Картина мира в лингвистике и философии

В результате глубокого и разностороннего анализа особенностей языковой модели мира и концептуальной модели мира Ю.Н. Караулов выделяет их некоторые свойства, которые сводятся к следующему: «Состоящая из семантических полей языковая модель мира носит до известной степени фрагментарный, не всегда завершенный характер. Она более подвижна, чем концептуальная модель мира, непосредственно отражая постоянное изменение, перестройку, происходящие в окружающем человека мире. Концептуальная модель мира отличается большей устойчивостью и универсальностью. Для языковой модели мира характерны пробелы, «дыры», обусловленные ее фрагментарностью и неполной системностью. Эти лакуны на уровне полей и слов отчетливо обнаруживаются при сравнении с другим языком, т.е. при проекции языковой модели мира на другую плоскость. Однако и наиболее часто критикуемый тезис о «сплошности» «картины мира» в родном языке тоже имеет под собой основания. Соответственно с предложенным пониманием, нерасчленяемое обычно понятие «картины мира» раздваивается на языковую модель мира и концептуальную модель мира, соотносящиеся друг с другом иерархически. Таким образом, сама картина мира устроена многоярусно, она объемна, а не плоскостна» (Караулов 1976: 273). Концептуальная модель мира характеризуется большей упорядоченностью, системностью, в ней главную роль играют научные представления и идеологический момент. Именно идеология, понимаемая в широком смысле как способ упорядочения наблюдаемых отношений внешнего мира, помогает установить цепь иерархических зависимостей, – т.е. определить, что чему подчинено, – между элементами и частями концептуальной модели мира (Там же).

Большая специфичность языковой модели мира, ее варьируемость и по набору ядер, и по составу полей, но в то же время ее известная обусловленность, зависимость от концептуальной модели мира делают соотношение этих принадлежащих к разным уровням моделей аналогичным соотношению нормы и структуры в языкознании. Как между нормой и структурой, между языковой моделью мира и концептуальной моделью мира нет непереходимой границы. Помимо отмеченных выше различий между ними, они имеют много общего. И та, и другая модель представляют собой способ существования лексики (словаря) в сознании носителя; как таковые они обладают потенциальностью, свойством прегнантности, т.е. свойством развертываться во времени. И та, и другая восходят к одним и тем же источникам, складываясь из структуры словаря, связанной с ней и растворенной в ней грамматики и, наконец, идеологии, помогающей установить зависимость между разрозненными элементами и воссоздать целостную картину. Тот факт, что эта картина организована не по языковым законам, а по «законам мира», подтверждает не раз уже высказываемую в литературе точку зрения о необходимости различать «семантику отражения» и собственно «лингвистическую семантику». Сфера лингвистической семантики, очевидно, целиком поглощается языковой моделью мира, сфера семантики отражения относится к концептуальной модели мира (Караулов 1976: 274).

Некоторые ученые, опираясь на постулат о том, что язык никогда, ни на одном этапе своего становления или развития не выступает в качестве самостоятельной креативной силы, резюмируют, что язык не создает своей собственной картины мира. Он лишь фиксирует концептуальный мир человека, имеющий своим первоначальным источником реальный мир и деятельность в этом мире. Таким образом, язык изначально связан непосредственно с мышлением, и в гносеологическом плане действительно отношение не «язык – мышление – мир», а «языкомышление – мир». Поэтому предлагается говорить не о языковой картине мира, а о языкомыслительной картине мира, т.е. о концептуальной картине мира. (Колшанский 1990:32-37).

На наш взгляд, сведение к подобному отношению (языкомышление – мир) всей совокупности соотношений и состояний человека, общества и природы представляет собой яркий пример того, что называется «приведением порядка вещей в соответствии с порядком идей», и не позволяет обнаружить убедительные доводы в пользу отказа от названия картины мира языковой в пользу концептуальной.

А теперь перейдем к понятию «философская картина мира»

8. Специфика философской картины мира

Философская картина мира по мнению современных исследователей возникла в середине первого тысячелетия до нашей эры вместе с возникновением философских учений классической поры. Мир и человек в философии изначально рассматривались в связи с идеей Разума. В философской картине мира человек принципиально отличен от всего сущего, в частности от других живых существ, ибо ему присуще особое деятельностное начало - ratio, ЛОГОС, разум. Благодаря разуму человек способен познать мир и самого себя. Такое постижение рассматривается как назначение человека и смысл его бытия.

Когда речь заходит о картине мира в философском смысле, то главный вопрос такой: существует ли особая философская картина мира, отличная от научной?

По нашему мнению в философии существует особая картина мира –философская. Философия - это мировоззрение (буквально «воззрение на мир»). С этим согласны многие. Следовательно, она не может не быть картиной мира. И если философия отлична от науки, то и философская картина мира не может не отличаться от научной.

В чем же специфика философской картины мира? Научная картина мира изначально является мозаичной, фрагментарной, так как она опирается на совокупность данных, получаемых в разных науках в результате наблюдений и экспериментов (Балашов 2005). Мы согласны с автором, что нет одной, синтетической науки, которая  бы исследовала и объясняла мир в целом (как целое). Ведь наблюдения и эксперименты по самому своему существу касаются лишь отдельных частей или сторон мира. Мир в целом в принципе ненаблюдаем и с ним как целым нельзя проводить эксперименты.

Философия, в отличие от науки, не связана с какими-то отдельными наблюдениями и экспериментами. Она опирается на весь опыт человека, который неизмеримо богаче каких-либо наблюдений, экспериментов и связанных с ними гипотез, теорий. Философская картина мира использует язык категорий, — фундаментальных понятий, в которых сконцентрирован индивидуальный и общественно-исторический опыт человека. Специфика философской картины мира по мнению Л.Э. Балашова состоит в том, что она является категориальной картиной мира.

Выражение «категориальная картина мира» означает, что описание, объяснение мира осуществляется с помощью категорий, а язык категорий — особый язык, не сводимый ни к формально-логическому рассуждательству, ни к интуитивно-гадательному мышлению (Балашов 2005).

Рассмотрев понятие «философская картина мира», перейдем к описанию  содержания термина «языковая картина мира».

9. Появление понятия «языковая картина мира»

Понятие «языковая картина мира» восходит к идеям В. фон Гумбольдта и неогумбольдтианцев (Л. Вайсгербер и Л. Витгенштейн), к идеям американской этнолингвистики, в частности, так называемой гипотезе лингвистической относительности Сепира-Уорфа.

По Гумбольдту, каждый язык имеет свою внутреннюю форму –  систему понятийных и синтаксических возможностей языка, являющихся ключом к миропониманию и основой различий в мышлении говорящих на разных языках людей. «Человек живет с предметами так, как их преподносит ему язык… И каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку, поскольку он тут же вступает в круг другого языка» (Гумбольдт 1984: 80). 

В отечественной лингвистике сходные идеи развивал А.А. Потебня. Он ввел понятие «внутренняя форма слова», под которым понимал «отношение содержания мысли к сознанию» (Потебня 1989: 98). Внутренняя форма слова – это его «ближайшее этимологическое значение», осознаваемое носителями языка (например, у слова стол сохраняется образная связь со словом стлать).

По мнению А.А. Потебни, ближайшее значение общенародно, одинаково для всех членов коллектива, носителей того или иного языка. Объективность ближайшего значения обусловлена, с одной стороны, тем, что оно является лишь «схемой», «формой понятия», «формой мысли», а с другой стороны, тем, что говорящий и слушающий, участвующие в речевом процессе, принадлежат одному народу. Исторически внутренняя форма служит основой наименования предмета или явления. Она имеет определенное значение в момент возникновения слова (например, слово «голубь» образовано от слова «голубой»), однако в дальнейшей жизни слова она может не играть существенной роли (Потебня 1989).

Термин «языковая картина мира» (Weltbild der Sprache) ввел  в широкий научный оборот ученик и последователь Гумбольдта Лео Вайсгербер. По его мнению, «словарный запас конкретного языка включает в себя вместе с совокупностью языковых знаков также и совокупность понятийных мыслительных средств; и по мере того, как каждый носитель языка изучает этот словарь, он овладевает этими мыслительными средствами. Таким образом, язык содержит в своих понятиях определенную картину мира и передает ее всем членам языкового сообщества» (Вайсгербер 1993: 250). Исследователь подчеркивает мировоззренческую, национальную сторону языковой картины мира, обусловленную тем, что в каждом языке представлена особая точка зрения на мир – та точка зрения, с которой смотрел на него народ, создавший данный язык (Там же).

Большой вклад в становление понятия языковая картина мира был внесен Э. Сепиром и Б. Уорфом. Их концепция языковой относительности заключается в том, что структура языка определяет структуру мышления, язык полностью определяет мировоззрение его носителей (Сепир 1993, Уорф 1960).

10. Понятие «языковая картина мира» в современной лингвистике

Активное употребление термина языковая картина мира в современной лингвистической науке связано, прежде всего, с попыткой «материализовать культурно-философскую ипостась языка и представить его не как знаковую систему  и орудие общения и познания, но как «дом духа» народа, в котором запечатлены и национальный характер, и национальное мировоззрение в широком понимании этого слова, и конкретные факты истории и культуры народа» (Корнилов 2003: 139).

Современные ученые понимают под языковой картиной мира  «исходный глобальный образ мира, лежащий в основе мировидения человека, репрезентирующий сущностные свойства мира в понимании ее носителей и являющийся результатом всей духовной активности человека» (Роль человеческого фактора в языке 1988: 21); «отраженное в категориях (отчасти и в формах) языка представление данного языкового коллектива о строении, элементах и процессах действительности» (Азимов, Щукин 1999: 406); «отображенную в специфически национальных языковых формах и семантике языковых выражений совокупность представлений человека об окружающем его мире» (Караулов 2002: 24); «результат отражения объективного мира обыденным (языковым) сознанием того или иного языкового сообщества» (Корнилов 2003: 112).

Вслед за Е.С. Яковлевой, под языковой картиной мира понимается «зафиксированную в языке и специфическую для данного языкового коллектива схему восприятия действительности» (Яковлева 1996: 47).

Мы присоединяемся к О.А. Корнилову, который полагает, что «языковую картину мира составляет все содержание того или иного языка, а не только специфические черты его семантики, особенности его внутренних форм» (Корнилов 2003: 92).

На наш взгляд, одним из главных свойств языковой картины мира является то, что она не копирует, а отображает действительность. Некоторые свойства при этом теряются, а остаются и фиксируются в языке только безусловно значимые, значимые для определенного языкового коллектива. В этом и состоит национальная специфика языковой картины мира и ее антропоцентричность.

Ю.Д. Апресян называет языковую картину мира «наивной». Она наивная в том смысле, что «во многих существенных деталях существенно отличается от научной картины мира» (Апресян 1995а, 39). По мнению Е.С. Кубряковой, в модели мира современного человека граница между наивной и научной картинами мира стала менее отчетливой, «в сознании современного человека они причудливо и прихотливо сплетаются, образуя целостный взгляд на мир» (Кубрякова 1999: 9).

Языковую картину мира можно рассматривать сквозь призму словообразования, как это делает Т.И. Вендина. Она выясняет, как происходит членение лексических участков языка с помощью словообразовательных средств, какие семантические признаки предметов и явлений внешнего мира актуализируются в словообразовательном акте и какие словообразовательные средства используются при этом (Вендина 1998).

Вслед за Е.С. Яковлевой, мы полагаем, что языковая картина мира – это не статика, а динамика. К ней нужно подходить как к процессу. Какие-то фрагменты языковой картины мира с течением времени выявляются, проясняются, а какие-то, наоборот, затемняются (Яковлева 1996: 48).

Языковая картина мира отчасти универсальна, отчасти национально специфична. Наибольшими «мировоззренческими» возможностями обладает лексическая система языка. Вот почему образ языковой картины мира выглядит по преимуществу как система лексических полей.

Описание языковой картины мира составляет одну из важнейших задач лингвокультурологии. Для того, чтобы адекватно представить языковую картину мира (родного или иностранного языка), необходимо остранение исследователя – умение взглянуть,  в частности, на родной язык со стороны и рассматривать привычную «языковую организацию мира» не как нечто само собой разумеющееся и естественное, а как один их возможных способов видения мира (Корнилов 2003).

Выводы

термин «картина мира» широко употреблются в разных гуманитарных дисциплинах. В настоящее время в научной литературе  разные исследователи, исходя из своих научных интересов и целей по-разному предлагают определяют дефиниции «картины мира» и типологию картин мира.

Различаются научная и наивная, концептуальная и языковая  картины мира. Научная картина мира отражает точное, логическое знание о мире, то наивная картина мира так же принято интерпретировать как отражение обиходных, обывательских представлений о мире. Концептуальная картина мира шире языковой картины мира, т.к. в ее создании задействованы различные типы мышления. Языковая картина мира – это знания, закрепленные средствами естественного живого языка.