Этика насилия

Содержание 

 

Введение…………………………………………….…………….……………….…3

1. Насилие как филосфоско-этическая проблема ………………….………….4
2. Философские и моральные оценки войны…………….………...………..…7
3. Война и этика в ХХ1 веке………………………………………….……….15

Заключение…………………………………………………………………………17

Список литературы ………………………………………….…………….………18

 

 

Введение

 

Мировую историю  невозможно представить без феномена насилия и войны. Возникнув одновременно с появлением самых первых примитивных  родовых общин, войны не прекращаются и по сей день, причем из видимых нами пяти тысячелетий существования человеческого общества с большим трудом можно насчитать три сотни лет, свободных от крупных военных столкновений.

Для современной  концепции ненасилия, которая существует не только и не столько как теоретическая  конструкция, но прежде всего как сумма практических опытов, характерны, по крайней мере, два важных момента. Во-первых, ненасилие органически увязано с борьбой за справедливость, оно рассматривается как действенное, при том более действенное, чем другие, и адекватное средство в этой борьбе.

Цель работы – исследовать проблемы насилия  и войны.

Задачи работы: проанализировать понятие и сущность насилия; изучить философские и моральные оценки войны; изучить этичекую проблему войны ХХ1 века.

 

 

1.Насилие как филосфоско-этическая проблема

 

Насилие признается фундаментальной характеристикой  человека во всех сакральных документах метафизической Традиции. Бхагават-гита, Эдды германских племен, Ветхий Завет  – все пронизаны темой насилия, поднятого до измерения духовной борьбы, воплощенной на человеческом уровне в  кровопролитном конфликте.   Евангелие, считающееся благовестием  мира и кротости, на самом деле непрерывно повествует о насилии, начиная с избиения Иродом младенцев и кончая судом и распятием Мессии. В Коране ангелы возражают Господу, решившему поставить человека своим наместником на земле: «Поставишь ли Ты на земле того, кто будет грешить и проливать кровь…?»

Насилие имеет  метафизическую природу, которая была интуитивно угадана еще древними греками в досократическю эпоху. Гераклит стал знаменит дошедшей до нас фразой: «Вражда – отец вещей…» Такое наблюдение могло быть выведено только из опыта «человеческого космоса», где, действительно, любой феномен проявляется как следствие действия и противодействия, за которым и  стоит неустранимая тень смертоносного оружия.

Как тема насилие  стало беспокоить мыслящих людей  сравнительно недавно. Английский философ XVII Гоббс, живший в эпоху глубокого  политического кризиса и гражданских  войн,  считал, что людям естественно присуща агрессивность в защите своих непосредственных интересов как зверям, грызущимся за кусок. Поэтому необходима стоящая над людьми сила, воплощенная в лице монарха, которая превращает это стадо в общество, причем также путем насилия. Уже на этом уровне мы видим различение двух типов насилия: один – на уровне частных индивидуумов, так сказать, в горизонтальной плоскости; другой – исходящий от системы и направленный на подавление инстинктов частных лиц, т.е. проявляющийся в вертикальном измерении [5, c. 47].

Маркс считал насилие  социально обусловленным и полагал  его неизбежным атрибутом присвоения прибавочного продукта эксплуататорским классом. Насилие, порожденное экономической  несправедливостью, считали марксисты, должно быть упразднено последним насилием, исходящим снизу, от пролетариата. После того, как пролетарская революция упразднит социальное неравенство, исчезнут причины, порождающие  насилие.

В XX веке философы и психологи стали делать акцент на биопсихологической стороне насилия. Они как бы забыли об историческом глобальном аспекте его проявления в виде воин и революций и стали изучать агрессивность клинического типа, мотивированную комплексами, страхами и т.п.

Конрад Лоренс, изучавший поведение животных, разработал теорию бихевиористского насилия, т.е. такого, который порождается поведенчески ситуативными моделями, якобы примерно одинаковыми у людей и животных.

Другой постфрейдистский мыслитель Э. Фромм, пытаясь дистанцироваться от биологизма своих предшественников, полагал, что насилием человек заглушает страх перед сложностью бытия.

У всех этих мыслителей от Маркса до Фрейда и Фромма присутствует тенденция к упрощению и снижению представления о насилии, которое  в одном случае сводится  к социальным механизмам, в другом же – к врожденным моделям поведения или последствиям обязательной психической травмы. При этом в последнем случае большинство современных исследователей как бы забывают о том, что  существует некий «исторический» масштаб насилия, не пересекающийся с индивидуальными склонностями и характеристиками частных лиц. Этот исторический масштаб нельзя объяснить также и социальными причинами, по крайней мере,  исчерпывающим образом. Подавляющее большинство  войн, определивших в конечном счете лицо мировой цивилизации, невозможно свести ни к борьбе за ресурсы, ни к  проблематике производительных сил и общественных отношений[3, c. 95].

конечном счете,  позиция современных мыслителей в свою очередь может быть признана бегством от проблемы от проблемы насилия, инстинктивным нежеланием признать, что мы имеем дело с метафизической характеристикой человека, с тем, что присуще «человеческому состоянию» и имеет не психологическую или клиническую, а антропологическую основу.  

 

2 Философские и моральные оценки войны

 

Начиная с Гераклита  античные философы искали решение извечного вопроса о войне и мире. Они то склонялись к мысли о неустранимости войны как "естественного" средства разрешения международных споров и конфликтов между людьми, то искали способов - подчас наивных - "отмены" войны.

Первый взгляд был классически сформулирован Гераклитом, изрекшим, что "война - отец всего и всего царь; одним она определена быть богами, другим - людьми; одних она сделала рабами, других свободными". У этого взгляда было и есть немало сторонников. Вместе с тем, начиная с глубокой древности, предлагались проекты "вечного мира". Центральный вопрос выдающихся памятников античной философии и политической мысли - "Государства" Платона и "Афинской политии" Аристотеля - вопрос о войне, мире и возможностях государственной власти обуздать войну в интересах мира.

Античные мыслители  подметили, что не только война, но и  подготовка к войне, несут с собой  необратимые деструктивные последствия, деформируя сложившийся механизм общественных отношений и даже вовсе разрушая его, особенно при завоевательных войнах. Руины Северной Африки и Индии, Средней Азии и Мексики, Ближнего Востока и Китая - наглядные свидетельства пагубных последствий войны. Цветущие цивилизации разрушали не только варвары.

Древние философы и историки, осуждая войну и  использование военной силы для достижения честолюбивых политических целей, ценили, как правило, понятия высокой морали, призывали к уважению человеческого достоинства, блага и справедливости, как во внутренней, так и во внешней политике. Мыслители средних веков и эпохи Возрождения, гуманисты и сторонники социально-справедливых отношений между людьми также оставили немало политических, исторических и литературных памятников в защиту мира и взаимопонимания между народами.

Идея всеобщего  мира получила особенно широкое распространение в новейшее время. Теоретики развивали теории непрерывного, идущего по восходящей линии, социального прогресса.

Рассматривая  этическую мысль Возрождения  и Нового Времени, можно выделить три основных нравственных оценки войны, которые отечественный социолог И.В.Образцов удачно называет пацифизмом, апологетикой и плюрализмом . Первый подход категорически отвергает войну, считая ее пережитком варварства. Такое отношение характерно для гуманистической традиции Возрождения (Эразм Роттердамский, С.Франк), для эпохи Просвещения (Гольбах, Гельвеций, Руссо), для Канта и было выражено в популярном жанре трактатов о вечном мире. В рамках этого же направления можно указать теории ненасилия и пацифизма, положенные в основу многочисленных антивоенных организаций и движений. Апологетика считает, что война сыграла исключительно благоприятную роль в становлении человеческой культуры, способствовала прогрессу, воспитывала сильные жизнеспособные поколения и помогала людям развить перед лицом смертельной опасности многие творческие способности [6, c. 184].

Так полагал  и полагает милитаризм всех разновидностей: древнеримская историография, Макиавелли, идеологи колониальных завоеваний (Гоббс  и другие), "философия войны", выросшая из германской стратегии, Клаузевиц, Мольтке, Ницше, Штейнметц, социалдарвинизм, Шпенглер и многие иные. Наконец, сторонники третьей точки зрения, плюрализма, рассматривают войну как большое зло, но признают ее в некоторых случаях необходимой и имеющей благотворные последствия.

Это наиболее распространенная точка зрения, т.к. она преодолевает радикализм первых двух. Ее защищала философско-правовая мысль конца Возрождения - начала Нового времени с Гуго Гроцием во главе, классический рационализм - Бэкон, Локк, Лейбниц, эволюционистские теории, марксизм, отвергавший международные войны, но призывавший к классовой борьбе, социобиология, психоанализ, наконец, современная правовая мысль, допускающая войну как "последнее средство" в деле достижения мира.

На этой основе формировалось международное гуманитарное право, выраженное во множестве конвенций (Гаагских, Женевских и т.д.) о защите жертв войны, правилах и обычаях ведения боевых действий, сокращении вооружений [2, c. 191].

Философы-просветители, опираясь на идеи естественного права  и общественного договора, рисовали радужные перспективы всеобщего благоденствия, которое наступит в случае принятия и проведения в жизнь их предложений по регламентации международных отношений (Гроций, Пуфендорф, Гобсс, Сен-Пьер, Дидро, Руссо, Кант, В. Ф. Малиновский, Вл. Соловьев). Все они утверждали, что война вовсе не является неизбежным спутником человеческих обществ, скорее она является следствием всякого рода общественных неустройств, которые могут быть искоренены с помощью разумных мер по упорядочению государственных и межгосударственных отношений.

Многочисленные  проекты "вечного мира", включая  предложения о законодательном  запрещении войны как орудия национальной политики, сыпались как из рога изобилия. Они были различными по характеру - от монархо-аристократических до революционно-демократических. Руссо, будучи романтическим скептиком, не думал, что вечный мир может быть установлен "при помощи отдельной лишь книги". Он полагал, что трудности решения проблем войны и мира неимоверны, но многое зависит от исторически значительных личностей, которые силой своей политической воли и незаурядного интеллекта сумеют продвинуть вперед дело взаимопонимания народов и добьются высшей цели всеобщего мира и благоденствия народов.

Проекты и планы  вечного мира были большей частью проектами гениальных одиночек, гуманистов и просветителей, сочувствовавшим бедствиям человечества, желавших ему блага и искавших пути прогресса в мире без войн. Но за ними не стояло и их не поддерживало сколько-нибудь влиятельное общественное движение, хотя определенные социальные чувства и умонастроения они выражали. Отсутствие массовой поддержки определило неудачу всех этих проектов выдающихся личностей.

Однако придерживаться того или иного учения, разделять его  никому не воспрещается. Хотя большинство проектов были утопическими по своей сути, в них усматривается достаточно логики для того, чтобы действовать сообразно учениям.

Что касается размышлений  о нравственной природе войн в  русской философии до ХХ в., то они  не относились к разработке ни правовой теории, ни отдельной науки о войне, но были изначально включены в общий контекст русской православной культуры и явились приложением традиционных христианских норм и добродетелей к существенной стороне жизни народа, к войне. Уже в первом документе, содержащем правила поведения человека в сражении - "Учении и хитрости ратного строения пехотных людей" (1647), подразумевалось, что быть совершенным воином означало быть совершенным христианином. Это положение еще раз было подтверждено в "Уставе воинском" Петра I, который касался не только внешней стороны воинской службы, но и регламентировал нравственное воспитание воинов. Православный взгляд на войну XVII-XVIII вв. развили выдающиеся русские мыслители XIX века - А.С.Хомяков и славянофилы, К.Н.Леонтьев, Н.Я.Данилевский, Ф.М.Достоевский, В.С.Соловьев [5, c. 107].

Наиболее кратко их выводы можно суммировать в  следующей фразе:

1) Россия - самобытная, но  не милитаристская держава (славянофилы), однако 

2) ее национальный уклад  и политические задачи чужды  Европе (Н.Я.Данилевский), следовательно,

3) не исключена вооруженная  защита своего исторического  призвания по строительству православной  федерации государств в священной  войне, которую будут вести  лучшие люди страны - воинство (К.Н.Леонтьев); при этом

4) пока мы столь подвержены греху, войны никуда не уйдут, но их нельзя оценивать однозначно, их последствия могут быть благотворными (Ф.М.Достоевский), к тому же

5) высшая религиозная  санкция для воинства есть  служение Христу (В.С.Соловьев). Немало  нового в эту тему, но на  них огромное влияние окажет "парадоксалистика" и метафизика войны Достоевского  и Соловьева, патриотический пафос  славянофилов, Данилевского и Леонтьева. 
Философы, творившие русскую религиозную этику ХХ века, были убеждены: войны в ближайшем будущем не исчезнут, т.к. в мире еще слишком много противоречий, способных породить вспышки вооруженного насилия [3, c. 98].

Мир и покой  наступят лишь в Царствии Божием, но в нашем бытии мы всегда будем вынуждены сталкиваться и бороться со злом (Л.П.Карсавин, Н.А.Бердяев, Е.Н.Трубецкой и др.) Однако можно ли считать войну злом абсолютным или в ней можно найти нечто хорошее? Отечественная религиозная этика войны считает более правильным второе утверждение, поскольку абсолютного зла, согласно христианскому учению, вообще быть не может; война - лишь относительное зло, и в некоторых случаях вести ее нравственно оправдано. Каковы эти случаи? Ответ напрашивается сам собой: когда невступление в войну повлечет еще более тяжелые последствия, чем вступление. Хуже вооруженного столкновения может быть кровавая гражданская распря, подчинение врагу и последующий за тем разгром страны, поражение в войне, наконец, саму войну можно иногда остановить только путем вооруженного вмешательства. Но применять силу следует только в исключительных случаях, в безвыходных положениях, когда необходимость войны несомненна; по ничтожным поводам, как, например, решение незначительного международного спора, нельзя подвергать людей такому страшному испытанию, как военное противостояние. 
Справедливая война должна быть нравственно обоснована, должна стать решительным ответом разгулявшемуся злу. "Оправдать войну, - писал С.Л.Франк, - значит доказать, что она ведется во имя правого дела, что она обусловлена необходимостью защитить или осуществить в человеческой жизни какие-либо объективно ценностные начала…