Философия любви

прочувствовать смысл своего существования  для другого и смысл существования другого для себя. Это высший синтез смысла существования человека. Любовь помогает ему проявиться, выявляя, увеличивая, развивая в нем хорошее, положительное, ценное. И, наконец, любовь – это одно из проявлений человеческой свободы. Никто не

может заставить любить – ни другого, ни самого себя. Любовь – дело собственной инициативы, она основа самой себя.

Специфику любви Ортега-и-Гассет характеризует так: «Любовь – и именно любовь, а не общее состояние души любящего – есть чистый акт чувств, направленный на какой-либо объект, вещь или личность. Как одно из чувственных проявлений памяти, любовь сама по себе отлична от всех составных памяти: любить – это не соотносить, наблюдать, думать, вспоминать, представлять; с другой стороны, любовь отлична и от влечения, с которым она зачастую смешивается. Без сомнения, влечение – одно из проявлений любви, но сама любовь не есть влечение. Наша любовь – в основе всех наших влечений, которые, как из семени, вырастают из нее». Любовь всегда означает новое видение: с приходом любви и ее предмет, и все его окружение начинают восприниматься совершенно иначе, чем раньше. Это

выглядит так, как если бы человек  в один момент был перенесен на другую планету, где многие объекты ему незнакомы, а известные видны в ином свете. Новое видение, сообщаемое любовью, это, прежде всего видение в ауре, в модусе очарования. Оно придает объекту любви особый способ существования, при котором возникает ощущение уникальности этого объекта, его подлинности и незаменимости. Любовь, создающая ореол вокруг любимого объекта, сообщает ему святость и внушает благоговение. О том, сколь сильным может быть благоговение, говорит, к примеру, то, что даже самые уродливые изображения богоматери находили себе почитателей, и даже более многочисленных, чем хорошие изображения. А. Шопенгауэр и 3. Фрейд полагали, что любовь ослепляет, притом настолько, что в любовном ослеплении человек способен совершить преступление, ничуть не раскаиваясь в этом. Но любовь не ослепление, а именно иное видение, при котором все злое и дурное в любимом предстает только как умаление и

искажение его подлинной природы. Недостатки любимого, замечает С. Л. Франк,— это как болезнь у больного: ее обнаружение вызывает не ненависть к нему, а стремление выправить его. Ситуация, создаваемая любовью, парадоксальна: два человека становятся одним и одновременно остаются двумя личностями. Это ведет к тому, что любовь приобретает не только облик совпадения и согласия, но и облик конфликта и борьбы. Эту внутреннюю противоречивость любви хорошо выразил Ж.-П. Сартр, считавший конфликт изначальным смыслом «бытия-для-другого». Единство с другим неосуществимо ни фактически, ни юридически, поскольку соединение вместе «бытия-для-себя» и «другого» повлекло бы за собой исчезновение отличительных черт «другого». Условием отождествления «другого» со мною является постоянное отрицание мною, что я — этот «другой». Объединение есть источник конфликта и потому, что, если я ощущаю себя объектом для «другого» и намереваюсь ассимилировать его, оставаясь таким объектом, «другой» воспринимает меня как объект среди других объектов и ни в коем случае не намеревается вобрать меня в себя. «...Бытие-для-другого,— заключает Сартр,—предполагает двойное внутреннее отрицание».

 Вопрос№3

Метафизика любви представляет собой интересную и плодотворную разработку христианских идей. Самосознание и разумность как конституирующие признаки человека она дополняет различными формами духовного опыта, объединением разнообразных эмоционально-ценностных актов в единство личности. Развитие этих представлений кажется весьма важным для постановки и решения проблемы ценностей, которая сегодня окончательно запуталась на пути узкогносеологического исследования. Отождествление ценностей с формами знания недопустимо, ибо отношение к ним человека, скорее, любовно-участное, чем рефлексивное.

Бытие и ценности оказались оторванными  друг от друга в новейшей философии, а снятие этого разрыва предполагалось на основе интеллектуализации ценностей. В частности, категорический императив Канта срабатывал как принцип разума. На самом деле нравственный императив связан с нравственным чувством и непонятен без духовных переживаний любви. Эмоциональная симпатия как способ постижения высших ценностей — это предпочтение высших ценностей. Оно не означает выбор хороших предметов среди прочих. Главным является сама любовь как творческое созидание высшего, совершенного, выступающее стимулом совершенствования как человека, так и предметов его любви.

Христианское учение о любви  было искажено эпохой утилитаризма. Между тем, оно содержит в себе возможность интенциональной трактовки духовных чувств и тем самым может быть использовано для преодоления недостатков рационалистической философии. Любовь — это не просто дополнение к познанию, некий параллельный канал стихийного, бессознательного приобщения к идеям разума. Дело в том, что высшие ценности не существуют как предметы познания и не могут исследоваться научно-рационалистическим методом: они отрицают наличное бытие и обрекают человека на трансцендирование в сторону высшего и совершенного. Ценности не могут рубрицироваться и квалифицироваться подобно эмпирическим объектам, их иерархия постигается только духовным актом любви. Интенциональная трактовка любви, связь ее с бытием ценностей устанавливает всеобщий и необходимый критерий в сфере эмоциональных феноменов. Благодаря этому метафора сердца получает содержательно строгое выражение: его предмет — ценностные структуры, независящие от психофизической организации и единые для всех людей. Недостаточность интеллектуального знания для постижения и раскрытия бытия была осознана еще Платоном. Космос у греков представлялся как прекрасное тело, влекущее своим совершенством; переживание симпатии, таким образом, считалось условием познания мира.

Космологическая трактовка любви  у Платона связана с преодолением небытия и восстановлением разорванных связей с Космосом. Такая концепция репродуктивна и отражает стремление материи стать идеей, которая задана до и помимо акта любви. Если сводить любовь к влечению, то она исчезает в случае удовлетворения. Чувство любви связано с культивацией тонкой чувствительности к красоте, ценности окружающего мира. Если чувственная любовь направлена на предметы, заставляет их разглядывать, осматривать и исследовать, то любовь духовная связана с улучшением любимых предметов, с открытием их ценности. Если первая, скорее, слепа, то вторая раскрывает глаза и помогает увидеть то, чего не видят другие. Всякий конкретный предмет достигает благодаря любви своей высшей ценности. Таким образом, любовь не только не выводится из воли или симпатии, но сама направляет их на бесконечное восхождение по лестнице ценностей.

Новая метафизика любви создается  Августином. В ней звучит мотив нисхождения бога к человеку, преодолевается сведение к познанию и обосновывается открытость мира откровением бога. Восприятие и познание здесь определяются любовью: мыслят, вспоминают то, что любят. Как признание и соучастие любовь преодолевает субъективность познавательной установки. Порядок сердца выражает объективный порядок ценностей; резонанс индивидуально-личностного и абсолютного бытия достигается переживанием духовной любви, которая должна быть наряду с познанием среди основных предметов метафизики.

Кант не работал с чувством любви  потому, что расценивал ее как эмпирическое состояние, ставящее человека в зависимость  от объекта, от своих настроений и  влечений. Любящий — раб своей  страсти и, следовательно, не свободен. Вместе с тем, если бы удалось истолковать любовь как некое “трансцендентальное” чувство, руководимое высшими ценностями, то в этом случае можно было бы соединить внутреннее и внешнее, свободное и необходимое в человеке. Метафизика любви как раз и стремится достичь такого совпадения индивидуального и всеобщего, когда высшие ценности воспринимаются как свои, а не чужие. Таким образом, исчезает формальная принудительность долга, и исполнение нравственного закона получает поддержку не только разума, но и всего человеческого естества. Неудивительно, что существует значительное число философских систем, стремящихся культивировать любовь как такое высшее чувство, которое, оставаясь живым, действующим переживанием, вместе с тем связывало бы человека непосредственно с миром высших ценностей.

Может показаться несколько странным, но одним из первых, после Канта, к философии любви обратился Гегель. Молодой Гегель, переживавший увлечение романтизмом, протестовал против формализма социальных, правовых и нравственных законов, стремился преодолеть их недостатки на основе этики любви, соучастия, примирения, прощения, провозглашенной в Евангелии.

Метафизический смысл и назначение любви состоит в том, что она  является силой, благодаря которой  дух может господствовать над  телом и внешним миром. Идеи, будучи нематериальными, соединяются с душевными страстями, сильнейшей среди которых есть любовь, и, таким образом, становятся основой человеческой деятельности, воплощающей эти идеи в различных сферах действительности.

Любовь — индивидуальное и в  то же время возвышающееся над индивидуальным эгоизмом чувство. Если разум преобразует индивидуальную телесную форму и эгоистическую душевную структуру на принципах социальности, опирается на конвенциональное тождество Я, то любовь выводит не на формальное равенство, а на органическое всеединство. Эта тема является основополагающей в русской философии. Метафизики любви, развиваемые в ее традициях, отличаются ориентацией на высшие духовные ценности, что не ведет к репрессивному отношению к плоти, хотя и включает аскезу, направленную на ее одухотворение. Особый интерес в этой связи представляет философия любви В. С. Соловьёва, который задолго до Шелера высказал и обстоятельно обосновал идею о приоритете духовной любви.

Задача любви заключается в  том, чтобы из двух создать одну абсолютно идеальную личность. Однако физическое соединение не реша-. ет этой задачи и выступает, по мнению Соловьева, скорее, препятствием, чем условием. “Смысл и достоинство любви как чувства состоит в том, что она заставляет нас действительно всем нашим существом признать за другим то, безусловно, центральное значение, которое в силу эгоизма мы ощущаем только в самих себе”112. Это положение напоминает заповедь: “Возлюби ближнего, как с самого себя”. Трактовка любви как нравственного долга, с одной стороны, возвышает ее, а с другой — обедняет. Парадокс заключается в том, что в противоположность познанию любовь вводится как чувство, дополнительно привлекающее не только истиной, но и красотой: влечет то, что красиво, гармонично, совершенно, и поэтому любовь предполагает совершенствование как объекта,так и субъекта. Связь любви с красотой делает ее капризной и не столь надежной, как знание, содержание которого объективно и общезначимо. Именно последнее обстоятельство и питало поиски новой феноменологии телесности, отказ от чувственной красоты в пользу духовной. Однако этот путь был связан не только с находками, но и с потерями: умерщвлением плоти, извращениями.

Вопрос№4

Любовь – поистине вечная тема, которая волнует всех и каждого. Действительно, любовь – в том  или ином её проявлении – практически  всегда лежит в основе человеческих взаимоотношений. Значение любви трудно переоценить и в том, что касается проблем руководства. В частности, успех или провал любых начинаний  лидера в огромной степени зависит  от того, осознает ли он роль любви как  в собственной жизни, так и  в жизни остальных людей. 
Умение и желание выразить свою любовь – это то качество, которое нередко считают бесполезным или даже вредным для настоящего лидера. На самом деле это первооснова эффективного руководства, ибо истинные побудительные мотивы лидера рано или поздно станут всеобщим достоянием. Действия лидера, воспринимаемые как эгоистичные, служащие лишь собственным интересам, вызывают возмущение и недовольство, ведущие к анархии. С другой стороны, искренние проявления сопереживания, заботы об окружающих помогают руководителю завоевать такое доверие и поддержку, что самые трудноосуществимые его планы становятся реальностью.

Любовь как отражение личностной неадекватности. Итак, некоторые авторы (Кеслер, Фрейд, Мартинсон, Рейк) пытались обрисовать потребность в любви как признак неадекватности. 3. Фрейд и В. Рейк рассматривали "любовь" как отраженное восприятие собственных недостигнутых идеалов в партнере. Пил проводит параллель между использованием наркотиков и любовью (зависимость от чувства удовлетворения способствует занижению своей самооценки). По Кеслеру, "любовь" — признак наличия потребности у здорового человека, а по Фрейду и Рейку, "любовь" не является патологией, но характеризует невротическую личность. Так, зависимость клиентов психотерапевтов от своих партнеров показывает, что "неадекватные личности более зависимы от любви, чтобы выжить психологически". Итак, понятие неадекватности по-разному используется разными авторами. Приведем для примера разработку теории любви отечественного автора, так называемый "синтаксис любви".  
Теория любви А. Афанасьева. "Любовь" — это особое состояние эйфории, вызванное иллюзией обрести "счастье" в паре с субъектом, достаточно наделенным теми психическими свойствами, в которых ощущается недостаток. Автор обосновал свое представление о внутренней архитектуре человека, состоящей из четырех психических модулей или функций: Эмоции ("души"), Логики ("ума"), Физики ("тела") и Воли ("духа"). Этот набор функций присущ всем людям, однако он образует в личности иерархию, которая и определяет различие людей. "Как природа положит друг на друга эти четыре кирпича, таков и будет внутренний мир индивидуума". Что-то в психике человека является сильным, достаточным, жизнетворящим, а что-то слабым, недостаточным, ущербным, требующим дополнения и развития. Люди сходятся в разной степени плодотворно, стремясь к гармонии психики и жизни соответственно иерархиям своих функций. Автор, математически соотнося иерархии, выделяет 24 варианта взаимодействия двух людей во имя "любви". Именно значимый недостаток в про- явлении какой-либо функции (воли, эмоции, тела, ума) является причиной возникновения любви к другому человеку. Существуют три вида любви (или сочетания слабой функции с функциями противоположной стороны, что могут вызвать эйфорию):  
Эрос — любовь по принципу противоположности. Встречается чаще всего, к сожалению, сильная сторона другого не прибавляет силы слабой стороне. Любовь — зависть — ненависть.  
Филия — любовь по принципу тождества. Родственные души, узнавая друг друга, в конечном счете оказываются перед своим отражением в зеркале. Статика, скука.  
Агапе — любовь-эволюция, движущая партнеров от противоположности к тождеству. Плодотворная, настоящая "формула любви", приводит к гармонизации личностей любящих.  
Существуют чистые и множество переходных типов отношений (24 варианта), имеющих разные перспективы развития. "Любовь исчезает, когда перестает надеяться или бояться", — говорил Ларошфуко. Как правило, эйфория длится три года, далее происходит разрыв (если иллюзия оказывается необоснованной) или продолжение отношений на ином уровне. Так, познание себя и другого определяет возможности отношений между людьми.  
Любовь — нормальное чувство адекватной личности. Однако для большинства психологов "любовь" — вполне нормальное чувство адекватной личности. Винч связывает это явление с воспитанием: "Индивиды могут быть овеяны такой любовью, которую им необходимо излить другим..." Гринфильд считает, что "любовь" — "поведенческий комплекс, функцией которого является управление индивидами" в обществе, выполнение определенной социальной роли ("муж — отец", "жена — мать"). По мнению Вальстера, "любовь" объясняется сильным физиологическим возбуждением. Источником любви могут являться также и несексуальные стимулы (темнота, опасность и т. д.). Теория социальных нормрассматривает в качестве источников любви внутричеловеческую эмоциональную зависимость, которая воспитывалась у нас в обществе, "любовь и брак все еще признаются за традиционную ценность, мы программируем этот путь с рожденья и поэтому принимаем невротическую потребность в любви за естественную человеческую потребность" (любовь целесообразна ввиду продолжения рода и, соответственно, должна быть культурно подкреплена).

получится 8 подгрупп, образующих классификацию любви по Р. Дж. Стернбергу:

• симпатия (только интимность); один из партнеров имеет только один интимный компонент при отсутствии страсти и решения/обязательств;
• безрассудная любовь (только страсть); любовь-"наваждение", объект любви, как правило, идеализируется; всепоглощающая любовь (время, энергия, побуждения подчиняются страсти); "...эта любовь, в большей степени,— проектирование нужд любящего, а не подлинный интерес"; обычно асимметрична;
• пустая любовь (только компонент решения/обязательства); в основу взаимоотношений возводятся решение любить и обязательство перед любимым человеком, при отсутствии страсти и интимности; возможна на последних стадиях в длительных взаимоотношениях и в обществах, где браки упорядочены традицией (асимметрия усугубляется чувством вины);
• романтическая любовь (интимность и страсть); любовники связаны физическим и сексуальным влечением, но обязательства друг перед другом отсутствуют (партнеры полагаются на случай); брак маловероятен;
• любовь в браке (интимность и решение/обязательства); длительная дружба (некоторые супруги ищут увлечений на стороне);
• бессмысленная любовь (страсть и обязательства); "крайне восприимчива к разрушению", страсть угасает, а обязательства носят неглубокий характер;
• совершенная любовь (интимность, страсть и обязательства); "достижение совершенной любви может быть трудным, но удержание ее еще тяжелее";
• нелюбовь (отсутствие всех компонентов); деловые отношения.