Этические традиции российского предпринимательства

Предпринимательская культура отличается от других статусно-профессиональных субкультур, например журналистской, офицерской или профессиональной культуры государственных служащих и т. д.

Предпринимательская культура часто имеет этнический оттенок (например русское «честное купеческое слово»). Предпринимательская культура имеет собственное ядро – предпринимательские ценности, связанные со стремлением к прибыли, готовностью к риску, инновационностью, самостоятельностью и ответственностью, основанной на справедливости.

Правда, в отечественной практике произошло наоборот – приспособление самих условий хозяйствования к нуждам организации. В этом случае сформировалась соответствующая культура предпринимательства, опирающаяся не на рациональность поведения, а на личностные связи и бюрократические механизмы, где главным инструментом конкуренции служит возможность реализации административного ресурса.

Это еще раз подтверждает тот факт, что условия, в которых осуществляется предпринимательская деятельность, напрямую воздействуют на предпринимательскую культуру.

Особо следует отметить, что предпринимательская культура должна базироваться на таком важном принципе, как справедливость. Предпринимательская деятельность обязательно должна быть не только эффективной, но и справедливой. В данном случае предпринимательская деятельность содействует поддержанию жизни тех, кто сам не может производить материальных ценностей, и тех, кто не должен производить такие ценности по роду своей деятельности, важной для общества и государства не в меньшей степени, чем работа, направленная на производство материальных благ.

Предпринимательская культура сохраняет, поддерживает и развивает инновационную культуру, ту часть культуры общества, которая более всего развита именно у предпринимателей. Необходимо отметить, новаторский тип предпринимательской культуры обусловлен не внутренней эволюцией организации, а является реакцией на изменение внешней среды – рыночных условий осуществления предпринимательской деятельности; готовность к риску, потребность к инновации и активный поиск ее – все эти необходимые элементы  предпринимательской деятельности оказываются частью общечеловеческой культуры.  

Аристотель определял понятие «этика» как «добродетели или достоинства, проявляющиеся в поведении человека» и считал, что этика «помогает познать, что следует делать и от чего следует воздерживаться».

VII Всемирный  русский  народный собор, проходивший в 2002 г. по теме: «Вера и труд: духовно-культурные  традиции и экономическое будущее  России» в итоговом документе  – Соборном слове – заявил о том, что разработка этики национального хозяйствования, основанной на православных ценностях, является важнейшей задачей для современной России.

С.И. Ожегов Словарь русского языка.

Булгаков С.Н. Два града Т.1. – М., 1911.

Важнейшим стимулом хозяйственного прогресса выступила и национально-культурная идея объединения Германии под эгидой Пруссии. Создание единой железнодорожной сети создало экономические предпосылки хозяйственной интеграции немецких земель, ускорило развитие важнейших отраслей промышленности (выплавка стали, добыча угля, производство машин).

стремление к выгоде, к мещанско¬му благополучию, к обустройству своего частного социально-хо¬зяйственного микрокосмоса хотя и не преследовалось, но и не становилось культурным образцом само по себе. Ему всегда тре¬бовалась высшая санкция, идея, выводящая утилитарную деятель¬ность за бытовые рамки, придающая ей некий духовный, нравст-венный смысл. Высшие религиозные устремления реализуются в сферах духа и ритуала, отделенных от повседневной мирской жизни. Соответственно, мирская деятельность человека не обре¬ла сакральною смысла, осталась вне сферы высшей духовной регуляции. Помимо общечеловеческих установок на честность, добросовестность и трудолюбие как универсальные ценности пра¬вославие не сформировало специфической хозяйственной и пред¬принимательской этики. Трудолюбие как добродетель православ¬ного, верующего, в том числе и монаха, было лишь одним из аскетических средств внешнего самосовершенствования, в то вре¬мя как суть религиозного спасения составляло все же служение духовное.

В целом отсутствие религиозного освящения повседневной, в том числе и хозяйственной и предпринимательской деятельности, вело к обесцениванию повседневной жизни в русской культуре в целом. Недостаток повседневной бытовой культуры, ее периферийное по¬ложение в системе социально-значимых ценностей, которые были присущи дореволюционной России, усугубились в период социа¬листического строительства. В этот период в стране был культ труда, но это был труд - подвиг, «доблесть и геройство», которое само, по определению, предполагает временный, преходящий ха¬рактер. Труд представал как бескорыстное героическое деяние — «трудовая вахта» к юбилею или очередному съезду партии, награ¬дой за который является орден или даже бронзовый бюст на ро¬дине героя. Труд — повседневность, труд — неотъемлемая часть человеческого бытия, повседневная самореализация, непремен¬ной обратной стороной которой является вознаграждение в виде достойного образа жизни, удовлетворения материальных и ду¬ховных потребностей и уважения окружающих, так и не занял достойного места в общественном сознании. Разрыв между ути¬литаризмом, жаждой обогащения и повседневной трудовой дея¬тельностью еще больше углубился.

Отсутствие высших нравственных стимулов хозяйственной деятельности и нейтральность хозяйственных достижений по от¬ношению к религиозной самореализации отчасти объясняют тягу русских купцов к благотворительности, в которой видели прояв¬ление христианской жертвенности и любви к ближнему, а зна¬чит, и средство «спасения души», «замаливания грехов» эксплуа¬тации и стяжательства.

Получила распространение точка зрения, что безразличие православной церкви к хозяйственной деятельности не разделяло старообрядчество, якобы даже породившее рациональные установки, аналогичные протестантским. Эти гипотезы часто подкрепляются тем фактом, что старообрядческие общины действительно были весьма сильными и рациональными хозяйственными организмами и выходцы из них составляли элиту российского дореволюционного предпринимательства – достаточно вспомнить купеческие династии Гучковых, Кокоревых, Морозовых, Рябушинских, Солдатенковых и др. Однако труд и вообще мирская жизнь у старообрядцев сами по себе также не являются средством служе¬ния Богу, как и у всех православных, а остаются лишь проявлени¬ем аскезы, подчиненной высшему религиозному служению.

Причины большого трудолюбия и высокой предприниматель¬ской активности старообрядцев можно отчасти усмотреть в том, что религиозный раскол, изоляция и самоизоляция староверов от общества произошли в такой момент, когда в народе были силь¬ны ожидания близкого пришествия Антихриста и конца света. У гонимых раскольников напряженность этих ожиданий была осо¬бенно высока и порождала у них стремление выделиться из об¬щей массы особым благочестием, твердостью нравственных прин¬ципов, безупречным следованием заповедям и традициям. В этом стремлении к нравственному превосходству над большинством также кроется одна из причин трудолюбия и предприимчивости старообрядцев, которые превратились для них в устойчивую нор¬му поведения.

Социальной и политической причиной их высокой хозяйст¬венной активности явилась дискриминация и гонения со сторо¬ны государства. Староверы в дореволюционной России были ли¬шены возможности делать политическую или военную карьеру, из всех сфер вертикальной мобильности им оставалась только предпринимательская деятельность. В российской культуре выс¬шей, наиболее значимой ценностью, обосновывающей предпринимательскую активность и обеспечивающей модернизацию в конце XIX — начале XX в., было служение высшему общественно¬му и общественно-государственному идеалу. Предпринимавшиеся до сих пор попытки модернизации - при Петре I, Александре II, Столыпине — проводились во имя «великой России», во имя того, чтобы она заняла достойное место в мире.

Собственно предпринимательская и связанная с ней благо-творительная, социальная деятельность воспринималась как долг перед обществом. Идеология служения в дореволюционной Рос¬сии была структурирована: собственно государственное служе¬ние было привилегией дворянства, в то время как низшие соци¬альные слои и группы — разночинцы, купечество, крестьянство — руководствовались идеей общественного служения. Именно в этой области российское купечество быстрее всего завоевало ведущую роль.

Однако в других сферах социальной жизни было сложнее: управление страной считалось привилегией двора и бюрократии, духовная жизнь общества направлялась авторитетами из среды интеллигенции и духовенства. Экономическое же развитие не воспринималось как самоценная сфера общественного развития, и буржуазия долго не могла занять достойное место в политичес¬кой жизни страны и государственном управлении. Вплоть до конца XIX в. в российской публицистике и общественной науке шли напряженные дискуссии о пригодности индустриально-капита¬листического типа развития для аграрной России с ее традицион¬ной соборностью. Капитализм скорее стал реальностью россий¬ской жизни, чем это признало общественное сознание. Харак¬терно, что В.И. Ленин начал свою публицистическую и револю¬ционную деятельность с исследования «Развитие капитализма в России», в котором с помощью основательного социологическо¬го анализа доказывал необратимость капиталистического разви¬тия России и определяющую роль пролетариата и буржуазии в ее хозяйственной и политической жизни (из чего следовала возмож¬ность борьбы за социализм).

В конце XIX в. и особенно после начала первой мировой вой¬ны российское предпринимательство, промышленники, осозна¬вая свою роль в укреплении обороноспособности России, загово¬рили о своих правах решать ее политическую судьбу. Они осозна¬ли свое служение России именно как хозяйственную деятельность, как наращивание своего собственного и общественного богатст¬ва. П.П. Рябушинский на открытии Первого всероссийского тор¬гово-промышленного съезда в марте 1917 г. говорил: «На нас, торгово-промышленном классе, лежит великая ответственность за наше будущее. Чтобы приступить к созидательной работе, нуж¬ны определенные стимулы, нужно знать, что-то, что мы создаем, послужит на пользу всем. Работая как частные люди, — потому что на этом зиждется наша деятельность, — творя свое частное дело, мы в то же время творим дело и государственного стро¬ительства». Обустройство экономической, материальной жизни начало превращаться в общественно значимое дело, в служение. Начался новый этап формирования в России зрелого и социаль¬но-ответственного класса предпринимателей, но он был прерван социалистической революцией.

Когда сейчас говорят об этических традициях российского предпринимательства, то часто имеют в виду свойственную ему традицию благотворительности и меценатства. Помимо изначаль-ных христианских установок на благотворительность как религиозный долг помощи ближнему и проявление любви к нему, у филантропии российских предпринимателей есть и социально – культурные корни. Периферийное место хозяйственного успеха в системе ценностей заставляло желающих увековечить свое имя и заслужить уважение и признательность современников и потомков, стремиться проявить себя в других, более престижных сфе¬рах деятельности. Для российского общества такими сферами были патриотическое служение, отсюда охотные и значительные по¬жертвования купечества на оборону в периоды войн, а также ду¬ховная и интеллектуальная сферы, к которым и стремились приобщиться преуспевающие предприниматели с помощью активной меценатской деятельности, пожертвований на университеты, картинные галереи, музеи, архивы, научные издания и т.д. Как уже говорилось выше, о П.М.Третьякове — основателе всемирно известной картинной галереи — и при его жизни, и сейчас общественность мало интересовалась его предпринимательской деятельностью.

Однако искреннее служение народу в форме благотворительности еще не снимало остроту социальных противоречий, вызванных бурным развитием капитализма. Подлинная социальная ответственность предпринимателей состоит не в обильных пожертвованиях на просвещение народа (хотя они, безусловно, полезны), а в такой организации дела, которая бы обеспечивала трудящимся устойчивое имущественное положение, социальную защиту, возможности для образования и духовного роста. Лишь в начале XX в. отдельные предприниматели, главным образом представители молодого поколения, начали отказываться от меценатства и благотворительности в пользу непосредственной социальной защиты своих рабочих. При фабриках организовывались детские сады, больницы, школы и ремесленные училища, а также библиотеки, посещения театров, благотворительные концерты. Причем делалось это все не из чистой филантропии, а прежде всего из осознания потребности рачительного хозяина в дисцип-линированной, квалифицированной и социально благополучной рабочей силе. Таким образом, перед революцией в России началось складывание социально ответственного предпринимательства, тех отношений между бизнесом и обществом, которые характерны для развитого капитализма и которые лежат в основе современного понимания этики бизнеса. Однако нарастание имущественного неравенства, эксплуатации, рабочее движение и сильные социалистические настроения, неблагоприятные внутри- и внешнеполитические условия сделали(этот процесс запоздалым и недостаточно интенсивным для предотвращения революционного взрыва.

Какое значение имеют социокультурные традиции российского предпринимательства для современных экономических преобразований?

Идеологическое оформление развития нового российского предпринимательства связано сейчас в первую очередь с настойчивыми попытками утвердить в общественном сознании ценности индивидуализма и достижительности, эгоизма и потребительства. Однако нам представляется, что не отсутствие подобных установок задерживает развитие личной деловой инициативы в современной России (они-то как раз проявляются в нашем обществе в избытке), а недостаточное развитие культуры повседневного труда, срединной культуры вообще, во-первых, нарушение струк¬турной целостности российской культуры, во-вторых.

Шоковая терапия последних лет, обесценившая многолетние трудовые накопления основной массы народа, и спад производ¬ства, лишивший миллионы людей возможности жить профессио¬нальным трудом, еще сильнее углубили разрыв между повседнев¬ным трудолюбием и достойным образом жизни. В то же время успешное развитие современной России требует прежде всего четкого усвоения общественным сознанием того общеизвестного еще со времен М. Вебера факта, что капиталистическое общество — это не то, в котором все торгуют, а то, в котором все работают. Базовыми ценностями в нем являются повседневное трудолюбие и добросовестность, честность и выполнение долга, а вовсе не обогащение любым путем по праву сильного. Тем более что в российской культуре никогда не принимались идеи социального дарвинизма — безжалостной борьбы за социальное выживание, за успех и процветание ценой подавления слабых.