того, что следование ему есть для человека меньшее из двух зол. Из этих идей социальной этики следует очевидное заключение о том, что государство есть просто установление, при помощи которого множество людей пытается добиваться своих собственных целей, а особенно важна для них та выгода, которую дает существование мира и порядка. [6, стр. 55]

Сущность государства  – сила, принуждающая индивидов  повиноваться под воздействием страха и надежды. Такая сила может существовать только в результате объединения  сил многих индивидуумов, а суверен обладает верховной властью в той мере и до тех пор, пока он объединяет силы людей, составляющих общество. [6, стр. 59]

Спиноза, как и Гоббс  выводит всевластное государство  из сложения сил далеко не всевластных  индивидов. В теории Спинозы, тем  не менее, нет того внимания, к проблеме условий согласия индивидов, которой так много внимания уделяет Гоббс. Усилия, предпринятые Гоббсом для обоснования абсолютной власти суверена не имеют аналога в философии Спинозы. Спиноза описывает соглашение, создающее государство но не придает ему большого значения в рамках своей философии и трактует его как не отличающееся принципиально от других договоров или обещаний. Забота Гоббса о точном определении условий соглашения была обусловлена тем, что он стремиться заклеймить каждый акт сопротивления суверену как «несправедливость». Спиноза избегает софистических приемов английского философа и, в то время, как он соглашается с Гоббсом о том, что справедливость и несправедливость существуют только в гражданском состоянии, но не в естественном, он игнорирует гоббсовское остроумное разграничение справедливости и равенства и использует эти термины в более обычном смысле, то есть как синонимы.

Это различие между двумя  философами тесно связано с далеко идущими различиями их взглядов на свободу и суверенитет. Задача Гоббса состояла в том, чтобы доказать абсолютность и неприкосновенность суверенитета, а Спиноза стремится найти гарантии личной свободы. Спиноза доходит до того, что утверждает, что защита личной свободы есть главная цель государства. Он имеет в виду, что государство должно поддерживать в человеке разумный, а не животный способ существования, и определяет свободу как жизнь в соответствии с разумом, а не со страстями. Но точные границы свободы, составляющей суть государства, определяются логически строгим применением к анализу суверенитета основных принципов философии Спинозы. Как и всякая другая форма жизни, государство имеет права, утверждает он и, более того, его власть всегда используется для цели самосохранения. Говорить, по этой причине, что суверен имеет абсолютное и неограниченное право, что его власть абсолютна и неограниченна, абсурдно, это означало бы включать в список его прав то, что ведет не к самосохранению, а к саморазрушению, а это все равно, что утверждать, будто человек имеет право на сумасшествие. Следовательно, согласно универсальным принципам естественного права, ограничена определенным кругом действий, а именно такими, которые ведут к общему благосостоянию и такими, которые могут определять действия индивидов воздействием страха и надежды и не будут вызывать гнева и сопротивления большинства подданных. [8, стр. 30]

Специфические привилегии, сохраняющиеся за людьми и в государственном  состоянии, которым Спиноза уделяет  особое внимание, это право на свободу  вероисповедания и свободу слова. Его «Богословско-политический трактат» имеет своей целью продемонстрировать, что эти свободы не только совместимы с политическими и религиозными институтами, но и незаменимы для поддержания их стабильности. Его доказательство данного тезиса ссылками на Откровение использует самый критичный подход к материалу, а рациональные аргументы точно следуют обозначенным выше принципам. Предположение, что индивид мог передать суверену власть над собственными мыслями противоречит самой природе вещей. Подчинить свою речь командам суверена не менее абсурдно, поскольку, как говорит Спиноза, даже самый мудрый человек не всегда умеет держать язык за зубами, а склонность общаться друг с другом, даже когда требуется молчание – есть общий порок людей. По этой причине, попытка взять под полный контроль свободу слова приведет к расколам и сопротивлению и поставит под угрозу безопасность государств. Суверен, таким образом, в соответствии с основным законом самосохранения, должен отказаться от попыток присвоить себе абсолютную власть в данном вопросе. Его власть и права действуют в области свободы слова только в границах необходимых для того, чтобы предотвращать распространение идей, прямо угрожающих сохранению государства, таких, которые прямо нарушают общественный договор. Все прочие неудобства, которые вытекают из свободы мысли и слова как для религиозных, так и для гражданских институтов, следует терпеть, ради сохранения тех больших выгод, которые дает стабильность государства. Это лишь вопрос выбора из двух зол меньшего: свобода есть меньшее зло. Борьба Спинозы за свободу и терпимость имеет много общего с рассуждениями Мильтона об этом же вопросе. Разница и подходов в том, что Спиноза рассуждает, с точки зрения государства, а Мильтон – с точки зрения индивида. Для еврейского философа существенно то, что свобода слова и мысли необходима для сохранения и благосостояния государства, тогда, как для английского мыслителя эта свобода является основной гарантией превосходства человеческого разума и достоинства человека. [7, стр. 15]