Этапы становления и развития Евразийства

Введение

Традиционно русская философская мысль была сосредоточена  на проблеме решения национального пути  России. В двадцатые годы нашего столетия в эмиграции возникает философско-политическое движение –  “Евразийство”. Представителями этого движения явились такие блестящие ученые, как: языковед и культуролог  Н. Трубецкой, историки П. Бицилли и Г. Вернадский, философы Г. Флоренский и П. Карсавин, географ и  экономист П. Савицкий, правоведы А. Алексеев и В. Ильин, искусствовед П. Сувчинский. Кроме них в  евразийском движении активное участие принимали филологи и литературоведы Р. Якобсон, Д.  Святополк-Мирский, А. Кожевников, писатель В. Иванов и многие другие. Евразийцы стремились способствовать  преодолению острого духовного кризиса соотечественников, они объясняли причины событий 1917 г., пытались  указать выход из создавшейся ситуации. Разносторонность интересов участников евразийства предопределила  широту поисков и многообразие форм проявления течения. Они продолжили исследования самобытности  русской культуры. Следует обратить внимание на то, что взгляды евразийцев не были идентичными. Здесь  присутствовали и  правые тенденции, которые позволяли обвинять их в близости к фашистским организациям,  но их же называли и “православными большевиками”. История движения насчитывает немногим более двадцати  лет. Перед второй мировой войной течение распалось. В это время шовинистические настроения в Европе росли  и достигли небывалой интенсивности, евразийцы же пропагандировали идеи содружества народов. В среде  эмиграции представители других народов России видели в их политико-философских построениях новую форму  русского великодержавия, так как многие евразийцы подразумевали, что роль гегемона в Евразии возьмет на  себя русский народ. В Советском Союзе господствовали оптимистические взгляды на будущее, беспредельная  вера в научно-технический прогресс, и поиски утраченных корней мало кого волновали. Но идеи евразийства  развивались и в послевоенное время. В 1952 г. в Германии вышла книга Г. Пегова “Что такое Всероссия?”. В  семидесятые годы самой яркой фигурой, внесшей свой вклад в развитие теории, стал Л.Н. Гумилев.

В начале 90-х годов изучение данной проблематики стало крайне актуальным. Россия вновь вернулась к  проблеме, владевшей обществом в  начале века. В решающей степени облик следующего столетия зависит от  сегодняшнего выбора пути. Как никогда остро стоит проблема сохранения этнической и культурной целостности  России. Поэтому неудивителен рост научного интереса к русским социально-философским концепциям начала  ХХ в. Возрос интерес и к евразийскому течению, в рамках которого была предпринята еще одна попытка  ответить на вопрос о месте и роли России в истории и культуре человечества.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Этапы становления и развития Евразийства

 

Евразийство — философско-политическая концепция, получившая свое имя за ряд особенных положений, связанных с историей России-Евразии — уникального “континента”, возникшего на территории “центрального” домена Евразийского континента. Евразийское движение расцветало в среде белой эмиграции в 1920—1930-е гг. и после распада СССР переживает свое второе рождение.

Истоки евразийства лежат в идеях поздних славянофилов, таких как: Константин Леонтьев, Николай Страхов, Николай Данилевский, Иван Ильин, Николай Бердяев. Славянофильство появилось в 40—х годах 19—го века, представители которого отрицали линейную интерпретацию мирового развития и верили в самобытность русской культуры, возникшую на духовной почве православия. Данное течение возникло в противовес западничеству, сторонники которого выступали за ориентацию России на западноевропейские культурные и идеологические ценности.

 

Н. Данилевский, противопоставляя Россию и Европу, ввел понятие “культурно-исторического типа” – как объяснения различия между русским и европейцем, выделяя романо-германский и греко-византийский типы как противостоящие друг другу и обусловленные всем ходом исторического развития.

 

Однако, славянофильство в некоторых своих тезисах значительно отличается от убеждений евразийцев:

 

Во-первых, славянофилы не приняли во внимание климатические и географические факторы, формирующие народный менталитет и определяющие геостратегические особенности евразийского домена.

 

Во-вторых, в отличие от славянофилов, нововведением евразийцев, является то, что они ставили акцент на тесные связи России с азиатско-тюркском миром, и придавали особое значение исторически-культурному влиянию Востока на русско-евразийскую цивилизацию в целом.

Евразийство возникло в 20—30-е гг. 20-го века, внутри интеллигенции белой эмиграции, разочаровавшейся итогами Октябрьской революции. В политическом отношении евразийцы признавали закономерность ее, и Советской власти в целом, как органичного проявления евразийской цивилизации. В то же время, они решительно отвергали материалистическую и воинственно-атеистскую философию марксизма, административно-плановое ведение хозяйства, ленино-сталинский тоталитаризм, как крайне деструктивные последствия насильственного насаждения западных ценностей на самобытную евразийскую культуру.

 

Начало евразийской философии положил сборник Н. Трубецкого, П. Савицкого, Г. Флоровского, и П. Сувчинского – “Исход к Востоку” (1921). Развивая и дополняя мысли поздних славянофилов, и жившие в атмосфере русской революции, авторы провозглашали существование русско-евразийской культуры – как симфонической личности – представляющей собой синтез начал Востока и Запада.

 

С самых начал, школе евразийства присущи два характерных свойства:

   Во-первых, евразийцы  придавали исключительное значение  исследованию истории степных  народов Евразии и их воздействия  на русскую стихию. П. Савицкий  считал, что русские унаследовали  от монгол “чувство континента”. Он рассматривал Монгольскую  империю геополитической предшественницей Российской Империи и Союза ССР. Более того, вместе с Н. Трубецким, они переосмыслили последствия татаро-монгольского нашествия в позитивном ключе. Они считали “иго”, несмотря на всю его тяжесть, наилучшим исходом для древней Руси, которая, по их мнению, была нестабильна и должна была пройти через подчинение какой-либо внешней силе. В том числе, они высоко ценили религиозную терпимость монгол, противопоставляя её католической агрессии Запада.

           Во-вторых, геополитический аспект  учения основывался на продолжении  выводов известных зарубежных  географов – на научной концепции “Хартленда” Х. Маккиндера и на теории “Континентального блока” К. Хаусхофера .

 

Наизначимый вклад в развитие евразийства, как политического движения, внес историк и востоковед Георгий Вернадский, который стоял за написанием “Декларации Евразийства” (1932).

Основные идеи евразийства :

• Россия-Евразия
• Месторазвитие
• Идеократия
• Правящий отбор

2. Постановка евразийцами проблемы самобытности России

 

Центральной идеей течения являлась идея России-Евразии как самобытного мира, идея исторического и  культурного единства “континента-океана”.

“Россия не есть ни Азия, ни Европа, но представляет собой особый географический мир”. (Петр Савицкий)

 

Россия–Евразия, в понимании евразийцев – это отдельный континент, географические, этнокультурные, политико-экономические границы которого обусловлены рядом факторов. Для разграничения понятий, П. Савицкий вел термины “Eursia maior” и “Eurasia minor”.

 

“Eursia maior”, или “Евразия Большая” – это чисто географическое определение и представляет собой остров-материк Евразия, частью которого составляют “полуострова” Европа, Ближний Восток, Индия, Восточная Азия, Африка. “Eurasia minor”, или “Евразия Великая” – это отдельный континент-цивилизация внутри континента географического. Так как его основу составляют русский этнос, культура, история и язык, он получил название “Россия-Евразия”.

 

В географическом понятии, Россия-Евразия – это территория постсоветского пространства, т.е. историческая сфера влиянии России.

 

Необходимость создания этого термина обусловливается тремя доводами евразийцев:

Во-первых, благодаря ряду обстоятельств, народы, населяющие евразийское пространство, более тесно взаимосвязаны, по менталитету, по культуре, по поведению, по обычаям и традициям, между собой, чем с народами, находившимися вне этой территории. Например – русский казаху ближе, чем германцу, и наоборот, казах русскому ближе, чем арабу или китайцу. Л. Гумилёв определил это явление как “этническую комплиментарность”. Нации и национальности России-Евразии, хоть и имеют между собой кое-какие различия, в совокупности образуют единый обособленный евразийский “сверх-этнос”, состоящий их восточнославянских, угро-финнских, тюркских, монгольских, и прочих этносов.

 

Во-вторых, по мнению евразийцев, евразийскому пространству свойственен исторический, естественный и неизбежный процесс интеграции. Процесс этот идет циклически и подлежит большим колебаниям. В своей истории территория России-Евразии была объединена уже четырехкратно разными этносами: 1. Скифами, 2. Тюрками, 3. Монголами, и, 4. Русскими. [14] В-третьих, основываясь на сверхэтнической целостности своих народов и их внутренней тяге к объединению, русско-евразийская цивилизация различается от соседних ей цивилизаций: от европейско-католической, от арабско-мусульманской, от азиатской (китайско-конфуцианской и японско-синтоийской). В то же время, Россия-Евразия, являясь “третим миром Старого Света, не составная часть ни Европы, ни Азии, но отличная от них и в то же время им соразмерная”, органически соединяет в себе элементы Запада и Востока. Более того, по убеждению евразийцев, в ней преобладает не европейское, а азиатское (туранское), более органическое для нее начало.

В 1927 г. в Париже выходит сборник статей  князя Н.С. Трубецкого под общим названием “К проблеме русского самопознания”. Около половины книги  занимает очерк под названием “Общеславянский элемент в русской культуре”, впервые здесь напечатанный.  Статья имеет дело с вопросами русского языка, в которых автор видит звено, соединяющее Россию со  славянством. Трубецкой говорит о том, что волею судеб Россия унаследовала традицию византийской культуры,  традицию монгольской цивилизации, церковнославянскую литературно-языковую, но все эти “унаследованные  Россией традиции только тогда становились русскими, когда сопрягались с православием. Византийская  культура с самого начала была для русских неотделима от православия, монгольская государственность, только  оправославившись, превратилась в московскую, а церковнославянская литературно-языковая традиция только  потому и могла принести плод в виде русского литературного языка, что была церковной, православной”  (Трубецкой, 1999б).

 

В своем учении они опирались на отечественную духовную традицию, утверждавшую идею особого  исторического пути России. Историк русской философии В.В. Зеньковский призывал видеть собственно  философское содержание евразийских концепций и при этом подчеркивал глубокую внутреннюю связь  евразийства с основными направлениями русской историко-философской мысли. Он считал, что евразийство  унаследовало то, что было в русской мысли до него по вопросу о “путях России”. Одной из первых идеологий,  наиболее четко обозначивших особенность исторической судьбы России, была теория Филофея “Москва –  третий Рим”. Как известно, эта теория связывала перспективы политического развития России со спецификой  православной конфессии. Автор концепции  утверждал, что римская церковь перестала быть истинной, так как  проникнута ересью, а церковь “второго Рима” (Константинополя) сокрушена турками. С этого момента центр  православия переместился в Москву. По промыслу Божьему  круг исторических судеб закончится торжеством и  гибелью трех мировых царств. С гибелью третьего царства наступит конец мира. С падением двух царств,  изменивших православию, осталось последнее, третье царство – Россия. Эта идея оказалась близка многим  евразийцам, поскольку специфическим культурным признаком Евразии они рассматривали православие как  господствующую идеологию.

По мнению евразийца Н.Н. Алексеева, россиянам необходимо преодолеть в  себе и через себя западного человека, а это возможно только в “исходе к Востоку” (Алексеев, 1935). Евразийцы  утверждали, что западная культура претендует на универсальность, на нравственное превосходство перед  другими народами, поскольку европейцы поставили себя во главу культурного прогресса. Плох, по мнению Н.  Трубецкого, не сам романо-германский мир со своей специфической культурой, а неприемлемо в нем  агрессивное отношение к другим культурам, склонность к цивилизационному геноциду, с желанием мерить всех  “на свой аршин”. Самобытность же культуры нельзя основывать на превосходстве над другими.

 

Евразийцы считали необходимым строго различать усвоение чужого, в котором личность преобразует усвоенное  в специфически свое, и усвоение подражательное, в котором личность утрачивает свою специфичность.  Органичное развитие человека и общества возможно только в том случае, если соотношение и взаимодействие  культур рассматривать как обмен культурными ценностями и взаимное обогащение, как диалог в условиях  полицентричного культурного мира. Н. Трубецкой утверждал не принцип градации народов и культур, а  равноценность, уникальность и неповторимость всех культур земного шара. О важности самостоятельного  неподражательного развития каждой национальной культуры он писал следующее: “Ни один нормальный народ  в мире, особенно народ сорганизованный в государство, не может добровольно допустить уничтожения своей  национальной физиономии” (Трубецкой, 1999а).