Международное движение населения и капиталов

900   млн   долл.    Австралия    получила   инвестиции   на   сумму 1,8 млрд долл., а Новая Зеландия — около 300 млн, причем в обеих странах более 95% средств поступило из Великобритании. Большая их часть во всех трех случаях была вложена в государственные ценные бумаги и пошла на финансирование инфраструктурных проектов (железных дорог, портовых сооружений, коммунальной инфраструктуры и т.д.), хотя значительные суммы в Австралии и Канаде были направлены на развитие горнодобывающих  отраслей.   Эта модель  иностранных инвестиций позволила полностью направить внутренние инвестиции на развитие наиболее перспективных секторов экономики. Ввиду низкой плотности населения и больших земельных ресурсов во всех трех странах нет ничего удивительного в том, что они специализировались на производстве товаров, требующих мало труда по отношению к задействованному количеству земли: шерсти (с сопутствующим производством баранины) в Австралии и Новой Зеландии и пшеницы в Канаде.  Эти товары без труда нашли рынки сбыта в Европе, особенно в Великобритании, и составляли большую часть экспорта соответствующих стран. Австралия также экспортировала некоторое количество пшеницы и металлов, а Канада вывозила металлы, лес и другую продукцию лесного хозяйства. При относительно высоком доходе на душу населения все три страны развивали местные предприятия сферы услуг и некоторые отрасли обрабатывающей промышленности, но они оставались зависимы от Европы, преимущественно от Великобритании, в отношении снабжения потребительскими и особенно инвестиционными товарами. (Однако к началу XX в.  Соединенные Штаты заменили Великобританию в качестве крупнейшего зарубежного рынка Канады и ее поставщика.)

По  сравнению с рассмотренными случаями, инвестиции в Латинскую Америку и Азию, хотя и значительные по своим масштабам, были гораздо меньшими в расчете на душу населения соответствующих стран. Более того, они не имели необходимого количества квалифицированной рабочей силы, а структура их институтов (за исключением Японии) не способствовала экономическому развитию. В этих регионах, и даже в большей степени в Африке, основным результатом иностранных инвестиций была разработка залежей полезных ископаемых для обеспечения европейской промышленности, не сопровождавшаяся трансформацией внутренней структуры экономики. В 1914 г. объем иностранных инвестиций составлял приблизительно 8,9 млрд долл. в Латинской Америке, 7,1 млрд долл. в Азии и немногим более 4 млрд долл. в Африке. В каждом случае Великобритания была самым крупным инвестором: на нее приходилось 42% капиталовложений в Латинской Америке, 50% в Азии и более 60% в Африке.

Несколько более подробное  рассмотрение британских инвестиций в Латинской Америке даст лучшее понимание значения ино странных инвестиций как для менее развитых стран, так и для мировой экономики в целом. Общий объем британских инвестиций в этот регион увеличился с 25  млн фунтов стерлингов  в 1825 г. до почти 1200 млн в 1913 г. В 1913 г. крупнейшим реципиентом инвестиций была Аргентина,  на которую приходилось более 40% британских инвестиций в этот регион, за ней следовала Бразилия (22%) и Мексика (11%). Чили, Уругвай, Куба, Колумбия и другие получили меньшие суммы, но в целом в Латинской Америке не было ни одной страны, которая бы совсем не получала британских инвестиций. В целом почти 38% средств было инвестировано в государственные ценные бумаги и еще 16% (т.е. более 50% в сумме) в железнодорожные облигации и схожие активы. Большинство этих средств, как и в Австралии, Новой Зеландии и Канаде, пошло на постройку железных дорог и других инфраструктурных объектов.  Среди реципиентов прямых зарубежных инвестиций (т.е. инвестиций, осуществляя которые инвестор контролировал использование фондов) лидировали также железные дороги;  за ними следовали коммунальные предприятия (газ, электричество, водопровод, телефон и телеграф, трамвайные коммуникации и т.д.), финансовые учреждения (банки и страховые компании),  предприятия первичного сектора (выращивание кофе, заготовка каучука, добыча минеральных ресурсов, в т.ч. селитры), промышленные и торговые предприятия и компании, занимающиеся морскими перевозками. Другими словами, за исключением  относительно  небольших   сумм,   инвестированных   непосредственно в добычу местного сырья, большая часть иностранных инвестиций обеспечивала создание инфраструктуры, необходимой для включения соответствующих стран в мировую экономику. В свою очередь, производство товаров как для внутреннего потребления (в основном продуктов питания), так и для экспорта (в основном сырьевых продуктов, но также некоторых видов продовольствия) было предоставлено местному населению, состоявшему из землевладельцев,  крестьян и безземельных рабочих.  В этих условиях страны Латинской Америки обменивали свое сырье на европейские и американские промышленные товары, в результате чего большинство из этих стран попали в зависимость от экспорта одного или нескольких  товаров:  пшеницы,  мяса,   кож и шерсти (Аргентина), кофе и каучука (Бразилия), селитры и меди (Чили), олова (Боливия), кофе (Колумбия и Центральная Америка) и т.д. В отличие, например, от скандинавских стран, они не смогли начать переработку своего сырья и экспортировать товары с более высокой добавленной стоимостью. Позднейшие критики обвиняли в подобном положении дел иностранных инвесторов и правительства развитых стран. На самом деле большая часть ответственности за это должна быть возложена на архаическую социальную структуру и политическую систему самих этих стран.