Этика эпохи Возрождения

      1. Этика эпохи Возрождения. 

      Слово «Возрождение» вызывает в памяти образ сказочной птицы Феникс, которая всегда олицетворяла процесс  вечного неизменного воскрешения. А словосочетание «эпоха Возрождения» даже у недостаточно знающего историю  человека ассоциируется с ярким и самобытным периодом истории. Эти ассоциации в целом верны. Эпоха Возрождения – время с XIV по XVI века в Италии (переходная эпоха от средневековья к новому времени) насыщено неординарными событиями и представлено гениальными творцами.

      Термин «Renissance» (Возрождение) был введен Дж. Вазари – известным живописцем, архитектором и историком искусства для обозначения периода итальянского искусства с 1250 по 1550гг., как времени возрождения античности, хотя понятие возрождение еще с античности входило в обиход историко-философского мышления. Идея обращения к античности сложилась еще в позднем средневековье. Деятели той эпохи не думали о слепом подражании эпохе античности, а считали себя продолжателями искусственно прерванной античной истории. К XVI в. Содержание понятия сузилось и воплотилось в термине, предложенном Вазари. С этих пор Возрождение означало возрождение античности как идеального образца.

      В дальнейшем содержание термина Возрождение  эволюционировало. Под возрождением понималось эмансипация науки и искусства от богословия, постепенное охлаждение к христианской этике, зарождение национальных литератур, стремление человека к свободе от ограничений католической церкви. Эпоха Возрождения фактически отождествилась с началом эпохи гуманизма.

      Именно города являются местом сосредоточения с одной стороны мастеров своего дела, умельцев, мастеров, покинувших крестьянское хозяйство и полностью решивших прожить своим ремесленным мастерством; с другой стороны — людей предприимчивых, смышленых, знающих, как лучше извлечь выгоду. Именно городская культура создала новых людей, сформировала новое отношение к жизни, создала ту атмосферу, в которой, в конечном итоге, рождались выдающиеся идеи и выдающиеся произведения.

      Вот это новое мироощущение человека нуждалось в мировоззренческой опоре. Именно античность такой опорой и выступила. «Самое обращение к классической древности объясняется не чем иным, как необходимостью найти опору для новых потребностей ума и новых жизненных устремлений», — писал русский историк Н. Кареев в начале XX в. Однако наследие античного мира усваивалось не полностью, не слепо. Люди подступали к античности с предвзятым взглядом: они видели в ней то, что хотели. Совсем не случайно особой интеллектуальной разработке в эту эпоху здвергся неоплатонизм. А. Ф. Лосев блестяще вскрывает причины особой распространенности этой философской концепции в эпоху Возрождения. Античный (космологический) неоплатонизм привлек внимание возрожденцев идеей эманации (исхождения) божественного смысла, идеей насыщенности мира (космоса) божественным смыслом, идеей Единого как максимально конкретного оформления жизни и бытия. Бог становится ближе человеку. Он слит с миром. Мир влечет человека, поскольку он одухотворен Богом. Постижение человеком мира, наполненного божественной красотой, становится одной из мировоззренческих задач эпохи Возрождения.

      Тенденция переосмысления античности в эпоху итальянского Возрождения сильна, но она сочетается с культурными ценностями иного происхождения, в частности с христианской (католической) традицией. Не потеряв Бога и Веру, деятели эпохи Возрождения по-новому взглянули на самих себя. Они уже начали осознавать себя значимыми, ответственными за свою судьбу, но они не перестали быть людьми средневековья.

      Среди представителей эпохи Возрождения есть личности, наиболее полно выразившие черты того или иного периода этой эпохи. Крупнейший представитель периода Проторенессанса Данте Алигьери — легендарная фигура, человек, в творчестве которого проявились тенденции развития итальянской литературы и культуры в целом на века вперед. Перу Данте принадлежат оригинальная лирическая автобиография «Новая жизнь», философский трактат «Пир», трактат «О народном языке», сонеты, канцоны и другие произведения. Конечно, Данте более всего известен как автор «Комедии», названной потомками Божественной. В ней великий поэт использует привычный для средневековья сюжет - изображает себя путешествующим по Аду, Чистилищу и Раю, в сопровождении давно умершего римского поэта Вергилия. Несмотря на далекий от повседневности сюжет, произведение полно картин жизни современной ему Италии и насыщено символическими образами и иносказаниями.

      Данте был убежден в высшей обусловленности  творческого акта. Если природа лишь в незначительной степени отражает божественное совершенство, то художник, по мысли поэта, призван уловить божественную идею и максимально точно выразить ее в своем произведении. Задача приближения к миру вечных сущностей, к божественной идее стоит перед всеми художниками Возрождения.

      Наряду  с Данте крупнейшей фигурой Ренессанса является Франческо Петрарка. Общепризнано, что Петрарка является первым европейским гуманистом. Он одним из первых возрожденцев обратился к творчеству Цицерона и Сенеки, благодаря Цицерону познакомился с идеями Платона. Древняя латинская литература была его увлечением. В 1326 г. Петрарка принял духовное звание, но это не повлияло на интенсивность его интеллектуальной жизни.

      Петрарка отстаивает право человека на счастье в земной, реальной жизни, что во многом расходится с догматами католической церкви. Поэт испытывает особый глубокий интерес к собственным переживаниям, к собственном духовным исканиям и потребностям. Это во всей полноте представлено в его великолепных сонетах. Большинство сонетов говорят о любви к прекрасной Лауре, которую Петрарка воспевал и во время ее существования на земле, и после смерти. Петрарка создает образ идеальной возлюбленной. Сохраняя ее земной образ, поэт максимально его одухотворяет. Таким образом, интерес Петрарки к собственному «Я», к живым человеческим чувствам, некоторое переосмысление католической этики, интерес к античности (к которой он обращался за подтверждением собственных взглядов) делает его представителем гуманистического движения.

      Самобытный  характер Северного Возрождения  проявил себя в первую очередь в культуре Нидерландов и Германии. В формировании немецкого Возрождения немалую роль сыграл экономический фактор: развитие горного дела, текстильной промышленности, все более глубокое проникновение в хозяйство товарно-денежных отношений, включенность в общеевропейские рыночные процессы, — касались больших масс людей и меняли их сознание.

      Традиционный  фактор влияния античной культуры для  Северного Возрождения незначителен, они воспринимают его опосредованно. Поэтому у большинства представитей этого направления легче обнаружить следы не до конца изжитой готики, чем найти античные мотивы. Судьбы лидеров Северного Возрождения крепко связаны с движением Реформации и Крестьянской войной. Век Северного Возрождения был недолог, но его влияние на европейскую культуру ощущается и сегодня.

      В раздробленной Германии было объединяющее начало: ненависть к католической церкви, обложившей страну многочисленными поборами и обременительными регламентациями духовной жизни. Поэтому одно из главных направлений в борьбе за «царство Божие на Земле» — борьба с папством за реформирование церкви.

      Подлинным началом Северного Возрождения  можно считать перевод Мартином Лютером Библии на немецкий язык. Эта работа длилась двадцать лет, но отдельные фрагменты становились известными читающей публике раньше. Лютеровская Библия создает эпоху, во-первых, в немецком языке: она становится основой немецкого единого литературного языка; во-вторых, она создает прецедент перевода Библии на современный литературный язык, и вскоре последуют переводы на английский, французский и др.

      Век Северного Возрождения был недолог. Начавшаяся Тридцатилетняя война надолго  задержит развитие немецкой культуры. Но в истории культуры эта эпоха  останется как поразительно цельное  явление, как клуб гениев, мастеров слова и живописи, которые общаются между собой, участвуют в общей борьбе, путешествуют, пишут поразительные портреты друг друга, взаимно вдохновляются идеями.

        Однако самоутверждение личности  в эпоху Возрождения носило  духовный характер. Решающее влияние  здесь оказала христианская традиция. Время, в которое жили возрожденцы, действительно заставило и осознать себя значимыми, ответственными за самих себя. Не потеряв Бога и Веру, они лишь по-новому взглянули на самих себя. А модификация средневекового сознания накладывалась на пристальный интерес к античности, что и создавало уникальную и неповторимую культуру.

      Античный  неоплатонизм, который приобрел антропоцентрический  характер, сомкнувшись со средневековым  христианским мировоззрением, представил возрожденцам мир, во всех своих проявлениях насыщенный божественным смыслом, а человека, как личность, стремящуюся наиболее полно осуществить себя.

      Постижение  человеком мира, наполненного божественной красотой, становится одной из мировоззренческих  задач этой эпохи. Мир влечет человека, поскольку; он одухотворен Богом. Говоря о неповторимости и уникальности культуры Возрождения, нельзя забывать, что она была прерогативой верхов общества, интеллектуальной и художественной элиты. Как ни связан был итальянский народ с Древним Римом, античная, погибшая культура была чужда массам, как в общем была чужда и новая культура, опиравшаяся на угасшую древнюю. Естественно, что между народом и интеллигенцией образовалась пропасть. Люди искусства, творческой мысли были оторваны от массы. Она их не понимала и не вполне принимала. Гуманистическая образованность достигла высокого уровня и, став уделом небольшого высшего слоя общества, приобрела аристократический характер. Ее влияние на общество сказалось значительно позднее. 

      2. Долг и Совесть,  Честь и Достоинство как высшие моральные ценности 

      В отличие от многих теоретических  дисциплин этика как философское  знание о морали пользуется понятиями, многие из которых являются словами  живого языка и сплошь и рядом  употребляются в обычной речи. Таковы понятия, которым посвящен данный раздел — «идеал», «добро и зло», «долг и совесть», «честь и достоинство», «свобода», «добродетель и порок», «счастье» и некоторые другие. Особенность этих понятий в том, что, с одной стороны, они выражают определенное содержание нравственности, в той или иной их трактовке отражаются различные моральные позиции, но, с другой стороны, сами эти понятия настолько фундаментальны, что в них представлена мораль как таковая; в своей сумме они выражают понятие морали.

      Моральные ценности ориентируют человека в его поведении. Это оказывается возможным не в силу того, что человеку выгодно или приятно принимать их во внимание в своих решениях и действиях. Эти ценности функционируют таким образом, что оказывают воздействие на волю человека. Моральные ценности не просто провозглашаются, они всегда провозглашаются еще и в такой форме, которая указывает на необходимость их практического воплощения в действиях. Следование моральным ценностям воспринимается человеком как долг. Неисполнение долга воспринимается как вина и переживается в укорах и муках совести.

      Долг и Совесть

      Долг  представляет собой осознание личностью  безусловной необходимости исполнения того, что заповедуется моральным  идеалом, что следует из морального идеала. Долг человека — следовать по пути добродетели, делать добро другим людям по мере возможности, не допускать в себе порочности, противостоять злу. Только не принимающий во внимание это содержание долга индивид может усмотреть в долге лишь понуждение. Психологически долг в самом деле осознается личностью как необходимость совершения определенных действий. Более того, он осознается как изнутри данная необходимость, как внутреннее побуждение.

      Долг, трактуемый как любое упорядочение индивидуальных проявлений, в форме  ли социальных правил или общих культурных принципов, представляется как иго, как подавление личности. Однако не следует сбрасывать со счета, что-то, что со стороны предстает как нигилизм, может мотивироваться протестом против действительной внешней принудительности общепринятых норм — обычаев, нравов, социальной дисциплины. Нравственный пафос протеста против внешнего, служебного, лицемерного подчинения общественным нормам, несомненно; может быть привлекательным. Однако усмотрение в моральном долге именно вынужденного подчинения бытующим нравам, некорректно по двум основаниям. Во-первых, полнота индивидуального, личностного проявления основывается на восприятии личностью возможно большего опыта других людей. Этот опыт безлично сохранен и обобщенно выражен в культуре, в том числе в нравственных нормах — универсальных и локальных. С этой точки зрения, долг может быть понят как способ расслабиться: не изобретать велосипед, но исполнять обоснованно рекомендуемое общественной средой или уважаемыми и достойными доверия людьми как должное. Другое дело, что инфантильное сознание в инерции отрочества готово отвергнуть любую рекомендацию, усматривая в ней (коль скоро она идет от мира взрослых и предполагает хоть небольшую толику личностной зрелости) запрет и подавление. Во-вторых, сведение любой принудительности к внешнему подавлению личности является упрощением, так как не учитывает возможности самопринуждения.

      Моральное требование может осознаваться индивидом  как «суровый долг»; но предъявляться  оно может всего лишь в форме  рекомендации или высказываться как ожидание. Это вытекает из характера моральной императивности, которая говорит на языке запретов, но не угрожает физическими или организационными ограничениями. Законодательство покоится на внешнем принуждении. Санкции же морали носят идеальный характер, они обращены к человеку как сознательному и свободному субъекту. Сознание морального долга всегда есть как минимум понимание неприемлемости чего-то в себе, далее — решимость переступить через что-то в себе и, наконец, воля воспротивиться самому себе. Сопротивление себе, совершение того, что не является непосредственным желанием или что входит в противоречие с другими желаниями, конечно, требует самопринуждения.