Представления о нравственности и красоте в Древнем Египте

    Позднее, особенно в период Среднего царства, наивно-диалектические представления египтян о прекрасном и безобразном получают, с одной стороны, мифологическую форму развития, особенно в мифах об Исиде и Осирисе, а с другой — форму житейских выводов из наблюдений над реальными фактами жизни. Так, постигая диалектику прекрасного и безобразного, древние египтяне отмечали, что в процессе старения все здоровое и красивое становится больным и безобразным, «хорошее превращается в дурное, вкус теряется».

Возвышенное

Идею возвышенного легче всего проследить в искусстве, конечно же, в первую очередь, архитектуре, древних египтян.

    Древнеегипетская цивилизация поражает значительной долей алогизма, расточительностью человеческой энергии из-за неуемного стремления к исполинскому, гигантскому, величественному.

    Наиболее грандиозное из всех сооружений - пирамида Хеопса. Она возводилась из двух с половиной миллионов каменных блоков, которые выложены без какого-либо цементирующего раствора и плотно подогнаны друг к другу так, что швы едва различимы. Поверхность этого сооружения была облицована гладкими известняковыми плитами, придававшими ее облику удивительную кристальную ясность. Всего в Египте было воздвигнуто более семидесяти пирамид.

    Однако не следует забывать, что именно в монументальных пирамидах запечатлена удивительная целостность эстетического мировосприятия, рациональная ясность культуры, сумевшей подняться до прозрения всеобщей одухотворенности бытия, великой объединяющей, консолидирующей идеи. Правда, по сравнению с этой вселенской грандиозностью человек казался не самым значительным существом, не рассматривал себя как венец природы. Он был обязан склонять голову перед этой незримой метафизической силой, боготворить ее. Но главное, что мировосприятие древних египтян было проникнуто глубиной осмысления беспредельных человеческих возможностей, прозрением всеобщего смысла бытия, над которым не властен случай.

    В этом беспримерном созидательном труде, вырастающем из суровой реальности, ковалась духовная мощь человека. Стремясь актуализировать потребность в абсолютной гармонии, общество создавало титанический, исполинский, монументальный, метафизический тип красоты. Именно этот вид красоты дал основание А. Тойнби заметить, что пирамиды, противостоящие разрушительным силам времени, возможно, будут играть свою роль атлантов еще на протяжении сотен тысяч лет. Может быть, они простоят дольше, чем проживет человечество, а в мире, где не останется ни чувств, чтобы воспринять их, ни разума, чтобы их понять, они будут продолжать свидетельствовать о великом духовном прорыве египетского общества.

    Теория искусства

    Из Древнего Египта до нас также дошли отдельные высказывания по вопросам искусства и художественного творчества. Правда, эти сведения очень скудны. Известно, что в Древнем Египте имелись специальные руководства для живописцев, например «Предписания для стенной живописи и канон пропорций» (название этого труда имеется в списке книг библиотеки храма в Эдфу), но для нас они безвозвратно потеряны.

    По вопросам искусства, так же как и по вопросам прекрасного, мы обнаруживаем в истории древнеегипетской мысли две противоположные концепции: религиозную с одной стороны, и наивно-реалистическую—с другой.

    Согласно религии, искусство — откровение богов. Оно, как и все другое, «измышлено» богами и получило значение в результате обозначения соответствующими словами. Все, сделанное человеком, как говорится в одном из богословских трактатов, возникло «по приказанию» мысли или, в конечном счете, бога. Египтяне всю свою культуру считали откровением богов. Боги царствовали некогда над их родиной; Осирис и Исида были цивилизаторами. Тот — покровителем и охранителем культуры, изобретателем письма, культа, всякого знания и государственности. Литературные произведения, будь это религиозный текст или медицинский трактат, возводились к богам, считались упавшими с неба, найденными во времена первых царей в храмах и т. п. «Слово божие» было у них термином для иероглифического письма и для понятия «словесность». Божество заведовало в равной мере и тростью скорописца, и шнуром землемера, и инструментом врача, и резцом ваятеля.

    Наивно-реалистическая концепция считала искусство-результатом деятельности человека. Оно превыше всех богов и богинь. Эта концепция, правда, обременена магическими привесками. Согласно ей, художник не просто воспроизводитель явлений реальной жизни, а ее творец. Иначе говоря, по представлению древних египтян, когда скульптор создает статую человека, он не только воспроизводит в камне или глине черты этого человека, но и творит, если не целиком, то частично, его жизнь.

    Из приведенных положении следуют и другие, не менее важные выводы, что египтяне ошибочно принимали образы искусства за саму действительность, изображения ее явлений за создание последних. Они не проводили еще необходимой грани между природой и ее изображением. Влияние религии на искусство в глубокой древности было настолько сильным, что деятельность художника, зодчего, ваятеля рассматривалась тогда как некоесвященнодействие. И тем не менее в магических представлениях египтян содержалась, правда, в скрытой за религиозной оболочкой форме, та истина, что искусство есть не простое, пассивное изображение реальных вещей, а воспроизведение самой их жизни, средство продления их существования в памяти других.

   Скульптура, например, была тесно связана  с культом мертвых: убежденность, что душа жива, пока живо изображение человека, заставляла создавать долговечные скульптуры из прочнейших материалов.

    Сохраняется у египтян и первобытная форма понимания магической функции искусства. Так же как и их древние предки, они считали, что определенные действия, совершаемые над изображением, способствуют их осуществлению и относительно оригинала.

   Все области  древнеегипетского искусства были  основаны не на бескорыстном  служении чистой красоте, а  достижении вполне определенных, утилитарных целей.

    Своеобразие представлений египтян о магической функции искусства вытекало из их требования максимально возможного визуального соответствия изображения оригиналу. Именно с заупокойным культом связано большинство предельно реалистических скульптурных портретов египетского искусства, В связи с этим появляются и первые намеки на теорию реалистического или «миметического» (в греческом смысле) изображения. Один и тот же человек мог изображаться в условной и в реалистической манерах. При этом последняя особо оговаривалась.

    Такое понимание египтянами задач искусства способствовало одновременно развитию и реалистических сторон египетского искусства и сложной системы символов, условностей, глубоко отличных от реалистического отражения действительности.

    В сохранившихся до нас фрагментах древнеегипетских письменных памятников говорится о правдивом отражении действительности как о высшем критерии художественного творчества вообще.

    От эпохи Среднего царства до нас дошел интереснейший текст, отразивший понимание египтянами реалистического типа творчества и содержащий его высокую оценку. На заупокойной плите скульптора Иритисена читаем: «...но я был и художником, опытным в своем искусстве, превосходящим всех своими знаниями. Я знал формулы ирригации, взвешивание по правилу, как сделать образ выхождения и вхождения так, чтобы каждый член был на своем месте. Я умел [передать] движение фигуры мужчины, походку женщины; положение размахивающего мечом и свернувшуюся позу пораженного; как один глаз смотрит на другой; выражение ужаса того, кто застигнут спящим; положение руки того, кто мечет копье, и согнутую походку бегущего. Я умел делать инкрустации, которые не горели от огня и не смывались водой. Никто не превосходил меня и моего старшего сына по плоти моей».

    Анализ изобразительного искусства Древнего Египта, направленный на изучение его структурных закономерностей, дает возможность выявить еще ряд эстетических принципов, осознанно применявшихся египетскими художниками, но не нашедших отражения в известных пока науке текстах. Речь идет о таких понятиях, как пропорция, гармония, канон.

   Египтяне  ценили математику и применяли  ее законы практически во всех  областях своей деятельности. Для  изобразительного искусства они  еще в эпоху Древнего царства  разработали систему «гармонического пропорционирования» изображения. Как показывают исследования, модулем этой системы, распространявшейся не только на отдельные фигуры, но и на целые композиции, было числовое выражение «золотого сечения» — число 1,618... Это позволило французскому исследователю А. Фурнье де Кора назвать египетскую систему пропорций «соотношениями божественной гармонии». Гармония, построенная на системе пропорций, лежала в основе всей художественной практики египтян и внутренне связывала их искусство с другими формами общественного сознания. «Поскольку пропорциональные соотношения носили универсальный характер,—отмечает современный исследователь,— распространяясь на многие области науки, философии и искусства, и воспринимались самими египтянами как отражение гармоничного строения мироздания, они считались священными и, что вполне возможно, держались в тайне».

   Еще одна  важная специфическая черта древнеегипетского  искусства – то что, мудрость  здесь теснейшим образом связывалась  с умением зафиксировать ее—с  письмом и изобразительным искусством. Это и неудивительно, ведь древнеегипетские иероглифы произошли из рисунка, и пиктографические элементы навсегда остались в их текстах. Писец так и не сумел перестать быть рисовальщиком, в результате — египетская письменность является комбинированной письменностью, где каждое слово изображалось алфавитными, слоговыми и картинно-образными знаками и детерминативами. С другой стороны, в любом древнеегипетском изображении много текста. Он обрамляет его со всех сторон и заполняет все свободные места внутри картины или рельефа. На изображении, в частности, записывались фразы, произносимые персонажами. В записях мифов,  драм, мистерий изображения, как правило, не только иллюстрировали текст, но и дополняли его, были его частью. Искусство живописцев практически не отделялось от искусства писцов, то есть мудрецов и словесников. Живописец и назывался в Египте «сеш» (писец) или «сеш-кедут» (писец образов).

   Высоким  было общественное положение  живописцев, скульпторов и особенно  зодчих в Египте. Почетом и уважением пользовались там писцы, как мудрецы и литераторы в самом широком смысле слова. Сами писцы воспринимали свое искусство как творчество.

   С древнейших  времен в Египте высоко ценили  слово, ораторское искусство.  От эпохи Древнего царства до нас сохранились такие поучения: «Труднее [умная] речь, чем любая работа...»; «Будь умельцем в речи, дабы ты был силен... сильнее речь, чем любое оружие».

   В древнеегипетских  текстах можно найти истоки  еще одной значимой для истории  эстетики проблемы—это понятие образа (кедут), подобия, изображения. В гераклеопольском мифе «Сотворение мира» (XXII век до н. э.) говорится о том, что люди—«его (бога) подобия, вышедшие из его тела». Какая степень изоморфизма или соответствия имеется здесь в виду под подобием, сказать так же трудно, как и о библейской парафразе «сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Быт., I, 26). Ведь речь в мифе идет о боге-солнце.

 Заключение

 В Древнем  Египте уже сложился целый  ряд интересных эстетических  представлений, которым предстоял длительный путь исторического развития.

   Идея  прекрасного, пожалуй, является  наиболее разработанной. И хотя  в Древнем Египте она еще  не отпочковалась от космологических  и религиозных представлений;  она неразрывно с ними связана  и слита, не вполне выделяется в своей специфике как эстетическая идея. Однако преимущество ее по сравнению с некоторыми более поздними представлениями о прекрасном, например античного идеалиста Платона, состоит в том, что это представление все же не оторвано от земных интересов.

   Даже  поверхностное ознакомление с  литературными памятниками Древнего  Египта убеждает нас, что египтяне, пожалуй, первыми в истории  человечества подчеркнули и развили  мысль, что красота, истина  и добро неразрывно связаны  между собой, хотя эти понятия они четко не различают.

   Представления  древних египтян об искусстве  содержат в себе наряду с  идеализмом также и вполне  отчетливые элементы истины, правды  жизни. То же самое наблюдается  и в древнейших представлениях  египтян о прекрасном. В них содержатся те элементы абсолютной истины, которые сохранились на протяжении веков в науке об искусстве и непрерывно развивались и обогащались на основе разностороннего и прежде всего художественного освоения действительности человеком.

Представления о нравственности.

Клайв Льюис  собрал учения о нравственности древних  египтян, вавилонян, индусов, китайцев, греков и римлян, показав, что все  эти учения схожи. Ни в какой из стран не считалось достойным  бегство с поля боя; эгоизм никогда  не был предметом восхищения. Ни у кого не вызывает одобрение поведение человека, из уст которого вместо слов благодарности вырываются проклятья, когда к нему приходят на помощь. Люди могли расходиться во мнениях о том, должна ли у вас быть одна жена или четыре, но чаще всего соглашались, что нельзя самовольно овладевать чужой женой5- в противном случае сами культурные установления о числе жен были бы бессмысленны.