Этика эпохи Возрождения

      Требования  долга самоценны. Это выражается не только в том, что человек исполняет  долг бескорыстно и тем самым  демонстрирует свою независимость  от извне данных норм и правил, но в том, что, исполняя долг, он утверждает его приоритетность по отношению  к страху, наслаждению, личной пользе, желанию славы и т.д. В исполнении морального долга проявляется автономия личности — следуя закону, человек не нуждается во внешнем принуждении, и, исполняя моральное требование, человек относится к нему так, как если бы оно было установлено им самим. Все ограничения, которые человек добровольно накладывает на себя, и действия, которые он совершает во исполнение требования, имеют моральный смысл при условии, что он действует, будучи уверенным в своей правоте. Отсутствие внешнего принуждения не означает отсутствия принуждения вообще: утверждение добродетели вопреки страху, наслаждению, пользе, славе и т.д. — это утверждение себя-добродетельного вопреки себе-страшащемуся, сладострастному, своекорыстному, тщеславному и т.д.

      Совесть представляет собой способность человека, критически оценивая свои поступки, мысли, желания, осознавать и переживать свое несоответствие должному — неисполненность долга.

      Как автономен долг, так и совесть  человека, по существу, независима от мнения окружающих. В этом совесть отличается от другого внутреннего контрольного механизма сознания — стыда. Стыд и совесть в общем довольно близки. В стыде также отражается осознание человеком своего несоответствия некоторым принятым нормам или ожиданиям окружающих и, стало быть, вины. Однако стыд полностью сориентирован на мнение других лиц, которые могут выразить свое осуждение по поводу нарушения норм, и переживание стыда тем сильнее, чем важнее и значимее для человека эти лица. Поэтому индивид может испытывать стыд — даже за случайные, непредполагаемые результаты действий или за действия, которые ему кажутся нормальными, но которые, как он знает, не признаются в качестве таковых окружением.

      В совести решения, действия и оценки соотносятся не с мнением или  ожиданием окружающих, а с долгом. Совесть требует быть честным во мраке — быть честным, когда никто не может проконтролировать тебя, когда тайное не станет явным, когда о возможной твоей нечестности не узнает никто.

      Субъективно совесть может восприниматься как  хотя внутренний, но чужой голос, как голос, как будто независимый от «я» человека, голос «другого я». Отсюда делаются два противоположных вывода относительно природы совести. Один состоит в том, что совесть — это голос Бога. Другой состоит в том, что совесть — это обобщенный и интериоризированный (перенесенный во внутренний план) голос значимых других. Так что совесть истолковывается как специфическая форма стыда, а ее содержание признается индивидуальным, культурно и исторически изменчивым. В крайней форме этот вывод обнаруживается в положении о том, что совесть обусловлена политическими взглядами или социальным положением индивида.

      Совесть в самом деле формируется в  процессе социализации и воспитания, через постоянные указания ребенку  на то, «что такое хорошо и что такое плохо» и т.д.. Совесть — это голос «другого я» человека, той части его души, которая не обременена заботами и утешениями каждого дня; совесть говорит как бы от имени вечности, обращаясь к достоинству личности. Совесть — это ответственность человека перед самим собой, но собой как носителем высших, универсальных ценностей.

      Раз совесть указывает на соответствие или несоответствие поступка долгу, то, стало быть, «поступок по совести» — это поступок из чувства долга, это поступок, которого требует совесть. Совесть же настаивает на исполнении долга. О долге в отношении совести Кант сказал: «Культивировать свою совесть, все больше прислушиваться к голосу внутреннего судьи и использовать для этого все средства».

      И это — тот долг, который человек имеет перед самим собой: совершенствоваться, в том числе в честном и последовательном исполнении долга.

      В обычной речи мы можем употреблять  выражения «спокойная совесть» или  «чистая совесть». Под ними понимают факт осознания человеком исполненности  своих обязательств или реализации всех своих возможностей в данной конкретной ситуации. Строго говоря, в таких случаях речь идет о достоинстве, а слова «чистая совесть» могут выражать только амбицию человека на то, что им достигнуто совершенство, на внутреннюю цельность и гармоничность. Состояние «чистой», «успокоившейся» совести есть верный признак бессовестности, т.е. не отсутствия совести, а склонности не обращать внимание на ее суждения. Неспроста принято считать, что «чистая совесть» — это выдумка дьявола.

      Высший  моральный долг человека состоит в том, чтобы содействовать благу других людей и совершенствоваться, в частности в исполнении долга. Совершенствование — потенциально бесконечно. Предположение индивида о том, что он достиг совершенства, свидетельствует о его несовершенстве.

      Так что уверенность в чистоте  собственной совести есть либо лицемерие, либо знак нравственной неразвитости, слепоты в отношении собственных  оплошностей и ошибок, неизбежных для каждого человека, либо свидетельство  успокоенности и, значит, смерти души. Наоборот, в ощущении нечистоты собственной совести — надежда. В муках совести — не только презрение к самому себе, но и тоска по просветлению и самоочищению, а значит, желание исправить ошибку, ответить за преступление. В муках совести — усилие к совершенству. Муки совести знаменуют неприятие себя как такового. В осуждении себя состоит раскаяние, или покаяние, как явно выраженное сожаление о содеянном и намерение не совершать впредь того, что будет достойно сожаления. В признании своей вины и в осознанном принятии наказания, искупляющего вину, это намерение может перейти в решимость. В строгом смысле слова эта решимость и есть добродетель вообще: как стойкость человека в исполнении своего долга — вопреки естественным колебаниям, сомнению, скептицизму, унынию.

      Гораздо чаще встречающееся выражение «свобода совести» обозначает право человека на независимость внутренней духовной жизни и возможность самому определять свои убеждения; в узком и более  распространенном смысле «свобода совести» означает свободу вероисповедания и организованного отправления культа.

      Однако  в собственно этическом смысле слова  совесть не может быть иной, как  свободной, а свобода в последовательном своем выражении — ничем иным, как жизнью по совести.

      Честь и Достоинство

      Категории Честь и Достоинство отражают моральную ценность личности и представляют собой общественную и индивидуальную оценку нравственных качеств и поступков человека. Близкие по значению, они, однако, имеют важные смысловые различия.

      Честь как моральный феномен есть внешнее общественное признание поступков человека, его заслуг, проявляющееся в почитании, авторитете, славе. Поэтому чувство чести, внутренне присущее личности, связано со стремлением добиться высокой оценки со стороны окружающих, похвалы, известности.

      Достоинство – это, во-первых, внутренняя уверенность  в собственной ценности, чувство  самоуважения, проявляющаяся в сопротивлении любым попыткам посягнуть на свою индивидуальность и независимость. И, во-вторых, достоинство человека должно получить общественное признание.

      Общественное  одобрение приходит к человеку со стороны его социального окружения, поэтому честь воздается ему  в соответствии с оценкой, которую получают качества человека как представителя той или иной социальной группы (класса, нации, сословия, коллектива). Понятие достоинства более универсально, оно подчеркивает значимость личности как представителя человеческого рода. Чувство чести вызывает желание возвыситься в той социальной группе, от которой добиваешься почестей. Чувство же собственного достоинства основано на признании принципиального морального равенства с другими людьми.

      Понятия чести и достоинства имеют  свои исторические корни. Они наполнялись  конкретным содержанием в зависимости от типа личности, присущего той или иной нравственной системе, и от характера связи личности с общественной средой.

      Чувство чести возникает в тех общественных укладах, где существуют строго фиксированные  социальные различия, и общество напрямую заинтересовано в их сохранении. В архаической культуре «чужой» оценивался заведомо отрицательно, принадлежность же к «своим» давала человеку право добиваться высокого статуса в среде соплеменников. Не равенство, а иерархия считалась основным принципом организации человеческого общества, поэтому в древнем мире доминирующим оказывается понятие чести как возвышение в «своей» среде. Чем более жесткие формы имеет ранговая структура общества, чем выше и прочнее барьеры, отделяющие одно сословие или слой от другого, тем большую роль в его нравах играет честь.

      Своего  максимального расцвета честь достигает в феодализме. Самыми характерными культурно-историческими феноменами чести можно считать рыцарство в западноевропейском Средневековье, русское дворянство, сословие самураев в Японии и т.п. В полных своих формах честь включает в себя посвящение и другие символические процедуры.

      Понятие гражданского достоинства зарождается  в античную эпоху, сопровождавшуюся образованием государств. Однако оно не связывается с индивидуальной самобытностью личности. Ценность человека определяется исключительно его принадлежностью к государству. Причем понятие достоинства относилось только к свободным гражданам. Раб не считался человеком и поэтому не имел ни человеческого, ни гражданского достоинства.

      Новое время, сохраняя социальный смысл чести  и достоинства, наполняет их, в отличие от Средневековья, личностным содержанием: все больше в их основу кладется не социальный статус, а индивидуальное самосознание личности, приводящее к появлению и развитию чувства собственного достоинства и чести. Идея равенства людей от природы стала основой представлений о том, что любой человек, в силу принадлежности к человеческому роду, обладает неким абстрактным достоинством человека как такового. Достоинство понимается как неотъемлемый атрибут человека, не требующий дополнительного признания со стороны общества. Подобное представление о достоинстве закрепляется в концепции прав человека, принадлежащих каждому независимо от его расы, пола, возраста, социального положения.

      Новое и Новейшее время все больше связывает  понятия Чести и Достоинства с успехом: материальным достатком, престижем, положением в обществе, властью. Одним из сильнейших стимулов стремления к власти, продвижения по социальной лестнице, достижения успеха становится честолюбие.

      После победы Октябрьской революции на долгие годы становится нормой двойная мораль по отношению к чести и достоинству. С одной стороны, провозглашается всеобщее равенство, устраняющее зависимость достоинства граждан от их происхождения, материального или служебного положения. С другой стороны, формально понимаемое отношение к труду как «делу чести, славы, доблести и геройства» возвело на пьедестал не только действительно заслуженных людей, но и тех, чье достоинство заключалось лишь в принадлежности к Компартии. Появляется так называемая «номенклатура» – особый класс должностных лиц, которые требуют для себя все возможные почести и привилегии не по личным заслугам, а по занимаемым должностям.

      Итак, понятия чести и достоинства  развивались в единстве и параллельно  друг другу. Однако между ними существуют различия, которые представляют большой интерес для этического анализа.

      Честь и Достоинство – категории  комплементарные, т.е. они взаимопредполагают и взаимодополняют друг друга.

      Так, если честь – это внешнее признание  ценности человека и внутреннее стремление к нему, то достоинство – объективная ценность личности, которая может и не сопровождаться признанием или осознанием.

      Если  право на достоинство человек  обретает с момента появления  на свет, то честь приобретается  им в процессе всей его жизни. Разные обстоятельства и сферы деятельности заставляют говорить о чести не абстрактно, а применительно к конкретной ситуации. Поэтому можно говорить о профессиональной, семейной, фамильной чести.

      Кроме различий, между честью и достоинством существует определенная связь и сложная взаимная согласованность.

      Потребность в чести, т.е. в признании, уважении, авторитете, обнаруживается у тех, кто  ценит свое достоинство. Однако эта зависимость не является прямо пропорциональной. Нельзя сказать, что чем выше у человека чувство собственного достоинства, тем больше у него развито честолюбие. Человек гордый может быть в то же время очень скромным.

      Неоднозначность взаимообусловленности и взаимопротиворечивости чести и достоинства коренится  в сложности такого морально-психологического явления, как самооценка.

      При адекватной (соответствующей) самооценке наблюдается гармоничное сочетание  чести и достоинства. При высокой адекватной самооценке человек, сознающий свои достоинства, правомерно ждет от общества соответствующей оценки – чести. При низкой адекватной самооценке человек не испытывает разочарования из-за несбывшихся надежд.

      Если  же самооценка неадекватна, то при заниженной самооценке у человека обычно развивается  комплекс неполноценности и ориентация на незаметное место в жизни. В случае завышенной самооценки развивается претенциозность – ожидание и требование особого уважения и почета без всяких на то основания.

      Корреляция  чести и достоинства осложняется  еще и тем, что они могут  быть относительно независимыми друг от друга. Это может проявляться, например, в том, что утрата чести не ведет автоматически к утрате достоинства. Именно сохранение собственного достоинства часто помогало и заставляло человека заботиться о возвращении утраченной чести: доказательством своей невиновности или, как в XIX в., дуэлью.