Этика: понятие, содержание и социальная ценность

Заметим, однако, что всеобщность  и универсальность не мешают добру  и злу отличаться второй особенностью – конкретностью и непосредственностью. Они – понятия исторические, зависящие  от реальных общественных отношений.

Так, в первобытном обществе добром считалось все, что способствовало выживанию рода, то есть добродетелью были не только мужество и храбрость, но и коварство, хитрость и даже жестокость. С появлением частнособственнических отношений добро начало отождествляться  преимущественно с материальным благополучием, богатством, а поскольку распределялось оно неравномерно, то достижение добра одними осуществлялось зачастую за счет причинения зла другим.

Третья важнейшая особенность  добра и зла – это то, что  они феномены субъективные, то есть не принадлежащие объективному миру, а относящиеся к деятельности человеческого сознания. Действительно, в природе, например, нет явлений, которые безотносительно к человеку были бы добром или злом. Это мы, в зависимости от своих нужд, интересов, условий жизни, относим одни вещи и явления к разряду «добрых», другие – к разряду «злых». Дело в том, что добро и зло – понятия не только ценностные, но и оценочные. При их помощи мы положительно или отрицательно оцениваем то или иное природное, социальное явление, моральные качества и поступки людей. Но как всякие оценочные понятия они несут в себе элемент человеческой субъективности, личной пристрастности, эмоциональности.

Проявляется субъективность, во-первых, в том, что разные субъекты в силу разницы в понимании, интересах, отношениях могут иметь различное  представление о добре и зле. Так, для одного добро – «награда сердцу» – «счастье и покой», для другого – гражданское неравнодушие и борьба за справедливость, для третьего – духовное и интеллектуальное самосовершенствование, для четвертого – материальный достаток и т.д. и т.п. Представляете, как людям трудно понять друг друга, договориться, особенно если их оценки взаимоисключающи, а нетерпимость не позволяет стать на точку зрения другого. И тогда «доброе» становится «злым». Вот как подметил эту особенность добра русский философ Л. Шестов: «Таково уж свойство добра. Кто не за него, тот против него. И всякий человек, признавший суверенность добра, принужден уже делить своих ближних на хороших и дурных, то есть на друзей и врагов своих». Этим, в частности, Л. Шестов объясняет максималистскую позицию Льва Толстого, для которого, с одной стороны, служить добру было «не только не бремя, а облегчение от бремени», но, с другой стороны, это как бы давало ему право «требовать от других людей, чтобы они делали то, что он делает, жили так, как он живет».

Кстати, этим недостатком  «грешил» не только Л. Толстой, но многие другие люди, в том числе и мы с вами. Особенно развивается он у тех, кто имеет власть над  другими. В этом случае им кажется, что  они владеют монополией на истину и добро, а также правом обратить в «свою веру» всех сомневающихся и инакомыслящих – для их же блага. Так думают и действуют семейные тираны: ведь они точно знают, что именно нужно для счастья их близких, и поэтому требуют безоговорочного послушания; так думают и действуют политические диктаторы: они тоже знают, что есть добро для народа и действуют «от имени и в интересах» народа, даже если для этого надо творить насилие над народом – от ГУЛАГов до цензуры над печатью. Но насильственное добро уже не есть добро: нельзя насильно заставить людей быть счастливыми или добродетельными.

Во-вторых (и это вытекает из «во-первых»), в силу тех или  иных причин то, что для одного человека объективно выступает в виде добра, для другого является (или ему  кажется, что является) злом. Так, для  больного предстоящая операция однозначно воспринимается как зло; для хирурга же, видящего картину болезни с профессиональной точки зрения, она – единственная форма помощи, а значит – добро.

А и области человеческих отношений?.. Плохой-хороший, добрый-злой... Такое двухцветное деление мира начинается еще с детского сада и нередко проходит через всю жизнь. Со временем выясняется, что «плохой» с нашей точки зрения для других вовсе не так уж и плох, у него, как и у нас, есть друзья, которые его уважают и даже любят. После такого открытия уже нетрудно сообразить, что и мы сами – безусловно, по-своему хорошие – далеко не у всех пользуемся симпатией, а для кого-то просто невыносимы.

Субъективность, таким образом, предполагает отсутствие абсолютного Добра и Зла в реальном мире (они возможны лишь в абстракции или мире потустороннем). Поэтому из субъективности проистекает четвертая особенность добра и зла – их относительность, также проявляющаяся в ряде моментов.

Во-первых, зло в одних  условиях и отношениях может представать в виде добра в других условиях и отношениях. Русский философ И.О. Лосский, указывая на то, что зло всегда относительно, утверждал, что в любом зле, с философской точки зрения, есть какие-то элементы добра.

Лосский иллюстрировал этот тезис на примере смерти. Смерть есть несомненное зло; более того, она символизирует предельное зло мира. С этим согласится любой человек, познавший боль утраты или задумавшийся о бренности своего существования. Но если абстрагироваться от личностных переживаний и посмотреть на смерть с точки зрения ее роли в процессе жизни, то становится очевидной ее необходимость – не только биологическая, но и этическая. Осознание человеком своей смертности побуждает его к нравственным исканиям. Без смерти нет жизни, но без смерти нет и смысла жизни. Благодаря смерти жизнь приобретает качество непреходящей ценности. Только то ценно, что конечно. Осознание человеком своей конечности побуждает его искать способы преодоления смерти, духовной или даже физической. Оно становится импульсом к творчеству.

Во-вторых, то, что было злом, в процессе развития может превращаться в добро и наоборот.

Так, вызывавшие когда-то ликование  ирригационные работы в Беларуси, направленные на осушение болот, дали возможность расширения полезных площадей и, следовательно, способствовали добру  – увеличению сельскохозяйственной продукции. Но оказалось, что со временем это привело к уничтожению целой системы малых рек и озер, определявших климат, ландшафт и природные условия Беларуси в целом. Причиненное природе зло оказалось необратимым.

Возможно, именно относительность  добра и зла, наблюдение, что «все хорошее – дурно» и наоборот, привели Ницше к выводу: «Ни  за что так дорого человек не расплачивается, как за свои добродетели». В обыденном  сознании эта мысль находит отражение  в пословицах «Добро бывает наказуемо», «Хочешь уделать себе плохо – сделай другому хорошо» и др. Эта горькая житейская «мудрость» в какой-то мере объясняет и оправдывает парадокс нравственного поведения, подмеченный еще древнеримским поэтом Овидием: «Благое вижу, хвалю, но к дурному влекусь». И разве не то же свойство добра и зла сокрыто в знаменитой фразе «Благими намерениями вымощена дорога в ад»? Русский философ С.Л. Франк в работе «Крушение миров» писал, что «всё горе и зло, царящее на земле, все бедствия, унижения, страдания по меньшей мере на 99% суть результат воли к осуществлению добра, фанатичной веры в какие-либо священные принципы, которые надлежит немедленно насадить на земле, и воли к беспощадному истреблению зла; тогда как едва ли одна сотая доля зла и бедствий обусловлена действием откровенно злой, преступной и своекорыстной воли».

Рассмотренные проявления относительности  добра и зла высвечивают и подтверждают их пятую особенность: единство и неразрывную связь друг с другом. Они бессмысленны в отдельности, как бессмыслен плюс без минуса; они не могут существовать друг без друга, как не существуют самостоятельно северный и южный полюс магнита. Не говоря уже о том, что изысканная мимикрия зла зачастую, к сожалению, привлекает людей сильнее, чем беспомощность, заурядность добра.

По Ницше, зло нужно  так же, как и добро, даже больше чем добро: и то, и другое является необходимым условием человеческого  существования и развития. И разве не об этом говорил еще Шекспир в «Гамлете»: «Что делала бы благость без злодейства?»

Для современной цивилизации  характерна ситуация, когда человек  помещается в нечеловеческие условия «по ту сторону добра и зла», в которых ему ничего не остается, как творить зло (как, например, в фильмах Квентина Тарантино). Начало таким «экспериментам» положил Ф.М. Достоевский, который в результате пришел к выводу, что «нельзя человека так испытывать».

Не следует в то же время  забывать, что единство добра и  зла – это единство противоположностей. А это означает, что они не только взаимополагают, но и  

взаимоисключают друг друга. И это взаимоисключение обусловливает постоянную борьбу добра и зла, борьбу, которая не просто выступает еще одной – шестой их отличительной особенностью, но и определяет способ их существования. Иными словами, добро ведет со злом постоянную борьбу, которая не может завершиться окончательной победой одной из сторон.

Ведь если, скажем, победит  добро, а зло будет уничтожено, то само добро «породит» зло –  в условиях всеобщего добра «наименьшее» добро будет восприниматься как зло. И, наоборот, в условиях победившего зла «минимизированное» зло будет добром.

3.Нравственные принципы и нормы в профессиональной деятельности психолога.

Кодекс чести» (профессиональная этика, деонтология психологов практиков) требует разработки общих правил и принципов поведения, оценки профессионального  соответствия, а также соблюдения определенных этических норм, направленных, прежде всего, на защиту интересов личности клиента.

Он включает в себя множество  нравственных вопросов, возникающих  в нестандартных и вместе с  тем обычных в работе практического  психолога ситуациях: как распоряжаться  личностной информацией при работе с членами одной семьи (супругами, родителями и детьми), при решении  конфликтов в производственном коллективе; насколько позволительно делиться собственными взглядами и ценностями, чтобы не допустить навязывания  их клиенту или отчуждения клиента; как определить границы принятия мировоззрения клиента и пределы отказа от собственных ценностей без ущерба для собственного "Я" и т.д. и т.п.

Во-первых, вся работа практического  психолога должна иметь четкую целевую  ориентацию. Важно хорошо представлять особенности объекта, время и  условия работы. Все это поможет  лучше организовать проводимые мероприятия, согласовать их с реальными задачами или жизненными потребностями. Здесь  не следует допускать поспешности  в проведении диагностических мероприятий, в формулировании выводов и рекомендаций. Результаты только в том случае будут  близки к истине, если они получены вследствие комплексного, всестороннего  анализа.

Методики, которыми психолог не овладел в достаточной мере, по которым чувствует слабость подготовки, использовать нецелесообразно. Особо  осторожно следует подходить  к практическому применению психотерапевтических методов воздействия. Главным правилом работы психолога должен стать принцип «Не навреди!». В случаях, если ребенок не достиг 16-летнего возраста, согласие на его участие в психологических процедурах должны дать родители или лица, их заменяющие.

Во-вторых, вся исследовательская  деятельность практического психолога  должна носить прикладной характер и  быть органически связанной с  процессами жизни и деятельности своего клиента. Здесь следует проявлять  в высшей степени корректность. Прежде всего не допускать грубости, неуважительного отношения к человеку, укладу коллективной психологии как в повседневных отношениях, так и при проведении психологической работы. Необходимо добиваться доверительного и доброжелательного взаимоотношения с любым клиентом. При этом корректность должна соблюдаться и в использовании психологического инструментария.

Полученная информация не может быть использована ни в корыстных  целях, ни для злоупотребления служебным  положением кем бы то ни было, ни в  каких-либо иных целях, наносящих вред человеку, коллективу, интересам дела. Следует всегда помнить, что информация, которой владеет психолог, — это  оружие особого характера [7, c.215].

В-третьих, охватывать психологическим  влиянием весь уклад труда и жизни, добиваться компетентной реализации своих  должностных функций. При этом тесно  взаимодействовать со всеми административными  институтами и общественностью. Оперативно доводить полученную информацию до тех субъектов, которые способны оказать позитивное влияние на решение  проблемы. Важно также дать конкретные предложения по ее использованию  и мерах, которые необходимо предпринять. Своевременность в работе психолога — важное условие ее результативности.

В-четвертых, постоянно совершенствовать свою профессиональную компетентность, пополнять арсенал средств и  методов работы, добиваясь овладения  современными психотехнологиями. Профессионализм практического психолога — основа успешности его труда.

Таким образом, труд практического  психолога, являясь особым видом  труда в современном обществе, содержит как общие, так и специфические  признаки. Все они объединены единой социальной целью, которая должна достигаться  при оптимальной активизации  ресурса социального субъекта.

Специфические психологические  особенности (качества) выражают сформированность всех компонентов психики профессионала: психических процессов, свойств, состояний, образований, которые позволяют ему осуществлять избранную деятельность. Их специфический характер определяется как природными особенностями психолога, так и характером труда, спецификой объекта. Одним из обязательных условий деятельности психолога-профессионала является соблюдение определенных этических норм, направленных, прежде всего, на защиту интересов личности клиента.

   Главной целью  Этического кодекса является  установление основополагающих  прав и обязанностей, вытекающих  из особенностей профессиональной  деятельности психолога. Кодекс  должен служить психологу ориентиром при планировании и построении работы с клиентом, в том числе при разрешении проблемных и конфликтных ситуаций, возникающих в процессе профессиональной деятельности психолога. Кодекс призван оградить клиентов и общество в целом от нежелательных последствий бесконтрольного и неквалифицированного использования психологических знаний, и в то же время защитить психологов и практическую психологию от дискредитации. Кодекс составлен в соответствии с Женевской конвенцией «О правах ребенка» и действующим Российским законодательством.