Валютная война и пленный рубль

Игнаток М.В., канд. экон. наук, доцент кафедры

мировой и региональной экономики ПФ СКАГС

ВАЛЮТНАЯ ВОЙНА И ПЛЕННЫЙ РУБЛЬ

В октябре 2010 года термин “валютная война” снова ввел в оборот министр финансов Бразилии Гвидо Мантега. Он увидел разворачивающуюся “войну валют” в том, что все проводят политику занижения своих валют в борьбе за расширение рынков для своих производителей за счет поддержки экспортеров. Сам Мантега, сделал заявление сразу после того, как правительство Бразилии в сентябре выбросило на рынок дополнительную партию реалов, чтобы ослабить собственную валюту.

По сути, “валютная война” преследует те же цели, что и протекционизм, но движется к ним с другой стороны. Протекционизм — это защита от импорта путем повышения пошлин и наложения на него других ограничений, “валютная война” — это поддержка экспорта путем занижения валютного курса страны-экспортера. Цели в обоих случаях — расчистка поля для спроса на продукцию своих производителей за счет импортозамещения в случае протекционизма и увеличения присутствия на “чужих” рынках за счет роста экспорта в случае “валютной войны”.

Можно приводить разные “боевые эпизоды” этой войны. Такие, как иеновая интервенция в 2010году, предпринятая Банком Японии впервые за последние четыре года. Причина — иена подорожала до 82 иен за доллар, и Банк Японии посчитал, что дальше медлить нельзя, экономике страны, ориентированной на экспорт, наносится слишком большой ущерб. Валютные интервенции провели так же Южная Корея и Тайвань.

А. Кудрин прокомментировал ситуацию с валютной войной: “На сегодняшний день еще нет войны валют, в мире есть ожидание, что когда-то валютный курс станет играть роль в конкурентной борьбе. Можно искусственно повлиять на курс, но это ненадолго. Поэтому можно выиграть в краткосрочном плане, но потерять в долгосрочном. Потому что курсы зависят от притоков доходов от экспорта и оттока капитала. Это вещи, которые не такие уж управляемые, они зависят от конкурентоспособности”, — пояснил министр.1

Но как только мы вспоминаем о Китае, все сразу становится на свои места. Китай — валютный агрессор, развязавший многолетнюю валютную войну против США, которая и может стать мировой. Именно Китай давно и жестко проводит политику заниженного курса юаня. Пекин намеренно оставляет юань неконвертируемым, чтобы его курс полностью находился в руках не рынка, а властей, для которых низкий курс юаня — один из главных компонентов экономического чуда, превратившего Китай в фабрику мира и во вторую в мире экономику (летом ВВП Китая обошел ВВП Японии). Термин же “валютная война” вошел в моду уже после того, как Китай стал в ней безоговорочным победителем.

До относительно недавнего времени действовало негласное правило: Китай имеет громадный профицит в торговле с США, но вкладывает свои доллары прежде всего в американские бумаги. Кризис развязал Пекину руки. Вместо долларовых бумаг Китай стал все активнее вкладываться в евро, конвертируя свои долларовые авуары. Именно это стало одним из факторов недавнего взлета евро по отношению к доллару.

Когда-то Джордж Сорос в одиночку обвалил фунт стерлингов, заработав на этой операции миллиард и став невъездным в Великобританию. Теперь он призывает “большую семерку” совместными усилиями договориться с Китаем о постепенной ревальвации юаня. С юанем все ясно. А что означает валютная война или даже валютные маневры для рубля?

Рубль в грядущей мировой валютной войне будет не активным участником, а пушечным мясом; с ним тоже никаких загадок, он попал в плен еще до войны — его курс зависит от цены на нефть, состояния торгового и текущего платежных балансов, притока или оттока капиталов.

Но в краткосрочной перспективе зона валютной турбулентности рублю выгодна. Одновременная игра на понижение валют несколькими крупными игроками приведет к привычному уже страхованию рисков при помощи вложения средств в сырьевые активы, прежде всего нефть. А растущая в цене нефть — это и есть отрада для рубля. Вкладываться будут и в золото, цена которого в последние два-три года бьет все рекорды.

Если же грянет война, капиталы побегут прежде всего с рискованных рынков, в том числе и с российского. А что это такое, научили кризисы и 1998, и 2008 годов. Да и рост цены на нефть — отнюдь не сплошной позитив для России. Дело в том, что укрепление рубля может воспрепятствовать оживлению экономики, так как будет стимулировать импорт, рост которого и так приводит к быстрому сокращению активного сальдо торгового баланса. Есть у России и парадоксальный опыт: в предкризисный 2008 год, когда цены на нефть зашкаливали за $140, они стали одним из факторов инфляции — нефтедоллары обменивались на рубли, их растущая масса толкала цены вверх. Парадокс: одновременно проходило два, взаимоисключающих процесса — рубль укреплялся, а цены росли.

Но до этого еще далеко. Пока же все как всегда: только бы не было войны…

1 Вардуль Н.А. Кто победит в валютной войне? [Электронный ресурс] МК: - Москва, 2010. Режим доступа: http://www.mk.ru/politics/world/article/2010/10/12/535981-kto-pobedit-v-valyutnoy-voyne.html?1f4922e8