Институциональные ловушки в российской экономике

Если в системе превалировала  эффективная норма, то после сильного возмущения (не меняющего, однако, структуру  множества равновесий) она может попасть в институциональную ловушку, и тогда уже останется в ней даже при снятии возмущения.

Это так называемый эффект гистерезиса  – типичное явление для процессов формирования норм и, в частности, институциональных ловушек.

 

 

1.3 Выход из институциональных ловушек

 

 

Известно, что в любых законодательных  рамках возможно возникновение разных, иногда непредвиденных законодателем, институтов и норм поведения. При  этом сформировавшиеся под действием  рыночных сил траектория экономического роста может оказаться неэффективной.  Это и есть институциональные ловушки.

Вопросам о том, как выйти  из той или иной конкретной институциональной  ловушки, посвящена обширнейшая  литература. Но подавляющее большинство  предложений носят характер рецептов, не вписанных ни к какую теорию и не имеющих серьезного обоснования. Оно, как правило, не приводят к успеху и в лучшем случае дают лишь временные эффект. [ 9 с. 5]

Ин http://ecsocman.hse.ru/data/2011/01/11/1214866995/Polterovich.pdf

Выход из институциональной  ловушки  представляет собой трудный и сложный процесс, что доказывается современным состоянием российской экономики. Возрастающие издержки институциональной трансформации с целью выхода из ИЛ могут стать настолько большими, что переход на иные правила окажется невыгодным [4, c.302]. Высокие издержки трансформации сдерживают какие-либо серьезные преобразования, предопределяя тем самым длительное существование неэффективной нормы, кроме этого выход из институциональной ловушки может сдерживаться такими силами, как государство, влиятельные группы интересов и т.д.

В рамках теории институциональных  изменений  и теории трансакционных издержек можно  рассмотреть по крайней  мере два  возможных выхода из институциональной  ловушки:

     1) Эволюционный, при котором условия  выхода  формируются самой экономической  системой, например, разрушению институциональной  ловушки может способствовать  ускорение экономического роста,  системный кризис и т.д. 

Критический момент наступает, когда трансакционные издержки функционирования неэффективной  нормы превысят трансформационные издержки отмены старой нормы и/или введения новой нормы.

В качестве примера можно  рассмотреть  введение новых форм организации  труда или производства, в рамках  институциональной терминологии  институтов: цеховой системы, трестов,  синдикатов, маркетинга и т.д.

В качестве определяющих величин следует  рассматривать  как издержки по адаптации  нового института, так и социально-экономические  последствия продолжения функционирования старой неэффективной нормы.

2) Революционный, при  котором ликвидация и замена  неэффективной нормы происходит  насильственным путем, в результате  реформ, предусматривающих изменение  культурных ценностей общества  и проводимых, в частности, государством, или от его имени отдельными группами интересов. Если подобные изменения связаны с перераспределением собственности и затрагивают интересы большинства социальных групп, то реформы проходят достаточно медленно, наталкиваясь на сопротивление тех слоев, чьи интересы ущемляются, что неизбежно приводит к резкому росту издержек трансформации. В данном случае успех зависит от соотношения средств и готовности «идти до конца» различных групп интересов.

Издержки  выхода из институциональной  ловушки  можно классифицировать следующим  образом:

     - издержки  установления новой  нормы;

     - издержки  преодоления культурной инерции  (нежелание менять старые стереотипы);

     - издержки, связанные с разрушением  механизма лоббирования старой  нормы;

     - издержки  адаптации новой нормы  к существующей институциональной  среде;

     - издержки  создания сопутствующих норм, без  которых функционирование новой  нормы будет неэффективно и  т.д. [3].

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2 Примеры институциональных ловушек в России

 

 

2.1 Ситуация неплатежей

 

 

     Если  одно  из предприятий не платит своим   поставщикам, это сказывается  на их платежеспособности и  может послужить источником «лавины  неплатежей». В развитых экономиках  возникновение таких «лавин»  предотвращается благодаря эффективным институтам кредитования и механизмам принуждения к платежу — процедурам банкротства и санации предприятий. В России 1992 г. инфляционный шок в результате либерализации лишил предприятия средств на счетах. Запаздывания при трансакциях, как уже отмечалось, были очень велики, система кредитования работала крайне хаотично (хотя и с отрицательным реальным процентом), а закон о банкротстве и механизмы санации отсутствовали вовсе. В результате действия этих (фундаментальных и организационных) факторов большая часть предприятий обнаружила, что им не следует ждать от своих потребителей полной оплаты своей продукции, но зато и они могут лишь частично оплачивать поставляемые им ресурсы. Прекращение поставки неоплачиваемых ресурсов в этих условиях не имело смысла: фирма могла бы лишиться вовсе своих потребителей; кроме того, при нарушении неписанной нормы («не можешь — не плати, но и не требуй от других») «сообщество неплательщиков» могло бы применить к ней те же санкции. Сформировавшийся таким образом эффект координации придал устойчивость механизму неплатежей, усилившуюся в результате сопряжения с бартером и уклонением от налогов [5]. Предприятию не было смысла требовать от потребителя платы, если поступления на его счет автоматически перечисляются в бюджет, как это происходило в России со «злостными неплательщиками» в 1995-1997 гг. В результате применение закона о банкротстве было полностью блокировано массовостью неплатежей.

 

 

2.2. Уклонение от уплаты  налогов.

 

 

       Для  экономического агента выбор  стратегии  уплаты (или неуплаты) налогов определяется фундаментальными и организационными факторами. К первым относятся налоговая политика и политика государственных расходов.

     Для того, чтобы граждане не уклонялись  от налогов, они должны верить, что налоги будут потрачены на увеличение их благосостояния (в широком смысле этого слова) и при том — эффективным образом. Отсутствие этой веры существенно обостряет проблему зайца. При нерациональной политике государства неуплата налогов может оказаться более эффективным поведением не только с точки зрения каждого отдельного плательщика, но и для общества в целом. Уклонение от налогов получает моральное оправдание. Кредит доверия особенно подрывается, если государство одновременно увеличивает налоги и уменьшает расходы на социальное обеспечение, как это происходило в России в 1992-1998 гг., — люди не чувствуют положительного эффекта от увеличивающейся налоговой нагрузки.

     Возможно, при выборе стратегии уплаты  налогов  более значим организационный  фактор — система принуждения, формирующая ожидания ущерба от неуплаты. В начале радикальных реформ в России налоговая служба еще не сформировалась, возможности контроля были крайне ограничены, налоговая полиция появилась лишь через пять лет — в 1997 г.

     Если  налоги слишком высоки, а система  принуждения к их уплате неэффективна, то уход от налогов оказывается выгодным для многих экономических агентов. Но тогда и вероятность обнаружения каждого конкретного неплательщика мала. Чем больше масштаб уклонения от налогов, тем меньше ожидаемый ущерб от неуплаты для каждого неплательщика, что, в свою очередь, увеличивает масштаб уклонения. Поддерживающая экстерналия порождает эффект координации.

     Массовое  уклонение от налогов приводит  к  возникновению соответствующей  системы обслуживания: появляются разработчики и консультанты, создающие и внедряющие новые схемы уклонения от налогов. Эффект обучения, как обычно, дополняется эффектом сопряжения: появляются специфические формы организации производства, искажается отчетность, уход от налогов сопрягается с бартером, неплатежами и коррупцией. Для агента выход из теневого сектора связан с высокими трансформационными издержками, тем более, что единожды уплатив налоги, он «засвечивается». Поэтому умеренное увеличение затрат на укрепление системы сбора налогов вызывает лишь рост издержек в системе избегания налогов, истощая экономику. Не дает результата и небольшое снижение налоговой нагрузки: те, кто не платил налоги, платить не станут, а те, кто платил — уменьшат платежи. Таким образом, эффект гистерезиса проявляется здесь в полной мере.

     Как обычно, выход из институциональной   ловушки требует больших затрат  — как в случае принятия  «решительных мер» (резкого усиления  контроля, ужесточения наказаний,  существенного уменьшения налоговых ставок), так и при постепенном совершенствовании налоговой системы.

 

 

2.3. Коррупция

 

 

     Неадекватность  законодательства, нерациональность  государственной политики и высокая  дифференциация доходов являются  фундаментальными факторами, способствующими коррупции, так что коррумпированная система может оказаться экономически более эффективной, чем бескоррупционная. Эти факторы дополняются размытостью моральных норм, слабостью механизмов государственного и общественного контроля. Чем массовее коррупция, тем труднее обнаружить и осудить взяточника. Эта экстернальная зависимость лежит в основе эффекта координации, придающего устойчивость системе коррупции. Совершенствуясь, она приобретает иерархическую структуру, сопрягаясь с другими механизмами теневой экономики [6].

 

 

2.4. Самореализующиеся  пессимистические ожидания

 

 

     Известно  немало примеров того, как эффект  координации  ожиданий и процедуры  их адаптации порождают неэффективные  устойчивые равновесия в процессах  движения цен и перераспределения трудовых ресурсов и инвестиций. К их числу относятся, в частности, состояния кейнсианской безработицы, высокоинфляционные равновесия, «пузыри» (bubbles) на финансовых рынках. В ряде случаев возникновение подобных ловушек не приводит к изменению институциональной структуры. Достаточно «переломить» ожидания и при соответствующих макроэкономических воздействиях система переходит в эффективное равновесие. Однако нередко ситуация, возникшая под влиянием пессимистических ожиданий, закрепляется институционально благодаря эффекту сопряжения и, таким образом, соответствующие стереотипы поведения становятся нормой. Хорошо известным примером является использование механизмов индексации для смягчения последствий инфляции. Благодаря индексации инфляция оказывается институциональной проблемой [2, c.19].

 

 

2.5 Бартер

 

 

 Бартер нередко сопровождает быструю инфляцию. Суть этого явления можно объяснить, опираясь на понятия трансакционных издержек. В современной экономике трансакционные издержки бартера обычно превышают издержки денежных трансакций, поэтому бартерный обмен сравнительно редок. С увеличением темпа инфляции хранение денег приводит всё к большим потерям, чтобы уменьшить их, экономические агенты стремятся увеличить скорость обращения, а это приводит к росту собственных издержек трансакций (затрат на осуществление сделки). С некоторого момента трансакционные издержки денежного обмена могут возрастать  очень быстро, если финансовая система не справляется с увеличивающимся объемом трансакционной активности.

В экономиках с развитой банковской системой доля бартера невелика даже при высоких ростах темпа инфляции. Однако в России в начале 1992 года сложились необычно благоприятные условия для распространения бартера [5].  Банковская система была в зачаточном состоянии, запаздывание при безналичных расчетах внутри Москвы составляло около 2 недель, межрегиональные трансакции нередко требовали месяца и более. Подчас выгоднее было доставлять наличные на самолете в мешках, чем переводить со счета на счет.  Вскоре ряд предприятий обнаружили, что трансакционные издержки  бартера ниже трансационных издержек денежного обмена. С другой стороны, и трансформационные издержки перехода на бартер оказались сравнительно низкими, поскольку еще сохранялись старые «прямые связи» между поставщиками и потребителями, которые всячески поощрялись в плановой системе. Современные средства связи упрощали поиск контрагентов и переговоры. Чем больше число предприятий предпочитали бартер, тем меньше оказывались трансакционные издержки бартера, ибо при этом было легче находить партнеров, чтобы строить бартерные цепочки (эффект координации).  В силу этого по мере роста бартерной экономики облегчалось присоединение к ней новых предприятий.

Таким образом, предпосылки для бартера были созданы благодаря изменению фундаментальных факторов – темпа инфляции и риска неплатежа – повлекшему резкое изменение соотношения между трансакционными издержками денежного обмена и бартера. Эффект координации ускорил формирование этой нормы. С течением времени трансакционные издержки бартера продолжали уменьшаться в результате эффекта обучения: предприятия научились выстраивать длинные цепочки обменов. Возникшая норма породила новый институт бартерных посредников и оказалась удобным инструментом ухода от налогов (эффект сопряжения).

К 1997 году инфляция в Россия радикально уменьшилась, а технология денежного обмена существенно усовершенствовалась. Это, однако, привело к ликвидации бартера. Бартерное поведение поддерживается эффектом координации, оно закрепилось  в результате обучения, сопряжения и культурной инерции. Каждый агент, решивший выйти из системы бартера, дожжен был бы нести трансформационные издержки, порвать устоявшиеся связи, искать новых партнеров и быть готовым к тому, чтобы оказаться под контролем налоговых органов. Поэтому   законодательные санкции за бартер могли бы привести к временному углублению спада производства – высоким общественным трансформационным издержкам. Для бартерных посредников ликвидация бартера означала бы потерю их доходов, они несомненно являются потенциальными членами группы давления по поддержанию этой нормы.